Трон достаётся не живым

Гулкий металлический треск разорвал пространство. Без предупреждения, без объявления, без отсчёта. Три быстрых выстрела — и тяжёлые цепи, удерживавшие огромные двери, с визгом лопнули, будто им не хватало и дня до развала. Двери со скрежетом сорвались вниз, вбивая в пол клубы пыли и ошмётки ржавчины.

Кандидаты вздрогнули. Кто-то отшатнулся, кто-то выругался, но никто не понял, началось ли это или нет. Ни правил, ни вступления, ни сигнала. Только стрельба — и исчезающие цепи. Они ещё не знали, что это и был первый раунд.

Элис, Пабло и Дюк, стоя на верхнем балконе, молча наблюдали за эффектом. Без эмоций, но с интересом — как учёные за реакцией подопытных.

— Даже интересно, сколько из них побежит к выходу, — прошептала Элис.
— Или прямо в стену, — ухмыльнулся Пабло.
— Слишком поздно. Смотри... — Дюк кивнул вниз.

Из-за дверей в темноте уже начали появляться первые фигуры.

Они выныривали из темноты — фигуры в чёрных масках, двигающиеся бесшумно, как тени. Казалось, воздух становился плотнее с каждым их шагом. Они заполняли пространство, сужая круг, не издавая ни слова, ни крика. Только лёгкий шелест ткани да глухой топот — как предвестие бури.

Кандидаты замерли. Некоторые попытались отступить, но уже некуда — позади лишь обломки опустившихся дверей. Один парень инстинктивно метнулся к правому выходу, но там уже стояли двое. Молчаливо. Как стены. И стоило ему сделать шаг ближе — один из них вытащил что-то блестящее. Катана? Нет — клинок был короче. Но хватило одного замаха, чтобы парень понял — путь назад отрезан.

— Кто первым закричит? — лениво произнёс Пабло, прищурившись.
— Тот, кто не должен был сюда попадать, — отозвался Дюк. Его голос был спокойным, но сдержанным, как у человека, привыкшего к дисциплине и уставу.

Он продолжал наблюдать за каждым движением внизу, как тренер — за неумелым бойцом на первых сборах.

— А этот? — Элис кивнула на фигуру ближе к центру. Матео. Он не двигался. Ни на шаг. Стоял, как будто завис, как будто его разум где-то далеко.
— Стоит, как жертва. Или как идиот, — выдохнул Дюк, не отводя взгляда.
— Или как тот, кто ждёт правильного момента, — парировал Пабло.
— В вашем стиле, не спорю, — холодно бросил он. — Только ваши моменты заканчиваются телами. И не всегда вражескими.
— Мы не выбираем — кто готов, тот выживает, — ответила Элис спокойно, но с оттенком стали в голосе.

Внизу началось движение. Один из нападавших метнулся к девушке в синем — она попыталась увернуться, но среагировала на секунду позже. Лезвие прошлось по её рукаву, оставив тонкую алую полоску на коже. Она вскрикнула, попятилась, а потом упала, заслонившись руками. Не встала.

Матео моргнул. Будто звук прорвался сквозь вату. В тот момент, когда один из противников приблизился, он шагнул в сторону. Почти не глядя. Почти машинально. Противник промахнулся, потерял равновесие — и Матео, сам того не осознавая, ударил его локтем в висок. Раз — и тот повалился.

— Он что, на ходу выдумывает? — резко спросил Дюк, взгляд не отрывался от Матео.
— Он живёт, — спокойно отозвалась Элис. — Разве не за это ты когда-то уважал старую школу?
— Импровизация — это хаос, — процедил Дюк. — А хаос убивает быстрее, чем любой клинок.
— Порядок тоже убивает. Особенно когда думаешь, что он тебя защитит, — Элис скрестила руки, не сводя глаз с поля. — За порядок хватаются те, у кого ничего больше не осталось.
— Он дерётся, как напуганный ребёнок, — холодно бросил Дюк. — Мы не для этого открываем двери.
— Нет, — кивнула она. — Мы открываем их, чтобы найти оружие. Верно?
— Верно, — подтвердил он. — Только не забывай — оружие должно быть надёжным. И управляемым. А не вечно дёргающимся в руках.

Позади Матео происходило кое-что другое — более опасное. Двое кандидатов, широкоплечий Тейлор и молчаливая Рен, не только отбивались от атакующих, но и методично устраняли других кандидатов. Один пытался спрятаться за ними — Рен метнулась и воткнула нож ему между рёбер. Даже не замедлившись. Тейлор, схватив за шкирку подростка, что пытался пробежать мимо, сломал ему шею одним резким движением.

— И вон те двое, — произнёс Дюк, наконец указывая, — вот они знают, зачем здесь.

Матео не нападал. Он будто скользил среди чужих движений. Один попытался схватить его за плечо — Матео пригнулся, схватил нападавшего за запястье, резко дёрнул вниз, и тот уже лежал на земле, захлёбываясь в кашле. Кто-то попытался сбить его с ног — Матео, не глядя, ударил ногой назад и попал точно в колено. Хруст. Крик. Ещё один минус.

Он не знал приёмов. Не знал стратегий. Но он чувствовал опасность раньше, чем та к нему приближалась.

С балкона сверху троица продолжала наблюдать. Всё происходящее не вызывало у них ни ужаса, ни отвращения. Это был процесс. Отбор. И каждый, кто выживал, был шагом ближе.

Но не все шаги вели вперёд.

Первым погиб Крис — ещё до того, как кто-то понял, что нападавшие не только проверяют. Они убивают. Он рванулся вперёд, думая перехватить инициативу, — и в следующую секунду его горло вспороли, как бумагу. Тело упало на колени, а потом завалилось набок, оставляя за собой только рывок и кровавый след. Несколько человек замерли. Остальные поняли: медлить — значит повторить его участь.

Рен двигалась с пугающей точностью. Она почти не отличалась от теней, что пришли извне. Её не интересовала защита — только цель. Один из кандидатов, худой парень с отчаянным взглядом, спрятался за её спиной, надеясь, что она примет бой. Рен лишь обернулась, схватила его за шею и резко толкнула вперёд, под удар. Лезвие вошло в грудь без замедления. Она пошла дальше, не обернувшись.

Тейлор не был быстрым — он был сокрушительным. Он действовал, как буря: наваливаясь, ломая, подминая. Одного нападавшего он впечатал в стену, у другого развернул плечо с таким хрустом, что тот завопил. Но и среди своих Тейлор не делал различий. Когда невысокий мальчишка попытался вывернуться из заварушки и проскочить мимо, Тейлор схватил его за ворот, и, не замедлившись, сломал шею. Никто даже не понял, был ли тот врагом.

Матео действовал иначе. Он не шёл в бой. Он скользил, предугадывал, уворачивался, — как будто двигался сквозь музыку, слышимую только ему. Но это раздражало.

В какой-то момент он сделал шаг назад — и, сам того не зная, врезался в Рен, сбив её в тот момент, когда она замахнулась. Клинок ударил мимо, цель ушла. Рен резко обернулась. Взгляд холодный, как у змеи.

— Ты мешаешь, — процедила она.
— Случайно, — выдохнул Матео, не отводя глаз.
— Случайности здесь не живут, — тихо бросила она, поворачиваясь обратно.

Тейлор подошёл через секунду, сцепив руки за спиной.

— Это наш... особенный? — с усмешкой кивнул он на Матео.
— Мешается, — отозвалась Рен. — Но не в меру живучий.
— Значит, теперь за ним надо следить. — Тейлор щёлкнул пальцами, как будто ставил галочку. — А то мало ли.

И пошли дальше, оставив Матео стоять. Он вдруг понял — кто-то из тех, кто не убил его, уже считает его врагом.

Сверху, на балконе, напряжение изменилось.

Элис чуть прищурилась.

— Они начали устранять своих. Быстрее, чем я ожидала.
— Не своих, — возразил Пабло. — Просто тех, кто не укладывается в их схему.

Он не сводил глаз с Матео. Лёгкое движение челюстью, как будто он вот-вот что-то скажет, но сдержался.

— Заметили? — сдержанно произнёс он.
— Что именно? — отозвалась Элис, не отводя взгляда.
— Мальчишка им помешал. Один раз. А теперь у него за спиной уже два ножа. И оба не от врагов.
— Ха, — тихо усмехнулся Дюк. — Значит, они умеют читать карту.
— Какую ещё карту? — спросила Элис.
— Карту ресурсоёмкости. Кто тормозит, тот исчезает. Это природа, Элис.

Он смотрел вниз, как генерал на своих безжалостных солдат.

— Мне нравятся эти двое. Они не тратят время.
— Мне нравятся те, кто ещё думают, — отрезал Пабло.

Элис молчала секунду, потом проговорила:

— Они боятся. Вот и причина.

Пабло взглянул на неё.

— Те, кто действительно уверен в себе, не будут так торопиться устранять других.

Она чуть кивнула в сторону Рен и Тейлора:

— Это не сила. Это страх. А страх — лучший инструмент подчинения. Они уже под ним.
— Иначе зачем тогда здесь мы? — добавила она. — Если каждый решает сам, кого вычеркнуть?
— Потому что в реальности так и бывает, — бросил Дюк. — Там нет ни нас, ни правил. Есть только хищники.

...

Тейлор схватил его за лицо и ударил затылком о стену. Один раз. Второй. Третий — уже без нужды. Череп хрустнул, как скорлупа. Парень осел, словно мешок с песком. Ни слова. Ни жалости.

— Этот парень, — тихо сказал Пабло, глядя на Тейлора, — даже если не пройдёт, может пригодиться. У него хватит стальных яиц разогнать целый отряд.
— Или положить его. Не факт, что таких можно контролировать, — отозвался Дюк, но без отвращения. Просто с фактом.

Элис не слушала. Она смотрела вниз — туда, где Матео всё ещё не нападал. Он двигался, как будто чувствовал музыку, которую никто не слышал. Он не бросался на сильнейших, не искал лидеров, не защищал никого — но и не убегал.
Элис не слушала.
Она смотрела вниз — туда, где Матео всё ещё не нападал. Он двигался, как будто чувствовал музыку, которую никто не слышал. Он не бросался на сильнейших, не искал лидеров, не защищал никого — но и не убегал. Он просто был. Он выживал.

— Смотри, — прошептала она вдруг. — Он понял.
— Что понял? — спросил Дюк, и даже Пабло склонил голову, заинтересовавшись.

Матео обернулся. Его глаза, ещё недавно растерянные, стали другими. Сосредоточенными. Он увидел, что «противники» работают по паттерну — двигаются волнами, концентрируясь на слабых. Он нашёл бреши.

И он пошёл вперёд. Не на бой, а сквозь бой. В самый центр. Туда, где никто не хотел быть.

— Это безумие, — хмыкнул Пабло. — Или стратегия.
— Или оба.

Матео скользил между телами, увертываясь, хватая, бросая, как будто всё вокруг — не реальность, а тренажёр, где инстинкты важнее логики. Он не бил сильно, но точно. Не нападал первым, но всегда отвечал. И каждый, кто касался его — падал.

Один из теней ринулся к нему с ножом. Матео в последний момент схватил руку, толкнул локтем вверх — и нож вошёл в горло его владельцу. Кровь хлынула на пол. Матео отступил на шаг. Его не вывернуло. Он не дрогнул. Он просто пошёл дальше.

— Он не убивает, если не надо. Но не боится, если придётся, — вслух сказала Элис.
— И всё это — на интуиции, — добавил Пабло.
— Нет, — отозвался Дюк. — Это не интуиция. Это — инстинкт. Животный. И это страшнее.

Секунды сливались в минуты. Пол был усеян телами. Одни просто выведены из строя. Другие — уже бездыханны. Меньше половины осталось стоять. И почти никто не был без крови.

Сверху троица молчала. Это был не просто отбор. Это был урок. И только те, кто понял правила игры — оставались.

⸻

Элис наклонилась вперёд.
— Останови, — тихо бросила.

Дюк кивнул Пабло. Тот вздохнул, достал из кармана свисток. Одно короткое, резкое дуновение.

И всё остановилось.

Нападавшие мгновенно отступили. Кандидаты не поняли. Некоторые пытались ещё обороняться. Но всё было кончено.

Кто остался — стояли, тяжело дыша, не веря.
Кто упал — больше не поднимались.

Пабло выходит вперёд, поднимает руку — и в небо раздаётся одиночный выстрел. Пуля уходит прямо в воздух, и тишина на мгновение становится ещё более гнетущей.

— Бросить орудия! — гремит его голос, властный, как приговор. — Отпустить руки.

Все замерли.

— Поздравляю всех с прохождением первого тура, — говорит он медленно, отчётливо, будто каждый слог режет воздух. — Вы доказали свою смелость. Свою отвагу. Свой инстинкт выживания.

Он делает шаг вперёд, его ботинки глухо стучат по бетону.

— На сегодня всё, — голос Пабло разрезал напряжённую тишину, словно финальный выстрел. — Спешите восстановиться. Наши люди сообщат вам место и время следующего раунда.

Секунда — глухая, звенящая пустота. Никто не двигается. Мир будто забыл, как дышать.

А потом — лавина выдохов. Рваных, тяжёлых. Кто-то оседает прямо на бетонный пол. Парень у стены с хрипом хватается за простреленную ногу, кровь проступает сквозь пальцы. Девушка в углу всхлипывает, прижимая дрожащую ладонь к раненому плечу. Другой участник падает на колени и начинает смеяться — истерично, безумно, будто от этого зависела его жизнь.

Кто-то смотрит в потолок. Кто-то — в пол. Но в каждом взгляде зреет одно и то же.

Не страх. Глубже.
Предчувствие.

Все думали, что готовы. Что уже прошли сквозь ад. Но теперь... теперь они знали: это было только вступление. Не война — отбор. И следующий раунд не станет продолжением.

Он станет переломом.

Что-то поднималось из темноты — пугающее и завораживающее, будто сама смерть смотрела им в спину и медленно, почти ласково, выпрямлялась в полный рост.

А значит... самое интересное — впереди.