Трон достаётся не живым

Элис долго смотрела на закрытую дверь. Взгляд не замирал — он будто прощался. Не с человеком, а с эпохой. С чем-то тяжёлым, большим и давно знакомым. Дверь стала чертой. И когда она захлопнулась, стало тише, чем должно было быть.

Кто-то мягко коснулся её плеча. Не резким жестом — почти невесомо, как будто знал: любое давление разрушит хрупкое равновесие.

Элис обернулась. Дюк. Взгляд спокойный, как штиль после долгой бури. В нём не было слов, но было что-то ещё — тихое присутствие, которое не требовало ничего взамен.

— Нам пора, — сказал он. Почти шёпотом.

Она кивнула, не произнеся ни слова, и пошла за ним. Не было ни колебаний, ни сомнений — шаги были чёткими, как всегда.

На улице ждал чёрный Mercedes. Стёкла тонированные, корпус — безупречно блестящий. Из тех машин, что никогда не бросаются в глаза, но всегда остаются в памяти.

Молчание заняло своё место, как третий пассажир.

— К загородному дому, — сказала она, не оборачиваясь.

Голос звучал уверенно, без пафоса, без лишних эмоций. Это было не распоряжение и не просьба — просто неизбежность. В этих словах было больше силы, чем в любой борьбе.

Этот дом не был из часто посещаемых. Вероятнее было бы ожидать другого направления — на базу или в главный особняк. Но Пабло молча повернул голову к Дюку, ожидая решения. Тот, не сказав ни слова, едва заметно кивнул. Вези.

Машина ехала глубже в лес. Дорога сужалась, ели по сторонам становились плотнее, вытягивались вверх, почти касаясь облаков. Небо было тяжёлым, свинцовым, будто над ним застыла гроза, не решаясь прорваться. Свет тускло скользил по лобовому стеклу, прячась в тени деревьев.

Элис молчала. Она сидела, повернувшись к окну, следила взглядом за чередой мрачных силуэтов. Лицо — спокойное, даже пустое. И вдруг, не оборачиваясь, спокойно, как будто речь шла о чём-то обыденном, она сказала:

— Позови Lupi Neri.

Дюк нахмурился.

— Зачем?

Она не повернулась.

— Просто позови. Поймёшь, когда приедем.

В её голосе не было приказа. Но и выбора — тоже.

Дюк медленно выдохнул, потянулся за телефоном, набрал номер.

— Фабио. Собери всех. Загородный дом. Полная тишина. Вы должны быть там раньше нас.

На другом конце ответили быстро:

— Принято. Команда будет на месте.

Он убрал телефон, бросил взгляд на Элис. Та всё ещё смотрела в окно, будто не замечая ни его, ни окружающий мир. Как будто что-то внутри уже ушло туда, куда остальные только добирались.

Когда машина с Элис подъехала к особняку, все члены группы уже были там. Они стояли, расставив себя вдоль дороги, как хорошо слаженная команда, будто не было ни одной секунды на опоздание. Она вышла из машины первой, но они уже стояли там, будто заранее зная, что её выезд был частью чего-то важного. Их присутствие было настолько сдержанным и уверенным, что создавалось впечатление, будто они здесь стояли уже часами, только и ждав, когда она приедет.

Элис ещё не успела полностью выпрямиться, как группа уже была на месте. Молниеносно — и так всегда. Охранники, как один, начали оглядываться на территорию, быстро анализируя каждый угол, каждый куст, каждый забор, как будто ожидая, что что-то может случиться в любой момент. Каждое движение было настороженным, внимательным, но ни один из них не позволял себе расслабиться.

Тихо и почти незаметно, они выстроились в круг, окружая её, в тот момент, как она сделала шаг на землю. Некоторые из них держали оружие наготове, ещё не направляя, но уже с полным осознанием, что могут действовать в любую секунду. Бронежилеты были на них, и пушкe находились в их руках — готовые, но пока скрытые. Нервозность была в воздухе, и хотя они выглядели уверенно, каждый из них уже знал: если их так срочно вызвали, это значит одно — кто-то из их людей или из главных может погибнуть. В их глазах мелькала тень тревоги, но это было не настолько явное волнение, а скорее привычная реакция — быть всегда готовыми к чему-то худшему.

Когда Элис вышла из машины и пошла к дому, её охрана неотрывно следила за каждым её шагом, не позволяя ни малейшему опасному моменту просочиться. Их внимание было сосредоточено на каждом шуме, на каждом движении, на каждой тени, что мелькала в лесу.

Её появление, эта внезапная встреча, казалась им странной. Обычно вызовы от её отца или от самого главы не бывали такими — они всегда были связаны с чем-то серьёзным. Прямо сейчас все они думали одно и то же: «Сейчас кто-то умрёт, что-то случится, мы должны быть готовы». И несмотря на то, что Элис не подавала виду, не показывала стресса, её охранники были на грани, готовы действовать в любой момент.

Когда дверь машины открылась, Элис вышла, и сразу заметила его. Фобио стоял там, рядом с машиной, его глаза скользнули по ней, как будто сразу оценивали, но она это уже знала — всё всегда в порядке с этим человеком. Его лицо было знакомо, хотя она видела его редко, только в самых опасных ситуациях, когда её отец требовал лучших из лучших. Его суровый взгляд, уверенность в каждом движении, всё это осталось в её памяти. Даже после стольких лет, когда она была ещё маленькой, он всегда был рядом, когда ситуация становилась критичной. И вот теперь, среди всего этого хаоса, его присутствие принесло какой-то неожиданный комфорт.

Дверь за ними захлопнулась, и дом снова провалился в полумрак. Лишь свет из окон пробивался внутрь, ломаясь через стекло и рисуя блики на полу. Всё было слишком тихо.

Элис прошла вперёд и, не оборачиваясь, села на диван, выровняла плечи и указала рукой на кресла напротив.

— Садитесь.

Но никто не двинулся.

Фобио сделал шаг вперёд, остался стоять. Остальные тоже. Их взгляды метались по комнате — в тени, в проёмы, в верх лестницы, в каждый угол. Они искали того, кого привыкли видеть первым. Дона.

Но его не было.

— Где Марко? — наконец спросил Энцо. Его голос звучал осторожно, но жёстко.

— Где он сейчас? — вторил другой.

— Он пострадал? Его похитили? Убит?.. Скажите уже. — Это был Чиро, и голос его сорвался в последний момент.

Элис медленно потянулась к платку, лежавшему рядом, и раскрыла его. На столе — чёрный карбоновый футляр. Щёлк. Она раскрыла его — и свет в комнате поймал алое свечение рубина. То самое кольцо.

Тишина стала ещё плотнее.

— Это... — голос Фобио оборвался. Он знал ответ, но всё ещё надеялся на иное.

— Это то, что ты думаешь, — произнесла Элис, и голос у неё дрогнул, едва заметно, но достаточно, чтобы это почувствовали все.

— Он... —

— Арестован. — Она перебила. — Глухо. Надолго. Не по нашей инициативе. Мы не знаем, кто за этим стоит. Но они подошли слишком близко.

Молчание сорвалось с цепи.

— Мы найдём их. Клянусь, мы найдём.. Перевернём всё к чертям. Мы — не те, кого можно сломать. — Это был Чиро, его глаза полыхнули.

— И ты зовёшь нас, чтобы... что? Встать рядом с тобой? Защищать тебя теперь? — это был Энцо, он уже сделал шаг вперёд, будто заранее готов встать перед ней, грудью.

— Нет. — Элис подняла взгляд. — Я зову вас, чтобы отпустить.

— Что? — их голоса слились.

— Это невозможно, — выдохнул Фобио. — Мы никогда не оставляли его. Никогда.

— Вы — и есть он. Вы — его тень. Его броня. Его молчание, когда он должен был молчать. Его руки, когда он не мог действовать сам. Вы не можете исчезнуть.

Элис встала.

— Именно потому, что вы были с ним — вы не можете остаться со мной.

— Ты хочешь сказать, что... —не успел закончить..

— Я собираюсь создать иллюзию, что он жив. Что он в другой стране, на переговорах, в отступлении, в игре. Для этого вы не можете быть здесь. Потому что куда бы он ни ездил — вы были рядом. Каждый раз. В каждой командировке, на каждом рауте, в каждой тени. Если вы останетесь здесь — все поймут, что он исчез. И тогда начнётся бой.

Слова падали, как камни. Каждый — тяжёлый, но точный.

— Ты будешь имитировать его присутствие? — спросил Энцо, почти шёпотом.

— Насколько смогу. Через мессенджеров, через маски, через тень. Это должно быть правдоподобно. Для этого вы должны исчезнуть. Надолго.

Она сделала шаг вперёд. Говорила уже не как дочь — как глава.

— Я помню, как отец рассказывал мне о вас. О Сербии — когда вы вывели его из-под обстрела, теряя по дороге бойцов. О перестрелке в мае, когда мне было одиннадцать — вы стояли у дверей, когда я под утро в пижаме пряталась под столом. Вы — не просто охранники. Не солдаты. Вы — часть него. Его кровь. Его щит. Вы были для него важнее семьи.

Голос её дрогнул.

— Он никогда не говорил вам этого, он вообще редко говорил, но он... он знал, что без вас он давно бы сгорел.

Молчание раздавило комнату. Даже оружие на их плечах казалось слишком тяжёлым. Фобио отвёл взгляд. Энцо шумно выдохнул. Чиро сжал кулаки.

Я хочу, чтобы у вас появилась жизнь за пределами войны. Чтобы ваши семьи не жили в тревоге. Чтобы вы сами ощутили, каково это — просыпаться без команды "вперёд". Я обеспечу это. Дом. Образование. Условия. За все эти десятилетия службы. За всё, что вы сделали. Это не прощание — это благодарность.

Она смотрела на каждого из них. В лицо.

— Я прошу вас... Довериться. Мне. Это приказ. — Она указала на кольцо. — Но больше — это просьба.

Они молчали ещё долго.

А потом — Фобио сделал шаг вперёд, положил ладони на её плечи.

— Мы уедем. Если это необходимо.. Но при первом твоём слове... мы вернёмся. Куда угодно. В любую дыру мира.

— Я знаю, — прошептала Элис.

И больше ничего не было нужно.