Повешенный

Октябрь 31, 1932

Старинный особняк в центре города радушно распахнул перед Уильямом двери, стоило показать на входе вычурное письмо и поправить туго завязанную на затылке маску.

Приглашение на маскарад пришло столь же неожиданно, как и опустившийся на город первый октябрьский снег. Косые взгляды коллег за спиной обхватывали кандалами запястья, а желание написать заявление на увольнение крепло с каждым проведённым в больнице днём. Поэтому желание развлечься пересилило ощущение дискомфорта от потенциального нахождения среди гостей вечера. Уилл уже успел заметить у входа нескольких знакомых, — если так можно было назвать тех, кого он обобрал в своё время в карты, — и поспешил скрыться среди толпящихся в холле людей.

Меньше всего ему сейчас хотелось нарваться на неприятности.

Лакей требовательно стянул с Уильяма пальто и стряхнул с него крупных хлопья снега. Этот жест пах нафталином и маменькиными духами, отчего Уильям чувствовал себя неуютно среди разодетых парочек. Он уже успел пропитаться привычками низшего среднего класса, а сюртук, купленный родителями на шестнадцатилетие, пропитывался пылью где-то на чердаке родного дома. Пальцы нервно поправили туго обхватывающие голову ленты. В отличие от купленного в ближайшем магазине костюма, маску он искал две недели по всему городу. Простая, из плотной светло-серой ткани с выстеганными золотыми нитями перьями, она покоилась на полке антикварного магазина и, кажется, принадлежала когда-то самому королю Неаполя, предпочитавшему каждый маскарад являться гостям в образе Гермеса.

Погруженный в мысли, Уильям высматривал среди толпы знакомую светлую голову. В том, что Алана он узнает, сомнений не было. Вот только ни в холле, ни на двух богато украшенных цветами лестницах, — одному богу известно, откуда хозяева приёма нашли в конце октября цветы, — ни в длинном узком коридоре на втором этаже Маккензи не оказалось.

Золото бального зала слепило глаза, и Уильям поспешил спрятаться в тени высокой колонны, рассеянно перебегая взглядом с одного гостя на другого Официант, — или лакей? Уилл уже этого не помнил, — услужливо предложил бокал с вином. Отказываться было глупо, но к напитку он не притронулся: только повертел между пальцев тонкую хрустальную ножку, всматриваясь во всплывающие со дна пузырьки, и задумчиво поджал губы.

— Красивая маска, Уилл! Выбирал ее по первой букве своего среднего имени? Даже не рассчитывал, что ты примешь приглашение.

От неожиданно раздавшегося за спиной голоса Уильям вздрогнул и несколько капель вина упали ему на костюм.

Уильям Генри Белл. Возможно, свое среднее имя он ненавидел даже больше приходящих в дом без приглашения гостей и брокколи.

Стоило догадаться, что Алан сам найдёт его, как только он переступит порог этого особняка. Уильям бросил короткий взгляд на наручные часы и хмыкнул — всего двадцать минут ожидания и бесплодных поисков под непрекращающийся рёв джазового оркестра

— У меня был какой-то выбор? — Уильям пожал плечами. — В нашу последнюю встречу вы ясно дали понять, что отказаться я не смогу, даже если в этот момент буду лежать с пулей в башке. У вас удивительный талант к убеждению других людей.

— А у тебя, Уильям, — Алан с улыбкой отсалютовал Уиллу полупустым бокалом, — удивительный талант к проницательности и понимаю других людей. Мы прекрасно дополняем друг друга. Ты так не считаешь?

— Не думаю, что у меня есть возможность ответить отрицательно.

— И ты снова прав, — Алан похлопал его по плечу, допил остатки вина и, поставив пустой бокал на поднос проходящего мимо официанта, тут же взял новый. — Обычно в этот момент люди говорят, что они не хотят давить на собеседника, но я не вижу смысла делать вид, что я не контролирую своих людей, — он неожиданно добродушно улыбнулся и, выхватив с подноса еще и кусочек сыра, отправил его себе в рот. — Некоторые считают хаос источником жизни, фонтаном вдохновения и тем, что заставляет нашу жизнь двигаться. Я же придерживаюсь иного мнения. Хаос разрушает. Он мешает и отвлекает. Нельзя достичь чего-то, если вокруг тебя беспорядок. Даже если ты считаешь, что контролируешь его, однажды все рухнет и ты окажешься под обломками. Так что да, я предпочитаю держать все под контролем. Это бизнес.

Вблизи Уильям смог рассмотреть маску Алана. Причудливая и вычурная, она была словно сплетена из множества маленьких виноградных лоз, переходящих в багровые ленты. Маленькие вышитые виноградинки складывались в спирали на фоне зелёной листвы и оттеняли светлые глаза мужчины. Скорость, с которой он опрокинул в себя следующий бокал вина, повеселила Уильяма. Дионис.

Перстень Алана сверкнул в отблеске богатой ветвистой люстры, и Уильям наконец отлепил себя от колонны, выпрямившись и посмотрев на Алана сверху вниз, — у них была не такая большая разница в росте, но и этого было достаточно, чтобы ему пришлось немного наклонить голову. Уилл не выпил еще ни капли, но в голове зашумело, словно он опрокинул в себя не одну бутылку чего-то покрепче вина. Он замотал головой, чтобы отогнать от себя лёгкое чувство головокружения. Алан усмехнулся и пригубил новый бокал.

— Мистер Маккензи, — Уильям оперся о перила и хмуро посмотрел на Алана, — я все еще думаю, что было плохой идеей приводить меня сюда. Я не знаю здесь никого, кроме вас.

— Поверь мне, мой дорогой друг, я знаю здесь ровно такое же количество людей.

Алан мягко рассмеялся, и в уголках его глаз пролегли мягкие морщинки, обычно не свойственные молодым людям.

— Но... — в замешательстве пробормотал Уилл, — вы же говорили, что разговаривали с кем-то, чтобы меня, кхм, отпустили.

— Разговаривал? — Алан изогнул бровь и хмыкнул, заглянув в свой бокал. — Наверно, я немного неверно выразился. Это был односторонний разговор. Ну знаешь, когда ты сидишь на стуле, связанный, с кляпом во рту, а другой человек ласково бьёт тебя по лицу. Я не говорил, что с твоим освобождением было все так гладко. Мне просто повезло, что федеральный судья — мой постоянный клиент. Как оказалось. Можно столько нового узнать, если найти правильный подход к людям. Советую тебе тоже попробовать, Уилл, — он взмахнул бокалом и указал им на Уильяма. — Тебе может понравиться.

— Непременно последую вашему совету, — мрачно выдохнул тот. — Когда мне надоест моя прежняя жизнь.

— Твоя прежняя жизнь? — Алан воскликнул это несколько громче, чем требовалось, и пара людей обернулась посмотреть на них. — Твоя прежняя жизнь кончилась, Уильям. Если ты этого еще не понял. Ты оказался в таком дерьме, что любой другой на твоём месте уже давно бы покупал билет на другой конец мира. Но ты стоишь рядом со мной и ведёшь непринуждённую беседу, словно мы два старых приятеля. Это уже о многом говорит людям, Уильям Белл. — Алан бросил короткий взгляд через плечо на глазеющую на них парочку, и те поспешили тут же удалиться. — Твоя жизнь никогда больше не будет такой, как до нашей встречи. И чем раньше ты это поймёшь, тем тебе потом будет легче.

Уильям хотел бы верить словам Алана. Он хотел бы верить, что сможет когда-нибудь привыкнуть к старому для себя миру, в котором неожиданно стал новым человеком, к взглядам, которыми одаривают его проходящие мимо люди. Жизнь простого шулера нравилась ему намного больше по единственно значимой для него причине — он был свободен.

С трудом Уиллу удалось подавить рвущийся из груди вздох отчаяния. Он все так же кружил вино в бокале и хмурился, наблюдая за танцующими внизу людьми. Во взгляде Алана плясали маленькие чёртики, а в руках был уже пятый на памяти Уилла бокал, который на этот раз она решил растянуть и распробовать.

— Как вы можете не знать тех, кто пришёл на вечер, который устроили вы? — задал крутящийся на языке вопрос Уильям.

Алан поджал губы и пожал плечами.

— Это все идея Анхеля. Он занимался гостями и культурной программой. От меня ему были нужны только деньги и аренда этого дома на два дня. — он хмыкнул и, отхлебнув вина, поморщился. — Чувствую себя так, словно меня использовали.

— Но вас и использовали, мистер Ма... мистер Кёниг.

— И ты снова проявляешь недюжинную догадливость, Уилл, — сарказм в голосе Алана было трудно не заметить. — Для всех я здесь Натаниэль Кёниг. Если, конечно, меня кто-то узнает за этой маской. Как же все-таки хорошо никого вокруг не знать. Можно удачно избегать ненужных разговоров.

Он обошёл Уилла и оперся обеими руками на мраморные перила. Бокал он зажал меж пальцев и теперь рассматривал прибывших гостей, задерживаясь на каждом на несколько мгновений, за которые он словно пытался изучить их, как делал это с Уильямом. Уилл хотел отступить в тень, но смог лишь покачнуться и снова припасть плечом к колонне. Несмотря на распахнутые настежь окна, в зале было невыносимо душно: липкий воздух скатывался в легких в комки, и Уильям закашлялся, попытавшись сделать вдох.

— Как занятно видеть здесь этих людей. Они ведь даже не знакомы с Анхелем, я полагаю. — Алан пригубил вино и кивнул в сторону входа, взглядом указывая Уильяму направление. — О, смотри, наш ангелок пришёл. И нос у этого ангела такой же белый, как и его крылья.

Он мазнул костяшкой указательного пальца по кончику острого носа и расхохотался своей же остроте. Его смех тут же потонул в рыке тромбонов и заунывных проигрышах саксофона. Уильям выглянул из своего импровизированного укрытия, чтобы оценить повод для веселья. Его пальцы нервно сомкнулись в кулак и тут же разжались, скользнув по ладони увлажнившимися подушечками.

Анхель Куэрво приветствовал гостей у входа в бальный зал: с кем-то раскланивался, а некоторых и вовсе хлопал по плечу, как старых приятелей. С каждым движением головы его маска сверкала драгоценными камнями, — Уильям был в этом уверен, — их шахматный узор из бордовых и черных ромбов был различим даже со второго этажа. Уилл знал, что Анхель будет здесь, но почему-то его приход удивил? нет, выбил из равновесия. Мысли хаотично забились в голове, как маленькие испуганные птички, а сердце тяжёлыми ударами пыталось пробить себе путь наружу сквозь кривые костяные прутья.

Уильям не был готов к встрече с Анхелем Куэрво.

Сделав несколько глубоких вдохов и попытавшись унять разгорающиеся внутри угольки обиды, — это было единственное слово, которым Уилл мог описать сейчас свои чувства к Анхелю, — он покачал головой. Обманывать других было легко. Обманывать себя — практически невозможно. И ему потребовались все силы, чтобы, скрипя до боли зубами, улыбнуться и уклончиво протянуть:

— Не думаю, что имею право его осуждать. Он женат, и у него есть дочь...

— Поверь мне, Уилл, — оборвала его Алан, — я знаю, что такое брак. Я был женат. Так что имею право говорить то, что думаю об этом... болване.

Последнее слово он выплюнул с таким отвращением, что Уильям буквально почувствовал, как липкие капли яда с шипением падают на мрамор.

— Вы были женаты? — Уилл заинтересованно посмотрел на Алана.

— Да, правда, недолго. — тот замешкался, словно не хотел об этом говорить и уже начал сожалеть, что у него вырвались эти слова. — Одна маленькая автомобильная авария, и вот я свободен, холост и ступаю на берег Нового света, полный планов и ожиданий от этой консервативной и пуританской страны.

Он едко усмехнулся и запил свои слова несколькими глубокими и долгими глотками. Слова Алана застали Уильяма врасплох, и все заготовленные речи в оправдание Анхеля, — только зачем было его оправдывать? Потому что так было положено в обществе? — куда-то исчезли, а на их место пришло детское любопытство, обычно толкающее Уилла к самому краю пропасти.

— И вам... — он неопределённо взмахнул бокалом, подбирая слова, — никогда не хотелось вернуть все обратно?

— Вернуть все обратно? Нет. Ни разу, — поджав губы, замотал головой Алан. — Как я уже говорил, семья — это не моё. Сельская жизнь где-то в глубинке Англии? Ха! Скука смертная, от которой хочется то ли застрелиться, то ли повеситься. Нет, несомненно, та женщина была достойным выбором, но... Предпочитаю городскую жизнь. А моя бедная вдовушка найдёт себе кого-нибудь другого, — фыркнул Алан, поднося к губам край бокала, и, подумав, добавил: — К тому же характер у неё скверный.

У кого более скверный характер: у Алана или у его неожиданно возникшей вдовы, — еще нужно было хорошенько подумать. Мысли постепенно начали связываться в единое полотно, совмещая друг с другом недостающие кусочки, и Уильям задумчиво хмыкнул.

— Наверно, было глупо удивляться новости о вашем браке. Это как-то связано с тем, что вы говорили про своих детей?

Что-то в голове Уилла с громким звоном разорвалось, стоило ему произнести эти слова. Во рту пересохло, когда Алан медленно повернулся к нему, возможно, впервые за долго время глядя прямо в глаза, а не сквозь них. Между светлых бровей пролегла глубокая складка, а губы стянулись в обескровленную полоску.

— Детей? — Алан непонимающе посмотрел на него и неожиданно обречённо простонал. — Как... Ох, ты невероятно внимательный к деталям, Уилл, — длинные пальцы потёрли укутанную тканью переносицу. —То, что ты об этом помнишь, скорее мой недочёт. Я стал слишком рассеянным в последнее время.

— О чем вы?

— Неважно, — Алан взмахнул рукой, словно он был фокусником в цирке и от его действия Уильям бы тут же все забыл. — Наслаждайся вином. Оно на удивление изысканное. Я ожидал худшего.

Алан говорил странные вещи. Он не был похож на пьяного. Наоборот, взгляд Маккензи был необычно трезвый и осознанный для человека, опустошившего пять бокалов, чего нельзя было сказать о самом Уильяме. Его познания в химии были не столь обширными, как в медицине, но он точно знал, что от приёма спирта внутрь пьянеешь намного быстрее, чем от вдыхания его паров.

Мир перед глазами Уилла кружился всякий раз, стоило тому хоть немного отстраниться от спасительной колонны, чтобы размять затёкшие ноги. Впрочем, он не исключал, что причиной была мучившая его уже несколько дней бессонница и только что окончившаяся многочасовая смена в больнице, за которую он присесть смог всего два раза.

—Я все же считаю зарывание проблем в кокаине банальным и жалким методом, — неожиданно пробормотал Алан между двумя глотками на этот раз красного вина.

— Поэтому вы выбрали смерть. — Уильям повёл плечами. — К тому же вы и без несчастного брака любите курить сомнительного рода травы.

— Именно. Тебе никто не говорил, что ты очень догадливый, Уилл?

— Нет.

— Что ж, поздравляю, — улыбнулся Алан. — Теперь ты это услышал. Пирожок с полки не предлагаю, потому что я не промышляю выпечкой.

— Да, вы предпочитаете иной бизнес.

Они несколько долгих и мучительных секунд смотрели друг на друга, прежде чем одновременно улыбнуться и рассмеяться. К искреннему удивлению Уилла, сегодня он чувствовал себя рядом с Аланом намного спокойней, чем прежде. Было ли это как-то связано с его «повышением» в деловом мире Маккензи? Он точно не знал. Но напряжение, к которому он только начал привыкать, неожиданно уменьшилось. Алан больше не смотрел на него тем самым взглядом, от которого хотелось побыстрее открыть окно и высунуться в него как можно глубже, и Уилл мог наконец спокойно дышать, не боясь за свою жизнь, и, что еще важнее, говорить с Маккензи почти на равных. Даже если это было минутной поблажкой, Уильям был этому рад.

Алан снова отсалютовал ему бокалом и отвернулся, разочарованно присвистнув.

— Что ж, он нас заметил, —по-детски обидчиво протянул Алан. — Придётся делать вид, что я рад его видеть.

— А вы не рады? — Уильям скептично выгнул бровь, хотя и понимал, что этого все равно не будет видно под маской.

Алан задумчивым взглядом проводил скрывшегося на полукруглой лестнице Анхеля.

— Я с некоторого момента мало чему радуюсь в этой жизни. — он сделал глубокий глоток и отступил от мраморных перил. — Получаю удовольствие — да, но не радуюсь. А эта эпоха еще и угнетает, как испанская инквизиция. Выпей, Уилл. Тебе будет полезно. Этой ночью может быть слишком много ненужных для твоих юных ушей разговоров.

Он повернулся спиной к лестнице ровно в тот момент, когда жизнерадостное лицо Анхеля появилось в арочном проёме входа на второй этаж. Куэрво-старший ничуть не поменялся за прошедший год: та же широкая улыбка, тот же смеющийся взгляд и те же беспорядочно разбросанные темно-русые вихры. Он пружинил на каждом шагу и спешном раскланивался со встречающимися на пути гостями.

Уильям тяжело вздохнул, почувствовав, как левый глаз мелко задёргался и решил все-таки последовать совету Алана: вино действительно было прекрасным, и ему стало искренне интересно, где его достали. Хотя и глупо задаваться подобными вопросами, зная, что организовывал праздник Анхель Куэрво.

— О, какой приятный сюрприз! Натаниэль, не ожидал тебя здесь увидеть!

Распахнув свои объятия, Анхель подлетел к ним и остановился рядом, не встретив такого же рвения в ответ. Алан равнодушно потягивал оставшиеся капли вина в бокале, а Уилл старательно делал вид, что его здесь нет и безуспешно пытался слиться с узорчатой светлой колонной. Анхель перевёл удивлённый взгляд из-под усеянной ромбами маски с него на Алана и обратно, нетерпеливо потирая подбородок и притопывая ногой.

— Ты всегда так удивляешься моему приходу, словно я сын еврейского пастуха, — язвительно отозвался Алан. — Увы, я вино пью, а не создаю.

— Плотника.

— Что?

Алан удивлённо взглянул на Анхеля.

— Он был сыном плотника, — устало улыбнулся Анхель.

— Тебе виднее, — безразлично отмахнулся от него Алан. — Никогда не был силен в религии.

Маккензи не смотрел на него: галдящая танцующая внизу толпа была сейчас для него намного интереснее, нежели опостылевшее лицо Куэрво. Желваки под кожей испанца опасно задвигались, и он заскрежетал зубами. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы собраться и повернуться к Уильяму. Хотя он об этом совершенно не просил.

— Уилл, я... я так счастлив тебя видеть! — на мгновение радость в голосе Анхеля показалась Уильяму искренней, но это ощущение тут же смылось под его холодным и отстранённым взглядом. — Ты просто не представляешь! Не думал, что снова удастся встретиться с тобой так скоро. Даниэль сказал мне, что ты вернулся на работу, но я не сразу поверил. А теперь... — Анхель жестом обвёл фигуру Уилла и с переигранным облегчением выдохнул. — Боже, это чудо. Я так благодарен богу за то, что весь этот ужас для тебя закончился.

— Не стоит благодарности. Можешь всегда звонить, если понадобится помощь.

И Уилл, и Анхель обернулись на безмятежно вертящего в руках бокал Алана. Его губы мужчины изогнулись в мягкой усмешке. Ловким движением он выхватил с подноса у официанта два бокала и вежливо протянул один из них Анхелю. Тот замешкался, прежде чем взять в руки вино, и холодно рассмеялся, словно это было ему в тягость.

— Ха-ха-ха, а ты все так же хорошо шутишь, Нейт.

— Натаниэль, — льдинки в голосе Алана впились в кожу Уильяма. — Не «Нейт». Мы партнёры, а не друзья, мистер Куэрво. Я надеюсь, вы еще не забыли о нашем маленьком деловом предприятии, — Маккензи многозначительно понизил голос и немного подался вперёд, заглядываю Анхелю в глаза. — У вас в нем далеко не последняя роль. Если вспомнить то, что именно вы радели за создание «Дабл Си».

— Кстати об этом. Через неделю мне придёт письмо от кузена из Мехико. Уверен, вам будет очень интересно его прочитать! — от восторга Анхель даже опрокинул на себя немного вина.

— Вот как? И с каких пор мне позволено читать личные письма? Это прямое вторжение в частную жизнь. Ведь это так называется у вас тут, в Штатах?

Анхель ответил не сразу. Он замялся и нервно пригубил вино.

— В любой другой ситуации я бы с вами согласился, — нараспев протянул Анхель. — Но вам правда стоит прочитать это. Кузен выслал еще и гостинцев. Местные сладости, фрукты и все такое. Надеется, что вам понравится.

— Какой щедрый у вас кузен, — с лёгкими нотками раздражения и одновременно апатии цокнул языком Алан. — И наверняка он даже ничего за это не просит.

— Как вы догадались?

— Практикую по выходным дар ясновидения. Могу записать вас на сеанс, мистер Куэрво.

Уильяму захотелось рассмеяться, но вместо этого он смог лишь сдавленно прыснуть в кулак и отвернуться. Противостояние Анхеля и Алана позабавило его. Он мог поклясться, что сейчас улыбка Куэрво уже не такая радостная и притворно-искренняя, какой он пытался сделать ее пару минут назад. В попытках сохранить лицо уголки губ Анхеля нервно, а его глаза прищуривались, словно он пытался получше рассмотреть своего собеседника. Уилл не знал, что послужило причиной столь резкого понижения температуры со стороны Алана, но почему-то ему думалось, что в принципе ни к кому не относился с должным уровнем доверия и тепла.

Пауза затянулась. Воздух вокруг Алана, казалось, заискрил маленькими электрическими разрядами, которые видел только Уильям. На всякий случай он незаметно принюхался к своему вину — никаких подозрительных запахов, — а искры исчезли, стоило моргнуть пару раз и посмотреть на разводящего руками Анхеля. Кажется, он еще что-то говорил Алану: открывал рот, его губы двигались, а язык то и дело скользил меж зубов, но Уильям почему-то этого не слышал, будто смотрел немое кино, в котором у всех были главные роли, кроме него самого. Даже движения Анхеля стали какими-то скомканными, то медленными, то слишком быстрыми, как на заевшей плёнке. Единственным, что выглядело настоящим, был Алан.

И почему-то от этого Уильям нервно сглотнул и оттянул ставший неожиданно тугим воротник.

— Простите, вынужден вас покинуть, — мужской голос выплыл из-под толщи воды, а наигранно-виноватая улыбка Анхеля уродливой трещиной исказила его лицо. — Нужно обговорить пару вопросов. Я обязательно вас снова найду, как только появится возможность.

Анхель хотел было поклониться, галантно отставив ногу но смог лишь неуклюже покачнуться и завалиться в сторону. Звон разлетающихся на мелкие осколки бокалов разорвал завесу шумного оркестра. И снова все виделось Уильяму, как в замедленной съёмке, а в ушах пульсирующими толчками шумела кровь. Анхель чудом остался на ногах, а официант, попавшийся на его пути, спешно извинился и бросился собирать мелкое битое стекло. Анхель мазнул по официанту взглядом, и Уильям вздрогнул: он еще не видел, чтобы Куэрво смотрел на кого-то с так откровенно плещущейся на дне глаз смесью презрения и отвращения.

Короткий жест — Анхель смахнул с кофейного полосатого костюма невидимые брызги, тряхнул головой и, нацепив на лицо привычную мёртвую улыбку счастливого человека, быстрыми шагами засеменил к лестнице.

Мягкий смех Алана морским шумом отозвался в голове Уилла, и он вздрогнул, наконец вынырнув из-под толстого слоя ледяной воды. Ему показалось, что он как рыба открывает рот, чтобы схватить спасительный воздух, но вместо этого лишь быстрее подгоняет себя к краю пропасти. Под взглядом Алана мелкая дрожь в пальцах прошла быстро, но мысли продолжали маленькими бешеными птичками роиться в голове Уилла.

— Он ведь знает, что ваша фамилия пишется с другой буквы?

— Не хочу его разочаровывать, — взгляд Алана проследил за Анхелем. — Он все время так улыбается и радуется жизни, что я начинаю подозревать, что в его венах течёт далеко не кокаин. Столь пугающее откровение относительно написания имени повергнет его в глубочайший шок и депрессию.

— Не уверен в этом, — скептично отозвался Уильям, опрокинув в себя остатки вина.

— Да я тоже не уверен, — съязвил Алан, — но мне нравится мысль о том, что Анхель Куэрво может впасть в депрессию. Как экономика этой страны.

Глядя вслед ушедшему, Уилл испытывал ворох смешанных чувств, свернувшихся в один шипящий и сочащихся ядом змеиный клубок. Липкие капли срывались с их острых клыков и разъедали истерзанные в клочья мысли, оставляя после себя только обугленные головёшки да едва тлеющий костёр мести, которую Уильям мог бы планировать виновного во всех его проблемах человека.

Для самого себя.

Уилл вздохнул. Он хотел бы отпустить, забыть обо всем и позволить Анхелю безмятежно кружиться среди увешанных драгоценностями женщин и напомаженных мужчин, потративших ни один час перед зеркалом, чтобы уложить свои редкие волосы гелем. Но вместо этого он лишь снова и снова видел сияющую улыбку на лице Анхеля, смотрел на него взглядом брошенного в канаве щенка и задавался давно мучающим его вопросом.

Почему?

— Для человека, который подтолкнул меня к пропасти, Анхель слишком рад моему возвращению. Я ведь мог рассказать, что он тоже к этому причастен. — Уилл запустил пальцы в волосы и взлохматил их, болезненно поморщившись, когда дёрнул попавшие в узел лент пряди.

— Анхель знает, что ты бы не рассказал, — Алан кончиком пальца приподнял маску и почесал нос, — и надеется, что ты, маячащий перед глазами, поможешь сделать то, что не удаётся кокаину и текиле. Заглушить совесть, которая у него на удивление все еще осталась. Забавно, правда? — усмехнулся Алан. — У человека, отправившего свою беременную любовницу под нож неопытного врача, который ничего не смыслит в нужной области, все еще есть совесть, которая продолжает терзать его каждый день. Поразительно и достаточно странно, как по мне.

— И что говорит ваш дар ясновидения?

— Что Анхель Куэрво не просто идиот. Он скрывающий что-то от нас идиот.

Бокалы в руках Алана сменялись с такой же скоростью, с какой Анхель менял пестрящих старомодными платьями партнёрш по танцу. Тридцатые годы уже вовсю вышагивали, перепрыгивая через редкие праздничные и церковные дни, но обрушившаяся на мир несколько лет назад Депрессия продолжала преследовать людей. Она была во всем: в поношенных костюмах гостей, в платьях, с которых стряхнули пыль ради этого вечера, в масках, многие из которых видали и лучшие времена. Нет, Уильям не мог осуждать людей за то, что они пришли отвлечься от реальности, поглазеть на танцовщиц в коротеньких платьях и хоть ненадолго, но ощутить старую жизнь.

Мелодии сменяли одна другую, кружа людей в танцевальном вихре. Иногда гости останавливались, и в центр зала выходили разодетые в полупрозрачные платья из стекляруса девушки. Их каблуки стучали громче оркестра, а заразительный смех разносился под высокие своды зала. Танцовщицы улыбались, даже когда на них пытался упасть очередной напившийся гость, и продолжали выступление под одобрительные возгласы толпы.

Многие не выдерживали ожидания. Зал снова наполнялся хлопками и стуком каблуков, сначала разрозненными, но с каждым новым движением все более синхронными. Люди присоединялись к танцовщицам, увлекали их за собой и давали начало новому буйству жизни.

В какой-то момент Уильяму и самому захотелось спуститься вниз и примкнуть к отплясывающим до стёртых каблуков гостям. Ноги начинали отбивать знакомые ритмы, а на губах появилась мечтательная улыбка, что не укрылось от Алана.

— Соберись, Уилл. У тебя теперь новое положение в обществе, — на этот раз в его руках оказалось белое вино, но выглядел мужчина так же, как и несколько бокалов назад. — Хоть я и представлял твоё повышение несколько... по-другому. Не только тебе удалось меня обыграть, как я посмотрю. Сдаю позиции, однако.

— Может, не стоит столько пить?

— А? — непонимающе переспросил Алан, а потом хмыкнул. — А, я задумался. Приношу свои искренние извинения. Обстановка слишком нервная сегодня. Да и к тому же я должен знать, за что заплатил три тысячи.

— Вы сказали о новом положении. Оно... будет подразумевать под собой определённые обязанности?

Алан потёр подбородок и прищурился, делая вид, будто задумался.

— Если ты про то, нужно ли будет тебе отправлять парочку молодых крепких ребят всадить очередь в тельца неугодных мне людей, то мой ответ — нет. Мой бизнес... имеет несколько другую структуру. А я предпочитаю разбираться со всем по возможности лично. Не люблю играть в сломанный телефон. Люди никогда не понимают правильно и с первого раза.

Уилл многозначительно хмыкнул и сделал вид, что понял, о чем он говорил, — по правде говоря, большая часть того, что произносил Алан, казалась ему бредом, и оставалось только догадываться, что было сокрыто за витиеватыми пассажами.

Внизу кто-то завизжал: один из гостей решил показать свою силу и поднял танцовщицу над головой, держа, как штангу. Алана это позабавило, и он перегнулся через перила. Его глаза сверкнули в упавшем на лицо отблеске, и то, с каким вниманием он рассматривал происходящее, делало его похожим выслеживающего добычу охотника.

— Как я уже тебе говорил, у меня есть в этом городе важное дело и мне...

— Прошу прощения. Вы не могли бы подсказать?..

— Нет.

Сталь в голосе Алана резанула по слуху Уильяма, и он обернулся, чтобы посмотреть на того, кто отважился вмешаться в их беседу. Мужчина, казалось, и сам уже пожалел о том, что обратился к Алану, но продолжал стоять с гордо вскинутым подбородком. Его маска отличалась от остальных: без узоров —сплошной белый цвет, она практически полностью закрывала его лицо, оставляя для рассмотрения только губы, карие глаза и заросшую щетиной кожу. Слишком мало информации, чтобы Уильям мог хотя бы попытаться узнать этого человека.

Алан дёрнул плечами, будто сбрасывая с них невидимый плащ.

— Вы нездешний?

— О, нет, —спохватился мужчина. — Я в городе ненадолго. Проездом, так сказать.

Алан обвёл незнакомца полным скепсиса взглядом, покачал головой и грустно выдохнул.

— И на сколько планируете задержаться? — Уильям был уверен, что под маской Алан привычно выгнул бровь дугой.

— Месяц. Может, два, — с нотками сомнения протянул незнакомец. — Хочу полюбоваться местными красотами, — его губы растянулись в усмешке, и он добавил: — и красотками. Если вы понимаете, о чем я.

— Не лучшее вы время выбрали, чтобы любоваться, — едко отозвался Алан, и яд с его слов сорвался прямо в бокал красного вина. — Нынче всё стоит очень дорого. Подумайте для начала, сможете ли вы расплатиться за созерцание наших... — Алан запнулся, пробуя на вкус следующее слово, — красот.

Уильям сдавленно крякнул сквозь глоток. Незнакомец покосился на него. В его взгляде читалось сомнение в достаточном уровне развития Уилла, и на мгновение показалось, что он был полон тщательно скрываемой надменности. Эти маленькие вспыхивающие искры превосходства над окружающими — результат человеческих иррациональности и глупости.

— И как же вы сюда попали? — Алан с неподдельным интересом посмотрел на незнакомца. — Вы не похожи на того, кто водит знакомство с Анхелем Куэрво.

— Долгая история, на самом деле. — он понизил голос, чтобы его слышали только Алан и Уильям: — Надеюсь, вы не выдадите меня. Я стащил приглашение у одного из гостей. Они все равно не именные. Под маской моего лица не видно, а швейцары вряд ли знают всех этих людей настолько, чтобы отличить, похож я на приглашённого или нет. Захотелось посмотреть, что здесь такое происходит. Люблю, знаете ли, маскарады. Всегда можно притвориться кем-то другим., похож я на приглашённого или нет. Захотелось посмотреть, что здесь такое происходит. Люблю, знаете ли, маскарады. Всегда можно притвориться кем-то другим.

— Действительно. Чудесное время, где все мы можем считать себя богами, королями или героями. — Губы Алана тронула ироничная усмешка. — Маску вы, как я понимаю, тоже украли у одного из гостей?

— Вместе с приглашением.

Незнакомец ничуть не смутился и вскинул вверх бокал, празднуя свою необычайную находчивость. Алан изучал его, осматривал, склонив голову набок, но на этот раз вокруг не было ни той тяжёлой давящей ауры, с которой он знакомился с Уильямом, ни раздражения, что вызывал в этот вечер Анхель Куэрво. Он просто задумчиво тёр подбородок и изредка хмыкал, точно делая непонятные Уильяму выводы. Незваный гость, в свою очередь, тоже не сводил с Алана глаз, потягивая алкоголь.

Уилл закашлялся, прерывая неловкий обмен взглядами, и Алан встрепенулся.

— И как же зовут нашего маленького воришку?

— Джеймс. Рад встрече. — Мужчина протянул руку для знакомства.

— Джеймс, — растягивая каждый звук повторил Алан и фыркнул, отпивая из бокала. — Как предсказуемо. Заурядное имя для заурядной внешности. Но у вас красивые глаза, должен признать. Девушки наверняка в восторге от вас.

Он проигнорировал протянутую ему руку. В зале раздались хлопки, а следом одобрительные возгласы уже хорошо выпивших гостей и шипение вылетающего игристой пеной шампанского. Джеймс сконфуженно сжал ладонь в кулак, перебегая взглядом с Алана на Уильяма, и взъерошил уложенные волосы.

— Даже не знаю, что на это ответить., — растерянно пробормотал Джеймс.

— А вы не отвечайте. Вы подошли к нам, чем обратили на себя внимание. Я спасаю ваше положение и делаю вид, что у нас очень интересный разговор. — Алан рассмеялся, откинув назад голову и обращая на себя внимание других людей, а затем взмахнул бокалом, расплескав шампанское. — Я бы тоже хотел, чтобы моя тётушка оставила мне кругленькую сумму! Но, увы, я сирота. Приходится зарабатывать себе на хлеб своими силами.

Он оглянулся по сторонам и похлопал Уильяма по плечу, опершись на него. Уилл не слишком верил в правдоподобность этой сценки, но разочаровывать Алана и ставить под сомнение его актёрский дар не спешил. Пусть смахивать невидимые слезы и было, по его мнению, уже явным перебором.

Отсмеявшись, Алан выдохнул и сделал глоток. Музыка снова стала громче, и теперь можно было чуть меньше беспокоиться о том, чтобы быть услышанными.

— Делайте вид, что вам весело, а не то все почуют неладное. — Алан снова рассмеялся, но в его смехе уже не было ничего весёлого и уж тем более искреннего. — И тогда ничто не спасёт вас от клейма подсадной утки. Не думаю, что мне нужно вам рассказывать, что бывает с теми, кто оказывается не в том месте и не в то время.

Губы Джеймса нервно дёрнулись, а правое веко мелко задрожало, но мужчина медленно сглотнул, явно беря себя в руки.

— Я первый раз в этом городе и сразу же попал на столь грандиозное мероприятие. Решил, пользуясь случаем, завести пару знакомств, — он развёл руками. — Деловых.

— Деловые знакомства никогда не повредят. И знаешь что, Джеймс. Дам тебе напоследок один совет. Как новый деловой знакомый. — Алан практически вплотную подошёл к Джеймсу, так что между ними осталась пара сантиметров, а затем подался вперёд и негромко выдохнул ему в ухо: — Убирайся из этого города, пока еще можешь стоять на ногах. А то, знаешь ли, кровь у людей имеет свойство течь, если проделать в теле парочку отверстий.

Алан по-дружески хлопнул Джеймса пару раз по плечу, отодвинул мужчину в сторону и направился прочь, оставив позади опешившего Уильяма. Джеймс растерянно обернулся к Уиллу, беспомощно открывая рот, как выброшенная на берег рыба.

— Ох. А он... всегда такой?

— Он?

Вопрос загнал Уильяма в тупик, и ему потребовалось приложить усилия, чтобы не молчать слишком долго, задумчиво глядя вслед удаляющейся спине Алана. Затягивавшаяся пауза действовала Уильяму на нервы, и он поспешил исправить эту неловкую для всех троих ситуацию.

— Нет. Обычно он менее разговорчив. Прошу меня простить. — Уилл тоже похлопал Джеймса по плечу и ловко обогнул его сбоку. — Нужно идти.

Догнать Алана оказалось трудной задачей. Шаги Маккензи были широкими и быстрыми, он перепрыгивал через одну ступеньку, и Уиллу пришлось перейти практически на бег, чтобы поравняться с ним раньше, чем он скроется среди кружащихся в танце гостей.

— Это было грубо, — наклонившись к Алану пробормотал Уилл.

— Грубо? — Алан воскликнул это громче, чем нужно. — Я спасаю этому мальцу жизнь. Пусть еще спасибо скажет.

Он хмыкнул и нырнул в маленькое арочное углубление в зале со столами, откуда было хорошо видно импровизированную сцену на противоположном конце комнаты. Уильям тут же последовал за ним.

— И все же мне кажется глупым угрожать незнакомому человеку, не зная его. — он оперся о стену, сверля Алана взглядом. — Он может сделать все, что ему взбредёт в голову, а мне потом придётся латать вас.

Кровь прилила к щекам Уильяма, он потряс бокалом и указал пальцем на Алана, чтобы придать своим аргументам больше убедительности. Но вместо этого встретил привычные усмешку и ироничные огоньки в глазах.

— Да, — кивнул Алан, отставляя в сторону вино, и достал из внутреннего кармана портсигар, — он, несомненно, может сделать все, что угодно. Но дело в том, что... скорее всего после этих слов он с криками убежит и спрячется под папину юбку. Как, впрочем, и всегда. Видел испуг в его глазах, когда я с ним разговаривал? Приятно знать, что что-то в этом мире остаётся постоянным. И да, Уилл, не тыкай пальцем. Это некультурно.

Уильям смутился и опустил руку.

— Вы... знакомы с ним?

— Разумеется, — зажав зубами сигарету, удивился Алан. — Заочно, конечно. Я много наслышан о нем. Лично мы с ним никогда не сталкивались. До этого вечера.

— А он?

— Что «он»? — переспросил Алан и замотал головой. — Нет. Он со мной не знаком и вряд ли даже обо мне слышал. Но это для него к лучшему. Иначе бы он даже не сунулся в этот город. Не говоря уже о том, чтобы подходить и разговаривать вот так.

Он фыркнул и наклонился к одному из столов, прикуривая от зажжённой свечи. Арка тут же наполнилась сладковатым запахам, и Уилл спешно взмахнул рукой около лица, отгоняя от себя дурманящий дым.

— И вы даже не представились ему, — осуждающе выдохнул Уилл.

— Меньше знает — крепче спит. В его случае крепкий сон это то, что спасёт от ненужных проблем. Никогда не рассказывай, как тебя зовут, первому встречному, Уилл, — тоном великого философа протянул Алан. — Если не хочешь потом разгребать мешки с дерьмом.

Гости понемногу рассеивались по залу. Музыканты взяли перерыв и накинулись на закуски, а танцовщицы облепили Анхеля, как мухи сладкую булочку с вареньем. Брать свою жену в этот вечер мистер Куэрво не стал, и Уильям очень хорошо понимал, почему.

— А это еще кто?

Вопрос Алана застал Уилла врасплох, и он заозирался по сторонам, пытаясь понять, что на этот раз привлекло внимание его друга.

— Где?

— Рядом с усатым Паном, — Алан кивнул в сторону длинных накрытых скатертями столов. — Боже, какой ужасный выбор маски. Воистину, усатые козлы могут водиться только в этом городе.

Маски удачно в этот вечер скрывали лица, и Уилл мог во все глаза рассматривать гостей, не боясь осуждения. Его намётанный взгляд выхватил среди толпы высокую статную фигуру мужчины и невысокую девушку рядом. Маски удачно в этот вечер скрывали лица, и Уилл мог во все глаза рассматривать гостей, не боясь осуждения. Он мог бы сказать, что не знает её. Но правда была в том, что эти золотистые карие глаза Уильям узнал бы теперь из тысячи других.

— Дочь сенатора, — кусочек канапе оцарапал ему горло, отозвался Уилл. — Кэтрин О'Брайан. Полагаю рядом ее отец. Мистер О'Брайан.

— Откуда ты ее знаешь? — с нескрываемым интересом произнёс Алан.

— Видел в клинике. Она ходит к Даниэлю по средам и пятницам.

Алан подавился дымом и, согнувшись пополам, зашёлся кашлем. Уилл поспешил похлопать его по спине, но Алан лишь остановил его жестом и распрямился. Он прочистил горло, тряхнул разметавшимися волосами и стряхнул пепел с сигареты прямо на лакированный паркет.

— И от чего же страдает эта милая юная девушка?

— Я мало что понимаю в том, что касается человеческой головы, если это не включает в себя вскрытие черепа. — Уилл улыбнулся и извиняясь развёл руками. — По словам Даниэля у неё достаточно интересный случай. Она считает, что сходит с ума, поэтому и пришла к нему. Говорит, что слышит голоса у себя в голове. Но при этом у неё нет галлюцинаций, она ясно осознает действительность и нет никаких изменений в сознании и организме в целом — он проводил анализы. Все в норме, и это... наводит на определённые размышления. Хах, Даниэль думает, что она ходит к нему, потому что он ей нравится. Забавно это все. Но я бы думал так же, приди ко мне пациент без единого явного симптома болезни.

— Да, — Алан медленно кивнул, не сводя взгляда с Кэтрин, — действительно, забавно. Жизнь вообще забавная вещь, ты так не находишь? А этому вечеру уже дважды удалось меня удивить. Что же будет дальше, мой милый Уильям?

Мой милый Уильям. Каждый раз эти слова вызывали внутри Уилла непонятную волну непринятия и протеста. Алан будто бы относился к нему, как к маленькому ребёнку, которому надо все время все разъяснять по несколько раз, — впрочем, порой так оно и было, — и при этом почти каждый раз звал его полной формой имени. Уильям. Если что-то и могло в этой жизни раздражать больше, чем повторяемое из раза в раз имя, то только его средняя форма.

Уильям Генри Белл. Еще одно болезненное напоминание о детстве и об отце. Воспоминания, которые он пытался спрятать как можно дальше на пыльный чердак своей памяти и как можно реже доставать. Но они все равно яркими маскарадными красками пробирались сквозь узкие щели, услужливо подкидывая Уиллу очередной повод задуматься о своей жизни.

Вскрывать старые раны было больно, но подливать масла в никогда не заживающие — до сладкого одурманивающего тумана в голове приятно.

Алан легонько толкнул Уильяма в бок и кивком указал на вылезшего на импровизированную сцену Анхеля. Испанец хлопнул несколько раз в ладоши, привлекая к себе внимание гостей, и обескураживающе улыбнулся, раскинув руки в подобии приглашающих объятий.

— Дамы и господа! Уважаемые сеньоры и прекрасные, очаровательнейшие сеньоры! Прошу минуту вашего внимания. Для нас большая честь приветствовать здесь сегодня нашего почётного гостя, что любезно согласился посетить наш скромный праздник...

Слова Анхеля потонули в аплодисментах толпы, когда из неё на сцену вышел уже знакомый мужчина в маске козла в сопровождении миниатюрной дочери.

— Интересно, он действительно считает, что его слова сейчас нужны? — скептично протянул Алан, выдыхая дым.

Уильям промолчал. Жизнь действительно была забавной штукой. Почему-то именно в этот момент в его голове снова вспыхнули воспоминания последних недель, а под лопаткой зачесалось сказать крутящиеся на кончике языка слова. Уилл не знал, как Алан отреагирует, но он чувствовал, что сейчас самый подходящий для этого момент, — нельзя было быть уверенным, когда они встретятся снова. Алан вновь мог исчезнуть на несколько месяцев.

— Я решил уйти...

Он обернулся к нему настолько резко, что по позвоночнику Уильяма пробежали холодные влажные мурашки, слова вылетели из головы, а во рту пересохло, и даже большой глубокий глоток вина не мог этого исправить.

— Что? — Алан всем своим видом пытался показать, что ослышался. — Ты хочешь меня оставить? Не ожидал такого от тебя. После всего, что я сделал...

— Я решил уйти из больницы, — спохватившись, повторил Уильям, почувствовав, как внутри что-то сворачивается. — Уже подыскал подходящее место в пригороде. Там как раз нужен хирург. И не так далеко от квартиры, которую... вы мне арендовали.

Алан молчал, поджав губы, и продолжал смаковать ими кончик наполовину выкуренной сигареты. Было бы проще, если бы он сразу высказал Уиллу все, что думал, но он лишь стоял, отвернувшись, и буравя взглядом сенатора. Словно Уилла здесь не было.

— Мы вернёмся к этому вопросу позже. — Алан бросил сигарету себе под ноги и носком вдавил в пол. — А пока у тебя есть время подумать над своим поведением.

Портсигар со звоном опустился на стол. Уильям непонимающе уставился на Алана, но тот лишь загадочно улыбнулся и выскользнул сквозь арку, исчезая среди галдящей, как маленькие воробьи, толпы. Тяжело вздохнув, Уилл поправил ленты вокруг головы: Алан вызывал порой жуткую головную боль.

Уже спустя несколько мгновений его светлая макушка вынырнула около Анхеля, а рука уверенно отодвинула испанца в сторону. Уильяма фыркнул и отдал проходящему мимо официанту пустой бокал.

— Я бы хотел воспользоваться правом хозяина этого вечера и пригласить эту очаровательную даму на танец. Если, разумеется, вы не против.

Голос Алана пронёсся по всему залу так, словно не было всей этой шумящей толпы. Сенатор обернулся вместе с дочерью, и теперь Уильяму стало хорошо видно ее аккуратную простую маску. В ней не было ничего лишнего, только плавные линии и золотая окантовка.

Высокий мужчина улыбнулся и коротко кивнул Алану.

— Конечно. Она вся ваша, мистер Кёниг.

Уильяму пришлось привстать на цыпочках, чтобы рассмотреть что-то за спинами мельтешащих зевак.

Девушка отступила на несколько шагов назад, стоило только Алану протянуть ей руку. Все ее движения казались Уильяму медленными, ленивыми, заторможенными. Кэтрин чуть наклонила голову, внимательно изучая Алана, а затем зевнула, прикрыв рот маленькой ладошкой.

— Прошу меня извинить. Я слишком устала для танцев.

Даже под маской было видно, что взгляд сенатора, которым он смотрел на дочь, выражал полнейшее непонимание. Лицо Кэтрин же было спокойным и отчуждённым, и она поспешила обратить своё внимание на окружавших ее молодых мужчин. Уильям стоял достаточно далеко, чтобы разобрать, что они ей говорили, но по движениям их рук, по лёгкой полуулыбке на лице Кэтрин и по ее смеху было легко понять, что они определённо нахваливают ее и одаривают своим чрезмерным влиянием. Сенатор что-то еще сказал Алану, но Маккензи его не слушал.

Губы Алана изогнулись в довольной усмешке, когда он отвернулся к Уиллу и начал пробираться сквозь расступающуюся перед ним толпу. Он еще пару раз оборачивался на Кэтрин, но каждый раз отводил взгляд, задумчиво поджимал губы и взъерошивал волосы. Он даже почти не заметил Уильяма, и тому пришлось отскочить в сторону, пропуская Алана к оставленному на столе портсигару. Тонкие пальцы вытащили сигарету, и только теперь он посмотрел на Уилла полными маленьких лукавых чёртиков.

— Что ж, Уильям. Кажется, мои дела в этом городе наконец сдвинулись с мёртвой точки. Я бы хотел поближе познакомиться с этой очаровательной мисс О'Брайан. Так что... тебе придётся повременить со своим увольнением.