Тони или Плыви

Первые июльские лучи скользили по кронам спящих деревьев, купая поляну в летнем золоте.

Ремси еще никогда так крепко не спал. Уже ночью они с Морой разошлись по палаткам, и когда юноша только залез в спальный мешок, то сразу провалился в сон: спокойный и долгий.

Поскольку мистер Льюис разрешил поспать подольше, Ремси проспал до девяти, что за последние несколько дней действительно можно было считать «подольше». Приоткрыв глаза, парень лениво обвел ими палатку и улыбнулся сам себе.

Это был не сон.

Затем перевернулся на бок, и в этот самый момент поясницу прошибла боль. Ремси застонал. Тело медленно просыпалось, а вместе с ним и все болевые ощущения, накопленные за два походных дня. Парень расстегнул спальник и попытался сесть: боль, словно играя за ниточки, потянула мышцы плеч и шеи.

– Твою ж...

Следующей попыткой стал подъем, который тут же постигла неудача: бедра и икры прострелили спазмы, из-за чего Ремси быстро вернулся на настил и, с периодическим «ау-ау», начал потирать гудящие ноги.

– Дело плохо, – сказал сам себе парень.

Ему не хотелось провести целый день в лагере, но другая перспектива предполагала, что в назначенное на сегодня место Ремси просто не дойдет.

Переодевшись в свежую футболку, юноша, медленно передвигая ноги, вышел на поляну: – она, к его удивлению, оказалась пуста. От затушенного костра поднималась спираль дыма, а на покрывале (которое снова лежало вблизи палаток) была расставлена помытая посуда. Парень покрутил головой, но знакомых лиц не увидел; прислушался, но из леса донеслись только крики птиц.

– Я же не мог встать самым первым, – пробормотал Ремси, подходя к палатке сестер и жмурясь каждый раз, когда бедра пронзал новый спазм. – Да и бросить они меня не могли. Мора? – он не стал наклоняться, просто громко позвал подругу по имени в надежде, что та откликнется.

К счастью парня, в палатке что-то зашуршало, и через несколько секунд показалась голова Ким.

– О, привет, Ремси.

– Привет, – с некоторым облегчением сказал юноша. – Мора еще спит?

– Нет, – Ким полностью расстегнула молнию и вышла из тамбура. – Они с папой пошли до ручья, чтобы набрать воды.

– А Алисия?

– Она где-то здесь, – девушка повертела головой и, чуть прищурившись, наконец указала куда-то в сторону. – Вон она, любит сидеть у того дуба.

Ремси нашел глазами одинокое дерево, и под ним, на одном из корней, как и вчера, действительно была Алисия. Она оперлась спиной о ствол, сложила руки на колени и задумчиво смотрела на «Безымянное» озеро. Юноша поразился, как не заметил ее сразу.

– Ты знаешь, куда мы сегодня пойдем?

– Да, – Ким направилась к продуктовой сумке, которую мистер Льюис уже успел перетащить поближе к палаткам. – К «Медвежьему» озеру.

– К «Медвежьему»? – уточил Ремси, наблюдая, как девушка начала вытаскивать на покрывало пакетики с овсянкой, пачку крекеров и упаковку сухофруктов. – Но здесь же не водятся медведи.

– Никто точно и не знает, почему его так назвали. Есть много теорий и легенд, но, как по мне, – Ким разложила перед собой пять чистых тарелок и принялась засыпать в них овсянку, – самый правдоподобный вариант – это что озеро своей формой чем-то похоже на медведя. Алисия! – окликнула она сестру – та вздрогнула, словно вынырнула из глубокого сна, и посмотрела на Ким. – Ты не собирала сегодня землянику?

Юноша заметил, как старшая Льюис растянула губы в улыбке и, подобрав с земли кружку, двинулась к палаткам.

– Доброе утро, Ремси, – сказала Алисия и, поставив кружку, полную до краев ароматной земляники, ткнула сестру в плечо. – Не съешь только все до завтрака.

– И не оставить ничего Море? Что ты... Как я могу?.. – Ким вскрыла упаковку с сухофруктами, после чего живо проглотила несколько ягод.

Алисия выдохнула и уже хотела разжечь небольшой костер, чтобы нагреть оставшуюся воду для каши, как развернулась и уставилась на Ремси:

– Ты не аллергик? – спросила она серьезно. – Мы просто почти всегда едим овсянку с изюмом и орехами.

– О, нет, – заверил ее парень. – Нет, все нормально. Я никогда не пробовал такое сочетание. Обычно, если Дж-, – он осекся на полуслове, – мама готовит кашу, то это просто водянистая каша. Но орехи я люблю.

– Ну ладно, – Алисия посмотрела на сестру, которая уже рассыпала содержимое маленькой упаковки по всем пяти тарелкам. – Всегда нужно спрашивать о таком. Тем более, если замешаны орехи. И тем более, если ты собираешься учиться на аллерголога.

– Я... – Ким на мгновение растерялась. – Думаю, Ремси сказал бы, будь у него аллергия.

– Ремси-то, может, и сказал бы, но вокруг полно людей, которые замалчивают этот факт, особенно перед врачами, потому что считают его неважным, – тон Алисии – впервые, как знал ее юноша – звучал непривычно строго.

Девушка начала возиться с костром. Ремси поймал несколько смущенный взгляд Ким, которая тут же отвернулась и, чтобы хоть чем-то занять руки, принялась открывать пачку сырного крекера.

Парень отклонил предложение Алисии присесть в ожидании завтрака. И даже когда вернулись мистер Льюис и Мора с запасами прохладной воды, и все походники разобрали по тарелке горячей овсянки, Ремси деликатно отказался разделить с ними покрывало, поскольку предполагал, что позже просто не сможет с него подняться.

– Как вообще себя чувствуешь? – поинтересовался мистер Льюис, зачерпывая ложкой кашу.

– Нормально, – именно в этот момент левая лопатка отдалась острой болью, поэтому сказанное Ремси слово прозвучало так неубедительно, что все Льюисы без исключения недоверчиво глянули на него. Забавно, отчего-то подумал юноша, а ведь я всегда считал себя неплохим лжецом. – Ким сказала, что сегодня по планам «Медвежье» озеро, – он попытался сменить тему. – А далеко до него?

– Десять километров в обе стороны, – мистер Льюис внимательным взглядом изучал парня.

– Оу, – Ремси попытался издать смешок, однако в душе прекрасно понимал: туда он точно не дойдет, по крайней мере, в таком состоянии, как сейчас.

– Уверен, что все в порядке? – уточнил мужчина, будто уже зная правдивый ответ.

Юноша проглотил ложку овсянки вместе с орехами, изюмом и свежей земляникой и принялся долго пережевывать, одновременно гоняя в голове одну мысль за другой. Ему безумно хотелось исследовать новые места в Сэйф-Хэвене, тем более что это был их последний полный день здесь. Хотелось поглядеть на озеро в форме медведя и – Ремси честно признался сам себе – послушать истории из походной жизни мистера Льюиса. Хотелось ощутить этот «вау-эффект», из-за которого вчера ему показалось, что все вокруг – один большой прекрасный сон. Хотелось узнать как можно больше о непонятных растениях от Ким и застать кабана (только издалека) в его естественной среде обитания. Но больные ноги и спина, которые точно не выдержат эту утреннюю десятикилометровую прогулку, возвращали Ремси в реальность и уверяли, что своим присутствием он будет только тормозить Льюисов.

Наконец проглотив кашу, парень вздохнул и неуверенно заговорил:

– Я... – Ремси остановился, все еще мечась между двумя вариантами: в одном он жертвовал своим здоровьем, в другом, как он думал, своим счастьем. – Я... – низ лопатки вновь пронзила боль, и юноша поморщился. – Если честно, мышцы немного болят, – наконец сказал он, смотря куда угодно, но не на Льюисов.

– Ха, конечно, болят, – хмыкнул мистер Льюис, из-за чего Ремси удивленно уставился на него. – На самом деле, я бы очень удивился, если бы они у тебя не болели. Я предполагал, что с непривычки тебе будет тяжеловато.

Юноша хотел сказать: «Да пустяки, не о чем беспокоиться». Однако что-то внутри не дало ему этого сделать.

– Поэтому сегодняшний день мы можем провести в лагере, – мужчина развел руками.

– Но, – вступилась Ким, – я планировала найти и на этот раз зарисовать крушинницу, и еще ты говорил, что где-то в том районе водятся корольки!

Ремси тоже отчего-то испугался альтернативы, предложенной мистером Льюисом.

– Нет, нет, – затараторил юноша, – не надо оставаться из-за меня, мы вполне можем пойти до «Медвежьего» озера. Только не сильно быстро, если вы не против, – добавил он.

Мужчина уже открыл рот, чтобы ответить, как в диалог включилась Мора:

– Не можем, – сказала она, разламывая пополам крекер. На этот раз все недоверчиво глянули на нее. – Имею в виду, вы втроем можете, – девушка указала пальцем на отца и сестер, – но у меня тоже болят мышцы, особенно ноги. Если хотите, сходите до «Медведя», а мы с Ремси пока побудем в лагере и восстановим силы.

Парень почувствовал сильный прилив благодарности и улыбнулся подруге. Мистер Льюис же, казалось, обдумывал озвученное предложение и разрывался между двумя вариантами, как несколько минут назад от этого страдал Ремси. Сначала мужчина посмотрел на Мору, затем – на Ким, потом – на Алисию.

– Ты хочешь пойти до «Медведя»? – спросил он старшую дочь.

Алисия почесала нос и, перехватив молящий взгляд Моры, сидящей позади отца, спокойно сказала:

– Да, мы давно там не были.

Ожидая, по всей видимости, другого ответа, мистер Льюис громко вздохнул. Ремси видел, как тот колебался и, по всей видимости, пытался найти аргументы против, но не затем, чтобы испортить родной дочери отдых. Он волнуется, вдруг подумал юноша, искренне волнуется за Мору.

После нескольких минут тишины, мистер Льюис наконец произнес:

– Ладно, можете остаться в лагере. Мы с девочками сбегаем быстро туда и обратно, – мужчина проигнорировал недовольное фырканье Ким на слове «быстро», – и через несколько часов вернемся. Но вот вам несколько правил: не уходите с поляны, не разводите костер без нужды, не заплывайте далеко, если решите искупаться в озере, убирайте сумку с продуктами подальше в кусты, держите сигнальные огни и телефоны при себе. Вряд ли кто-то из животных выйдет в дневное время, но если что, берите жестяные тарелки и бейте по ним, чтобы их отпугнуть. Так... – казалось, он все еще сомневался в принятом решении.

– Все будет хорошо, пап, – заверила его Мора. – Мы постараемся не съесть все припасы, пока вас не будет. И не будем уходить с поляны, – быстро добавила она на хмурый взгляд отца.

– Ладно, – повторил мистер Льюис, уже чуть мягче. – Алисия, Ким, тогда давайте собираться.

Спустя полчаса, умывшиеся и готовые отправляться в путь, три путешественника закидывали на плечи рюкзаки с перекусом и водой.

– Телефоны и сигнальные огни – при себе, – напомнил мистер Льюис, обнимая на прощание Мору.

– Боже, нас не будет всего несколько часов, – Ким закатила глаза и, никого не дожидаясь, двинулась по тропе ко второму чек-поинту.

– Помню, помню, – сказала Мора отцу. – Мы отдохнем немного и вечером будем как огурчики.

– Да, я и вправду не рассчитал нагрузку, – мужчина покачал головой и повернулся к Ремси. – Набирайтесь сил, а я придумаю, как нам интересно провести сегодняшний вечер.

– Хорошо, – юноша улыбнулся.

– Пожалуйста, присмотри за ней, – мистер Льюис кивнул на младшую дочь.

– Конечно, сэр.

– А ты за ним, – мужчина обратился к Море, кивая на Ремси. – Он в этом лесу совсем новичок.

– Есть, сэр, – девушка отдала честь.

Мистер Льюис и Алисия отправились за Ким и совсем скоро скрылись из виду по мере спуска, но Ремси еще какое-то время глядел им вслед и не мог избавиться от одной, чертовски приятной мысли: за него тоже волновались.

Первым делом они с Морой перенесли покрывало обратно под дуб (уж очень друзьям нравилось это место – в тени листвы, совсем близко к озеру и с открывающимся видом на всю поляну, окруженную деревьями-стражами). Ремси, кряхтя и чувствуя сопротивление почти каждой мышцы в своем теле, улегся рядом с Морой, которая уже успела притащить бутылку воды и надеть солнцезащитные очки.

В воздухе, помимо свежести хвои, чувствовался совсем незнакомый аромат... законной свободы, который слегка дурманил Ремси голову.

– Папа еще никогда не разрешал мне остаться в лесу, вот так, – кажется, Мора тоже прониклась этим новым ощущением. – Хотя мне будет шестнадцать почти через месяц!

Юноша промолчал, отгоняя мысли о том, что если бы Джейн увидела его сейчас – лежащего под мягкой тенью в окружении полевых цветов, – то закатила бы такой скандал по поводу «неслыханного бездельничества и абсолютной безответственности».

– Что будем делать? – спросил Ремси, наблюдая за прыгающей по ветке белке.

– Вариантов будто не так уж и много, – задумчиво произнесла Мора.

Резким движением она поднялась на ноги и зашагала к озеру.

– Мне казалось, у тебя болят ноги, – припомнил ей парень, когда подруга опустилась на корточки. – Я, вот, даже двигаться нормально не могу.

– Ну, они болят, – Мора зачерпнула в ладони немного воды и ополоснула лицо. – Но не критично, к такой боли привыкаешь со временем.

– То есть до другого озера ты бы спокойно дошла?

– Думаю, да.

– Но решила остаться из-за меня?

– Нет, конечно, – Мора вернулась к покрывалу и встала, уперев руки в бока. – Когда еще отец оставит меня вот так одну? – она засмеялась при виде нахмуренных бровей Ремси. – Ну ладно, не одну. Так что, ты со мной?

– Я не умею плавать, – напомнил юноша.

– Да брось, как будто для того, чтобы зайти в воду, надо обязательно уметь плавать.

– Ну, желательно.

– Мы не будем заплывать далеко, – пообещала Мора. – Тем более, думаю, вода снимет напряжение с уставших мышц. Давай, переодевайся, – и она направилась к своей палатке.

Ремси продолжил лежать под дубом, обдумывая, стоит ли вообще давать этой идее шанс. Он взял из дома новые, неношеные купальные шорты, как того требовал список Моры, однако сомневался, что они ему пригодятся. Несмотря на то, что юноша практически всю свою жизнь прожил в прибрежном городке, где видел и чувствовал морскую воду – ее солоноватый запах, бодрящую свежесть и таящуюся за горизонтом неизвестность – чуть ли не каждый день, глубокий страх сидел внутри с самого детства.

Вода была загадкой: неведомой и непонятной, – и Ремси не спешил искать на нее ответ. Он не знал, чего ожидать, к чему быть готовым. Поэтому, наверное, лучше было бы никак не рисковать.

Парень приподнял голову, чтобы взглянуть на озеро, и тут же уронил ее обратно на покрывало от того, что свело мышцы шеи. Вздохнул. Двигаться не хотелось совсем. Однако вода, будучи даже вне поля зрения, каким-то магическим образом манила в свои объятия неизвестности. В голове вспыхнули обрывки воспоминаний о Бичи-Хед, ветреной ночи на пляже и закате, который Ремси с Морой провожали за несколько дней до поездки. Тогда вода, как и сейчас, тоже притягивала своей сладкой песней.

Загадка просила найти на нее ответ.

Немного подумав, парень все-таки поднялся и пошел переодеться. Для этого ему понадобилось чуть больше обычного времени, поскольку пришлось корячиться в палатке и присаживаться несколько раз из-за больных ног. Ремси поправил край одной из штанин, пытаясь натянуть ее как можно ниже, чтобы скрыть светлые шрамы на бедре. Снова вздохнул. Вышел на поляну и заметил, что Мора, в своем ярко-желтом купальнике и с собранными волосами, уже примеряется, с какой стороны будет удобнее заходить в озеро.

– Вот здесь хороший спуск, – девушка указала пальцем на небольшой участок земли без травы, когда Ремси подошел ближе. – Только, – она пригрозила пальцем, – не брызгайся, пока не окунемся.

– Без проблем, – парень развел руками. – Дамы вперед.

Мора смерила друга «ты-что-сейчас-серьезно» взглядом, но сделала первый уверенный шаг в воду.

– Холодно? – спросил Ремси, чья бледная кожа уже успела покрыться мурашками: солнце скрылось за облаками, а лесной ветер бодрил излишне сильно.

– Да нет, – ответила девушка и продолжила идти дальше, не касаясь руками поверхности воды.

Юноша не поверил подруге в ту же секунду, когда опустил правую ногу в озеро и сам ощутил, как холод, словно тысяча мелких иголочек, воткнулся в стопу и голень.

– И это «да нет»?! – возмутился он.

– Ну, ведь не холодно, – Мора наконец обернулась – она уже стояла в воде по живот – и уточнила: – Это довольно прохладно.

– Может, вернемся под дуб?

– Ни в коем случае! Это же лесное озеро, они всегда прохладные. Надо просто привыкнуть, вот, – и она, набрав в легкие воздух, резко скрылась с головой под водой.

– Сумасшедшая, – сказал Ремси.

Девушка вынырнула через несколько секунд и громко выругалась.

– Как холодно!

– Так, все, я обратно под дуб.

– Надо просто расплаваться, – продолжала свои уговоры Мора, – разогреть мышцы, и вот увидишь, будет здорово.

И она принялась активно перебирать ногами.

– Только, – юноша сложил руки на груди, – чтобы расплаваться, нужно уметь плавать.

– Да кто тебе такое сказал? – крикнула Мора, уплывая дальше от берега

– Будто бы определение слова говорит само за себя.

– Ну ладно, давай выберем другое слово. Какое тебе нравится?

– Дуб.

– Да что ты так пристал к этому дубу? – отыскав место, где ноги доставали дна, девушка вытащила руки из воды и довольно потянулась. – Так-то лучше. Чего ты боишься? Я же рядом, – она внимательно смотрела на лучшего друга, который по-прежнему жался на травянистом берегу.

– Да я не боюсь, – запротестовал Ремси. Но он знал, что эти слова были не до конца правдивыми. – Просто... холодно.

– Может, тебе нужно разбрызгаться? – предложила Мора и ударила ладонью по поверхности озера.

– Нет! – парень встрепенулся, однако подруга была далеко, и прохладные капли не долетели до него. – Ты же просила не брызгаться!

– Нет, я просила тебя не брызгаться, – уточнила Мора, после чего радостно улыбнулась и вновь скрылась под водой.

Ремси лишь покачал головой и неуверенно оглядел простиравшийся перед ним водоем. Само «Безымянное» озеро, заросшее по берегу тростником, было небольшим и очень плотно заседало практически в середине поляны. Создавалось впечатление, что сначала появилось оно, а уже потом вокруг него проросли сосны и редкие буки, сомкнув это тайное место в объятиях.

Мора вынырнула и, смерив лучшего друга вопросительным взглядом, легла на спину. Парень позавидовал ее – такому легкому – движению. Да, он не умел плавать, но он часто думал о том, как было бы здорово просто вот так лежать, качаясь на волнах, смотреть на проплывающие облака и ни о чем не думать, позволяя воде самой определять направление.

Наконец, взвесив все за и против и закончив мысленную баталию, Ремси второй раз за несколько минут опустил одну ногу в озеро. Затем другую. Водная прохлада неприятно щекотала и покрывала кожу мурашками, но юноша продолжал заходить все глубже. Он остановился, только когда вода начала доходить до живота.

– Полагаю, это самая сложная часть?

– Самая холодная, – Мора, до этого молча наблюдавшая за другом, стояла в нескольких метрах от него. – Будешь нырять?

– Еще чего.

– Это весело.

Ремси выгнул бровь. Девушка загадочно улыбнулась и вновь замолчала.

Он посмотрел вниз и заметил, как пальцы на ногах собирают под собой землю. Возможность видеть под собой дно несколько разбавила неизвестность, о которой Ремси некогда волновался. Это прибавило ему храбрости. Ветер пробежался по коже, обостряя ощущение реальности. Где-то вдали перекликались птицы. Собственное сердце отчего-то отбивало бешеный ритм. Ремси взглянул на Мору; затем снова на землянистое дно. Казалось, весь мир на мгновение замер.

Наконец, парень сделал глубокий вдох, наполняя легкие кислородом, закрыл глаза и нос и ушел с головой под воду.

Там было тихо: ни шума ветра, ни криков птиц, ни усиленного сердцебиения.

Только странное, новое чувство.

Ремси вынырнул практически сразу. Часто дыша, он поспешно убрал мокрые волосы со лба и отыскал глазами Мору, чтобы убедиться, что она никуда не исчезла – девушка стояла на том же месте и мягко улыбалась, все также не произнося ни слова.

– И правда весело, – признал юноша, продвигаясь в глубь озера.

Прохладная вода медленно обволакивала тело и руки, а Ремси лишь чувствовал, как его тело освобождалось от накопившейся за многие годы усталости. Зубы дрожали с непривычки, но все равно каким-то образом стало теплее, чем несколько минут назад на берегу.

– Тогда это будет еще веселее! – воскликнула Мора и обдала друга резкой волной.

– Эй! – Ремси засмеялся, закрывая лицо ладонью. – Ладно, ты просила меня не брызгаться, пока мы не окунемся, но... мы уже оба окунулись! – и с этими словами он поднял новые брызги.

Подруга подхватила смех, после чего скрылась под водой. У нее могла бы выйти отличная засада, если бы озеро не было таким чистым, что даже в пятнадцати метрах от берега можно было все еще без труда разглядеть дно. Ремси сделал шаг в сторону, чтобы девушка не схватила его за ногу.

– Нечестно! – запротестовала Мора, выныривая.

И хоть друзья находились на одном расстоянии от берега, девушка стояла по шею в воде, когда как плечи и ключица юноши грелись в лучах выглянувшего солнца. Ремси показалась забавной такая возможность использовать их разницу в росте.

– И о честности мне говорит человек, который начал брызгаться без предупреждения? – голосом, полного наигранного возмущения, спросил парень.

– В чем тогда смысл брызг, если предупреждать о них заранее? – очередная резкая волна.

– Тогда попробуй достать меня здесь, – и Ремси отошел так далеко, как только ему позволял собственный рост: над поверхностью озера теперь торчала лишь кудрявая мокрая голова.

Мора восприняла этот жест как личный вызов и, оторвавшись ногами от дна, резво поплыла за другом. Юноша предпринял попытку убежать, но вода настолько замедляла, что он продвинулся лишь на пару шагов, когда за спиной появилась Мора и победно уперлась ладонями в его плечи.

– Ну, достала, и что дальше? – ехидно поинтересовался она.

– Я пока не придумал, – признался Ремси, нехотя принимая поражение.

– А я придумала! – и девушка, надавив на плечи друга, погрузила их обоих в воду.

От неожиданности парень не успел задержать дыхание, и вода попала в рот и нос.

И вот, Ремси снова шесть лет: они с бабулей Линн и Зигги в первый и последний раз идут к деревенскому озеру. Бабушка разрешила внуку немного поплавать, а ему не хочется признаваться, что он не умеет – ведь тогда они тут же развернутся и отправятся домой. Поэтому пока Зигги капается в грязи, Ремси заходит в воду. Плавать – это ведь совсем нетрудно, по крайней мере, так всегда говорит мама («Только дураки не умеют плавать, в этом нет абсолютно ничего сложного»). Но то ли по невнимательности, то ли еще по какой-то причине, мальчик вдруг думает, что не чувствует земли под ногами (хотя воды вокруг – ему только по грудь), и в панике, что тонет, начинает размахивать руками, глотать воду, больно обжигающую нос и горло, и громко кашлять.

Женский голос, как и десять лет назад, выводит из испуганного состояния.

– Ремси? Эй, ты в порядке?

Он вернулся в настоящее, где снова уверенно чувствовал твердое дно под ногами, свежий воздух и сжимающую руку лучшей подруги на правом плече.

– А? – выдал парень и громко прокашлялся, освобождая легкие от остатков воды. – Да, все в порядке.

– Прости... – большие темные глаза Моры источали такое сожаление, будто она испортила Ремси самый важный день в его жизни. – Я не хотела... Это просто... Забава. Но ты так закашлялся... Прости.

– Все в порядке, – повторил юноша и взглянул на свои руки под водой, будто оценивая реальность. Он не тонул. Нос, правда, все еще горел, но это было единственное неприятное ощущение, которое осталось после резкого погружения. – Все в порядке, – озвучив эту фразу в третий раз, парень наконец осознал, что говорил правду. Такое озарение заставило его неожиданно улыбнуться.

Девушка поначалу растерялась, но после тоже растянула губы в неуверенной улыбке.

– Как ты так лежишь на спине? – вдруг спросил Ремси.

– Вот так? – и Мора, которая по-прежнему не доставала ногами до дна, перевернулась на спину. – Не знаю, это уже просто инерция. Ты держишься на воде и время от времени подгоняешь себя руками. Хочешь попробовать?

– Но я...

– Для этого не надо уметь плавать – вода сама тебя держит.

– Звучит сомнительно, – парень пощурился.

– Ну, если не доверяешь ей, давай я буду придерживать тебя за спину. Твоя задача – оттолкнуться и расслабиться.

Первая попытка не увенчалась успехом, а вызвала новую волну брызг, когда юноша начал в панике уходить под воду и судорожно забил ногами. Пресная вода попадала в глаза, нос, рот и расходилась кругами от места, где стояли лучшие друзья.

– Эй. Эй! Эй! – крикнула Мора, жмурясь от всплесков. – Мне казалось, этот этап мы уже прошли.

Вторая попытка оказалась еще хуже, третья – получше, четвертая – снова плохой.

– Я же тебя держу, – все повторяла девушка, помогая Ремси устоять на ногах. – И тебе нужно–

– Расслабиться, да.

Но в реальности это оказалось сложнее, чем на словах. Каждый раз, когда юноша отрывался от дна, то что-то внутри тут же переключалось, а руки и ноги начинали хаотично двигаться, стараясь удержать тело на плаву. Однако иронично, такие действия только все усугубляли.

Перед очередной попыткой Мора ничего не сказала, лишь протянула ладони, на которые Ремси также молча оперся. Запрокинул голову, подставляя лицо солнечным лучам, и отметил очень приятный контраст: как солнце грело, а вода охлаждала. Поморщился от непривычной яркости и вздохнул. Расслабиться. В голове боролись разные мысли, но парень – с большим трудом – заставил себя переключиться с них на все еще непривычное покалывание пальцев, на поднимающуюся грудную клетку, которая то показывалась, то скрывалась в воде, на мокрые кудрявые волосы, щекочущую шею. И пока разогнанный рой сомнений не успел занять свое законное место в мыслях, Ремси оттолкнулся ногами от земли и расправил руки, по-прежнему чувствуя спиной крепкую опору в лице Моры.

Он позволил телу немного посопротивляться, прежде чем глаза сфокусировались на кружащей в небе птице, что позволило переключить внимание и отпустить часть контроля. Наблюдая за красным коршуном, так легко рассекающим небо, чувствуя голым животом несильный ветер и поддерживая себя руками, Ремси поначалу даже не понял, что случилось. Только когда раздалось Морино громкое «ДА!», он вдруг ощутил, что собственная спина уже несколько секунд ни во что не упиралась. Это осознание резко выбило из того мимолетного спокойствия, и Ремси вновь принялся в панике размахивать руками и ногами.

– У тебя получилось! – не переставала радоваться Мора, вместе с тем помогая другу вновь встать на землю. – Ты продержался сам!

– Зачем ты меня отпустила?! – откашливался парень.

Он звучал одновременно испуганным и рассерженным.

– Потому что увидела, что у тебя получается, – ее радость была такой искренней, а улыбка такой широкой, что накатившая на Ремси злость вмиг растворилась.

– Серьезно получилось? – тихо спросил он.

– Да! – закивала Мора.

– Ух ты, – лишь выдал юноша.

Затем он решил попробовать еще раз самостоятельно – не получилось. Но уже во вторую попытку вода приняла его и мягко, почти бережно, продержала на своей поверхности.

Несколько прекрасных секунд Ремси чувствовал себя парящим коршуном.

За следующий час парень обрел еще больше уверенности, находясь в воде. Вместе с Морой они ныряли, брызгались, носили друг друга на руках (озерное развлечение, которое не требовало большой физической силы), смеялись с рандомных мелочей (запутавшиеся волосы, проскользившая по воде стрекоза, резкий крик сойки-лисы, напугавший Мору), которые в озере почему-то становились в разы смешнее. Девушка попросила Ремси помочь сделать ей сальто. После недоуменного выражения лица и минуты объяснений юноша был под водой, держа подругу на плечах, а еще через пару секунд он уже выпрямлялся, позволяя Море изящно прыгнуть и не слишком изящно занырнуть. Девушка предложила махнуться местами, но Ремси быстро замотал головой. Затем парень впервые – правда, все также под руководством подруги – попробовал поплавать «по-обычному», или, как назвала это Мора, «по-лягушачьи». Но здесь Ремси ждал серьезный провал. Несмотря на объяснения и наглядную демонстрацию, как правильно грести руками и двигать ногами, он слишком много пугался, брызгался и захлебывался. Однако Мора под конец заверила, что определенный прогресс все же прослеживался.

– У тебя точно есть потенциал, – говорила она, медленно бредя к берегу, пока солнечные блики на воде игрались с цветом ее темных волос. – В последний раз ты смог сам проплыть пару метров!

– Ну, если ты называешь мое бессмысленное барахтанье «плаванием»... – бормотал Ремси. – Я польщен.

Тело, позабывшее в воде о тянущей мышечной боли, тяжело выходило на сушу. Руки и ноги немели от непривычной напряженности, но это чувство совсем не походило на утреннее.

– Нет, правда, – Мора охнула и села на покрывало. – Несколько таких уроков, и сможешь уверенно держаться на воде. Конечно, участвовать в соревнованиях будет еще рановато, но-о-о...

– Посвящу первую победную речь своему тренеру, – хмыкнул Ремси и опустился рядом с подругой.

Он был опустошен физически – усталость накатила в тот же миг, когда парень только ступил на берег; но эмоционально – он был переполнен до краев: азартом, счастьем и собственной удовлетворенностью.

– Мой лучший ученик, – Мора изобразила, как стирает с щеки слезу. – Поедим чего-нибудь?

– Снова вставать... – простонал Ремси.

– Да, я поняла, что голодна уже после того, как села, – вздохнула девушка. – Но нам в любом случае еще нужны полотенца, если мы не хотим замерзнуть тут.

Парень не запомнил, как ноги потащили его к палатке и затем вернули под дуб. Укутавшись в полотенца – ветер и вновь скрывшееся солнце покрывали влажную кожу мурашками – и разложив запасы на покрывале, друзья приступили к трапезе. Ремси был удивлен настолько сильному чувству голода, охватившего его после купания. Чипсы, купленные Морой тайком от семьи, орехи, небольшая шоколадка и остаток ягод были съедены в следующие десять минут.

Подруга опустошила одну из бутылок с водой и, тяжело выдохнув, легла. А Ремси продолжил сидеть, грызть арахис и смотреть на озерную гладь. Мокрые волосы щекотали шею, пальцы на ногах закапывались в землю, а нос вдыхал приятный лесной запах. Где-то вдалеке переговаривались птицы.

– Думаешь, жизнь может быть такой? – вдруг спросил юноша.

Мора ответила не сразу.

– Ну, она такая сейчас, разве нет?

– И то правда.

Побыв какое-то время в тишине, Ремси вновь ее нарушил.

– Спасибо, что позвала меня с собой.

– Всегда пожалуйста, – девушка лежала с закрытыми глазами. – Надеюсь, тебя не сильно вымотали все эти походы и... моя семья, в целом.

Парню захотелось отпустить какую-нибудь шутку, но вместо этого он серьезным тоном сказал:

– Твоя семья прекрасна, Мора. Намного лучше, чем моя.

Подруга на это громко хмыкнула.

– Что?

– Ничего.

– Да ладно, – Ремси повернул голову и вопросительно взглянул на девушку. – Что?

– Нет, просто... я не говорю, что твоя семья потрясающая, я слишком много знаю. Но не думай, что моя семья идеальна.

– Я так и не думаю. Но она все же лучше. Я же тоже много знаю. А за эти пару дней узнал еще больше. Твоя семья может не быть идеальной, но она определенно заботящаяся и любящая... Тем более ты младшая–

Юноша оборвал словесный поток ровно в тот момент, как Мора открыла глаза и метнула на него гневный взгляд. После она резко села, сбросив с плеч полотенце, и раздраженно спросила:

– Думаешь, так легко быть младшей?

Ремси, чуть растерявшись, ответил:

– Ну... да, – и он поспешил объяснить свою мысль, прежде чем подруга успела что-то возразить, – в том плане, что легче быть младшим, чем старшим. В моей семье всегда было так. Младшим многое сходит с рук, им всегда достается больше внимания, возможностей–

– И кто тебе это сказал? – Мора выгнула бровь.

– Жизненный опыт, – неуверенно ответил Ремси, все также удивленный такой бурной реакцией.

– А, вот оно как, – девушка покачала головой. – Что ж, мой жизненный опыт говорит мне другое.

– Мора, что–

– Знаешь, где учится Алисия? – продолжала она. – В Лондоне. В чертовом Лондоне. Конечно, она старшая, для нее лучший во всей стране медицинский вуз. Я не говорю, что ее жизнь легка, но она – первый ребенок, родители отдали много денег на ее образование и хобби, и прочее. «Хочешь заниматься этим, детка? Конечно. Хочешь поехать в столицу? Без проблем». А знаешь, куда будет поступать Ким в этом году? В Манчестер. И они тоже ее поддерживают. Не так активно, как Алисию, но, по крайней мере, они выражают свое согласие и выделяют на это деньги, – Мора остановилась, чтобы сделать вдох. Ее голос слегка дрожал. – А, может, ты прав, и быть младшим на самом деле легко, особенно когда твои желания и предпочтения совпадают с родительскими.

Ремси, до этого не смевший перебивать, по-прежнему молчал и с тревогой смотрел на подругу, которая отстраненно уставилась куда-то в сторону. Юноша не вмешивался, решил дать ей возможность продолжить самостоятельно. Только спустя несколько минут Мора, медленно раскачивавшаяся из стороны в сторону, озвучила то, о чем Ремси уже догадывался.

– Они запретили мне поступать на дизайнера после школы.

Создалось впечатление, будто она готовилась годами, прежде чем сказать это предложение вслух.

– Мне... жаль, – парень не смог подобрать других слов.

– В твоей семье легче быть младшим, в моей же – старшим.

– Но ведь они разрешили тебе сдавать экзамен по дизайну, – напомнил Ремси.

– Да, видимо, чтобы я наконец успокоилась, – Мора закатила глаза. – Они не воспринимают всерьез ни меня, ни мое увлечение, думают, что с таким образованием я долго не протяну.

Парень подумал, что если бы подруга показывала родителям то, что создает при помощи швейной машинки, они бы точно изменили свое мнение. Он, очень тихо и неуверенно, озвучил это предположение.

– Почему они должны видеть какое-то материальное доказательство моих успехов, чтобы поддерживать мое увлечение? Они же поддерживают и Алисию, и Ким. Ах да, они обе кроме биологии и химии ничем больше не интересуются. Разве что Алисия – она еще играет на гитаре.

Ремси вдруг вспомнил, как Ким на протяжении похода делала мелкие зарисовки в своем блокноте.

– Да и к тому же, – Мора впервые за весь разговор посмотрела на лучшего друга, – я показала им. Ту юбку. Думала, это хоть немного переубедит их и докажет, что я настроена серьезно. Маме понравилось, она сказала, что получилось очень красиво, и даже попросила сшить что-нибудь для нее. Но папа... он нашел новые причины для отказа.

– Неужели не нашлось альтернативы?

– О, я предлагала кучу альтернатив, но он отклонял каждую, пока наконец сам не предложил одну.

– Я полагаю, имеется некий подвох?

– Само собой, – девушка начала выводить пальцем по покрывальным узорам. – Целых два, потому что именно столько условий он поставил. Во-первых, университет, в котором я хочу изучать дизайн, должен находиться либо в Истборне, либо в Бристоле.

– Почему?

– Потому что я должна ночевать либо дома, либо у бабушки с дедушкой, которые будут за мной все время присматривать.

– Но ведь Алисия и Ким...

– Теперь уловил, да? Родители говорят, что беспокоятся. И не то чтобы я не верю, но за Алисию с Ким они же тоже беспокоятся, но это не мешает тем учиться за сотни километров от дома.

– Но почему–

– Потому что я младшая, Ремси. Потому что после того, как уедет Ким, у них останусь только я. И максимум, на который они готовы меня отпустить, – это Бристоль, в котором я выросла. Будь моя воля, я бы вообще поступила в университет Искусств и Дизайна в Лондоне!

Парень никогда прежде не думал, что в семьях может развиваться подобный сценарий.

– А какое второе условие?

– О, самое интересное, – Мора горько усмехнулась. – Папа сказал, что если я все же отважусь попробовать свои силы в Истборне или Бристоле, они разрешат и впоследствии оплатят обучение только, если кто-то будет учиться вместе со мной.

– Кто-то? – переспросил Ремси.

– Кто-то, – кивнула девушка и, поймав недоумевающий взгляд друга, пояснила: – Ты.

– Я? – встрепенулся юноша.

– Какой забавный диалог у нас получается, – усмехнулась Мора, но после вздохнула. – Ты мой единственный близкий друг, родители доверяют тебе. А после похода, мне кажется, папа и вовсе будет готов вписать тебя в нашу семью, ты так ему нравишься. Они думают, ты присмотришь за мной и не дашь натворить бед. Но как по мне, папа просто издевается, потому что знает: твоя мать никогда не разрешит тебе поступать на дизайнера. Я не знаю, что такого должно случиться, чтобы она разрешила – она ведь самый большой противник всего творческого.

Ремси не понравилось, как диалог резко свернул в сторону Джейн. Как бы ему ни прельщала мысль учиться с Морой, он понимал, что мать будет платить только за юридический. И не было в этом мире ни одного способа переубедить ее.

– Я вообще удивлена, что у вас дома весят какие-то картины, это ведь тоже бессмысленное творчество, разве нет?

– Видимо, она каким-то неведомым для простых смертных образом разграничивает, что можно считать бессмысленным творчеством, а что...

И в тот же момент Ремси будто ударили сковородой по голове.

Парень вдруг понял, каким способом можно было попробовать переубедить Джейн. Он был самым рискованным, ненадежным и провальным из всех имеющихся. Но он был единственным имеющимся, поэтому Ремси зацепился за него, как за спасательный круг.

– Мой дед был художником.

Мора выглядела так, будто ей показали простой карточный фокус и назвали это настоящей магией.

– Твой дед? – уточнила девушка.

И парень быстро пересказал ей историю о том, как Оскар хитро заманил его на чердак с картинами дедушки Гарри.

Выражение лица Моры стало еще более скептичным.

– На тот самый запретный чердак? Оскар?

– Да, – Ремси не стал пускаться в подробные объяснения того инцидента. Он был слишком сосредоточен на возникшей идее. Чердак впервые мог стать спасением. – Джейн сказала ему, что картину на втором этаже, у которой точно такие же инициалы, нарисовал ее отец! То есть, мой дед, Гарри Спенсер!

– А тебе она говорила что-нибудь про него?

– Про то, что он был художником, нет. Но подумай, зачем ей это делать? Ведь если я узнаю, что дед рисовал, то это перечеркнет все ее грубости насчет творчества. Она обожала своего отца, я готов поклясться, – он чувствовал, как внутри начинает разгораться давно угасший огонек.

– А твоя бабушка рассказывала про его увлечения?

– Нет, – пыл Ремси на мгновение поубавился, но затем вспыхнул с новой силой, – но она никогда о нем много не говорила. У них были странные отношения. Но, Мора, это шанс!

– Не знаю, Ремси, – неуверенно произнесла девушка. – Таинственный чердак со старыми картинами – предположительно – твоего покойного деда, куда не разрешает подниматься твоя мать?..

– Не думаю, что она бы стала врать Оскару, – покачал головой юноша и схватил подругу за руку. – Но ты только подумай! Если я смогу упомянуть деда в разговоре про университет, то... конечно, это ничего не гарантирует, но разве это не шанс?

Ремси слишком давно не ощущал этого приятного, теплого огня в животе, чтобы позволить разным сомнением так легко погасить его. Парень смотрел на Мору, просяще изогнув брови, и крепко сжимал ее холодную руку. Дай мне попробовать. Я не смогу жить, зная, что у меня был шанс все изменить к лучшему.

– Это... самый хлипкий шанс, – тихо сказала девушка.

– Это единственный шанс, – Ремси думал, что перестал дышать в ожидании ответа. – Условия твоих родителей будут выполнены, ты поступишь куда хочешь. А я в кои-то веки утру нос Джейн.

– Это не гарантирует...

– Это дает надежду.

Произнеся эти слова, юноша почувствовал, как тепло в животе начало разрастаться. У него впервые появился шанс на жизнь, которую хотел он. И ради этого он был готов рискнуть всем.

– Но тогда, – в голосе Моры по-прежнему слышались нотки сомнения, – нам нужно решить и обсудить все с родителями уже в ближайшее время, если мы хотим сдавать A-Levels по дизайну. И...И нужно выбрать вуз, решить, останемся ли мы в Истборне или поедем в Бристоль–

– Я бы, конечно, предпочел переехать.

– Стой, – подруга резко замолчала и затем перевела на Ремси взгляд, полный горящих искорок. – Мы правда собираемся это сделать?

– Я удивлен, что впервые в жизни я уговариваю тебя согласиться на сумасшедшую авантюру.

– Боже, ты прав... Мы правда собираемся это сделать. Мы будем учиться вместе! – воскликнула Мора и, широко улыбаясь, потрясла друга за плечи. – Мы будем учиться вместе, черт возьми!

Они громко рассмеялись и крепко обнялись. В тот момент Ремси отгонял все сомнения, риски и тревоги, словно они летали рядом в образе надоедливых мух. Придуманный план не гарантировал абсолютно ничего, все могло полететь в пропасть, как только его услышит Джейн. Но она пока даже не догадывалась о нем, из-за чего Ремси ощущал особое удовлетворение и большую уверенность, что у них действительно есть шанс добиться своего.

Чуть погодя Мора, переполненная эмоциями, отошла переодеться и покурить. Юноша тоже решил сменить мокрые шорты на сухие штаны и футболку. Вода несколько расслабила мышцы, поэтому передвижение уже не доставляло столько боли, сколько с утра.

Вернувшись на покрывало, Ремси лег и принялся изучать вьющуюся перед глазами крону дуба, красиво контрастирующую с небесной голубизной. В моменте накатила неожиданная усталость: от купания и разговоров, – которая тяжелила тело и веки, замедляла дыхание и сладко убаюкивала вместе с шепчущим ветром.

Спустя некоторое время парня разбудил удар в плечо. Он резко открыл глаза и хотел выпустить раздраженное «Ау!», как Мора зажала ему рот ладонью.

– Тихо, – одними губами произнесла она и указала свободной рукой на противоположный берег озера.

Ремси, еще не успевший проснуться, непонимающе посмотрел туда, куда велела подруга. Сначала он не видел ничего, кроме высокого тростника и возвышающихся за ним деревьев, когда наконец замыленный сном взгляд уловил странное движение между сосен. Юноша сомневался, что разглядит хоть что-то с такого расстояния, однако силуэт неожиданно показавшихся из-за ствола рогов было сложно с чем-либо спутать. Ремси вытаращил глаза.

Олень смотрел куда-то в сторону, и его благородный профиль, четко выделяющийся и заметный даже с другой стороны озера, будто сиял в лучах полуденного солнца. Лучшие друзья не смели шевелиться, глядя на дикое животное, не смели издавать ни единого звука, чтобы случайно не привлечь к себе внимание. В окутанной поляну тишине Ремси показалось, что он все еще спал, а олень был лишь мимолетным сном, который вот-вот кто-нибудь да спугнет. Этим «кем-нибудь» оказалась стая соек, которые через пару минут закружили над озером. Их резкие, громкие крики заставили оленя издать напуганный рев и поспешно скрыться за деревьями.

Ремси с Морой ошарашенно переглянулись.

– Нам никто не поверит, – сказал юноша.

– Не думаю, что я верю нам, – подруга отложила в сторону книгу, которую Ремси до этого не заметил – какой-то любовный роман. – Папа рассказывал, что они обычно приходят на водопой либо рано утром, либо уже после заката. Но, может, он отбился от стада и захотел пить... А тут было тихо: ты дремал, я читала. Вот он и решил... Но боже, про это я точно расскажу Ким! Пусть она умрет от зависти!

Удивление (что можно увидеть дикое животное в диком лесу) не отпускало Ремси до самого возвращения Льюисов из утреннего похода. К этому моменту лучшие друзья взяли на себя ответственность приготовить обед без использования костра, поэтому когда мистер Льюис, Алисия и Ким появились на тропе, выходящей со второго чек-поинта, их ждал перекус из остатков тушенки, сухарей и холодного чая.

– Как вы тут? Все в порядке? – первым делом спросил мистер Льюис, скидывая с плеч рюкзак.

– О, все просто отлично, – довольно улыбнулась Мора.

– Что, неужели снова показалось, что увидела лису? – хмыкнула Ким.

Она выглядела самой уставшей: кроссовки, носки и даже шорты были перепачканы в грязи, черные волосы выбивались из заплетенных косичек, а на правом локте виднелся свежий синяк.

– Ну, нам с Ремси определенно не показалось, что мы увидели большого оленя, стоявшего на том берегу озера всего полчаса назад, – победно произнесла Мора в ожидании соответствующей реакции.

– Да ты что! – воскликнул мистер Льюис, хлопая в ладоши. – А мы ведь с вашей мамой тоже как-то видели олениху с олененком, правда, на «Медвежьем».

– Олени приходят на водопой либо на рассвете, либо на закате, – скептически отметила Ким. – Им точно нет смысла выходить на палатную площадку средь бела дня, чтобы утолить жажду.

– Тогда, как доешь свой сухарь, сходи и проверь, не поломаны ли случайно ветки и не помята ли копытами трава на той стороне.

Ким громко фыркнула и, не доев обед, вскочила на ноги.

– Еще буду я тратить время, чтобы проверять твои больные фантазии!

– Эй-эй, Ким, не надо так, – вмешался мистер Льюис.

– Ремси тоже его видел! Хочешь сказать, и у него больная фантазия? – Мора сложила руки на груди.

Вероятно, Ким хотела что-то ответить, но, глянув на юношу и затем – почему-то – на Алисию, в моменте передумала и двинулась к палатке.

– И что с ней не так?! – возмутилась Мора, откладывая в сторону свою банку тушенки.

– Она упала, – пояснила Алисия, – пока мы шли назад. И сильно ударилась бедром и локтем.

– Под ноги надо смотреть, – буркнула Мора.

– Я думаю, она смотрела, просто... там так вышло. К тому же, Ким очень расстроилась, из-за того, что мы не встретили ни одну крушинницу и ни одного королька.

– Поэтому, – мистер Льюис с мягким укором посмотрел на свою младшую дочь, – давайте позволим ей отдохнуть. Сегодняшний поход дался ей тяжелее обычного.

– Кто вообще добровольно будет соваться к Ким? – шепнула Мора лучшему другу, пока они убирали посуду после обеда.

Юноша мельком глянул на палатку сестер. Ощутил легкое сочувствие, но ничего не сказал.

– Как твои мышцы, Рембой? Стало полегче? – поинтересовался мистер Льюис.

– Да, сэр, я чувствую себя намного лучше, спасибо.

– Рад слышать, мой мальчик, рад слышать. Как думаешь, сможешь сегодня напоследок отправиться вечером в одно местечко?

– Мне бы очень хотелось, – честно признался Ремси.

– Желание – уже одна из составляющих успеха! – улыбнулся мужчина. – Тогда я вздремну недолго, и мы все вместе отправимся в путь, чтобы успеть вернуться до заката.

Мистер Льюис отошел поговорить с кем-то по телефону (юношу в тот момент кольнуло чувство вины из-за того, что он так и не позвонил Оскару) и после скрылся в палатке, чтобы немного вздремнуть перед вечерней вылазкой. А Ремси, Мора и Алисия устроились под все тем же дубом и начали обыгрывать другу друга в карты.

Парень ощутил, будто с возвращением Льюисов время ускорилось. Карточные игры надоедали, поэтому часто сменялись в попытке разбавить атмосферу. Следующие пару часов прошли словно в быстрой перемотке. И как бы Ремси отчаянно ни цеплялся за них, ни пытался оставаться в настоящем и запоминать все происходящее вокруг, даже скучное и обычное, время ускользало. Все быстрее приближался последний походный вечер.

Когда мистер Льюис объявил пятнадцатиминутную готовность перед финальным походом, Ремси понадобилось десять только на то, чтобы смириться с реальностью – это и вправду был последний раз, когда они идут в новое место изучать окрестности Сэйф-Хэвена. Даже если бы у парня болело все тело так же сильно, как и утром, он все равно бы пошел, только чтобы вновь ощутить это изнуряющее, но вместе с тем трепещущее чувство. Однако, к счастью, Ремси действительно чувствовал себя лучше, несмотря на остаточную боль в бедрах, коленях и плечах, которая – он знал – так быстро все равно не пройдет.

Ким осталась в лагере. И, как предполагал юноша, этому во многом поспособствовал разговор мистера Льюиса с Алисией, которая уверяла отца, что с Ким ничего не случится за время их отсутствия.

Вчетвером, совсем налегке, они отправились по тропинке, которая вчера вывела их к «Братья Брукс». Мистер Льюис так и не озвучил, куда именно они направлялись. Однако у Ремси возникла догадка, когда они вышли на опушку, где встретили Тони с Мэри-Грейс.

– Это же дорога к «Вдове», не так ли? – спросил юноша, когда они свернули налево и начали продвигаться вглубь леса.

– А ты уже неплохо ориентируешься здесь, Рембой, – рассмеялся мистер Льюис. – Да, это дорога к «Вдове».

– Мы правда идем к «Вдове»? – уточнила Мора. – В прошлый раз вся наша одежда была грязная.

– А что это? Скала?

– Водопад, – пояснил мистер Льюис. – И да, мы правда туда идем. Будет преступлением не показать его Ремси в наш первый поход.

Как ни сопротивлялся, юноша не мог не зацепиться за слова наш первый поход. Огонек в животе приятно зашевелился.

– Почему он так называется? – поинтересовался Ремси, пытаясь скрыть довольную улыбку.

– Вообще, он называется «Вдовьи слезы» из-за того, что внешне похож на них: два сильных водных потока, создающих впечатление горького плача. Но многие туристы, которые отдыхают здесь уже не первый раз, называют его просто «Вдова».

– Как в случае с «Медведем»?

– Как же быстро ты приспосабливаешься к лесу, Рембой. Тебя уже можно считать завсегдатаем! – мужчина сказал это так искренне, что парень на мгновение почувствовал себя не туристом, а здешним обитателем.

Продвигаясь по тенистой тропе и слушая рассказы мистера Льюиса о других интересных местах леса, пролегавших дальше на севере («С другой стороны «Острого» перевала пролегает очень красивое озеро «Лазурное», но до него идти – трое суток, очень изматывающее приключение. Я только один раз отважился. Виды, конечно, там очень красивые, но не зря перевал получил такое название»), парень с тяжелейшим чувством на сердце думал, как сильно будет по этому скучать.

Мы еще здесь, одергивал он себя. Еще в лесу.

Хоть Тони и говорил, что до «Вдовы» путь занимал два часа в одну сторону (информация, которую Ремси, сам того не осознавая, запомнил), юноше показалось, что они шли намного быстрее положенного.

– Почти на месте, – осведомил мистер Льюис.

Завернув за угол, походники увидели перед собой тянущийся на несколько десятков метров коридор – самый удивительный из всех, что видел Ремси. Тропа, по обе стороны которой выстроились деревья, пролегала в небольшой низине, из-за чего земляные холмики, стволы и наклоненные друг к другу кроны буков создавали подобие длинной комнаты. В конце нее располагался проход – как казалось – совершенно в другой мир. Редкие солнечные лучи падали на тропинку, усыпанную пожелтевшими листьями, и в местах будто подсвечивали свежую зелень на ветках изнутри.

Пройдя по лиственному коридору, из-за деревьев которого так и норовились выпрыгнуть гномы или эльфы, путешественники, один за другим, вышли на широкую поляну, полностью усыпанную дикими ромашками и наперстянкой. По правой стороне продолжал простираться лес, а по левой возвышался крутой холм. Ремси заметил, как вдали, с этого холма спадает два шумных потока.

– К «Вдове» нельзя подойти совсем близко, – объяснял мистер Льюис, пока они пробирались сквозь цветочное поле. – Болотистая местность. Но там есть местечко, где можно на ночь раскинуть лагерь.

Через пару сотен метров они и вправду вышли на притоптанный травяной островок, где стояли табличка, разрешающая стоянку, и затушенное костровище. Здесь могло поместиться от силы две палатки, однако ни одной там сейчас не было. Вероятно, Тони и Мэри-Грейс, которых Ремси в душе надеялся снова встретить, еще с утра отправились в путь.

– Дальше не пойдем, – сказал мистер Льюис. – А то Мора права – в прошлый раз мы все вымазались. Но отсюда тоже неплохой вид, верно?

Юноша наконец взглянул на возвышающийся водопад – первый в своей жизни – и в очередной раз поразился природному могуществу. «Вдовьи слезы» бежали с такой силой и скоростью, что действительно напоминали рыдание человека, потерявшего близкого.

– А за водопадом есть еще что-нибудь? И можно ли туда как-то попасть? – спросил Ремси, проходясь изучающим взглядом по холму.

– У-у-у, – загадочно протянула Мора. – За ним буквально самое интересное место во всем лесу, как по мне.

– Детка, давай только без баек, – попросил ее отец.

– Ты там не был и не можешь знать, что правда, а что туристическая байка, – заявила девушка.

Мистер Льюис поднял руки в сдающемся жесте.

– В нескольких километрах от места, где разливается «Вдова», – заговорила Мора, – находится «Ведьмино» озеро, к которому никто не приближается–

– Потому что там кругом болота, – пояснил мистер Льюис, – физически просто невозможно пройти.

– А вот и нет! – возразила девушка. – Про то озеро ходит очень много легенд, очень много, но практически каждая сводится к одному: это место когда-то было местом силы живущих в Англии ведьм, и они заколдовали его так, чтобы ни один человек не смог туда попасть.

Ремси, несколько скептически воспринявший эту теорию, посмотрел на мистера Льюиса, который тоже не разделил энтузиазма дочери и лишь пожал плечами.

– Вы считаете меня глупой, да? – расстроенно спросила Мора

– Детка, мы просто не знаем наверняка. Мы можем лишь предполагать, но, вероятно, правды мы не узнаем никогда. Многие туристы верят, что та местность просто слишком заболочена...

– А я думаю, – в диалог вступила Алисия, – что Морина версия вполне логична. Должно же было озеро как-то получить свое название в конце концов. Да и какой хороший лес обходится без тайного ведьмовского шабаша? Точно не Сэйф-Хэвен, – она подмигнула младшей сестре, и та ответила благодарной улыбкой.

Походники пробыли на полянке еще какое-то время: Мора делала снимки на свой винтажный фотоаппарат, Алисия с интересом разглядывала бутоны наперстянки, а мистер Льюис зачем-то осматривал кострище.

Ремси же просто стоял посреди травяного островка. Чувствовал дрожь в ногах от перенапряжения и приятный цветочный аромат, щекочущий нос. Вслушивался в шумящий впереди водопад и завывающий ветер, пригоняющий на небо темные облака. Впитывал. Запоминал. Каждую деталь, отблеск света и оттенок зеленого. Снова. Потому что уже завтра покинет это место на неизвестный срок.

Солнце начало лениво клониться к закату. Мистер Льюис сказал, что им лучше выдвинуться обратно в лагерь, если они хотят вернуться засветло.

Бросив последний взгляд на «Вдову», которая будет лить свои слезы и после их ухода, Ремси вздохнул и двинулся вслед за Морой, замыкая их маленькое шествие. Пробираясь сквозь разноцветное поле, парень отмахивался от проснувшихся под вечер насекомых.

Вскоре они с лучшей подругой завели рассуждение о том, куда могли отправиться Тони с Мэри-Грейс. Спустя какое-то время их перебил мистер Льюис, вдруг поменявшийся с Алисией местами.

– Детка, ты не будешь против, если я украду Ремси на пару слов?

Мора, как раз приводящая аргументы в пользу «Ведьминого» озера, удивленно посмотрела на отца, но после пожала плечами и пошла догонять Алисию.

– Ну что, Рембой, – мужчина выровнялся с юношей на тропе, – наш последний вечер здесь.

Ремси было слишком больно отвечать привычное «Есть, сэр», поэтому он промолчал.

– Не сильно мы тебя вымотали за эти три дня?

Честным ответом было бы «Да, сильно», но сейчас физическая усталость казалась ничем по сравнению с теми впечатлениями, которые получил парень.

– Вы предупреждали, что в походах может быть тяжело, – сказал он, – но думаю, здешние виды мне запомнятся куда лучше мышечных болей.

– Оно правда так будет, – улыбнулся мистер Льюис. – Не жалеешь, что поехал с нами?

Ремси вспомнил, как в первый день испытывал отвращение от каждой секунды, проведенной в Сэйф-Хэвене, как хотелось вернуться домой и оставить жалкие попытки восхождения до лагеря. Как начался дождь, и юноша ненавидел каждую частичку себя за то, что не взял глупый дождевик. Казалось, с первого дня прошла вечность. И если тогда он правда жалел, что согласился на все это, то сейчас...

– Вовсе нет, сэр, – улыбнулся парень.

– Я очень рад, – мужчина похлопал его по плечу. – У меня есть к тебе еще один вопрос. Как ты смотришь на то, если завтра по пути в Истборн мы ненадолго остановимся в Бристоле?

Ремси несколько опешил от этого вопроса.

– Просто у меня там живут родители, – пояснил мистер Льюис. – Я бы хотел заехать повидать их. Ты не сильно спешишь домой?

Спешил ли он домой? Пф, он был счастлив найти способ подольше туда не возвращаться.

– Совсем нет, сэр.

– Тогда ты не будешь против, если мы заедем к моим старикам?

– Совсем нет, сэр.

– Отлично, – мужчина вновь улыбнулся, забавно шевеля усами. – Тогда завтра с утра я позвоню твоей маме, чтобы предупредить ее.

Ремси хотел сказать, что не стоит утруждать себя подобным, но после подумал, что пусть лучше мистер Льюис расскажет об их задержке Джейн, чем он сам будет ей что-то объяснять.

– Хорошо, – лишь кивнул он.

Всего через несколько минут после этого маленького диалога, юноша почувствовал, как на кожу упали несколько капель. Закинул голову и глянул на небо – оно было скрыто за темными облаками. Погодную перемену ощутили все, но, кажется, на этот раз она не сильно напугала или расстроила.

– Мы не боимся слабого дождика, не так ли? – задорно сказал мистер Льюис, вновь возглавляющий их мини-группу.

Моросящий дождь сопровождал их почти до самого лагеря, но Ремси воспринял такой природный акт, как красивый символизм. Выбравшись из леса на открытую опушку, парень вновь откинул голову назад, впервые радостно приветствуя непогоду и чувствуя, как морось приятно холодила кожу. Было в этом моменте что-то жутко интимное и расслабляющее.

– А чего это все потускнели? – вдруг спросил мистер Льюис. – А ну-ка, запевай!

И он, как подумалось Ремси, выбрал одну из самых грустных для этого момента песен.

– I can still recall our last summer.

– Почему именно эту? – Мора высказала мысль друга.

– А почему бы и нет? – пожал плечами мужчина. – I still see it all.

– Walks along the Seine, – подхватил мелодичный голос Алисии.

– Laughing in the rain, – сдерживая смех, пропела Мора.

– Our last summer...

– Memories that remain, – тихо заключил Ремси.

Вечер в лагере прошел в некоторой суматохе. Вытолкнув Ким из палатки и вместе поужинав, походники забегали туда-сюда по поляне, собирая вещи. Дождь прекратился, и теперь в воздухе стоял приятный аромат свежей хвои вперемежку с дымом о потушенного огня. Озеро отражало последние лучи заходящего солнца, когда мистер Льюис вновь собрал всех у костровища.

– Вы все большие молодцы, – начал он свою речь. – Эти три дня принесли нам очень много новых эмоций, впечатлений и опыта. Спасибо Сэйф-Хэвену за то, что принял нас. Надеюсь, – возможно, – в следующем году он примет нас так же любезно. Кто будет чай?

Все, даже Ким, с удовольствием выпили по кружке сладкого чая. Затем Алисия, подготовившаяся заранее, принесла из палатки большую упаковку маршмеллоу.

– Где ты их прятала? – удивилась Мора, пока мистер Льюис по новой разжигал костер.

– Все тебе расскажи.

Каждый получил по деревянной палочке, на которую насаживал зефирку для ее дальнейшего обжаривания. Рот Ремси снова склеился, и перехватив взгляд Моры, которая выглядела так же смешно, юноша расхохотался. Ким, явно отдохнувшая за последние пару часов, решила проверить, сколько маршмеллоу она сможет съесть за раз. Эксперимент не увенчался особым успехом, но зато сильно всех рассмешил.

Вечер медленно опустился на поляну, укрывая ее звездным одеялом. Ремси, объевшийся зефиром, устало наблюдал и время от времени подпевал своим походникам, которые, по всей видимости, решили вспомнить всю дискографию ABBA. На Super Trouper Мора с Алисией даже исполнили небольшой танец, который получил бурные аплодисменты мистера Льюиса и скептический взгляд Ким. Однако сестры потом вытащили ее на середину поляну и каким-то образом уговорили спеть Gimme! Gimme! Gimme!.

И пока яркое пламя в костре согревало, а сестры Льюис громко распевали знаменитые песни, Ремси был рад, что никто из них не решил исполнить Slipping Through My Fingers. И как бы юноше ни было больно думать о том, что уже завтра вся лесная магия рассеется, в тот самый момент – вечером, вблизи спокойного «Безымянного» озера – он ощущал чувство, которому наконец знал название.

Ремси был счастлив.

И если бы его попросили подумать о самом счастливом воспоминании для того, чтобы создать Патронус, парень бы, без сомнения, вернулся в этот вечер, полный смеха, радости и любви.