Ты станешь моей 18+

*Из песни группы Мумий Тролль — В рейс

В этой главе и далее упоминается несуществующий фармацевтический препарат. Его химические свойства, структура и способ изготовления — художественный вымысел.

У Марины везде были связи. Она обладала даром — быстро заводить новые знакомства и договариваться о сделках. Два дня назад я поступилась совестью и предала Галю, чтобы Марина договорилась о моём выступлении на конференции.

Возможно, срок действия благосклонности Марины ко мне ещё не истёк, потому что она снова согласилась помочь. Благодаря ей я попала в больницу, где лежал Вик. Марина дружила со студенткой старших курсов, подрабатывающей медсестрой в реанимации.

— Если спросят, скажи, что практикантка, сама напросилась в ночную смену дежурить, — наставляла меня медсестра, пока я натягивала свободные штаны хирургического костюма. — И всё же постарайся врачам на глаза не попадаться, если увидишь кого, схвати там тряпку, начни пыль протирать или утки носить. Без дела в общем не стой.

Я кивнула, беспрекословно запоминая все инструкции. Кивок получился резкий, дёрганный, точно отражающий напряжение во мне.

— Как закончишь, вернёшься в сестринскую. Переоденешься, и хиркостюм здесь повесь, — медсестра провела ладонью по спинке деревянного стула.

В этой комнатке медицинский персонал не только переодевался, но и отдыхал. На столе пыхтел чайник, вокруг стояли две кружки с недопитым кофе. Напротив дивана бурчал старенький телевизор, который никто не смотрел. Комната была общей, никакого разделения на мужскую и женскую раздевалку. Мне повезло переодеться, пока в сестринскую никто не зашёл.

Над входом в отделение висела широкая табличка, издалека читались белые буквы на синем фоне: «Отделение реанимации и интенсивной терапии». Медсестра открыла мне дверь, пропуская в отделение, где от яркого света ламп слезились глаза. В нос ударил запах антисептика и мочи.

— Твой пациент в отдельном боксе лежит. Между первой и второй палатой, — она махнула рукой, указывая путь через просторную комнату, совсем непохожую на привычную палату. В ней находилось десять коек, возле каждой стояли пластмассовые столики на колёсиках и мониторы. Тишину разрезало пиканье приборов и монотонный шум висящих на потолке ламп. Я старалась как можно быстрее пересечь палату, не смотреть на спящих под белыми простынями пациентов. Они же спят? Или все без сознания?

Между первой и второй палатой располагались две комнаты, с огромными стёклами. Не заходя внутрь, можно было наблюдать за пациентами и видеть показания на мониторе. В одной из них лежал Вик.

Его обнажённую грудь наполовину прикрывала белая простыня, к коже были приклеены разноцветные датчики, провода от которых тянулись к монитору рядом. Я подошла ближе, старалась ступать по кафелю как можно тише, страшась потревожить Вика. Села на пластиковый стул рядом с кроватью и только тогда позволила себе глубоко вздохнуть. Вик не открывал глаз. Ещё несколько секунд я прислушивалась к пиликанью экрана, который рисовал зелёные зигзаги.

— Вик, я рядом, — пальцы коснулись прохладной ладони. Я взяла его руку, стараясь согреть своим теплом. Он не проснулся, только его пальцы чуть плотнее обхватили мою ладонь.

— Он в коме, — медсестра встала за моей спиной. — Не приходит в сознание, кома один.

Я смутно помнила степени комы, но кивнула так, будто всё поняла.

— Это твой парень?

— Бывший, — в горле скопилась вязкая слюна, каждое слово давалось с трудом.

— Оооо, — протянула медсестра. — Может, и хорошо, что бывший. Дело с ним плохо.

— В смысле?

— Налоксон* не помогает. Не работает. Была у нас пару недель назад такая же пациентка, в баре чего-то перебрала. Врачи даже понять не могли, что с ней такое. Не выкарабкалась она в общем.

*Налоксо́н — антагонист опиоидных рецепторов, применяется как антидот при передозировках опиоидов.

Биение сердца отдавалось в висках, в глазах потемнело. Я сильнее сжала ладонь Вика, чтобы не грохнуться в обморок. Глубокий вдох, медленный выдох. Темнота отступила, но сердце ещё бешено колотилось.

Я злилась на Вика. Он же обещал, что больше не станет ничего принимать. Получается, все его обещания оказались ложью. Вик сам себя угробил. Мне жалко, но не его, а... себя. Во мне ещё теплилась надежда, призрачный шанс, что мы снова сможем быть вместе. Поступок Вика доказывал — он такой надежды не питал.

Я чувствовала полный жалости взгляд медсестры, специально не поворачивалась к ней, не желая, принимать сочувствие. И без этого я чувствовала себя жалкой.

Из общей палаты раздались громкие возгласы. Я обернулась и через стёкла бокса увидела, как Игорь и Алёна зашли в отделение. Медбрат преградил им путь, что-то объясняя.

— Всё нормально, пацан. Я с главврачом договорился. Где Ханучев лежит? — Игорь положил ладонь на плечо медбрату. В ответ тот мотал головой.

Алёна стояла рядом, оглядывалась по сторонам и вздрагивая от громких возгласов Игоря. Медбрат развёл руками и пропустил Ханучевых в отделение.

— Они не должны меня увидеть, — я вскочила со стула.

Медсестра недовольно нахмурилась.

— Давай в соседний бокс, там посиди, — она открыла смежную дверь, и я юркнула туда. Присела на корточки у стены, чтобы через окно между боксами меня не было видно. Медсестра осталась стоять рядом с кроватью Вика.

Послышалось стучание каблуков.

— Всё так же, — скулила Алёна, шмыгая носом.

— Оставьте нас одних, — низкий голос Игоря, вероятно, обращался к медсестре.

После хлопка двери они снова заговорили.

— Это ты... это ты во всём виноват! Ты мне обещал, что не тронешь Витю, ты обещал. Только из-за этого я с тобой не развелась.

Алёна говорила как обезумевшая. Возможно, так оно и было. Ни разу не слышала, чтобы она звала Вика именем, которое ему не нравилось. Или же она просто знала, что он её не услышит.

— Я-то здесь при чём? Я его что ли отравил? Это ты своего Валентина благодари! Он эту дрянь придумал. Тебе самой-то совесть не жмёт?

— Нет, — Алёна выплюнула не слово, а яд.

— Ты же настаивала на этом хрен пойми каком веществе, мы даже его побочку не знаем.

— Оно лучше, чем наркота! Я хотела как лучше.

— Вот и разгребай теперь это «как лучше». И по поводу нашего брака... Хватит строить из себя несчастную, ты меня уже давно в свою постель не пускаешь.

— Ой, вот только здесь этого не надо!

Их голоса затихли, а я так и сидела, приклеенная спиной к стене, не могла пошевелиться.

Тяжёлой поступью кто-то вышел из бокса. Я просидела у стенки ещё чуть-чуть, пытаясь восстановить дыхание и осмыслить подслушанный разговор. Медсестра упомянула, что Вик отравился каким-то неизвестным препаратом. Получается, Игорь и Алёна знали, что это за вещество. Они знали, что его придумал какой-то Валентин.

Колени затекли и начали побаливать. Нужно было выбираться, не сидеть же мне здесь до утра. Я приподнялась и глянула через стекло. Алёна склонилась над постелью Вика, в такой позе она вряд ли бы меня заметила. На корточках я поползла к противоположной двери. Мышцы кололи иголками, и я сдерживалась, чтобы не застонать. Встала на ноги, только когда нужно было тянуться к ручке.

Из отделения я мчалась как угорелая, наверное, привлекая этим к себе ещё больше внимания. Мне стало спокойнее, когда я переоделась в свою одежду и вышла из больницы. Проходя мимо парковки, я заметила тёмный силуэт рядом с чёрным джипом. Серые клубы дыма рассеялись, и в жёлтом свете фонаря я узнала Игоря. Он прикурил сигарету, не отводя от меня глаз. Я застыла на месте и наблюдала, как облачка дыма струятся из его рта. Может, всё-таки нам поговорить? Алёна накричала на меня, узнав, что Вика увезли на скорой. Отчего-то она решила, что я виновата в передозировке. Я пробралась в отделение тайком, потому что не хотела с ней видеться. С Игорем же мы не ссорились. Мы вообще мало разговаривали. Я ждала, что он подойдёт ко мне, сделает шаг навстречу или махнёт рукой, но этого не происходило. Игорь раз за разом подносил сигарету ко рту, а затем выдыхал струйки дыма. Потоптавшись на месте, я двинулась дальше. 

Из-за комендантского часа в общежитие я попала к утру. После беспокойного трёхчасового сна голова шла кругом, зато энергии было хоть отбавляй. Я металась из угла в угол, пытаясь сопоставить услышанное в больнице. Вик в коме. Он может умереть, потому что антидот не работает. Игорь и Алёна, в отличие от врачей, знали, чем отравился Вик, но у них не было противоядия, иначе они дали бы его Вику.
— Не мельтеши, иди погуляй! — посоветовала Марина, не поднимая головы. Она мелким почерком переписывала текст учебника на клочок бумаги. Девочки готовились к экзаменам, и своим хождением по комнате я их раздражала. Пойду прогуляюсь.
Я запрыгнула в кроссовки и надела ветровку. Сунула руки в карманы, проверяя, взяла ли с собой ключи. Пальцы нащупали прямоугольный пластик. В кармане лежала флешка, та самая, что я нашла в кабинете Вика. 

Не снимая кроссовок, я подбежала к ноутбуку и воткнула в него флешку.
— У тебя всё нормально?

Девочки оторвались от учебников и с лицами, полными любопытства, поглядывали на меня.

— Да, нормально, — мою ложь выдавали пальцы, постукивали по столу от нетерпения, пока данные с флешки открывались.

— У тебя там, случайно, не билеты к экзамену?
— Нет.

— Ты вообще готовиться будешь? — спросила Милена, в руках у которой впервые за семестр лежал учебник, а не журнал мод. 

— Мне не до этого.

Компьютер гудел, переваривая информацию. Что же там такое?
— С каждым днём наша Таша всё загадочнее и загадочнее, — приговаривала Марина, а Милена ей поддакивала. 

На светлом экране компьютера появились документы и сканы. Первым файлом была статья в местной газете. Дата публикации: 14 сентября 1991 года. В статье говорилось о росте преступности и увеличившемся числе вооружённых нападений. К примеру, два дня назад стало известно о гибели преподавателя университета Валентина Георгеевича Городеева. Тело преподавателя нашли на дачном участке, гибель наступила в результате огнестрельного ранения. Следствие установило факт самоубийства, хотя по информации осведомителей редакции, этот случай может быть связан с бандой, орудующей на дачных участках. К преступлениям банды приписывали также убийство семейной пары...
Не этого ли Валентина обсуждали Игорь с Алёной? И фамилия у него знакомая. Как у нашей преподавательницы по химии. Может, это её родственник?

Я свернула скан газеты и открыла следующий файл. Протокол допроса Игоря Александровича Ханучева. Он признавался, что встречался с Валентином Георгиевичем Городеевым незадолго до самоубийства последнего. Его слова подтверждала Карина Генадьевна Лонская, которая также присутствовала во время их встречи. Следом шли её показания.

Как мама во всём этом замешана? Игоря подозревали в убийстве Валентина, а она подтвердила его алиби?

На следующих сканах был рукописный текст, напоминающий лекции по фармацевтической технологии, где нам объясняли, как изготовить лекарственное вещество. Или же это была фармакогнозия с элементами ботаники, потому что упоминался зверобой и способ его обработки. Я читала дальше. При испытаниях на лабораторных мышах препарат вызывал анальгезирующий эффект, но подопытные не испытывали физической зависимости.

Я попыталась найти формулу в интернете, но поисковик отказывался выдавать результаты. Такого вещества не существовало. 

Конспект закончился, следом шли фотографии. Какая-то будка рядом с заводом Игоря. Я там ни разу не была, узнала только по названию. Блистер с БАДами и фотографии людей в клубе, документ с адресами и телефонами. 

В комнате резко стало душно, голова закипела от навалившихся фактов. Я выдернула флешку из компьютера, спрятала её в кармане и понеслась на улицу. Мокрый воздух оседал в лёгких вместе с выхлопными газами от десятков машин, застрявших в пробке. Спускаясь по Тополиной аллее, я пыталась сложить воедино детали головоломки. Вик отравился веществом, которое открыл Валентин. Науке об этом препарате ничего не известно, зато Игорь, похоже, производил его где-то на своём заводе под видом БАДов. Уникальность вещества в том, что оно устраняло боль и вызывало эйфорию, но после его употребления не происходило зависимости.

А ещё моя мама как-то связана с историей гибели Валентина. Нет, главное — Валентин был мёртв, и антидота не существовало. Неважно, убил его кто-то или нет. Нужно спасти Вика, если это возможно. 

Спасибо за прочтение главы! Продолжение завтра. А пока я приглашаю вас в свой тгк Тайны Мыльного двора, где под тегом #доп_ материалы я рассказываю о книжном закулисье. Например, по изначальной задумке Таша должна была учиться в институте Марангони. Ещё там есть пост о том, как подбираются названия к главам.