a_void

Солнечные лучи проникали сквозь стёкла больших окон лаборатории исследовательского центра. Они подсвечивали всевозможные колбы, пробирки, металлические инструменты, создавая причудливый световой узор. Но больше всего доставалось глазам подопытного. Человек был привязан к креслу и окружён проводами.

— Давай мы его отвернём, Марк, помоги мне

— Нет, пусть загорает, не отвлекайся от эксперимента, это сейчас куда важнее

— Изверг!

— Давай-ка потише, нам ни к чему лишние уши сейчас

Марк ходил вокруг кресла, его пальцы нервно отбивали ритм по металлическому корпусу.

— Я должен знать, что будет, если мы перейдём черту, — прошептал он, больше себе, чем кому-то из присутствующих.

Марк ввёл в человека вещество — экспериментальный препарат, разработанный для изменения когнитивных функций и подавления эмоциональной реакции. Его цель — создать человека, способного действовать рационально, без влияния страха, боли или сочувствия.

— Доза минимальная, — сказал он ассистенту. — Если он выдержит, мы попробуем увеличить.

Подопытный начал извиваться, его лицо исказилось от боли, но звука он не издал. Марк внимательно следил за мониторами, где пульс и активность мозга стремительно менялись.

— Он теряет контроль, — заметил ассистент.
— Нет, это переходный этап, — ответил Марк. — Если мы остановимся сейчас, мы ничего не узнаем.

Человек внезапно начал громко кричать, а его движения стали хаотичными. Красные линии на экране зашкаливали. Ассистент потянулся к кнопке аварийного выключения.

— Не смей! — резко остановил его Марк. — Это необходимо для прогресса.

Подопытный перестал кричать, его глаза стали стеклянными. На экране появилась надпись: "Когнитивная перегрузка".

— Видишь? Мы достигли предела. Теперь мы знаем, где граница, — произнёс Марк с холодной уверенностью.

Ассистент смотрел на привязанного человека, который теперь был без сознания.

— Это не граница, Марк. Это катастрофа.

Марк даже не взглянул в его сторону.

— Прогресс требует жертв. Он стал частью чего-то большего. И да, нам нужно найти помещение со звукоизоляцией.

— Марк, мы переступили черту! Если это всплывёт, нас закроют.

— Если это всплывёт, мы станем пионерами новой эпохи.

Марк отошёл к окну. Его непослушные каштановые волосы развевались на сквозняке. Он оппёрся руками о подоконник и посмотрел вдаль.

— Задумывался ли ты, где заканчивается человек и начинается нечто большее? — Марк говорил, не отрывая взгляда от окна, где солнечные лучи и капли дождя плясали в хаотичном ритме. — Мы привыкли считать себя венцом творения, но на самом деле мы — лишь промежуточный этап.

Он сделал паузу, его голос стал тише, словно обращаясь к самому себе:
— Все наши возможности — это ограничения. Мы видим только то, что позволяют нам глаза. Мы слышим только то, что охватывает диапазон нашего слуха. Мы понимаем только то, что укладывается в рамки нашего разума. Но что, если это не предел?

Марк повернулся к ассистенту, его лицо отражало одновременно восторг и вызов:
— История человечества — это история преодоления границ. Мы побеждали гравитацию, поднимались в небо. Мы покоряли океаны, проникали в глубины атомов. Но все наши достижения — это детские шаги по сравнению с тем, кем мы могли бы стать.

Он провёл пальцем по металлической поверхности стола.
— Мы боимся смотреть дальше, боимся разрушить привычный порядок вещей. Но как иначе понять, что дальше? Где заканчивается человек? Там, где он боится сделать шаг вперёд.

Его голос стал резче, сильнее:
— Мы ограничиваем себя моралью, страхом, законами. Но эволюция не знает морали. Она безжалостна, она требует жертв. И если мы не готовы перейти эту черту, то останемся в своих клетках. Животные, которые называют себя людьми.

Он резко обернулся к ассистенту, его взгляд резал не хуже ножа.
— А ты? Ты готов узнать, что за пределами? Или будешь цепляться за свои ограничения?

— Ты думаешь, мы зашли слишком далеко? — голос Марка прозвучал неожиданно мягко, почти дружелюбно.

Ассистент, опустив голову, ответил с дрожью в голосе:

— Это... неправильно, Марк. Мы играем с вещами, которые нам неподвластны.

Марк усмехнулся. Он подошёл ближе, его фигура нависла над ассистентом, словно тень.

— Неправильно? Ты правда веришь в это слово? Где, по-твоему, находится граница между правильным и неправильным? На чьей стороне ты будешь, когда история вынесет свой вердикт?

Ассистент с трудом поднял глаза.
— Но этот человек... он страдает. Разве это не важно?

Марк кивнул, его тон стал почти утешительным.
— Да, он страдает. Но страдание — это плата за прогресс. Ты знаешь, сколько людей погибло, чтобы создать первую вакцину? Сколько упало, чтобы мы научились летать? Страдание — это инструмент. Оно временно, но то, что мы создаём, останется навсегда.

Он сделал шаг ближе, его голос стал мягче, но давящим:
— Посмотри на мир вокруг. Люди тонут в своих слабостях. Страх, боль, сомнения — это цепи, которые держат их внизу. Мы же здесь, чтобы разорвать эти цепи. Мы стоим на пороге эволюции.

Ассистент дрожал, но его лицо выражало замешательство. Марк заметил это и продолжил, его голос становился всё более гипнотическим:
— Ты боишься. Это нормально. Но подумай: что страшнее — рискнуть и изменить всё или отказаться и остаться никем? Ты хочешь быть тем, кто стоял на обочине истории, пока другие прокладывали путь?

Ассистент опустил голову, его руки сжались в кулаки.
— Я... я не знаю.

Марк склонился ближе, его слова были словно яд, проникающий в сознание.
— Ты знаешь. Ты уже знаешь. Ты хочешь быть частью чего-то великого. Я вижу это в твоих глазах.

Ассистент всхлипнул, а затем медленно кивнул.
— Хорошо... Я с вами, Марк.

Марк улыбнулся, его лицо озарилось триумфом.
— Хорошо. Теперь ты понимаешь. Мы стоим на пороге нового мира. И мы пройдём через него вместе.

Марк похлопал по плечу ассистенту и сказал:

— Приберись здесь, чтобы комар носа не подточил!

— Будет сделано, босс, — с усмешкой ответил ассистент

О Марке могло сложиться неоднозначное впечатление одиозного крайне жестокого юноши. В принципе это не являлось ложным, кроме некоторых исключающих такое поведение концепций. Во-первых, его любовь к животным была безгранична - он помогал приютам да и сам воспитывал парочку дворняг. Во-вторых, он был семьянином - помимо любящей жены у него были ещё и дети, которые души в нём не чаяли. Фасад был великолепен. Никто и не догадается о тени, что выходит погулять.

Марк сидел за массивным металлическим столом в одной из боковых комнат лаборатории. Напротив него — женщина в строгом чёрном костюме, её лицо казалось невыразительным, словно маска. Она медленно перебирала страницы отчёта, который он передал ей несколько минут назад.

— Результаты удовлетворительные, — наконец сказала она, не поднимая взгляда. Её голос был холодным, как ледяная вода.

Марк откинулся на спинку стула, наблюдая за её движениями.
— Удовлетворительные? Мы достигли предела человеческих возможностей. Если это не прогресс, то что?

Женщина подняла глаза, её взгляд был тяжёлым.
— Прогресс — это то, что мы определяем как шаг вперёд. Но ты знаешь, что это всего лишь начало.

— Конечно, — кивнул Марк. — Мы оба знаем, что на этом не остановимся.

Она закрыла папку и убрала её в кожаный кейс.
— Следующий этап требует большей осторожности. Завеса недовольна твоей методологией.

Марк сжал кулаки, его голос стал напряжённым:
— Завеса? Завеса понятия не имеет, что значит работать с этим дерьмом. Они просто диктуют сверху, не видя, как всё происходит на самом деле.

Женщина наклонилась вперёд, её тон стал угрожающим:
— Не забывайся, Марк. Ты инструмент, как и все мы. Завеса дала тебе ресурсы, чтобы ты делал свою работу. И она будет ждать результатов.

— А что, если я скажу, что этого недостаточно? — Марк подался вперёд, его глаза сверкнули. — Если мы хотим действительно преодолеть границы, нам нужно больше времени. Больше субъектов.

Она смотрела на него несколько секунд, прежде чем откинуться на спинку стула.
— Ты получишь, что просишь. Но только если докажешь, что стоишь этого.

Она встала, готовясь уйти, но замерла у двери.
— И ещё, Марк. Завеса не прощает провалов. Если твои эксперименты привлекут ненужное внимание, мы просто сотрем твоё имя.

Марк усмехнулся, глядя ей вслед.
— Сотрите. Но без меня ваши амбиции не выйдут за пределы лабораторной колбы.

Когда дверь закрылась, Марк поднялся и посмотрел в окно. Его отражение мелькнуло на стекле, но он едва узнал в нём себя.

— Они думают, что контролируют меня, — пробормотал он. — Но однажды я покажу им, что это я контролирую Завесу.