Акт I глава IV: Империя под ударом
В то же время империя Киррия погружалась в бездну отчаяния. «Северная длань» влила мощь в повстанцев, и те, укрепившись в захваченных городах, ринулись в наступление. Их тень расползалась к центру, отбрасывая имперскую гвардию вглубь страны, точно загнанного зверя. Столица задыхалась в панике — народ, стиснув зубы, смотрел, как Империя тонет в кровавом болоте войны. На улицах шептались о предателе в верхах, а гвардейцы, сжимая оружие, ждали приказа, которого не было.
Прорыв блокады залива обернулся пустым рёвом стали. Фирцих Вэйлиш, командующий флотом Киррии, бросил в бой последние крохи мощи — всё, что ещё держалось на волнах. Двадцать эсминцев и три тяжёлых крейсера вырвались из столичного порта, мчась навстречу врагу. В его голове тлела надежда — одолеть их манёвром и стальной волей, вернуть море Империи. Матросы на палубах молчали, зная, что идут на заклание.
Но Западный флот КСП — ударная группа «Штормовые волки» — ждал их с холодной уверенностью. Авианосец с тяжёлыми штурмовиками на борту стоял в сердце строя, окружённый двумя линкорами, эсминцами, крейсерами и сторожевиками. Их заслон был крепок, как железо, выкованное для войны.
Имперские корабли выстроились тремя дугами. Первая — из двенадцати эсминцев — растянулась в линию, готовая принять удар. Вторая, из восьми эсминцев, ждала позади, чтобы рвануть в стороны и бить по авианосцу. Третья — три тяжёлых крейсера — держалась сзади, их орудия следили за полем боя, выискивая добычу. Фирцих хотел, чтобы первая группа сковала врага, вторая ударила в сердце, а крейсеры добивали остатки.
«Штормовые волки» видели их план. В центре встал авианосец с линкором, штурмовики гудели на палубе. Эсминцы окружили его плотным кольцом, готовые встать стеной. Внешний рубеж из сторожевиков ждал первого удара. Две группы с линкорами и крейсерами заняли фланги, чтобы рвать врага залпами. Одинокий крейсер в середине держал тыл, его пушки метили в хаос.
К одиннадцати утра имперцы показались на горизонте. Сторожевики КСП рванули навстречу первой дуге, зная, что их ждёт смерть. Эсминцы ударили первыми — два сторожевика вспыхнули, дым застлал море. Оставшиеся вцепились в бой, разнеся мостик одного эсминца. Скоро огонь пожрал ещё корабли с обеих сторон — дым и крики смешались над водой.
Вторая группа имперцев разделилась и пошла к авианосцу, огибая бой. Линкоры КСП встретили их залпами — два эсминца разлетелись в щепки, нефть растеклась по волнам. Оставшиеся били в ответ, но крейсеры врага встали на пути, отражая удары и раздавая свои. Небо загудело — штурмовики взмыли и ринулись на тылы Киррии, их тени легли на море.
Пять часов бой гремел. Крейсеры с обеих сторон били без промаха, вырывая куски стали. Шесть эсминцев и два крейсера Империи, объятые огнём, поползли к порту, оставляя шлейф нефти и крови. Один крейсер ушёл под воду — пробоины добили его, но экипаж спасли. Блокада устояла. КСП потерял все сторожевики, несколько крейсеров и линкор — экипажи смотрели, как их корабли тонут, бессильные помочь. Семь штурмовиков рухнули под огнём имперцев, но авианосец выстоял.
Тогда из порта вышла «Ярость Императора» — линкор, чудовище из стали. Его корпус поражал размерами, пушки могли рвать броню, торпеды — топить тихо, а радар видел врага издалека. На закате он двинулся к блокаде, тенью на воде. Враг не знал, что идёт — тайна корабля была нерушима.
Ночь упала, и на десяти километрах «Ярость» ударила. Торпеды нашли цели — два эсминца и крейсер КСП вспыхнули и ушли под воду. Эсминцы врага ответили световыми ловушками — небо вспыхнуло, ослепляя всех. Линкор КСП бил в борт, вырывая обшивку, пожар полз по палубе. Штурмовики взлетели с авианосца, но главная пушка «Ярости» грянула. Снаряд разнёс авианосец, огонь и торпеды добили его. Другие орудия линкора потопили вражеский линкор, хоть тот успел ударить в ответ. Эсминцы бежали, но пушки «Ярости» догнали их. За два часа бой кончился. Линкор вернулся в порт, израненный, но гордый.
Обстановка на суше складывалась мрачной и тяжёлой. Победа «Ярости Императора» на море принесла Киррии короткую передышку, но земля под ногами имперцев дрожала от беды. Руководство, охваченное страхом и растерянностью, совершило роковую ошибку: отдало приказ бросить южные рубежи и стянуть гвардию к столице. Десятки тысяч солдат, изнурённых месяцами боёв, покидали свои посты, оставляя за собой выжженные поля, пустые склады и ржавеющее оружие. Их шаги гулко отдавались в тишине покинутых деревень, а за спиной уже поднималась пыль от наступающих войск Кернакской Республики. Враг ждал этого часа — их армия, тёмная и неумолимая, ворвалась через границу, открывая южный фронт. С севера давила «Северная длань» вместе с повстанцами, с юга — свежие силы Кернака, и Империя оказалась зажата в стальных тисках. Гвардия, теряя людей и веру, не могла держать два фронта — измотанные отряды отступали к столице, к последнему клочку земли у моря, где ещё горели очаги сопротивления.
К моменту, когда Легион «Смерти» вступил в бой, КСП и их союзники захватили почти всю Киррию. Лишь столица, огромная и гордая, стояла непокорённой, окружённая волнами и старыми стенами. Враг бился о её укрепления, как буря о скалы: тысячи солдат гибли под градом пуль и осколков, оставляя за собой груды тел и крики раненых. Но город держался, его защитники сжимали оружие до боли в руках, а женщины и старики таскали камни, чтобы чинить пробоины. Эйрих Фаурхульф, чьи глаза видели больше смертей, чем рассветов, разделил легион на десять армий — сорок тысяч в каждой, стальная волна, готовая обрушиться с тыла. Они ударили вдоль всей границы Империи: где-то враг падал легко, не успевая поднять ружья, а где-то каждый шаг легионеров оплачивался кровью сотен бойцов, выжженной землёй и стонами умирающих.
Поле боя превратилось в ад. Бесконечные траншеи тянулись через холмы и леса, их грязные стены пропитались кровью, а дно устилали тела — сломанные, изувеченные, с пустыми глазами. Бункеры, вырезанные в скалах и земле, плевались пулемётным огнём, их стволы раскалялись до красна, а воздух дрожал от гула артиллерии. Снаряды рвались над головами, осыпая солдат градом земли и металла, разрывая людей на куски без разбору — легионеров, гвардейцев, врагов. Ночью легионеры крались через тьму, подобно теням: ножи в руках, лица чёрные от сажи, они резали линии снабжения КСП, поджигали склады, оставляли за собой хаос и страх. Земля стонала под их ногами, покрытая воронками — глубокими ямами, где гнили тела тех, кого поглотила война.
Имперское командование собрало остатки воли и бросило гвардию в бой. Десятки тысяч солдат, к ним — гражданские с вилами и ружьями, хлынули из столицы, ломая рубежи врага. КСП пришлось отводить силы от города, чтобы заткнуть дыры в тылу, но легион давил неумолимо. С высоты птичьего полёта видно было, как армии врага сжимались в клещах: с одной стороны — гвардия, с другой — легион, и расстояние между ними таяло с каждым днём. Неделя боёв превратилась в вечность — крики, дым, кровь, рёв пушек не смолкали ни на миг, пока враг не рухнул, раздавленный.
День встречи гвардии и Легиона «Смерти» стал днём победы. Тысячи солдат, едва держащихся на ногах, падали в грязь, их доспехи звенели о камни. Лица, обожжённые солнцем и кровью, постаревшие за месяцы, текли слезами — солёными, горькими, живыми. Губы, потрескавшиеся от жажды и криков, шептали, почти без звука:
— Мы смогли...