Метаморфозы будущего

791 год с момента экстренной посадки межгалактического колониального корабля «Эйзра» на неизвестную планету...

Территория вокруг озера Эйш, названная Долиной, стала пристанищем для четырёх ключевых племён: раунсов, ругзготов, фильнов и бусуран. Эти земли дышали жизнью — густые, непроглядные леса скрывали под своими кронами тайны, неприступные горы уходили за облака, точно стражи, а бескрайние луга пестрели разноцветьем цветов. Флора и фауна планеты, куда рухнул межгалактический крейсер «Эйзра», были чуждыми — прекрасными, но порой смертельно враждебными.

Раунсы

Племя раунсов обосновалось на юго-востоке от озера Эйш, где мягкие зелёные холмы укрывали плодородные земли, а цветущие луга тянулись до горизонта. Их жизнь вращалась вокруг земли и скота — труд был их дыханием. Как искусные аграрии, они берегли уцелевшие обломки технологий «Эйзры»: механические плуги и примитивные тракторы, питавшиеся энергетическими кристаллами, рычали на полях, облегчая тяжкий труд. Каждое хозяйство раскидывалось несколькими постройками: жилыми домами, амбарами, скотными дворами и просторами ухоженных угодий. Дома делились по возрасту, отражая порядок рода:
• Старшее поколение (50+) жило в крепких бревенчатых домах, чьи стены украшали резные руны — символы мудрости и силы, выжженные временем.
• Среднее поколение (30–35+) обитало в двухэтажных строениях: нижний ярус из брёвен гудел теплом очага, верхний из сглаженных досок ловил ветер.
• Младшее поколение (20+) ютилось в простых одноэтажных хижинах без украшений — так раунсы закаляли молодёжь, считая, что суровость рождает стойкость.
Земля была их святыней, передавалась только по наследству — чужак не смел ступить на неё с притязанием.

Средняя численность поселения достигала 600 душ. Управляли ими два совета: земельный, где мужчины среднего возраста решали дела деревни, и совет старейшин, что держал младших в узде и выносил окончательный вердикт. Над всеми возвышался Верховный совет — голос самых влиятельных семей, чьи слова определяли торговлю, оборону и судьбу племени.

Богов раунсы не знали, но земля была их Матерью. Они верили, что после смерти дух возвращается в почву, охраняя род. Умерших сжигали на погребальных кострах, а прах развеивали над полями, где он сливался с ветром. Труд был их гордостью, их девиз гремел: «Что посеешь, то и съешь. А остаток продашь!» Они торговали зерном, шерстью, тканями и гончарными изделиями, но землю не продавали никогда — она оставалась в крови семьи.

Ругзготы

Племя ругзготов укрылось в лесах Эльмаса — мрачных, густых чащах, где древние деревья пронзали небо, а тропы вились, точно змеи. Лес был их домом, их дыханием — они жили в гармонии с ним, питаясь охотой, рыболовством и дарами природы. Границ у них не было — владения определялись чутьём: запахом мха, следами зверя, метками на коре.

Дома ругзготов не строились руками — они вырезались внутри исполинских деревьев эйли, чьи стволы возвышались, как крепости. В каждом таком древе скрывалась жизнь:
• Жилые зоны — уютные полости, где светящиеся грибы и масляные лампы разгоняли тьму.
• Хранилища — ниши в корнях, полные вяленого мяса, рыбы, сушёных ягод и орехов.
• Приюты для йоргов — волкоподобных спутников, что рычали в нижних ярусах, охраняя хозяев.
Верхние этажи отдавались детям — там, среди ветвей, они учились ощущать лес. Среднее поколение держало середину ствола, старики жили ниже, а под корнями прятались склепы — молчаливые усыпальницы предков.

Поселение насчитывало около 300 человек. Во главе стоял вождь, чей голос собирал Совет Двенадцати — лучших охотников, чьи стрелы не знали промаха. Охота была ритуалом: перед ударом ругзготы шептали молитвы лесу, прося прощения за кровь. Но олени священных рощ, где ночью цвели голубые йшцу, точно звёзды, оставались неприкосновенными — их смерть была табу.

Лес был их богом, его духи жили в каждом стволе, каждом звере. Вредить ему без нужды означало кару — изгнание или смерть. Умерших хоронили под корнями семейного древа, чтобы их души слились с лесом, став его частью. Они торговали мясом, мехами, костяными украшениями, но древесину или растения не трогали — это было святотатством.

Фильны

Племя фильнов осело на северо- и юго-западе от озера Эйш, среди скалистых предгорий, что таили богатства недр. Их жизнь гудела добычей — древесина, камень, уголь, железо, медь, золото, драгоценные камни и энергетические кристаллы текли из шахт. Каменные дома фильнов возвышались, точно горы: массивные, строгие, с резными узорами — сценами добычи, подземных рек и духов камня. Поселения делились на зоны: жилые кварталы, склады, плавильни, кузницы, мастерские и усыпальницы — всё подчинено порядку.

Жизнь была суровой — комфорт считался врагом силы, излишества слабостью. Дома отапливались магматическими печами, свет лился от кристаллов, а пища готовилась в общих залах, где вечером гудели голоса семей. Совет из пяти влиятельных родов правил поселением, выбирая наместника. Тот назначал трёх мастеров:
• Мастер над монетой — хранил казну и вёл торговлю.
• Мастер над логистикой — правил добычей и путями ресурсов.
• Мастер над безопасностью — стерёг покой, командуя воинами.

Фильны торговали металлом, оружием, бронёй и кристаллами, их кузнецы славились мастерством. Среди них жили отголоски «Эйзры» — примитивные лазерные мушкеты, что шипели в бою. Их вера, «Путь Маор», чтила бога гор Маора, даровавшего недра. Каждый носил камень-оберег — связь с божеством. Умерших оставляли в пещерах, где их тела сливались с камнем, становясь вечной частью скал. Их девиз гремел: «Камень крепок, но мы крепче его».

Бусураны

За пределами Долины, в раскалённых пустынях, жили бусураны — племя воителей, разбойников и грабителей. Их земли были бесплодны, а песок скрывал чудовищ, для которых человек — лишь добыча. Здесь выживали только сильные. Поселения в 400 душ строились из костей монстров, которые обтягивались шкурами и укреплялись бронзой. Лагеря гудели мраком: шатры воинов, кузницы, ритуальные костры и арены, где кровь решала споры.

Закон был прост: «Кто сильнее — тот и прав». Вождь правил силой, но любой мог бросить вызов — победа в честном бою венчала нового лидера, подлый удар карался смертью. Общество делилось на касты:
• Воины — элита, закалённая в испытаниях на силу и безжалостность.
• Кузнецы и ремесленники — ковали оружие и повозки из отнятого металла.
• Рабы — пленники, чья жизнь стоила меньше песка, но редким она даровала свободу.

Их вера, «Путь Кэй», славила богиню смерти, что брала сильных в свои дети. Погибнуть в бою было честью, умереть от старости — позором. Стариков, утративших силу, сталкивали в смертельных поединках. Они не сеяли, не пасли — лишь брали, что нужно, а их набеги гремели бурей. Но честь жила и в них: слабых без причины не трогали, а доблестных врагов принимали в свои ряды.

Так Долина жила в хрупком равновесии, где труд раунсов кормил поля, лес ругзготов шептал свои тайны, камень фильнов возвышал твердыни, а ярость бусуран гремела в пустыне. Но под этим покоем тлели угли — зависть и жажда власти, что вскоре разожгли первые искры раздора, готовые вспыхнуть пожаром.

991 год: Первые искры конфликта

Для бусуран жизнь раунсов была недосягаемой мечтой — сладкой, манящей, но нереальной. «Их жизнь слишком сказочно хороша» — частый шёпот среди обожжённых солнцем воителей пустыни. Плодородные земли Долины даровали раунсам изобилие: злаковые поля колосились, огороды ломились от овощей, сады гнулись под тяжестью фруктов. Голод обходил их стороной, и это возвышало раунсов в собственных глазах. Чувство, что природа поддаётся их трудолюбию, взращивало в них завышенное самомнение. На южан, темноволосых и обожжённых палящим солнцем, они смотрели свысока, видя в них лишь дикарей. Те немногие бусуранские путники, что по воле случая забредали в раунские поселения, не удостаивались ни уважения, ни равнодушия. В отличие от других племён Долины — их всегда встречали с распростёртыми объятиями, ломящимися от изобилия столами и широкой улыбкой.

Такое пренебрежение день за днём разжигало в бусуранах ярость. Гнев копился годами, не зная предела, пока наконец не вырвался наружу. Первым искры конфликта разжёг Граака Вак — один из сильнейших вождей племени. Объявив о походе вдоль побережья, где раскинулось отдалённое поселение раунсов, он начал свой военный поход. Лакомый кусок — богатый и беззащитный — быстро пал под натиском захватчиков. Спустя десять лет активной колонизации прибрежных земель на окраинах Долины Граака был убит. Не в честной племенной схватке, что проводилась бы на великой арене силы под рёв многотысячных трибун. Нет, он был убит гнусно, исподтишка — неизвестный отравил его. Так закончилось правление сильного воина. И так зародился первый конфликт в Долине.

1223 год: Бусуранская чума

Прошло 132 года с тех пор, как между племенами Долины — раунсами и бусуранами — началось противостояние. Южане, движимые жаждой наживы, регулярно совершали набеги на приграничные земли раунсов. Добычи хватало всегда с лихвой, поэтому с пустыми руками налётчики никогда не уходили.

Несмотря на свои безмерные богатства, раунсы упорно отказывались создавать свою собственную армию. Им было достаточно полагаться на наёмников, которые защищали их поселения. Раунская элита предпочла другой путь: засланные убийцы и тонкие манипуляции более века держали бусуран в раздробленном состоянии. Лидеры, способные объединить южное племя, быстро исчезали, а мелкие вожди, подогреваемые скрытой поддержкой, вели бесконечные междоусобицы. Всё это играло на руку раунской элите, ведь такая стратегия позволяла им в той или иной мере держать своих «диких» соседей в узде.

Но всё изменилось, когда разведчики донесли про появление Аэрэя Йорка — сурового вождя, чья воля грозила сплотить всё бусуранское племя под единым знаменем. В ответ на подобные, чаще всего панические донесения, зазнавшаяся раунская знать отмахивалась: «Эти дикари слишком жадны и глупы. Им нужны только наше золото и еда, а не какое-то там выдуманное единство». Ошибка оказалась роковой.

В начале палящего цикла, когда солнце выжигало землю, 20-тысячное войско бусуран ворвалось в Долину. Никто не ждал такого удара. Первые три месяца юго-восток пылал: десятки поселений были сожжены или захвачены. Наёмники раунсов сопротивлялись, но их силы таяли под яростным натиском врага. Осаждённые деревни падали одна за другой, а тысячи беженцев устремились к северу — за озеро Эйш и на северо-запад.

Следующие три месяца принесли новую волну хаоса. Бусураны, получив подкрепление в 10 тысяч воинов, расширили наступление. Форсировав реку по мосту, они ударили по юго-западным землям фильнов, а затем, воспользовавшись другой переправой, вторглись в центр Долины. Там они продолжили разорять раунсов и захватили два поселения ругзготов в священном лесу. Среди потрясений выделился раскол: раунсы с северо-востока объявили себя «северными», отвернувшись от южных собратьев. Это стало неожиданным ударом в спину.

Но Долина не сдалась. Племена, стряхнув оцепенение, выставили свои войска. Раунские воины были облачены в тяжёлые доспехи, сжимая мечи со щитами, а их стрелки с помощью автоматических арбалетов разили врага издалека. Ругзготы, охотники в кожаных латах, шли в бой с топорами, короткими клинками и луками. Фильны же показались на полях сражений с энергетическими ружьями, дополняя их острыми саблями для ближнего боя.

Последние два месяца войны стали переломными. Бусураны, не ожидавшие такого сильного отпора, бросались в отчаянные атаки, надеясь на былую тактику устрашения. Но организованные силы племён разбили их войско вдребезги. Победа досталась дорогой ценой: южные земли фильнов лежали в руинах, хоть они и сумели захватить два молодых поселения бусуран у озера Эйш. Ругзготы тоже понесли потери. Но ничего не могло сравниться с тем, что пережили южные раунсы: десятки потерянных поселений, тысячи убитых и порабощённых соплеменников. Юго-восточные земли, особенно прибрежная зона, так и остались под оккупацией.

Событие вошло в летописи как «Бусуранская чума» — напоминание о том, как гордыня и недооценка врага едва не погубили Долину.

1410 год: Новая эпоха

Спустя почти два века карта Долины сильно преобразилась. Южные раунсы, пережившие годы тяжёлых опустошительных войн, сумели грамотно одолеть остатки бусуран, вернув ранее утраченные земли. В ход шли как грубые военные действия, так и привычные тонкие манипуляции. Их поселения вновь раскинулись на юго-востоке, словно память о былом позоре стёрлась с лица земли.

Тем временем лес Эльмас, самый обширный в Долине, разросся — то ли под влиянием магии, то ли по иной, непостижимой причине. Точно объяснения столь аномальному явлению так и не нашлось. В любом случае, его густые чащи протянулись к центру и юго-востоку, а вместе с ними расширили свои владения ругзготы, чьи охотничьи тропы теперь вились среди новых дебрей.

Фильны же двинулись иным путём. Оставив позади леса, что когда-то покрывали их земли, они вырубили их под корень ради ресурсов. Древесину они в основном использовали в качестве обогрева их каменных домов. А на освободившихся равнинах выросли первые укрепления — форты, способные вместить сотни стрелков. Вооружённые энерго-ружьями и пушками, эти твердыни стали щитом и символом их мощи.

1415 год: Пламя раздора

Долина вновь озарилась племенем конфликта. Фильны, нуждающиеся в обильных объёмах древесины, протянули свои руки к священному лесу Эльмаса. Ругзготы, являющиеся хранителями этих земель, отреагировали агрессивно. Их ярости не было предела. Их воины-охотники обрушились на северные поселения фильнов, оставляя за собой лишь пепел и руины. В пылу войны ругзготы ударили и по раунсам, чьи деревни примыкали к густым лесам, разорив несколько окраинных селений. Южные раунсы не стерпели такой неоправданной дерзости. Действуя стремительно, они сумели в кратчайшие сроки изгнать или уничтожить ругзготов, которые осели на юго-востоке.

Тем временем из пустынь юга вернулись бусураны. В этот раз их главной целью стали южные владения фильнов. Учитывая тот факт, что те находились на стадии активной войны с ругзготами, их южный край, несмотря на обилие фортификаций, был открыт для неожиданных атак. Одновременно с этим передовые отряды пустынных воинов хлынули на юго-восток Долины, намереваясь вернуть ранее утраченные владения. Итог оказался кровавым: фильны лишились почти всех южных земель, а южные раунсы уступили часть юго-востока.

Бусураны, несмотря на очередной сокрушительный разгром, сумели, хоть и не в большом числе, закрепиться на юго-востоке у побережья. Это были уже не те дикари прошлого. Утомлённые бессмысленной резнёй, они искали мира и видели своё будущее в военном ремесле — теперь как наёмники, а не захватчики.

Пока Долина истекала кровью, северные раунсы нанесли подлый удар. Воспользовавшись хаосом, они напали на отдалённые северные территории своих южных сородичей в центральном регионе. Серия стремительных атак принесла им несколько захваченных поселений, углубив раскол между раунским племенем.

1615 год: Тень с севера

Двести лет спустя фильны, как в своё время и раунсы, раскололись на южных и северных — не из вражды, а лишь по воле судьбы. Этот процесс не был воспринят в племени как предательство. Южные фильны, закалённые двумя нашествиями бусуран, стали суровым народом, чьё мастерство в бою не знало равных. Южные раунсы восстановили свои земли, расширили владения и вырубили под корень густые леса, чтобы возвести новые селения. Бусураны же, осевшие у южного побережья, отбросили былую дикость. Их воины теперь служили раунским вельможам, охраняя Долину как наёмники.

Жизнь в Долине текла своим чередом. Малые деревни пустели — люди тянулись к большим городам, видя в них безопасность и будущее. Но покой оказался недолгим. Под конец года с севера пришла очередная беда — войско короля Людвига Готки, диктатора, одержимого мечтой подчинить Долину и её жемчужину, озеро Эйш.

Первыми удар приняли поселения, некогда захваченные северными раунсами. Они пали почти без боя, не в силах противостоять жестокому натиску чужаков. Следом северяне обрушились на южных фильнов, ругзготов и северных фильнов. Бои запылали с невиданной яростью. Враги не щадили никого: мирный протест или партизанский выпад — всё каралось смертью. На северо-западе их войска прорвались к столице северных фильнов, где горные ущелья стали ареной кровопролитных сражений.

Ругзготы и северные фильны, забыв былые распри, объединили силы против общего врага. Леса Эльмаса стали их союзником: в густых чащах северяне теряли тысячи бойцов, не находя пути среди деревьев. Лишь там, где лес редел, чужаки одерживали верх, захватывая или уничтожая поселения ругзготов.

1616 год: Рождение в пепле

Война вспыхнула с новой силой. Северяне получили мощное подкрепление как на суше, так и на воде. Флотилия Людвига Готки высадила крупные вражеские силы на берегу северо-восточных земель, что позволило развить наступление против северных раунсов. Не выдержав натиска, они полностью пали, оказавшись под оккупацией. Вторая группа была высажена на юго-западе, где северяне попытались развить успешные действия против южных фильнов. Но глобально им этого не удалось — все их силы были разбиты о грамотно выстроенную защиту. Третья и четвёртые подразделения высадились на юго-востоке в разных местах. Их задачей было не дать южным раунсам развить контрмеры, перебросив свежие силы на север своих владений.

Жестокость северян не знала границ. Они поджигали леса Эльмаса, священные для ругзготов, стремясь выжечь их дух вместе с деревьями. Пламя разрослось в чудовищный пожар, пожравший огромные просторы Долины и оставивший за собой лишь дым и тлен.

В период, когда солнце вновь запылало обжигающими красками, к дальнему городу южных раунсов явилась крупная армия бусуран. Но они не планировали угрожать — напротив, они предложили руку помощи, готовые встать плечом к плечу со своими соседями против общего врага.

К середине года чаша весов качнулась. Объединённые племена — южные раунсы, бусураны, ругзготы и фильны — начали сокрушительный отпор. В центральном регионе они загнали северян к реке, где враг был беспощадно уничтожен. Форсировав реку, союзная армия вторглась на земли северных раунсов, тесня захватчиков. Но победа омрачилась мрачной правдой: отступая, войско Людвига вырезало всех северных раунсов, не оставив ни души.

На руинах их крупнейшего города, среди пепла и скорби, родилось нечто новое. Монархия Эрносс поднялась из праха, названная в честь Эрносса Гройджа — юного северного фильна, которому едва исполнилось двадцать лет. Этот воистину могущественный военачальник стал маяком надежды для разбитой Долины.

1636 год: Закат и рассвет величия

Двадцать лет процветания позволили возвысить монархию Эрносс до небывалых высот. Для Эрносса Гройджа его государство стало любимым детищем — дороже, чем даже его родной сын. По его воле строились новые города, поселения и крепости, а границы королевства шагнули далеко за пределы Долины, раскинувшись на неизведанные земли.

Во время одного из многих запланированных визитов в приграничный город в рамках проверки местного управления Эрносс пал жертвой подлого замысла. Вражеская агентура спланировала всё до мелочей, поэтому в нужный момент северный лазутчик отправил короля, исполнив волю Лаеса — сына Людвига Готки, который давно жаждал отмщения за позор отца. Убийца был приговорён к сожжению заживо.

Трон унаследовал Имануэль Гройдж, пятнадцатилетний сын Эрносса. Юный король был пуглив и нерешителен, в чём-то даже труслив. Доброта текла в его сердце, но наивность застилала разум.

1656 год: Кровь революции

Правление Имануэля нравилось далеко не всем. Внешняя политика, которую он развивал, казалась многим мягкотелой. А его вечные дипломатические заигрывания с северянами раздражали. Как итог — началась революция, в ходе которой к власти пришёл Карл Грак — бусуранин, чья воля казалась крепче стали. Его жестокость и наглость поражали. Обвинив 35-летнего Имануэля в слабости и предательстве монархии, он приговорил того к казни. То, что это наглая ложь, никого не волновало — народ был слишком эмоционально настроен.

Поэтому Карл, воспользовавшись моментом, направил гнев народных масс в нужное ему русло — войну с северянами. Под его влиянием монархия вновь окунулась в эту бессмысленную кровавую пучину безумия. Победа по итогу никому не далась. Участники получили лишь боль, страдания и смерть.

1658 год: Десятилетие пепла

Карл Грак, неутолимый в своей жажде власти, вновь бросил монархию в горнило войны. Его войска обрушились на приграничные поселения северян, разжигая конфликт, что растянулся на долгие десять лет. Десятки крупных городов и сотни мелких деревень обратились в прах под гнётом бессмысленных амбиций бусуранского вождя.

1668 год: Гниение короны

В 1668 году монархия Эрносс затрещала по швам. Раунская элита, мастерски орудуя коррупцией, подлила масла в огонь народного недовольства. Их манипуляции разожгли революцию, что бушевала три долгих года, разъедая королевство изнутри. Северяне, измотанные собственными бедами, не вмешивались — им не было нужды добивать врага, который и без того пожирал сам себя.

1671 год: Цена величия

В 1671 году трон монархии Эрносс занял Рауник Йоргансон — раунс, чья воля была острее клинка. Хитростью и коварством он устранил всех соперников, а в тени революции вырезал род Гройджей до последнего бастарда, не оставив ни следа от наследия Эрносса и Имануэля. Убедившись в своей победе, тридцатилетний правитель взошёл на престол с ясным видением будущего.

За следующие три десятилетия монархия расцвела. Новые города поднимались из земли, предприятия гудели, технологии шагали вперёд, а торговые союзы связали Долину с дальними краями. Власть Рауника казалась образцом порядка — без намёка на тиранию. Но это был мираж. Под глянцем процветания родилась каста рабов — бесправных теней, обречённых на подчинение. Тюрьмы множились, как грибы после дождя. Экономика взлетела, монархия окрепла, но для простого люда жизнь стала невыносимым бременем.

1701 год: Месть Гройджей

В 1701 году монархия Эрносс вновь содрогнулась. Внутренний разлад, что тлел под гнётом Рауника, вырвался наружу новой революцией, растянувшейся на пять долгих лет. Позже открылась правда: за ней стоял Эйр Гро — сын Имануэля, уцелевший в резне, что устроил Рауник против рода Гройджей. Вернув власть в руки своей крови, Эйр обрушил карающий меч на раунскую элиту. Любой, кто носил след этой хитрой и властной касты — будь то вельможа или мелкий пособник, — находил смерть, где бы ни скрывался.

1721 год: Золотой век Сиэрэя

В 1721 году Эйр Гро скончался от сердечного приступа, и трон монархии Эрносс перешёл к его сыну — Сиэрэю Гройджу. Мальчику едва минуло десять, но разум его сиял ярче, чем у адептов знаний, чьи годы исчислялись десятилетиями. К пятнадцати он превзошёл всех предшественников: заключил пакт о ненападении с северянами из королевства Готки, заручился поддержкой могучей империи Киррии на дальнем западе, реформировал монархию, вернув «совет пяти» — собрание глав самых влиятельных семей племён, где сам он, юный монарх, стал вершиной власти.

Под его рукой расцвела академия знаний и технологий, открывшая путь к просвещению для многих. Сиэрэй поощрял ремёсла и торговлю, от мелких лавок до крупных дел, вдохновляя народ строить своё будущее. Монархия росла вместе с ним, как детище, унаследованное от далёкого предка. Внутренние распри он гасил в зародыше, находя компромиссы там, где другие проливали кровь. Так, спокойно и уверенно, он правил до своего сорокалетия.

1751 год: Тень союза

Кернакский Союз Пяти, или КСП, сплёл паутину власти из пяти государств. Кернакская республика на юге, что по неясным причинам льнула к северянам; Сарфанская республика, островная твердыня на северо-востоке от монархии Эрносс; Норгкорская республика, чьи земли граничили с империей Киррией; Нахшготское королевство, соседствующее с Норгкорском; и монархия Готки — извечные враги Эрносса, что затаились ближе всех.

Коварством и уловками КСП разжёг революцию в империи Киррии, ослабив её изнутри. А затем, словно ястребы на добычу, союзные силы обрушились на Киррию и её единственного союзника — монархию Эрносс. В тот год Сиэрэй стоял у окна своего дворца, глядя на горизонт, где тени сгущались в бурю. Долина, что поднялась в своё время из праха, вновь оказалась на краю пропасти — но теперь её судьба зависела от него.