Цена свободы

- Учитывая, что Кларк отправил все наши разработки конкурентам, осталось ждать совсем недолго, когда Десятка соберет Совет.

Феликс на это лишь снисходительно улыбнулся, размешав в чашке чая кубик рафинированного сахара. Солнечные лучи ударялись о спинку его мягкого кресла, и создавалось ощущение, будто световой ореол окружает фигуру президента. Ричард знал, что ореол этот не световой, а кровавый. На руках Картера было столько чужой крови, что она уже впиталась в его кожу, проникла в сосуды и соединилась с его собственной кровью, устремившись бурным потоком по всему телу. Он походил на разомлевшего кота, который пригрелся на месте, но желтоватые глаза следили за полковником.

Ричард демонстративно выпрямился.

- Как думаешь, как скоро это произойдет? – поинтересовался Феликс, откинувшись назад. Черный костюм тройка мягко обхватывал его худощавую фигуру.

- По подсчетам наших специалистов... - начал Ричард, но осекся на середине предложения, заметив поднятую руку президента.

- Мне нужные твои личные наблюдения, Ричард.

- Через неделю, может две. По словам Кларка, у него был помощник, который передал всю информацию на границе. Все разработки были перевезены в грузовике с крупами.

- Вы даже не проверили их? – он вскинул тонкую темную бровь, которая плавным изгибом заломилась от удивления. Ричард увидел в этом скрытую фальшь и наигранность. – Серьезно, Ричард? Мы должны проверять каждый ввоз и вывоз. А сканеры? Они должны были заметить лишний груз.

- Перевозка осуществлялась в тот день, когда все сканеры были на перезагрузке. Разработки были перемещены на чип.

Внезапно президент подался вперед, уперся ладонями в гладкую поверхность стола. Чашка чая опасливо зашаталась, и темная жидкость качнулась, а затем вылилась за край, расплескавшись крупными бурыми каплями по столу. Ричарду стоило армейской выдержки, чтобы не шагнуть назад, не отступить в тень комнаты. Он был старшим из их компании, но Феликс пугал его всегда – что в университетские годы, что в годы правления страной.

- Ты хочешь сказать, – он невольно хохотнул, – что Генрих, наш Генри, перепрограммировал один из чипов и закачал на него всю информацию, как на нано-карту?

- Да, - ответил полковник Хоуп. – Совсем недавно мы обнаружили, что у одного солдата отсутствует чип. Вероятно, он был его сообщником.

- Что с ним стало? – уже скучающим тоном поинтересовался президент, сцепив длинные пальцы в замок.

- Его расстреляли. В закрытой зоне. Выдали за дезертира, как и всегда. СМИ вновь пошумели и успокоились.

Раньше бы он никогда не подумал, что будет стоять перед своим другом и чувствовать животный страх. Ричард всегда мечтал стать солдатом, защищать свою страну. При президенте Макклоу все было иначе: никаких чипов, никакого контроля в домах. Каждый желающий мог вступить в ряды армии, отдать свое сердце в руки командира отряда и ждать приказа. Если раньше все шли по собственному желанию, а отслуживший считался едва ли не героем, то при Картере все изменилось: армия стала тюрьмой, но лишь немногие знали об этом. Население живет в неведении о том, что творится в этих стенах.

Еще раньше бы Ричард никогда не подумал, что он будет одним из десяти полковников и правой рукой президента. Нет, лучшего друга, помешанного на своих идеалах. Феликс всегда выделялся своим нестандартным подходом к ситуации. Почему же тогда Кларк поддержал его инициативу по перепрограммированию функций чипов и новой армии?

- Подумать только, - вдруг подал голос мужчина. Его взгляд задержался на чае, который медленно остывал. – Генрих, который после смерти своей жены даже не мог видеть чипы, коснулся одного, взял в свои руки и перепрограммировал. Он всегда наступал себе на шею, главное для него – достижение цели.

- Все мы когда-то наступали себе на шею, - отозвался Ричард.

- Огромное количество раз, мой друг, - проговорил Феликс, - но я рад, что ты со мной и разделяешь мой триумф.

- Триумф? – Полковник вскинул бровь, сжав руки в кулаки. – Через две недели нам могут объявить войну, наши новобранцы еще не готовы противостоять реальной опасности, а ты называешь это триумфом?

- Генрих был лишь рыбой, заглотившей крючок с наживкой, - голубые глаза Феликса блеснули неподдельным азартом. – Но давай не об этом! Как обстоят дела с новобранцами? Ты сказал, что они не готовы к реальной опасности, возможно, это из-за того, что мы сократили модули?

- Это одна из причин, - кивнул мужчина.

- А другая?

- Некоторым во время прохождения модульных испытаний попались локации, где они были одни. Программа раскидывает их выборочно и на свое усмотрение, есть некоторый процент того...

- Что ж, раз они не готовы, то почему бы не устроить им очередное испытание? – Феликс хлопнул в ладоши, а полковник почувствовал напряжение, тонкой нитью натянувшееся между ними. Предлагаю оставить все это на капрала Форман. Ей нужны подопытные крыски, пускай развлекается. Чем больше она пытается повторить то, что сделал Генри, тем больше у нее это получается.

- Что ты имеешь в виду?

- Передайте капралу Форман, что она может начинать отбор для тестирования, - проговорил Картер в маленький микрофон, стоявший на его столе. Оттуда послышалось отточенное «так точно», а затем президент положил подбородок на сцепленные пальцы. В один миг все черты его лица преобразились, и он стал походить на сущего демона, вылезшего из земного разлома. Тонкие бескровные губы растянулись в угрожающей улыбке. – Армия не может держать нахлебников. Те, кто не подходит нам, должны быть либо убраны, либо стать избранными.. А теперь иди, Ричард, тебе предстоит долгий перелет до первой внешней квадры!

Полковник Хоуп кивнул головой, развернувшись на пятках и направившись к выходу из кабинета. Уже у самых дверей его остановил властный голос.

- Ричард, я рад, что ты со мной, правда. Без тебя бы я не добился такого успеха. Я надеюсь, что мы пойдем и дальше рука об руку к нашей мечте.

Небольшие экраны на дверях загорелись, и Ричард смог различить в кровавом месиве опухшее лицо Кларка. На его голову надевали скафандр с тонкими трубками. Этот придурок улыбался и смотрел точно в камеру. Хоуп поймал себя на стойком ощущении, что Генрих сверлил взглядом именно его, а не объектив, словно знал о том, что он увидит это. Перед тем, как скафандр полностью скрыл его лицо, окровавленные губы зашевелились, и в кабинете зазвучал хриплый мужской голос через динамики.

- Даже смерть благословение по сравнению с твоей мечтой, Феликс.

В следующую секунду скафандр мужчины заволокло желто-зеленым газом.

- Удачного полета, Ричард.

***

Блеснувшее на свету острое лезвие скальпеля оказалось прямо перед моими глазами.

- Теперь довольна?

- Ага, - ответила я, сглотнув подступивший к горлу ком.

Доктор Джеймс приглушенно выдохнул и положил скальпель на металлический поднос. Взял оттуда шприц, аккуратно постучал указательным пальцем по нему, а затем снял колпачок и выпрыснул пару капель прозрачной жидкости. Я инстинктивно поежилась, ощутив пробравший меня озноб.

- А это зачем? – поинтересовалась, пытаясь придать своему голосу как можно больше невозмутимости.

- Местный наркоз, у тебя низкий болевой порог, - задумчиво проговорил доктор и убрал мои рваные пряди, открыв шею.

- Это плохо?

- Не очень хорошо для идеального солдата, которым ты должна являться, - почувствовала, как прохладная вата коснулась определенного участка кожи, смазав его спиртом. – Значит, тебе будут повышать этот порог.

- Звучит угрожающе, - пробормотала я, сжав пальцами ткань штанов на ногах. Сделала глубокий вдох и замерла, почувствовав, как тонкая игла погрузилась в кожу, впрыскивая в организм струю жидкости.

- Для тебя - да, учитывая, что ты в команде Бенджамина, - ответил он в тон мне, вынув иглу. Я поморщилась. – У Бена своеобразный подход к подготовке.

- Например, - хмыкнула я, расправив плечи. – Заставит бегать три часа без остановок? Или отжаться на одной руке? После симуляторов это не кажется таким страшным.

- Прошлой дельте он вывихнул сустав, своей первой омеге сломал руку, - спокойно ответил доктор Эванс, я невольно поджала губы.

Он вывихнул сустав и сломал руку. Неужели этот парень, показавшийся мне на первый взгляд вполне обычным, на самом деле дьявол во плоти? Неужели его взгляд в какой-то момент может ожесточиться до такой степени, что его глаза превратятся в два кусочка льда, а рука занесет пистолет над головой человека? О войсках специального назначения никогда не говорили при всех, скорее шептались вполголоса, забиваясь в углы. Кто-то говорил о том, что там не люди, а дрессированные псы, готовые рвать каждого. Другие усмехались, утверждая, что это роботы, обтянутые в человеческую кожу и что им чужды человеческие чувства и эмоции. Я вдруг вспомнила испытание, когда едва не умерла на руках у Кука. Его взгляд в тот момент был красноречивее любых слов – он боялся, что я умру, так и не достигнув конечной цели своего пребывания здесь.

- Что вы знаете о моей новой... семье? – произнесла я, заметив, как мужская ладонь, обтянутая в белоснежную перчатку, вновь взялась за скальпель. – Ведь вам не запрещено о них рассказывать?

- Нет, - тут же ответил мужчина, - но тебе очень повезло. Когда №5 не раз показывала лучшие результаты во время боевых действий. На их счету не одна спасенная человеческая жизнь.

Мне захотелось спросить, сколько же человеческих жизней они забрали, сколько семей лишили крова и родных земель. За последние семь лет наша страна участвовала в трех войнах, которые не продлились и двух лет. Как только какая-нибудь страна запрашивала о подкреплении, то президент Картер тут же высылал лучшие войска страны, и война едва ли не через месяц сходила на «нет». Наша территория и военная сила была лакомым кусочком для многих, поэтому сейчас мы были уязвимы: если отец отправил все разработки секретного оружия, то на нас могут напасть в любой момент. Меня била дрожь от осознания того, что скоро и я должна буду целиться в чью-нибудь голову, спускать курок и завороженно наблюдать, как пуля стремительно настигает нужный объект и впивается в тело, а алая кровь брызгами разлетается во все стороны.

Доктор Джеймс прижал лезвие к моей шее, а затем медленно повел его вниз, но я даже не ощутила какого-либо дискомфорта или боли, словно тот участок полностью онемел. Лишь свежая капля крови, которая проделала дорожку до моего копчика, свидетельствовала о том, что сейчас там небольшой разрез. Через мгновение я почувствовала, как крови стало больше, и мое сердце сделало кульбит, упав в пятки.

- Как он выглядит? – хрипло спросила я, имея в виду чип.

- Он чрезвычайно маленький, поэтому требует ювелирной работы, - ответил мне тихо мужчина. – Он прижился, а это очень хорошо. Все идет как надо. Сейчас мы закрепим небольшой датчик и все.

- Я похожа на робота, - отшутилась, поняв, что если буду молчать, то мысли будут снедать меня изнутри. – Не удивлюсь, если совсем скоро мне предложат ампутировать руку, а за место нее сделают механизированный протез.

- Не исключено, - я заметила легкую улыбку на тонких губах мужчины. Он стащил окровавленные перчатки с рук, выдвинул ящик и достал оттуда небольшую коробочку. Я попыталась заглянуть к нему через плечо, но он сам повернулся ко мне, открыв коробочку. Внутри лежала красная кнопка, по размеру не больше муравья. – Этот датчик будет понижать уровень зарядов все время, пока он функционирует. Потом его нужно будет заменить.

- Сколько он будет работать?

- Чуть меньше года, - доктор Джеймс надел чистую пару перчаток, подцепил кнопку пинцетом и вновь встал позади меня. – Раньше он работал намного дольше, но и был мощным глушителем, так что чип почти не реагировал на рефлексы тела при лжи. Поэтому высшие чины решили уменьшить его силу, что повлияло и на срок работы.

Я понимающе промычала, не разомкнув губ. Не знаю, что там делал Эванс, но я сверлила взглядом стену напротив меня. Вспомнился первый день, когда я очнулась здесь на кушетке, умирая от жажды, а кто-то с силой встряхнул меня, приведя в чувство. Я не видела его, не могла различить из-за ярких вспышек перед глазами, но почему-то сейчас я думала, что это был кто-то из моей команды. Они были со мной с самого первого моего дня пребывания здесь, вероятно, они уже были в курсе о том, что я стану частью войск специального назначения. Какое же разочарование постигло их, когда они увидели меня в симуляторах?..

- Почти все, - отрапортовал мужчина, колдуя над моей шее, - осталось только зашить.

- Нитками? – поинтересовалась я.

- Да, - спокойно ответил Джеймс.

Я вновь уставилась в стену, не зная, о чем еще можно поговорить, да и отвлекать доктора совершенно не хотелось от такой работы. Все-таки он зашивал не какую-нибудь плюшевую игрушку, которую потом отдаст ребенку и тот ее вновь порвет, а человека. А если порвать человека, то зашить его вновь будет очень тяжело. Доктор Джеймс и сам не горел желанием разговаривать: крутился возле меня, что-то нашептывал себе под нос, щурился, отчего его глаза превращались в две маленькие щелки, когда мы случайно пересекались взглядами, а затем усмехался. Я сидела смирно, лишь иногда задерживала дыхание, чувствуя, что именно сейчас тонкая иголка проходит сквозь кожу на одной стороне раны, а затем через другую, и нитка, натянувшись, стягивает два края, и так снова, каждый стежок за стежком...

- Готово, - раздалось над моей головой, - только не перенапрягайся сегодня. К завтрашнему дню уже все будет хорошо.

- Волшебные нитки? – улыбнулась я, почувствовав, как доктор смывает мокрой тряпкой с моей спины запекшуюся кровь.

- Скорее нитка, смазанная особым гелем, врачебная тайна, знаешь ли, - он улыбнулся в ответ, и я вдруг поймала себя на мысли, что из него, наверное, вышел очень хороший отец. Он заметил мой взгляд и тут же спросил: - Ты хотела бы узнать что-то о своем отце?

Я неопределенно пожала плечами. Наверное, его уже нет в живых. Но я почему-то не ощущала укола боли от этого. Он всегда был тенью того отца, о котором я мечтала. Все мои друзья любили своих родителей, посещали с ними зоопарк в столице, ходили в кино или театры, а на уроках, посвященных профессиям, рассказывали о том, что мечтают стать такими же, как и их папа с мамой. Для меня это всегда было чем-то непонятным. Я никогда не лелеяла мечты работать на правительство, сгорбившись над столом и разбирая очередные безделушки. Отец никогда не обращал на меня внимания; куда важнее для него был успех в работе, подъем по карьерной лестнице, по которой он восходил каждый год. От простого инженера до главного разработчика оружия за три года. От отца, который боялся, что его дочь станет одной из армейских собак, до призрака в рабочем халате. Так ломаются детский представления об отцах, так сломалась и я.

- Я не знаю, - честно ответила я. – Мы никогда не были близки с ним. Он покупал мне подарки, поздравлял с Днем рождения, пару раз мы выезжали в столицу, но только потому, что ему нужно было туда по работе. Я никогда не видела его улыбающимся мне. Кому угодно, но только не мне. Словно я была его самой большой ошибкой.

- Тогда я не буду ничего тебе говорить. – Доктор Джеймс выкинул все перчатки в урну, подхватил металлический поднос на руки и понес к раковине. – Кроме одной важной вещи. Если ты родилась, то ты не была ошибкой. Ошибку устраняют либо в зародыше, либо после того, как осознают свой просчет. Если ты еще жива, значит, ты была его лучшим творением.

Я выскочила из кабинета, глотая горькие слезы обиды. Мне говорил это чужой человек, которого я едва знала, от отца никогда не звучало подобных речей. Никакой похвалы, никаких ласковых слов. Только один поступок, отпечатавшийся в моем сознании. Откуп моей жизни перед армией. Единственный его шаг в мою сторону, который только разделил нас, потому что я отступила назад в тень, закрывшись в себе.

- Флэй, - послышалось за моей спиной, и я поспешно утерла проступившие слезы рукой. Майка все еще липла к влажной спине. – Все прошло хорошо?

- Да, - живо откликнулась я, развернувшись на пятках. Передо мной стоял Джек. – Все хорошо, я просто немного испугалась.

- О, понимаю, - улыбнулся он мне, запустив ладонь в пшеничные волосы, - честно сказать, я тоже испугался, когда меня привели к моему доктору. Было жутко больно, что я едва не сломал челюсть, сжимая в зубах брусок.

- Тебе не вводили... раствор наркоза? – спросила я.

- Нет, - пожал он плечами и смущенно улыбнулся. – Я же мужчина, мне не положено быть слабым, особенно когда я член элитных войск. Пойдем?

Кивнула головой, двинувшись в его сторону. Джек был омегой, и из слов Ника я вспомнила, что именно он тесно связан с Рутой. Той девушкой, которая казалась мне красным ураганом. Было ощущение, что у нее нескончаемый поток энергии. Она была гаммой, и Ник сказал, что именно они являются психически подавляемыми. Я покосилась на Джека, разглядывая его профиль. Точеный подбородок, пухлая нижняя губа и более тонкая верхняя, нос с едва заметной горбинкой, неясного зеленого цвета глаза, словно мутная вода в реке, и светлые кучерявые волосы. Чем-то он напоминал мне Ноа при первой нашей встрече, но потом его лицо приобрело более резкие черты, словно изнутри снедала какая-то злость, прогрызая себе выход наружу и облачаясь в личину парня. Я понадеялась, что с Джеком такого не случится.

- Слушай, Джек, - подала я голос спустя неопределенное время. - Ник сказал, что гаммы самые психически подавляемые, а омеги тесно связаны с ними. У вас тоже такая связь с Рутой?

Он посмотрел на меня удивленно, а затем я заприметила легкий румянец на его щеках, перебегающий на скулы. Он вскинул голову вверх.

- Да, у нас с ней особая связь, - он негромко откашлялся. – То есть сначала у нас была самая обычная связь, как у гаммы и омеги: я почти всегда контролировал ее, потому что у нее есть кое-какие проблемы. А потом...

- Вы встречаетесь, - догадалась я. Он едва заметно кивнул головой. – Но разве на медицинской комиссии не отсеивают тех, у кого есть проблемы со здоровьем. Ведь потом идет допрос у капрала Форман...

- Некоторые приобретают свои проблемы уже будучи в армии. Рута не исключение, - я заметила, как сжались его кулаки, а затем скользнула взглядом по лицу. Был ли он рад тому, что они с Рутой являются частью элитных войск? – Все мы любим наступать на грабли несколько раз, видимо, в нас присутствуют какие-то мазохистские наклонности. Кажется, тебе тоже нравится наступать на них, верно? – сказал он.

Все намного хуже, Джек. Я с ними срослась. Цикличность ошибок стала частью меня.

- Да, - ответила я, - грабли – мое все. Можно тебя кое о чем попросить?

Он кивнул.

- Береги Руту, пожалуйста.

Береги ту, которая тебе дорога. Потому что я не смогла сберечь ни Курта, ни Луизу. В экстремальных ситуациях мы привязываемся намного быстрее к тем людям, с которыми ощущаем что-то общее, но и теряем мы их в один миг. Если они и впрямь встречались с Рутой, то я ей даже немножко завидовала. Здесь у неё был тот, кто сможет ей помочь, когда я была сама по себе, чтобы там не говорил Бен о семье.

Когда мы добрались до нашего блока, то там царила оживленная атмосфера. Рута что-то энергично доказывала Куку, размахивала руками, а тот, в свою очередь, уже в привычном мне жесте закатывал глаза и огрызался, словно дикий волчонок. Бен сидел чуть поодаль от них, в том углу, где они сымпровизировали небольшой уголок отдыха. Он сгорбился над какими-то бумагами, которые явно очень сильно интересовали его. Джек негромко присвистнул, привлекая к нам внимание. Рута тут же кинулась к нам, преодолев расстояние до нас и заключив меня в крепкие объятия. Я удивленно посмотрела на нее, на ее рыжую макушку, которая маячила у меня перед глазами, и осторожно приобняла за пояс, словно боясь ее.

- Все прошло хорошо? – спросила она скорее у Джека, чем у меня. Тот согласно кивнул головой. – Славно, а то я уж испугалась! Кстати, Флэй, завтра утром Бен оправляет меня на полигон для стрелковой тренировки, если хочешь, то можешь пойти со мной. Там будут члены и из других команд, вдруг увидишь своих знакомых.

Я поймала на себе недовольный взгляд Кука, который вознамерился просверлить меня насквозь. Вероятно, он не ожидал, что я буду спрашивать о Ноа и Луизе. С такого ракурса он казался намного старше и гораздо опаснее. Острое лицо вкупе со светлыми глазами заставляли внутри меня все скручиваться в тугой узел, но я не отвела взгляда, наблюдала за ним в отместку, а потом он резко откинул голову назад, усмехнувшись. Он был мне интересен. Отрицать это становилось с каждым днем все сложнее. Я помнила, как он говорил о своей девушке, о том, что она служила глушителем его гнева и ярости, которые скапливались внутри. Мне хотелось увидеть его настоящим, без этих масок, которые он менял так часто, что я уже не знала, где он настоящий, а где лишь удачная актерская игра.

Рута продолжала о чем-то весело щебетать, но я уже не слышала ее. Она подтащила меня к Бену, уселась возле него, а меня заставила сесть рядом с ней.

- Что делаешь?

- Изучаю характеристику, - спокойно ответил он.

- Чью? – не унималась девушка.

Он окинул ее взглядом и положил ладонь на рыжие волосы, немного растрепав их. Рута едва ли не урчала от удовольствия. Я поймала себя на мысли, что они ведут себя как брат и сестра. Видимо, Бен дорожил Рутой. Она была единственной девушкой в их команде, значит, одной из самых сильных. Я улыбнулась этому, подперев подбородок рукой и склонив голову чуть вбок, чтобы наблюдать за ними двоими.

- Флэй.

Я вздрогнула. Рута удивленно посмотрела на меня, а затем на Бена. Надулась, как маленький ребенок, и вытянула руки вверх.

- Это скучно, за Флэй лучше наблюдать вживую, она смешная, - пропела девушка, накрутив короткую рыжую прядку на палец. – Правда, Кук?

- Да, особенно когда изо рта у нее стекает слюна, а ее всю трясет в конвульсиях, - я покраснела до кончиков ушей от услышанного. – Это так эротично.

- Придурок, - прошипела я.

- Не злись, милая, а то ты сразу начинаешь морщиться. А там и до морщин недалеко.

- Прекратите, - прервал нас Бен, и я почувствовала, как его ладонь накрыла мою, сжав. – Флэй подверглась опасности, а ты не смог этого заметить. Мы могли потерять ее.

- Ты мог, - ответил Кук, отвернувшись от нас. Я услышала упрек в его голосе. - Мне надоело быть ее нянькой. Я возьму себе выходные и съезжу домой, мне нужно навестить Юну и родителей. Мать заболела. Не переусердствуйте с ее тренировками, в свое время я ее хорошенько измотал ими.

- Хорошо, - ответил Бен, не отпуская моей руки. – Сегодня уже поздно. Флэй узнала много нового: о строении нашей команды, о том, чем мы будем заниматься. Ей вшили датчик, с чем мы тебя поздравляем. А завтра ты отправишься на полигон с Рутой, она научит тебя стрелять по мишеням.

Сбоку довольно запищала Рута, с другой стороны послышался смех Джека и недовольное бурчание Кука, а я смотрела на Бена.

Он улыбался, как мой отец.
Не мне.
Кому-то другому, кто стоял позади меня.