Столкновение

В дверь стучатся. Несложно догадаться, кто именно. Солнце слепит, так как ночью забыла зашторить окна. Ещё перед сном твёрдо решила забыть о Курте Уилсоне, как о человеке. В действительности, проснувшись, не ощущаю ничего, кроме безразличия. Я буду смущена, если другие постояльцы застанут этот цирк, поэтому открываю дверь.
— Доброе утро, — нервно вздыхает парень, — Не хотел тебя будить.

Он осматривает мою пижаму и заспанное лицо. Сам выглядит так, будто вообще не спал. От этого начинает болеть живот, и я прокручиваю неприятные слова в надежде, что боль ослабнет.

— Я принёс еду. Здесь готовый завтрак и разные продукты, — упирается глазами в набитый пакет.

— У тебя сохранился чек? — вздыхаю.

— Бо, ты же знаешь, что я не возьму с тебя денег, — его перекашивает.

— Ладно, — отстраненно выдаю и подпрыгиваю от кричащего телефона.

Я поставила звук на максимум, чтобы не пропустить будильник. Не дожидаясь ухода Курта, спешу к мобильнику. Сердце сжимается при виде надписи «Мама», а руки охватывает тремор.

— Все в порядке? — обращается Курт, наблюдая за этой картиной.

— Тихо, — шикаю и отвечаю на звонок.

О господи. Это ошибка всех ошибок в мире.
— Где тебя носит, Беатрис?!

Женщина сразу кричит: да так громко, что ухо закладывает. Иногда мне кажется, что она начинает орать еще за минуту до звонка.

— Я с Лией... — тараторю, а парень, по видимому, понимает в чем дело.

— Не ври! Я приходила к тебе вчера, но дом был закрыт! Думала, что ты на работе. Но сегодня тебя тоже нет!

Ужас прокатывается по всему телу, на спине выступает холодный пот. Курт садится на кровать и обеспокоено тянет руку. Я резко отстраняюсь.

— Послушай...

— Нет, это ты послушай! Где ты теперь живешь? С ним? С тем уродом? Куда он тебя увез?!

Парень напрягается, когда до него доносятся эти слова. Я ненавижу его, но мне жаль, что он услышал.

— Нет, я правда с Лией. Мы уехали в другой город, с ее курсом. Это специальная программа, где студенты ходят на разные локальные мероприятия и погружаются в профессии, — стараюсь уверенно произносить заранее придуманное оправдание, — Мы в Дервинге.

— Что за бред ты несешь? — продолжает нападать, но с меньшей агрессией.

— Она позвала меня, чтобы развеяться. Мне нравится ее университет, и я подумала, что узнаю о нем побольше в поездке. Я все еще не знаю, куда поступать, поэтому беспокоюсь об образовании.

Поворачиваюсь к Курту, который кивает мне в знак похвалы. Это выводит пуще прежнего.

— Я не поверю, пока не услышу голос Лии. Позови ее к телефону.

Это было ожидаемо. Хорошо, что вчера Лия ответила. Мы согласовали такой исход.

— Конечно, только повиси пять-десять минут. Она на нижнем этаже кампуса, в столовой, — произношу, и мама скидывает трубку.

Я судорожно поворачиваюсь к Курту, который немного смущен.

— Дай мне свой телефон, — часто дышу, и он без раздумий соглашается.

Звоню подруге. Она запоминает что говорить и уверяет, что все пройдет здорово. Перезваниваю женщине и подставляю динамик Курта к своему. Ставлю обеих на громкую связь.

— Доброе утро, миссис Рейчел. Извините, что заставила Вас волноваться, — невинно хихикает Лия.

— Здравствуй, ничего страшного, — наигранным голосом милуется мама, — Как у вас там дела? Бо взялась за ум?

Я кривлюсь. Курт тоже.

— Да, наконец-то, — фальшиво смеется подруга, могу поклясться, что она закатила глаза, — Дела хорошо. Погода в Дервинге теплая, еда вкусная. Нас сегодня кормили яичницей, беконом, картофелем, фасолью и тостами с красной рыбой. На тарелке места не осталось!

Она звучит так беззаботно, что я выдыхаю. Курт пытается поймать со мной контакт, но его попытки не увенчиваются успехом.

— Очень вкусно. Смотри, чтобы Бо не распухла. Приедет на два размера больше! — весело причитает мама.

Мышцы парня моментально напрягаются. Он сжимает челюсть до такой степени, что на шее выпирают жилки.

— Все в порядке, не переживайте, — Лия тоже в шоке, кое-как держится, — Вчера мы встречались с другим потоком студентов — они учатся здесь. Их направление связано с математикой. Поначалу не хотели идти, но ни капли не пожалели! Столько интересного услышали! Я даже засомневалась в выборе специальности!

— Это очень здорово! Но сколько стоит такая поездка?

— Нисколько. Бюджетных мест было мало. Я урвала свое, благодаря отличным оценкам. Вторым местом должен был воспользоваться один мальчик, но перед отъездом ему стало плохо. Вот я и уговорила кураторов отдать его Бо.

Эта часть легенды кажется мне наименее правдоподобной. Так или иначе, женщина верит.

— Прекрасно. Спасибо тебе за такую возможность. Бо у нас запуталась в последнее время. Может быть, это путешествие пойдет ей на пользу, и она исправит ошибки.

— Ага, да, — коротко отвечает Лия.

— Когда вы вернетесь?

Черт. Как мы могли упустить этот нюанс? Я прикладываю ладони к лицу и молюсь, чтобы подруга выкрутилась.

— Планировали через полторы недели, но нам предлагают задержаться, чтобы успеть рассмотреть больше блоков. Если Вы разрешите, то мы бы с радостью остались со всеми еще на двадцать дней.

Я импульсивно хватаюсь за простынь, из Курта лезет улыбка. Двадцать дней рядом с ним?

— Конечно! Набирайтесь знаний. Спасибо тебе еще раз. Хорошего вам дня. И дай телефон Бо, пожалуйста.

— Не за что, до свидания! — говорит Лия, после чего отключаю ее.

Еще не все потеряно. Я могу вернуться в любой момент — скажу, что мероприятия отменились, нас отвезли обратно.

— Беатрис, ты тут? — прежний отрешенный тон вернулся.

— Да.

— Что с работами? Ты их бросила?

Я уже не вижу смысла убирать громкую связь, потому что и без нее все слышно. Скатываюсь на пол и тереблю ковровое покрытие, пока Курт упирается локтями в колени.

— Я всех предупредила о своем отсутствии. Меня подождут.

— Хорошо. Но ты поехала без моего ведома. Рассталась с Эриком. Связалась с каким-то отребьем. Я приняла решение. Когда вернешься, переедешь жить ко мне — до дня рождения. Это ясно?

Нет, нет, нет!

— Но...

— Никаких «но». Я все сказала. До встречи, — порывисто говорит и скидывает звонок.

Я прикладываю телефон к груди, ощущая нехватку кислорода. Одновременно рвусь извиниться перед Куртом за то, что он услышал про себя, но не могу. Потому что мама права. Я спуталась непонятно с кем и непонятно для чего.

— Как ты? — наклоняется, и я вскакиваю.

— Никак! Никак, Курт! Что тебе от меня надо?!

Да, я срываю на нем нервы! Ну и плевать! Он постоянно это делает. А мне нельзя?

— Бо, успокойся, — говорит как-то аккуратно, отчего морщусь.

Он встает с постели, когда я вскидываю руками и иду в ванную. У меня не выходит закрыть дверь быстрее, чем он подопрет ее ногой.

— Выйди отсюда! — пихаю его и осознаю, что эти же самые слова он сказал мне вчера.

Кажется, парень тоже не забыл. Ну конечно! Как тут забудешь секс с незнакомкой!

— Бо, ничего критичного не случилось. Мы будем вместе еще двадцать дней и что-нибудь придумаем, — я проигрываю борьбу и больше не предпринимаю попыток вытолкать массивное тело.

Карие глаза наполняются болью, ведь я до мельчайших деталей помню все, что между нами случилось.

— Мы? Нет никаких «мы», Курт! Ты сказал, что лучше бы Эрик изнасиловал меня, что жалеешь, что остановил его тогда! Какого черта ты сейчас радуешься, что я не могу уехать?!

Парень судорожно закапывается в волосах, наблюдая, как разгневанно пылает мое лицо.

— Я не знаю, почему так сказал! Но это неправда. Мне очень жаль! — голос повышается и звучит отчаянно.

Эта эмоция на нем совершенно новая. Я не видела ее раньше. Но она ничего не меняет.

— Значит так? Заставить меня рыдать и блевать от слез всю ночь, а потом как ни в чем не бывало заявлять, что это не всерьез?!

Мне уже без разницы, как истошно я выгляжу. Будь я даже сильной — Курт все равно будет считать меня слабой. Какой уже смысл?!

— Прости меня, — делает шаг навстречу и напропалую повторяет, — Пожалуйста, прости. Не плачь.

— Я не плачу, — возражаю, но, прикладывая ладони к щекам, понимаю, что они липкие и мокрые.

Да сколько можно! Почему я всегда реву?! Беру себя в руки и прекращаю.

— Бо, — нервно моргает и опять приближается.

Я злостно трясусь, будучи загнанной в угол. Это все ложь. Наглая ложь. Он впервые извиняется, но только для того, чтобы добиться своего.

— Я никогда не прощу тебя за это, — выпаливаю от всего сердца, и парень рвано выдыхает, — Никогда в жизни!

Я не выдерживаю и опять толкаю его. Он отшатывается на миллиметр. Мне хватает, чтобы вылететь из ванны и переместиться к окну.

— Что мне сделать для тебя? — его зубы стискиваются.

Курт идет за мной, однако я выставляю руки. Он почему-то останавливается.

— Что тебе сделать? Исчезнуть! Раз и навсегда! Я смотреть на тебя не могу: настолько ты мне противен! Ты выкинул мой идиотский подарок, обидел меня в бассейне, трахнул какую-то девушку, а потом накинулся с обвинениями!

Даже не предполагала, что способна быть такой грубой, но не ощущаю стыда. Даже если бы я попыталась, то не подобрала бы другое слово. Он не занимался с ней любовью. Он вдалбливался в ее тело так, будто от этого зависела вся его жизнь. Я не знаю как теперь это развидеть.

— Я нужен тебе сейчас, — вдруг вываливает.

Я таращусь на напряженные мышцы и горю желанием дать ему пощечину. Рядом с ним у меня два перманентных состояния: непрошеные слезы и желание избить.

— Да, — признаю, истерично смеясь, — Придется закрыть рот и надеяться, что ты не выкинешь меня по пути в новый город! Вот, до чего я докатилась!

Он закипает так страшно, что я пячусь.

— Ты встречалась с наркоманом, а сейчас сидишь в хорошем отеле с бассейном. До этого ты докатилась, Бо?! — орет.

Я смотрю на него, как на исчадье ада. Клянусь, он вот-вот сорвется и разобьет что-то или ударит в стену.

— Ты омерзителен, — проговариваю на одном дыхании, — Тебе известно, как так вышло, но все равно упрекаешь! Я не горжусь этим, но ровно в той же мере я не горжусь и тем, что общаюсь с тобой.

Гнев Курта спадает. Он замолкает, упираясь одной рукой в бок и протирая лицо второй. На нем читается разочарование, и я тут же хочу взять свои слова назад. Однако не стану. Пускай он на себе прочувствует весь спектр горечи, которую вчера перенесла я.

— Я попросил прощения. Впервые за полтора года, — усмехается, — Попросил прощения у девчонки, которая ни черта не ценит.

— Ты не получишь прощения! — смеюсь в недоумении и активно жестикулирую, — Ты думаешь, что, если помогаешь мне, имеешь право причинять боль! Я не заслужила этого! Ты прекрасно знаешь, что я не могу вернуть тебе деньги, а потому пользуешься этим! Сначала сочувствуешь, а затем поступаешь так, будто я игрушка для битья!

Я выучила Курта достаточно хорошо. И в данный момент он, как бомба замедленного действия. Вот-вот взорвется и наговорит новых гадостей. Так и происходит.

— Знаешь, Бо. Я был груб в своих вчерашних высказываниях. Но наравне с тем, тебя так же задело то, что я трахался не с тобой, — холодно выплевывает, — Признайся себе в этом.

Я улыбаюсь, чего он никак не ожидал.

— Будь я даже влюблена, ни за что в жизни не отдалась бы такому, как ты, — я подхожу ближе, разделяя каждую букву, — Такие черствые и непостоянные люди не заслуживают любви. Можешь спать с кем угодно, брать на столе кого угодно, но запомни, что ни одна хорошая девушка не будет иметь с тобой дела. Ты не достоин чего-то большего, чем разовый секс.

Он застывает на месте, не выдавая ни одну эмоцию. Карие глаза почти не моргают. Я сделала ему по-настоящему больно и убеждаю себя, что довольна этим. Но от уязвленного молчания и пустого взгляда на душе скребутся кошки.

— Ты права, — выдавливает и выходит из комнаты.

От разбитого тона мне невероятно стыдно.

***
К часу дня собираюсь выйти на прогулку. На улице печет солнце, поэтому надеваю только джинсы и плотный свитер.

— Беатрис, верно? — окликает Тайлер у парадных дверей отеля.

— Здравствуйте, — натягиваю улыбку, — Да. Что-то случилось?

Шатен выходит из-за стойки ресепшн, немного волнительно поправляя золотой бейджик. Я мнусь и подготавливаюсь услышать замечания про крики и ругань. Мы с Куртом, вероятно, переполошили всех соседей.

— Добрый день. Собираетесь посетить достопримечательности?

— Да, — скептически отвечаю, но сразу осознаю свою невежливость, — Не подскажите, куда лучше сходить? Как доехать?

Его кожа смуглая. Короткая прическа уложена с помощью геля, благодаря чему волосы забавно устремлены вверх.

— Посетите сначала пешеходную улицу. Там много памятников и исторических зданий, — улыбается так искренне, что я начинаю тоже, — Ехать долго. Сначала перейдите на ту сторону, на остановке дождитесь автобус двести шесть, потом выйдите на университете имени Клейдона Гремма, спуститесь в метро...

— Стоп, стоп, — смеюсь, выставляя руки, — Нет более легкого пути?

Тайлер чешет затылок и прищуривается.

— К сожалению, нет.

— А что-нибудь рядом?

— Только парк — прямо за зданием. Но сейчас он серый и лысый, — почти оправдывается.
Чудесно! Я надеялась отвлечься от бардака в голове. Безжизненный парк лишь поспособствует угрызениям совести и самокопанию.

— Если позволите, я могу показать Вам самые лучшие места города, — неожиданно предлагает.

— О, нет, нет, не стоит, спасибо большое! — тороплюсь, — Воспользуюсь картами и куда-нибудь доберусь.

— Бросьте, мне нетрудно. Тем более я заменю не только карту, но и гида, — убеждает в приятной манере, — В Дервинге все так запутано, без труда заблудитесь.

Я прикусываю губу и перекатываюсь с пятки на носок. Здесь действительно все запутано. Сплошная неразбериха с момента приезда.

— А как же работа?

— Моя смена как раз кончается через полчаса. Я сам давно нигде не гулял, так что буду рад развеяться.

Что бы сказал Курт, застав меня с Тайлером? Когда эта мысль появляется, мне хочется стукнуться об стену со всей силы. Плевать что он подумает. Его это не касается.

— Вы уверены? — скорее спрашиваю саму себя.

— Да, конечно! Если переживаете за безопасность, то напишите подругам о том, что пошли гулять с работягой отеля, — произносит в волнениях.

— Что Вы, перестаньте, — отнекиваюсь и, немного помедлив, киваю, — Я подожду Вас в парке.

— Отлично! — радушно выдыхает Тайлер и идет обратно за стойку.

Захожу за здание и сажусь на скамейку. Вырисовываю кедами воображаемые узоры на брусчатке. Голые деревья собирают на себя ворон. Под громкие «кар-кар» я вновь и вновь прогоняю утреннюю ссору. Во всех наших разборках я всегда говорила только о своих чувствах, в то время как Курт цеплял за «живое». Я терпела это слишком долго и никогда, по-настоящему, не стремилась ранить парня в ответ. Посылала к черту, называла мудаком и бесчувственным. Но то, какие отчаянные и сердечные слова вышли из меня сегодня, — крайне жестоко. Он говорит нечто подобное постоянно, без всякого стеснения. Я не хотела быть похожей на Курта, но он не оставил выбора. Клянусь, когда он ушел из номера, меня чуть не вырвало в раковину.

— Прости, задержался на десять минут, — тараторит Тайлер, подлетая со всех ног.

Я смотрю в экран телефона. Прошло сорок минут.

— Я даже не заметила, — отмахиваюсь и улыбаюсь от футбольной кепки на его голове, — Вы не передумали?

— Нет, но... — засовывает руки в карманы синих штанов, — Давай на «ты», идет?

— Идет, — охотно выдыхаю, — Куда пойдем?

Дорога до центра и вправду долгая. К счастью, Тайлер болтает без умолку. Рассказывает так увлекательно, что у меня просто не остается места для грусти. Выясняется, что он учится на туризме — пазл складывается. Мы доезжаем до пешеходной улицы, и я подсчитываю деньги. Их хватит на проезд в обратную сторону. Это окончательно расслабляет. Тайлер приятный, милый и открытый. Мне не хватало чего-то такого: легкой беседы в приятной компании. Он проводит меня по значимым объектам и повествует об истории их создания: реальной и мистической. Я с упованием слушаю про злого духа, который в гневе поднялся из темного царства и расколол камень «Человеческой веры». Смеюсь с легенды о девушке, обдурившей разбойников. Задумываюсь о предании про парня, чья злость погубила его самого.

Вечер наступает быстро. Огни Дервинга сияют, кажется, повсюду. Я влюбляюсь в этот город и, помечтав, представляю, как учусь здесь, обретаю знакомых, хожу на выставки по выходным.

— У меня есть одно предложение, — говорит Тайлер, когда мы подходим к какому-то огромному зданию.

У входа толпятся люди. Очередь шумная и длинная.

— М? — чуть настораживаюсь.

— Ты, наверное, откажешься, но вдруг согласишься, — заходит издалека.

— О чем ты? — наклоняюсь, чтобы поймать его взгляд.

Ветер к сумеркам усилился. Не помешала бы куртка.

— Пару дней назад я расстался с девушкой. Сегодня у нас должна была быть годовщина, — ему становится неловко от моего сочувствующего вида, — Я хотел порадовать ее и купил билеты на «The Neighbourhood». У меня их два, а я один...

Я делаю шаг назад и в непонимании таращусь то на него, то на очередь. Верно ли я понимаю?...

— Тайлер, — шокировано вздыхаю.

— Тебе не нравится эта группа? — он смотрит куда угодно, только не в глаза.

— Нравится. Очень. Но это неправильно, — спохватываюсь, — Я не могу. Прости. Правда.

— Почему нет?

— Потому что. Я не знаю. Мне неудобно, — продолжаю стоять на своем и наблюдаю, как толпа сдвигается вперед.

— Я не пойду один. Билеты прогорят, — грустно протягивает.

— Ты и без того сделал очень много. У меня не хватит совести пойти еще и на концерт, — мне не хочется расстраивать его, но не знаю, как реагировать иначе.

— Ну вот и считай, что поблагодаришь меня своим согласием, — мирно улыбается, — Я не заставляю тебя, это твой выбор, никаких обид. Но это выступление отвлечет меня и сделает счастливым. Пожалуйста, не отказывайся.

Я молчу несколько секунд. Тревога перекатывается от горла до живота. Туда и обратно. Снова и снова. В конечном счете беру себя в руки. Не могу же я послать его куда подальше. Это невежливо.

— Хорошо.

— Спасибо, — произносит с облегчением, — Уверен, тебе понравится.

Когда мы заходим в «Garden Soul», все внутри меня искрится. Это невозможно. Какая-то глупая шутка. Я серьезно попала на выступление самых талантливых и прекрасных парней?

Зал забит. Я радуюсь, что наши места не на танц-площадке, у сцены, а на трибунах. Было бы здорово потанцевать и разглядеть все поближе, но мой рост не позволит увидеть что-то дальше затылков других фанатов.

— Сцена не так далеко, — как-то удивленно проговаривает Тайлер.

— Ага, — киваю в предвкушении, — Ты не особо слушаешь их, да?

Он пожимает плечами и садится рядом.

— Иногда, из радио в подсобке.

Мне становится очень обидно за него. Он купил билеты только ради любимой — с ним сидит не она, а я. Меня тянет расспросить о причинах расставания, но не позволяю себе быть такой наглой.

— Мне жаль, что вы разошлись, — мягко говорю, — Ты замечательный.

Тайлер с тяжестью пялится в черный пол и немного трясет ногой.

— Спасибо, — выдает что-то на подобии улыбки, — Все хорошо.

Когда все готово, выступление начинается. Сначала, на разогрев, появляются две девушки — по видимому начинающие певицы Дервинга. Их голоса прекрасны, однако все, как и я, сгорают от ожидания главного.

Через пятнадцать минут софиты меняют цвет с красного на синий. Появляется дымка. Фанаты поочередно скандируют имена парней. На заднике загорается название группы. Все тухнет. Люди кричат. Включается фиолетовый свет, на сцену выходят Джесси, Джереми, Зак, Майкл и Брендон. Солист машет руками и пьет воду, пока остальные берутся за инструменты. Я знаю, что выгляжу глупо, но еле дышу.

— Привет, Дервинг! — говорит в микрофонную стойку Джесси, в ответ слышится визг.

Я поворачиваюсь к Тайлеру на секунду и не вижу на нем схожего энтузиазма. Мне слишком хорошо, чтобы я зациклилась на этом. Невозможно. Я нахожусь в параллельной вселенной. Пожалуй, у меня есть всего три мечты: обрести любящую семью, попасть на выступление Джастина Бибера и сходить на концерт «The Neighborhood». Одно из желаний реализовалось — нахожусь на седьмом небе от счастья.

Концерт открывается одной из непопулярных песен: «How». И все полтора часа я пою каждый трек в унисон с залом. Ловлю эйфорию от «Pray», плачу от «Daddy issues», чувствую смятение в сердце от «Warm», «Ferrari», «Sweater Weather» и «Softcore».

«Я знал, что это неправильно, Но все равно думал о тебе. Если ты обидишь меня, если я буду жесток с тобой, ты все равно будешь сходить с ума по мне, а я по тебе».

«Ты и я все реже понимаем друг друга».

«Все, о чем я думаю: только мы. Осознай это».

«Здесь слишком холодно для тебя».

«Делюсь своим сердцем и разрываюсь на части, но я знаю, что буду скучать по тебе, малышка, если уйду прямо сейчас. Я делаю все, пытаюсь быть мужчиной».

Эти строчки въедаются в голову так, как никогда прежде. Я знала их наизусть, но что-то изменилось, и они приобрели еще больший смысл.

На прощание парни исполняют одну из песен второй раз. Фанаты кричат: «Спасибо! Мы любим вас!». И, признаться честно, я тоже кричу.

Мы выходим с Тайлером на улицу. Ледяные потоки вызывают мурашки.

— Как ты? — с толикой усталости произносит парень, пока идем на остановку.

— Я так тебе благодарна! Ты даже не представляешь! — передвигаюсь прыжками, — Это лучшее, что происходило со мной!

— Очень рад, — вежливо отвечает.

Мне кажется, что я утомляю, а потому не лезу к нему всю дорогу до отеля.

— У тебя завтра выходной? — задаюсь, когда мы оказываемся в парадном холе.

— Нет, работа с утра, — говорит тише, косясь на свою сменщицу.

Она улыбается мне, но на Тайлера поглядывает странно.

— Почему не едешь домой? — вдруг понимаю.

— Персонал, живущий далеко, спит здесь, в свободном номере, — в который раз чешет затылок, — День замечательный. Здорово повеселились.

Он старается быть любезным, но явно спешит распрощаться. Я еще дважды выражаю признательность и не смею задерживать его дольше. В ожидании лифта вижу, как Тайлер бегло стучит по клавиатуре мобильного. Может быть, совсем расклеился и пишет бывшей?

В номере первым делом иду в душ. Внутри все до сих пор стучит. Когда плюхаюсь на кровать, слышу вибрацию телефона.

От кого: «Курт».
«Выезжаем завтра утром. В 9.».

Сжимаюсь до крохотных размеров. Нам опять предстоит быть наедине. Как это пережить?