Глава 12 Тьма
Майя сидела на корточках на большом цветном одеяле, которое валялось в углу комнаты. Единственный относительно чистый уголок во всей квартире. Комната находилась в подвале. Здесь всегда было пыльно и грязно: куча мусора на полу, грязная посуда, ободранные стены. Эти стены несколько раз пытались покрасить, но последняя попытка была такой же безуспешной, как и все предыдущие: они покрылись ржавчиной, пятнами разных цветов, а потом и вовсе плесенью. Дешевые аэрозоли не могли скрыть нищету. У нее было совсем немного денег, поэтому она предпочитала просто не замечать окружающей обстановки. Временами она мечтала о том, что разбогатеет и купит зеркальные панели, которые будут рисовать ей каждый день новые образы, превращая это унылое жилище в уютное местечко, куда хочется вернуться. Но денег всегда не хватало, не хватало катастрофически. У нее не было никакой профессии, она была приемышем мусорщиков и даже не имела права на социальное пособие. Такие люди не существовали для общества. В свое время она жила в приюте, где ей сделали операцию на сетчатке. Это позволило ей жить почти обычной жизнью, играть образами аватаров. Но проблема была в том, что обычная жизнь не доступна тем, чей счет почти всегда на нуле. Поэтому домой она возвращалась неохотно, старалась побыстрее забраться на одеяло, обложиться теплыми подушками.
Одеяло было подарком одного человека, в которого она была влюблена. Это был обычный парень с голубыми глазами и светлыми волосами. В тот день, когда они встретились, шел снег. Снег был мелким, колючим. Он сиротливо падал на грязную мостовую и сразу же таял, словно ему была противна даже мысль о том, чтобы задержаться подольше в этом странном мире. Для нее это было в диковинку – она видела замерзающую воду впервые. Парень грузил свои вещи в машину. Их было много, даже слишком много для обычной поездки. Это удивило ее. У нее никогда не было столько вещей. Парень был одет в теплое пальто, на голове – шерстяной непромокаемый берет. Ей было тринадцать. Она стояла, нахохлившись, под козырьком чужого дома, волосы были мокрыми от растаявших колючек. Ее слегка знобило от холода. Одета она была не по погоде: желтый плащ в пятнах, грязная майка, шорты, истоптанные кеды. Он выскочил с очередным пакетом и чуть не споткнулся об нее. Она заметила, что его открытая улыбка вдруг стала неестественной, напряженной, словно кто-то за секунду украл его беззаботность и легкость. Он покосился на продрогшего подростка, отвел глаза, бросил последний пакет на заднее сидение и сел в машину. Машина тронулась и проплыла несколько метров, потом неожиданно подала назад. Дверь открылась, из нее выглянула светлая голова без берета. Он крикнул ей: «Эй, в желтом, подойди сюда». Вряд ли она послушала бы его в другое время. Под козырьком было не так сыро и определенно более безопасно. Но на нем уже не было берета, и его волосы промокли. Совершенная красота. Белые перышки на светлых волосах. Она робко подошла, остановилась рядом. Он улыбнулся и неожиданно достал большое цветное одеяло, накинул ей на плечи и голову. Одеяло было огромным, его край мгновенно впитал грязь мостовой. Дверь захлопнулась, и машина уехала. Со временем черты лица молодого человека практически стерлись из ее памяти. Но она до сих пор помнила, как екнуло сердце, как по телу пробежал жар, как ей стало тепло. Сколько раз она потом надеялась испытать это чувство, спрятавшись в кольце чужих рук, но по-настоящему ее согревало только это старое, уже вылинявшее одеяло. Ей все еще казалось, что оно пахнем снегом, хотя прошло много лет, и снег больше ни разу не выпадал. Любовь без имени так грустна.
Хлопнула входная дверь. Девушка чихнула.
На пороге стоял молодой человек. Вид у него был усталый. Она обратила внимание, что у него на лбу появилась еще одна морщинка, а горькая складка около рта залегла глубже. Одежда, сидевшая раньше даже по-щегольски, теперь стала такой же, как и у всех людей Подполья: слегка потрепанной и изрядно помятой. И все же он не был похож на людей Дна. В глазах светился ум, а его движения выдавали внутреннюю сосредоточенность и собранность человека, готового умереть в любой момент. Он просканировал комнату отсутствующим взглядом, а потом будто потух, застыл.
– Эй, Огнецвет, – Майя весело вскочила и подбежала к нему, – смотри, что мне подарил Бласт.
Она радостно протянула ему прозрачную коробку.
Огнецвет поморщился и, очнувшись, шагнул в комнату:
– Зачем ты суешь мне под нос какого-то таракана? Думаешь, я приду в восторг от созерцания этой живности? Я видел этих мерзких насекомых так часто, что вряд ли смогу разделить твой восторг.
Девушка обиженно надула губы:
– Это не просто таракан. Это МОЙ таракан. К тому же он выиграл три забега. Это мое финансовое вложение.
Огнецвет прошелся по комнате, пару раз пнул мусор под ногами, сел на подушки.
– Ты бы хоть в обуви не лез на кровать, – заметила девушка. – Неприятно все-таки.
– А что? – насмешливо спросил Огнецвет. – На этой свалке разве можно что-то испачкать?
– Вот и не приходил бы! – крикнула она. – Вечно ходишь туда-сюда, еще и придираешься. Тебя сюда никто не звал!
Огнецвет улыбнулся, снял грязные ботинки, кинул их рядом с одеялом.
– Ладно, не злись. Я же за тебя беспокоюсь. Посмотри вокруг. У тебя же нет встроенных имплантов по очистке воздуха. Когда-нибудь ты просто задохнешься среди этих стен. Твой хозяин мог бы подумать о новом жилье, а не дарить столь сомнительные подарки.
Девушка успокоилась, подошла ближе и, немного поколебавшись, присела неподалеку. Огнецвет посмотрел на ее грязные, дырявые носки, вздохнул.
– Ты же знаешь, что импланты слишком дорогие. Я столько не зарабатываю. А моего тараканчика ты зря ругаешь. Бласт хороший. Сколько девчонок из трущоб вообще не получают никакого вознаграждения за свои услуги!
– Даже не желаю знать, за что ты получила подарок. – Он легонько пнул ее. – Убери свои грязные ноги. Раздражает.
– Вечно ты... – Майя отодвинулась от него, поставила коробку рядом. – На самом деле он подарил мне его, потому что у него было хорошее настроение.
– Да что ты! – Огнецвет насмешливо посмотрел на нее. – Нашел какого-нибудь богатого простофилю? Не могу представить, что могло бы обрадовать его сильнее.
– Ты почти угадал. – У Майи дрогнули уголки губ. – Только мне как-то даже не по себе. Жалко этого парня.
– Неужели? Ты случайно не влюбилась?
– Вовсе нет! – Девушка зло фыркнула. – Почему я должна влюбляться в глупца, который принадлежал к элите, а теперь оказался на Дне?
– Он из элиты? Ну, тогда понятно, почему ты сочувствуешь ему. Дети элиты всегда так красивы. Генная инженерия на высоте.
– Его убьют. – Она подвинула коробку поближе, заглянула в нее. – Он наверняка проиграет тому, кто умеет убивать. Я никогда не ошибаюсь в таких делах.
– Может быть. – Огнецвет прикрыл глаза. – Я не желаю слушать эту чепуху. Просто не влюбляйся в мальчишек из элиты. Они совсем не такие, как в сериалах. Технологии дали им возможности, но лишили воли. Смерть всегда идет по пятам за безрассудными и наивными детьми.
Майя грустно взглянула на Огнецвета, потом стала подвигать подушки ближе к нему.
Огнецвет прилег и, не открывая глаз, пробормотал:
– Я посплю у тебя... Ты же знаешь, только тут меня не мучают кошмары...
Снова наступила тишина. Был слышен только шорох таракана, который перебирал лапками и тревожно бегал по дну коробки. Майя снова чихнула и настороженно посмотрела на молодого человека, но тот уже спал.
Свалка находилась на самой окраине города. Сюда городские власти вывозили всё то, что уже не было нужно процветающему городу, а город, надо заметить, избавлялся от вещей довольно быстро. Свалку пытались закрыть каждый год, и всегда находились активисты, которые в очередной раз срывали эту затею. Против закрытия было и общество защиты прав женщин, и общество вымирающих животных, сообщество коллекционеров и многие другие, не менее экстравагантные объединения по интересам. Казалось бы, какая связь между свалкой и правами женщин? Но на самом деле в жизни все имеет свои причины и следствия. Не знающие средств защиты, привыкшие к виртуальным костюмам, молодые девицы слишком поздно осознавали, к чему приводят запретные забавы. Жители Дна принимали брошенных младенцев горожан спокойно, так же как и другие найденные вещи, если, конечно, ребенок доживал до утра.
Утром мусорщики выходили на охоту. Среди их трофеев были скорченные живые или мертвые тельца, а также новая гора подарков от города. Иногда какой-нибудь новоиспеченный наследник выкидывал спрятанные сокровища своего предка, не зная, что некоторые любители антиквариата выложат за этот, с их точки зрения, хлам вполне достойную сумму. Свалку любили крысы, а охота на крыс была развлечением не только черни. Некоторые богатые жители привозили сюда живых зверей, которые еще не утратили повадок хищников, и с упоением наблюдали за травлей. Тут было идеальное место для встреч разных сомнительных личностей, которые были невидимы для сети. Они совершали незаконные сделки без особого для себя риска. Здесь невозможно было подкрасться незаметно. Агенты старались не соваться в это зловонное – в прямом и переносном смысле слова – место, а если и совершали выезды, то в основном по заранее спланированным акциям. В общем, это жуткая клоака была жизненно необходима городу. И она продолжала существовать, несмотря на робкие попытки департамента избавиться от нее.
Стриж стоял напротив торговцев оружием. Их было двое, и они были одеты, как настоящие мусорщики, хотя определенно ими не являлись (последних он научился распознавать по вони, которая являлась их естественным спутником). Нелепые шапочки, повязки на лицах, темные очки и перчатки. Стриж осторожно вынул затвор иглоукалывателя, посмотрел на прозрачные ампулы.
– Этого запаса хватит, чтобы отравить двух-трех людей?
– А ты собрался перестрелять всех туристов в центральном парке? – Торговец кашлянул и надвинул повязку на нос.
Стриж насмешливо посмотрел на него:
– Вы не похожи на мусорщика. К чему эта нелепая маскировка?
– Нельзя исключать провокацию.
– Ваш страх – это ваша слабость.
– Это моя мудрость.
Торговец сунул руку в карман. Вскоре рука появилась вместе с небольшой коробочкой:
– Вот препарат, который поможет реанимировать потенциального мертвеца на полчаса. Этого времени достаточно, чтобы провести любую беседу, если делать это грамотно. Обычные люди ломаются довольно быстро и успевают рассказать все, лишь бы получить своевременную медицинскую помощь. – Приборчик мягко опустился на ладонь Стрижа. – Вот вам еще одна вещь. Системы безопасности редко обнаруживают ее. Использовать можно только на минимальном расстоянии, иначе нет смысла. Это мой маленький подарок. Но учтите, что после применения этого предмета возможности когда-нибудь заговорить лишится не только ваш противник, но и вы сами.
Стриж вытащил аватаровьюер, ввел код, разблокировал прибор и протянул его торговцу.
– Надеюсь, вы не будете использовать этот прибор для террористических акций.
– Сдается мне, что вас это уже не касается.
Торговец положил аватаровьюер в карман. Его спутник открыл дверь машины и сел за руль. Стриж ждал, пока они уедут. Но машина на трогалась с места.
Тот, кто забрал аватаровьюер, внимательно посмотрел на Стрижа:
– Говорят, ты сын Кипариса. Это правда?
– Да.
– Это месть?
– Сдается мне, что и это не ваше дело.
Торговец захохотал.
– Будь ты чуть умнее, не вмешивался бы. С аватаровьюером мог бы довольно долго скрываться. Сейчас любой патруль может сцапать тебя, едва ты пересечешь второе кольцо города.
– Я не собираюсь долго скрываться, – ответил Стриж.
– Ну, теперь уже без вариантов. – Мужчина сел в машину. – Прятаться тебе больше негде. Трогай. – Он хлопнул водителя по плечу.
Машина направилась к городу. Ржавая колымага издавала отвратительный дребезжащий звук и поднимала облака пыли. Стриж снова пожалел, что Сеть недоступна. В этом месте любые звуки и запахи были отвратительны. Сейчас стоимость звуковых и обонятельных фильтров не казалось такой уж большой.
Он действительно не собирался долго прятаться и через пару минут уже шагал вслед за уехавшей машиной. Хлам хрустел под ногами. Он периодически проваливался в какие-то ямы, из которых дурно пахло. Стриж вздохнул. Разумнее было одеться в какое-нибудь тряпье, как торговцы. Тогда не пришлось бы беспокоиться о чистоте одежды. Он стал внимательней смотреть под ноги и не заметил, как почти врезался в группу мусорщиков, которые пытались поделить добычу. Мысли о будущей операции так увлекли его, что он не обратил внимания на драку. Мусорщики мгновенно прекратили свои распри и, почуяв легкую добычу, стали обступать его со всех сторон. Стриж некоторое время в недоумении смотрел на их маневры, а потом поморщился и вытащил иглоукалыватель. Один из мусорщиков зло зашипел и отошел, сплюнул. Остальные последовали за ним. Стриж пошел своей дорогой. Драка возобновилась у него за спиной.
Янус сидел в кабинете Василиска:
– Как подготовка?
– Трудно сказать. Пришлось задействовать отдел по задержанию. Но это же не лисицы и не боевики. Я бы не стал особо рассчитывать на них: слишком маленький опыт.
Василиск расхаживал около своего стола и периодически дотрагивался до тех или иных предметов. Янус внимательно наблюдал за ним. Похоже, его подчиненный изрядно нервничал. Это было так не похоже на него.
– Утечка информации сейчас гораздо опаснее, чем все остальное, – заметил Янус.
– Наш агент Кицунэ хочет присутствовать. Это меня несколько напрягает. Все-таки она никогда не участвовала во внешних операциях.
– Полагаю, можно разрешить. В некотором смысле это наша маленькая страховка. Так Стриж будет более сговорчив. Только пусть она будет с кем-нибудь в паре. Не стоит ей шататься там одной.
– Отдам ее Хацки.
Василиск подошел к окну:
– Шеф, не хотел вам говорить, но у меня дурные предчувствия.
– Что такое? Вроде все под контролем. Или у тебя другое мнение?
Василиск смотрел на город с высоты тридцатого этажа. Еще пару часов – и весь мегаполис будет залит огнями. Странный город, так напоминающий хаотичный лабиринт из огромных небоскребов и маленьких улочек, совершенно нелогичный. Именно так строили раньше. Люди будут гулять по этим улицам, беззаботно пробегать мимо друг друга. Они будут лететь на эти веселые огни в поисках развлечений. Вечером на улице можно встретить только представителей среднего класса. Богатые развлекаются дома – у себя или у своих друзей, но мало кто из них поехал бы сейчас за город. А вот руководитель службы внешней разведки, вне всякого сомнения, будет отдыхать в своем загородном доме. Какова вероятность, что у него не будет какой-нибудь встречи? Впрочем, учитывая нелюдимость Феникса, сложно предположить, что он устроит светскую вечеринку. По крайней мере, группа наблюдения не засекла никаких признаков внешней активности около дома.
– Мне трудно объяснить свое чувство. Просто такое ощущение, будто мы что-то упустили, не просчитали.
– Брось. – Янус подошел к нему и похлопал по плечу. – Соперник у нас умный и ловкий, но ведь и мы не самые бестолковые на свете. Посмотри, какой красивый закат. Завтра будет красивый рассвет. Проиграем мы эту схватку или выиграем, жизнь на этом не закончится. Ты стал слишком серьезным.
– Но ведь агенты иногда гибнут. – Василиск посмотрел на него.
– Феникс все равно проиграет, – спокойно ответил Янус.
– Почему вы так думаете?
– Он похож на рыбу, которая впервые вылезла на сушу, лежит и бьет хвостом по земле, задыхается. Ей надо научиться жить на земле, чтобы выжить, но она этого не может сделать и даже не понимает такой необходимости. Мир меняется, и в нем выживают только те, кто способен меняться вместе с ним. Такие люди, как он, обречены.
– Эта рыба все еще дышит и очень резво бьет хвостом. Не похоже, что она так просто сдастся. Такое ощущение, что это зубастая акула – покусает и уползет в свой водоем.
– Пара часов, Василиск, пара часов – и исход этой игры станет ясен.
Они замолчали, глядя в окно. Один пожилой и уверенный в себя, другой – молодой и несколько испуганный, потому что предчувствия редко обманывали его.
– Как ты думаешь, он действительно придет? – Вереск сидел в кресле и вертел в руке виноградину. Он сидел абсолютно прямо, положив ногу на ногу, косая челка закрывала глаза. Голубая ягода упруго вращалась в его пальцах, готовая взорваться кровавым соком в любую секунду.
– Трудно сказать. – Феникс сидел рядом и равнодушно крутил в руке бокал. – Скажем так: это более чем вероятно.
– Ты убьешь его? – Вереск отправил ягоду в рот, раздался легкий хлопок.
– Я еще не решил. – Феникс поставил бокал на стол и откинулся в кресле.
– А что тут решать? Этот мальчишка будет мешать тебе. Если грызуны поймают его, придется напрягаться.
– А ты не допускаешь мысли, что он мне симпатичен?
– Да брось, – расхохотался собеседник. – За твоей спиной такое количество трупов, включая его отца. Таким, как ты, не свойственно трепетать от мысли, что подобное препятствие будет устранено столь примитивным способом. Странно, что ты вообще так носишься с ним.
– Интересно, а ты мог бы поступить, как он? – Феникс задумчиво посмотрел на собеседника.
– Что ты имеешь в виду? – Чашка с виноградом понемногу опустошалась.
– Если бы ты ослеп и оглох наполовину, тебе бы вырезали часть органов, смог бы ты сбежать от СРВЭ и зайти так далеко, чтобы рискнуть проникнуть в дом к такому человеку, как я?
– Ну, он же не ослеп на самом деле. К тому же у него был аватаровьюер.
– Он третьи сутки без Сети. Я убил его виртуальную копию. Другой человек уже сошел бы с ума от страха, а нашему потенциальному гостю все нипочем.
– Я сам отключен от Сети несколько лет, если помнишь, – нахмурился Вереск. – Это болезненно только первое время, потом привыкаешь. Человек вообще, оказывается, может привыкнуть к чему угодно. Да и ты сам...
Он замолчал и уставился на чашку.
– Сколько времени прошло, пока ты научился жить без Сети? Разве тебя не учили этому друзья из Подполья? Вспомни, как ты вздрагивал на первом полевом выезде, когда тебе пришлось обходиться без своей виртуальной личности. Сколько недель ты учился пространственной ориентации без гиперссылок? Если ты сейчас умрешь, то в Сети проснется твой виртуал. У Стрижа не будет второй жизни.
– Да ты, как я погляжу, восхищаешься им, – раздраженно заметил Вереск. – Считаешь его прирожденным гением? Думаешь, он похож на тебя? Эта иллюзия тебя погубит.
Феникс поднялся и подошел к окну.
Сумерки. Сад выглядит точно так же, как и сутки назад, как и год назад. Он останется таким и через пять лет. Искусственные деревья, искусственная трава. Скоро наступит ночь. Группу наблюдения совсем не видно, но они, безусловно, где-то рядом. Интересно, как далеко они собираются зайти? Янус, на что ты рассчитываешь? Ты же понимаешь, что я не сдамся. Уверен, что я не смогу убить Стрижа, или искренне надеешься, что я сделаю это?
– Не им, – немного помолчав, ответил он. – Я восхищаюсь Кипарисом. Никогда бы не подумал, что этот полубезумный старик ради своей любви к антиквариату будет ставить эксперименты над собственным сыном. Стриж – это личный шедевр Кипариса. Непризнанный гений и художник сотворил столь странную личность.
– О чем ты? – Вереск покосился на чашку, а потом ловко выудил еще пару ягод.
– Если бы Кипарис оставил его матери, то сейчас мы бы получили извращенного и избалованного деньгами мальчишку. Но он хотел, чтобы его сын восхищался теми же вещами, что и он. Как еще он мог получить преемника, способного принять его странное наследство? Пришлось прививать не только эстетику, но и учить смотреть на вещи без использования Сети, существовать отдельно от виртуала. Такая разная красота... Любопытно, как далеко он зашел в своих экспериментах?
– Шедевр? По мне, так он просто искалечил его психику. Это как раз тот случай, когда вмешательство родителя есть зло. Что-то мне подсказывает, что Кипарис допустил огромную ошибку. Не заметил я у его сына склонности к антиквариату.
– Что поделать... – Феникс улыбнулся уголками губ. – Когда ты прививаешь эстету с благородными генами привычки диких детей Дна, последствия эксперимента могут быть непредсказуемыми.
– Прекращай любоваться уродством чужой фантазии. Ты и сам знаешь, что в нашем деле романтика только мешает. – Виноградина не выдержала пыток ловких пальцев агента, брызнул сок.
– Ты прав. Но признаюсь честно, к этому странному творению я питаю некую слабость. И на это есть определенные причины.
Вереск брезгливо вытер руки о стол:
– В любом случае будет лучше избавиться от него. Такой человек, как ты, может оставить Стрижа в живых только из какого-то расчета, а это пугает. Фениксу не свойственна жалость, но присуща тяга ко всяким непонятным и извращенным играм.
– Ты так полагаешь?
– И это говорит человек, который использует своего студенческого товарища втемную! Твой внедренный агент скоро совсем с катушек съедет.
– Огнецвет сильнее, чем ты думаешь. Я уверен в нем.
– Именно эта самоуверенность рано или поздно погубит тебя. Он хочет свалить из Подполья.
– Ты ведь сделаешь так, чтобы мой друг не сбился с пути? Я рассчитываю на тебя.
– Иногда даже я боюсь тебя, – пробормотал Вереск.
– Ты что-то сказал?
– Я сказал, что обязательно позабочусь о твоем студенческом друге, если ты скажешь, кто еще из моих людей является твоим агентом.
Феникс покосился в его сторону:
– Естественно, не скажу. Игра станет совсем не интересной.
Он прикоснулся ладонью к стеклу. Включились затемняющиеся фильтры – мир за окном пропал. Тьма спустилась на землю.
Тьма спустилась на землю. Но если город был красивой искрящейся звездой даже ночью, то за городом сумерки были совсем другими. Здесь темнота в прямом смысле слова лишала зрения. Он стоял около дома Феникса. Дом был меньше, чем тот, что достался ему в наследство, но почему-то производил впечатление настоящей крепости. Каменный, неприступный, угловатый и полностью лишенный внешнего очарования. Впрочем, сейчас трудно было увидеть что-то, кроме общего очертания фасада.
Интересно, а Феникс поставил внешний аватар для своего дома, чтобы он выглядел симпатично для окружающих?
Он сделал несколько шагов на негнущихся ногах. Вокруг было полно непонятных звуков: что-то хрустело под ногами, что-то шуршало в темных кустах, мирно попискивали указатели. Было довольно свежо. Он запахнул плащ, вынул оружие.
Конечно, у него должен быть план. По крайней мере, он заставил всех поверить в то, что он у него есть. Но факт оставался фактом: он с трудом представлял себе, что будет делать после того, как проникнет в дом.
Он оказался напротив дверного глазка.
– С вами говорит сотрудник СИН Стриж. – Он хотел по привычке добавить свой идент, но сообразил, что в этом нет смысла.
Охранная система пискнула и выдала:
– Ваш идент не опознан. Пожалуйста, переместитесь в поле видимости. Доступ запрещен.
Он ухмыльнулся, толкнул дверь и перешагнул порог. Система безопасности включила тревогу. Она не могла убить человека без прямого приказа владельца дома.
– Внимание! – верещала сигнализация. – В дом проник не идентифицированный человек. Немедленно покиньте здание. Вызван патруль по задержанию особо опасных преступников. Внимание! Внимание!
Стриж вытянул руку с иглоукалывателем вперед и остановился, пытаясь понять, куда двигаться дальше. Из прихожей можно было свернуть в два коридора, кроме того, неподалеку белела лестница, подсвеченная точечными светильниками. Если рассуждать здраво, спальни обычно на втором этаже, а на дворе ночь.
Он сделал шаг к лестнице и почувствовал, как в спину уперся ствол оружия.
– А теперь просто не делаем резких движений, – раздался голос из темноты.
В животе появился неприятный ледяной комок, в горле пересохло. Он хотел незаметно повернуть иглоукалыватель, надеясь, что темнота скроет его движения, но таинственный незнакомец быстро, ни секунды не сомневаясь, выхватил оружие. Давление между лопатками исчезло. Он медленно обернулся. В лицо ударил сноп света, и он вскрикнул от неожиданности, прикрыл глаза ладонью.
– Если хотел просто поболтать, то мог бы подождать, пока я открою. Да не дрожи ты так, – спокойно сказал Феникс. – Пойдем. – Он прошел всего в нескольких сантиметрах от него и свернул в правый коридор.
Через минуту они оказались в небольшой комнате, которая выглядела, как обычный среднестатистический кабинет департамента. Здесь было светло. Виджен, стол и стул, пара голографий. В углу было небольшое искусственное ограждение, за которым находилось карликовое деревце. Феникс подошел к столу, положил два иглоукалывателя рядом и, перехватив его взгляд, произнес:
– Дерево действительно живое. Полагаю, ты считаешь это непозволительной роскошью, ведь такие вещи ужасно дороги. Но я думаю, оно того стоит.
– Никогда не понимал этой убогой страсти. – Стриж отвел глаза.
Феникс подошел к дереву, присел около него, потрогал листву. Его беззащитная спина была совершенно расслабленной. Похоже, руководителя службы внешней разведки не слишком волновал факт, что расстояние до стола было небольшим.
– Если ты думаешь, что я сейчас признаюсь в убийствах, а потом ты выйдешь отсюда и сдашься грызунам, то вынужден тебя разочаровать. Этого не произойдет.
Стриж, стараясь не шуметь, сделал пару шагов вперед. Иглоукалыватель был совсем близко. Стремительный бросок занял секунду. Дрожащими руками он закинул один прибор себе за спину, а второй направил прямо в спину своему бывшему другу. Феникс не шелохнулся.
– Ты убил моего отца. Запись, которую я нашел, фиксирует, как ты воруешь иденты. – Руки продолжали дрожать, он никак не мог решиться.
– И ты можешь это доказать? – Еле слышно, не поворачивая головы, поинтересовался Феникс. – Разве на твоей жалкой записи указан мой идентификатор? Ты можешь гарантировать, что это не другой агент службы внешней разведки? – Он медленно поднялся и повернулся, сощурил глаза. – Действительно собираешься парализовать меня этой штукой? Зачем?
– Там достаточно препарата, чтобы не только парализовать.
– Бесстрашный и наивный. Такое опасное сочетание...
Руководитель СВР сделал несколько шагов вперед. Он подошел совсем близко, а затем медленно поднял руку, выставил указательный палец и ткнул им в грудь Стрижа.
– Бах! – Он рассмеялся совершенно открыто, без страха. – Собираешься убить меня после того, как я спас тебе жизнь?
Стриж вздрогнул, зажмурился и сделал шаг назад.
Мне страшно, страшно. Не понимаю, что так сильно пугает меня. Такое ощущение, что я сам умру в то мгновение, когда раздастся этот выстрел. Может, так и будет?
Он много раз прокручивал эту сцену у себя в голове. Каждый раз она начиналась по-разному, но заканчивалась всегда одинаково: маленькая капсула с диким свистом разрезает воздух и кусает беззащитное тело человека, затем взрывается, жидкость попадает в небольшую рану. Эту рану почти не видно, но яд действует мгновенно. Секунда – и человек парализован, а большой дозы достаточно для того, чтобы убить. Спасти можно в течение пяти минут, но ни одна бригада реаниматоров не успеет сюда. У него есть противоядие. Этот выстрел должен подарить ему возможность узнать правду – ту, которой он так жаждал и так боялся.
– Перестань глупить, там уже давно нет капсул. Ты действительно забавный.
Стриж открыл глаза. Он не мог поверить. Сжав зубы, он нажал на кнопку. В последнюю секунду рука дрогнула, и ствол повело в сторону. Раздался писк, но капсула не вылетела.
Феникс взял иглоукалыватель двумя пальцами за кончик ствола, потянул на себя. Стриж безвольно опустил руку.
– Когда собираешься убить человека, надо быть достаточно твердым в своем решении. Второго шанса может и не быть, – сухо произнес Феникс и выдернул иглоукалыватель из его рук.
Кицунэ выглянула из окна машины. Она нервничала. Рядом с ней сидел молодой оперативник лет девятнадцати. Он был спокоен и сдержан, словно каждый день участвовал в подобных операциях, хотя это, конечно, было исключено. Его отдел почти никогда не привлекался к таким мероприятиям.
Стриж вышел из машины недавно, но, казалось, прошла целая вечность. Минуты тянулись бесконечно. Не выдержав, она повернулась к оперативнику:
– Хацки, мне надо выйти.
Он с тревогой посмотрел на нее:
– Ты же знаешь, тебе нельзя далеко уходить. Если ты отойдешь на несколько метров, помехозащитное поле перестанет действовать. Любая система наблюдения мигом тебя вычислит.
– Я не собираюсь уходить далеко. Мне просто надо чуть-чуть подвигаться. Иначе я сойду с ума.
Она выскочила из машины. Хацки посмотрел на нее неодобрительно. Он и так был крайне недоволен тем, что ему навязали эту девицу, а теперь еще приходилось терпеть ее выходки. К тому же он нервничал не меньше, но не мог позволить себе такой роскоши, как проявление своих чувств.
Кицунэ стала кружить около машины, пытаясь хоть как-то унять тревогу. Ничего не помогало.
Зачем они послали его туда? Ведь он не сможет заставить Феникса говорить. Тот слишком умен, чтобы раскрыть себя, и у Стрижа нет никаких шансов, чтобы захватить его врасплох! Или есть?
Ее сердце учащенно забилось.
Как бы поступила я, если бы была на месте Феникса? Естественно, я бы арестовала нелегала. Это самый простой вариант. Но почему он не сделал этого тогда, в парке? Просто не успел? Если подумать, в текущей ситуации арест не выгоден. После попытки убийства Стриж не может быть допрошен только сотрудниками внешней разведки. Феникс перестанет быть нейтральным лицом и утратит право вести это дело. Конечно, он устранится от допросов лично и передаст все своим людям, но внутренняя разведка быстро вмешается в процесс, учитывая обстоятельства. При таком раскладе для него есть риск попасть под перекрестный допрос. Риск этот не слишком велик, но определенно будет мешать текущей деятельности. А это ему вряд ли понравится.
Он может отпустить Стрижа. Тогда того арестуют грызуны. Этот вариант чуть проще. Нет попытки убийства – нет и расследования. Но опять же, это неудобно. Стриж передаст запись Кипариса, и начнется расследование воровства идентификаторов.
Думаю, вариант, когда провокация Стрижа удастся, можно сразу исключить.
«Вы рискуете его жизнью», – неожиданно вспомнила она.
Да нет, он не будет его убивать. Ведь Стриж ему ничем особо не угрожает. К тому же запись уже у грызунов.
Ее руки вспотели. Она с ужасом посмотрела на них.
Но ведь его так легко убить. Он проник в дом руководителя службы внешней разведки. И он нелегал. Любой агент может использовать оружие в подобной ситуации. Конечно, Феникса будут допрашивать, но, учитывая текущий статус руководителя СВР, дело закроют почти сразу. Вот только ему придется убить Стрижа каким-то специфическим способом, чтобы у того не было никаких шансов воскреснуть. Как он сможет объяснить это? Впрочем, такой, как он, без сомнения, выкрутится! Тогда Стрижа нельзя будет использовать как свидетеля, который подтвердит, что запись о воровстве идентов напрямую связана с убийством Кипариса и последующими смертями. Этот бестолковый мальчишка специально отказался давать свидетельские показания до операции. Надо было настоять на его перехвате при повторной встрече, а не ввязываться в эту авантюру!
Она остановилась.
Я не могу больше стоять тут. Не думаю, что этот человек шутил. Ведь он уже тогда знал, что Стриж придет.
Кицунэ взглянула на машину. Молодой человек спокойно смотрел на дом.
Если я пойду вдоль искусственной ограды, он не сразу заметит меня. Мне вовсе не хочется держать на руках мертвое тело друга и сожалеть об этом всю жизнь!
Она осторожно отступила к ограждению, медленно подошла почти к самому дому, а потом бросилась вперед. Невозможно проникнуть в дом незаметно. У нее, правда, есть небольшое преимущество. Она может предъявить системе безопасности идент агента и спокойно войти. Система безопасности, вероятно, уже отправила соответствующий запрос Фениксу, но он мог и не прочитать его.
Оказавшись в прихожей, Кицунэ выбрала направление наугад, надеясь, что интуиция не подведет ее. Она открыла ближайшую дверь и огляделась. Это была спальня. Кицунэ на мгновенье замерла, осматриваясь. Она никогда не задумывалась над тем, какая у Феникса может быть спальня, но почему-то была уверена, что она выдержана в духе минимализма. Но эта спальня была мягкой и уютной, с красивым призрачным светом от напольных светильников. Звучал тихий плеск волн. Создавалось ощущение, что находишься на загадочном побережье лунной ночью.
Она покраснела и захлопнула дверь. Похоже, свернула не туда.
Ну и какой извращенец делает спальню на первом этаже? Что за глупая идея?
Она торопливо открыла еще несколько дверей. Каждый раз ее ждало разочарование. Все комнаты были пусты. Этот дом имел странную планировку. Большинство домов было устроено вполне стандартно: на первом этаже холл, гостиная, спортзал и кухня, на верхних этажах – кабинет, спальни, игротека и гостевые. Этот же дом не выдерживал никакой критики.
Она тихо выругалась, открыв очередную дверь. На этот раз это была кухня. Здесь было светло, и она, вскинув оружие, осторожно вошла. Сделала несколько шагов и оказалась возле стола. На нем стояла чашка с ягодами. Они выглядели странно. Она взяла одну и понюхала.
Похоже, настоящие, не напечатанные. Надо же... вот, значит, как он ужинает. Никогда не думала, что руководители служб получают так много. Живые фрукты и ягоды на обычный ужин – это нечто. Или это был не обычный ужин?
Сзади раздался писк. Она резко обернулась. Это был всего лишь уборщик. Маленькая машинка перемещалась по полу и, весело попискивая, мыла пол.
– О чем я вообще думаю? – рассердилась она. – Скоро совсем перестану соображать в этом дурацком лабиринте. Я слишком беспечна для человека, который перемещается по незнакомой вражеской территории. Совершенно потеряла концентрацию!
Девушка грустно посмотрела вниз. Маленький робот увлеченно полировал ее туфли. Она почувствовал дурноту. Модель А семь. Она никогда не поступала в продажу. Пугающее место! Непонятные переходы, забракованные игрушки модельеров, странная еда...
Слишком долго. Прошло так много времени.
Стриж нащупал в кармане последний подарок торговцев оружием - пульсар. Холод. Холод в ладони и пронзительный холод в сердце. Он с отчаяньем сжал его.
У него ведь есть карта памяти? Он сможет жить в электронном формате. Я ведь не убью его полностью? Я должен сделать это. Я уверен, что Феникс – убийца отца. ПОЧТИ уверен. Он никогда не признается в этом, даже на допросах. Он невосприимчив к большинству препаратов. Почему я медлю? Когда я шел сюда, я знал, что все может закончиться именно так. Он прав: второго шанса может и не быть.
Потом что-то произошло. Он даже не успел уловить движение, просто какая-то тень пронеслась перед глазами. Неожиданно бок пронзила острая боль, а запястье обожгло пламенем, и у него перехватило дыхание. Пульсар с глухим стуком упал на пол.
БУМ.
Стриж вздрогнул. Казалось, этот звук был настолько сильным, что просто оглушил его. Он потрясенно опустил взгляд.
– Не советую тебе играть такими вещами. – Феникс пнул смертоносный шарик, тот отлетел в угол комнаты. – Допустим, ты и впрямь настолько глуп, раз пришел сюда. Но о чем думали люди, которые прислали тебя? Ведь они прекрасно знали, что ты не сможешь убить меня.
– Я не понимаю, о чем ты говоришь, – прошептал Стриж, продолжая следить за катящимся блестящим пульсаром. – Меня никто не посылал.
– Хочешь, я покажу тебе одну вещь? – Феникс подошел к виджену и включил его. – Эту запись сделала система безопасности. Я с любопытством просмотрел ее.
На экране появилось изображение территории дома. Аккуратная трава, искусственные деревья в виде красивого ограждения, тропинка из плиток – все выглядело, как обычно. Неожиданно на тропинке появился молодой человек. Он появился ниоткуда, словно свалился с неба. Причем вид у него был довольно спокойный и явно не встревоженный столь странным перемещением. Он направился к дому.
– Как видишь, оперативник был слишком небрежен. Он подъехал чересчур близко. Не сомневаюсь, что машина пересекла территорию, которую мониторит система безопасности. Есть только два варианта: либо сейчас около моего дома стоит парочка машин, либо ты придумал-таки способ быстро телепортироваться между пунктами назначения. В последнее мне, честно говоря, верится с трудом. Кстати, это не агенты СРВЭ. Они никогда бы так не прокололись. Эти ребята имеют слишком маленький опыт. Дай угадаю. Группа захвата, которую притащили грызуны?
Стриж понял, что проиграл. Виджен погас. Они некоторое время неподвижно стояли друг напротив друга.
– Знаешь, почему они послали тебя сюда? – прервал молчание Феникс. – Они надеялись, что я убью тебя. Я мог сделать это случайно, приняв тебя за нелегала. Это вполне естественно.
– Что за бред? – возмутился Стриж. – В этом нет никакого смысла!
– Это как посмотреть. Было бы забавно, если бы я убил человека, на карте памяти которого записана информация о воровстве идентов сотрудником службы внешней разведки. Такое дело трудно замять. Но они определенно рискуют, поэтому и не притащили сюда СРВЭ. Если бы не личная неприязнь Януса ко мне, они бы просто арестовали тебя и устроили бы внутреннее расследование, но им так сильно захотелось поиграть в настоящих оперативников...
– Я не верю ни одному твоему слову. Даже у меня остались друзья в департаменте.
– Полагаешь? – усмехнулся Феникс. – Сколько раз ты уже ошибался в выборе друзей? Я ведь предупреждал тебя: доверие – опасная вещь. Не стоило пренебрегать советом. – Феникс начал беззаботно вертеть в руках иглоукалыватель. – Есть не менее интересная теория. Твоя смерть даже без карты памяти весьма выгодна грызунам. Не стоит забывать, что ты из семьи Ценцирионов, так что их риск в данном случае вполне оправдан.
– Не понимаю, при чем тут это. Я уже говорил, что не поддерживаю связь с родственниками.
– Уверен, что и они не слишком по тебе скучают. Но я также уверен в том, что твой счет периодически пополняется с общего счета семьи, к которой ты якобы не имеешь никакого отношения. И ты получаешь дорогущие подарки на каждый день рождения. Твоя мать читает отчеты о состоянии дел всех своих отпрысков даже от неудачных браков. Ты для нее не более чем очередной ребенок, получивший ее генетический материал. И вот она видит сообщение о том, что некий агент убил ее ребенка, причем мальчик лишился возможности жить в Сети. Из отвергнутого, забытого парня, на которого ей так и не удалось излить свою материнскую благодать, ты мгновенно превратишься в того, в чьих жилах текла ее кровь. А потом она прочтет о смерти Кипариса и поймет, что он уже никогда не сможет вымолить у нее прощение. Что произойдет после этого, догадаться сложно. Может быть, она проигнорирует оба факта. Но, учитывая, что все представители элиты рано или поздно превращаются в параноиков, скорее всего, она наймет убийцу, чтобы устранить меня. Мое уничтожение будет, с ее точки зрения, достаточно внушительным ответом любому, кто покушается на жизнь Ценцириона. Неплохой способ для грызунов избавиться от мешающего агента чужими руками.
– Боишься? – выдавил Стриж язвительно и сделал шаг назад.
– Если честно, не очень, – спокойно ответил Феникс. – На самом деле довольно много людей пыталось убить меня. Большинство из них гораздо более искусны в этом вопросе, чем ты.
– Что ты собираешься делать? – Стриж покраснел.
Феникс улыбнулся:
– Помнишь, я сказал, что если хочешь убить кого-то, то нельзя медлить?
Он вынул из кармана капсулы, вставил их в иглоукалыватель и дважды выстрелил в Стрижа.