Война виртуалов. Стриж. Книга 1

Феникс анализировал последний доклад, когда дверь пикнула, и в кабинет вошел молодой человек. Лицо посетителя можно было назвать красивым, если бы не выражение презрения, которое портило его. Четко очерченные скулы, прямой нос, внимательные и холодные голубые глаза, надменная улыбка. Он приблизился к столу и бесцеремонно сел в кресло для гостей.

– Я принес великую добычу, – напыщенно произнес нарушитель регламента.

Феникс не повел и бровью. Он спокойно наблюдал за молодым человеком.

– Полагаю, что заслуживаю определенное вознаграждение, – с нажимом произнес тот. – Между прочим, вчера к нам поступила новая информация. Я залез в дело Кипариса и прочитал некоторые закрытые части. Если бы внутренняя разведка поймала меня, то мне бы грозило серьезное дисциплинарное взыскание. Тот факт, что я сижу здесь, делает мой риск еще более ценным.

– Рэо, прекрати торговаться. Скажи для начала, чего ты хочешь.

– Очень скоро в отделе Кипариса появится новый начальник. Вне всякого сомнения, эту должность зацапает его бывший заместитель. Следовательно, его место освободится. Я подумал, что было бы совсем неплохо перевестись в СИН.

– Как ты себе это представляешь? – насмешливо поинтересовался Феникс. – Начальник внешней разведки неожиданно рекомендует грызуна для перевода в гражданский департамент?

– Тебе вовсе не обязательно рекомендовать меня. – Рэо презрительно скривил рот. – Я сам подам рапорт о переводе. Но готов поспорить, что новоиспеченный начальник не будет в восторге от этого. Я надеюсь на твою поддержку и дар убеждения. В департаменте многие прислушиваются к твоим словам.

– Что ж, условия вполне приемлемые, хотя это, естественно, зависит от того, чем ты меня порадуешь.

– Мы провели техническую экспертизу записи убийства. Согласно данным модельеров на ней зафиксирован аватар Селены, но не физическое тело убийцы. – Рэо весь сиял. – Ты же понимаешь, что это значит?

– Более чем. – Феникс никак не отреагировал на новость. – Я и так прекрасно знаю, что на записи только цифровой образ. Вне всякого сомнения, это мог сделать лишь человек, для которого были доступны соответствующие технологии. Не думаю, что моя благодарность будет такой уж щедрой.

– Постой, я не сказал тебе самого главного! – вскинулся Рэо. – Внутренняя разведка абсолютно уверена, что это был сотрудник Подполья. Более того, они даже знают, кто он.

– О чем ты говоришь? – Феникс удивленно подался вперед. – У меня в больничной палате сидит девушка, которая абсолютно точно призналась в убийстве. Мы оба знаем, что на записи нет ничего, кроме аватара Селены. Так откуда такой бред?

– А вот тут ты ошибаешься. – Радости собеседника не было предела. – Конечно, полестиратель уничтожил почти всю информацию, но не стоит забывать, что и наши модельеры не сидят сложа руки.Если бы Кипарис не жадничал и поставил нормальную камеру, а не эту дешевую безделушку для записи своих игрищ с виртуальными куклами, модельерам не пришлось бы так возиться с восстановлением информации о физическом объекте. Наверное, это особая форма извращения - личное кино с актрисой, для которой ты сам выбрал аватар. Похоже Селена интересовала его меньше, чем придуманный ею образ. Им удалось частично восстановить запись. На картинке довольно четко видно, кто он.

Феникс поднялся и подошел к виджену. Он озадаченно уставился на выключенный прибор.

– Ну, они ведь никого не найдут в Подполье. У них нет ни малейшего шанса. Они обязаны передать эту информацию нам. Даже я со своей агентурной сетью вряд ли смогу быстро отыскать его.

– Нет, у них все-таки есть одна маленькая зацепка.

Феникс застыл, а потом вздрогнул: до него дошел смысл слов собеседника.

Рэо вскочил с кресла:

– Быстро соображаешь. Ближе всех к убийству может быть только человек, который признался в убийстве. Они все еще не могут использовать полученную информацию, чтобы перевести Селену к себе, но определенно используют ее в ответ на сложившуюся ситуацию.

– Ты прав, твоя информация стоит дорого. Я постараюсь не просто оказать влияние на будущего руководителя СИН, но и всячески способствовать твоему продвижению. Держи меня в курсе.

– Рад сотрудничеству. – Рэо поднялся с места и направился к двери – Но не советую водить меня за нос. Не повторяй ошибок моего начальника. Я злопамятный.

– Я никогда не обманываю, – безразлично бросил ему вслед Феникс. – По крайней мере, людей, работающих на меня. Это утомительно и невыгодно.

Рэо исчез.

Феникс повернулся к виджену и начал читать психологическое заключение.

В связи с вышеописанными обстоятельствами судебная экспертиза признала, что, несмотря на полное отсутствие доказательств, которые могут быть получены только в результате полного амбулаторного обследования, высока вероятность психического расстройства, выражаемого в том числе в виде деструктивного расщепления биологической личности обследуемой.

Клиническая картина составлена по показаниям третьих лиц, а также на базе материалов, собранных ранее. Принимая во внимание факт особой устойчивости обследуемой к психотропным средствам, предлагается перевести ее в особое медицинское заведение для окончательной постановки диагноза.

Цифровые подписи.

Вот и все. Несомненно, Селена больна. Это подтвердит и экспертиза любого медицинского заведения. Ее будут лечить. Лечить долго, упорно и, вероятнее всего, безрезультатно. Дело фактически было закрыто. Всего пять минут назад.

Он открыл очередное сообщение и начал быстро сканировать текст.

В южном квартале был взорван баллон ядовитого газа. Тысячи частиц заразили сотню человек. Некоторые скончались на месте, 257 человек доставлено в больницу. По мнению СРВЭ, действовала сепаратистская организация Валета.

Феникс нахмурился, переключился на другое сообщение.

СКОСМИ сообщает об очередном взрыве на закрытой станции Токийского концерна. Официальная версия – несчастный случай...

Сообщения шли и шли. Он не успевал читать.

Виджен снова пискнул. Внутренняя система безопасности зафиксировала, что в здание департамента только что вошел Кот, его начальник.

Феникс задумчиво дотронулся до изображения – оно исчезло. Появление шефа не предвещало ничего хорошего. Более того, это был дурной знак. Кот редко появлялся на рабочем месте, предпочитая отдых на островах. Все в департаменте знали, что место досталось Коту по протекции родителей. На самом деле для департамента такое положение дел не было таким уж необычным: эта структура жила постольку, поскольку у «серьезных» начальников были хорошие заместители и личные секретари. Департамент разведки в этом плане был лучше гражданских служб. Тут высокие места занимали по большей части профессионалы. Кот был в некотором роде исключением. В отличие от большинства руководителей он даже никогда не участвовал в оперативной работе. Именно поэтому особо и не рвался лицезреть своих подчиненных, половина которых была заведомо умнее его. Правда, необходимо отдать должное СВР: на ответственных местах всегда находились толковые люди – Бест, Ворон, теперь Феникс. Благодаря ловким заместителям, авторитет самой службы никогда не падал.

– Зайди ко мне, – услышал он вызов.

Феникс выругался. Что ж, похоже, неприятности так быстро не закончатся.

Кот сидел за своим столом. Лицо у него было недовольным. Очевидно, он прервал свой отдых не потому, что соскучился по работе. Он еще больше растолстел с момента своего последнего визита – его полное тело уже с трудом умещалось в кресле. Впрочем, Кот продолжал носить аватар молодого, подтянутого красавца. Казалось, постоянное пребывание около океана, поедание свежих фруктов, общение с представителями элиты, которые всегда выглядят сногсшибательно, должны были сделать из него человека, ценящего свое здоровье. Но он был не из тех, кто тратит свое время и деньги на то, чтобы действительно привести себя в хорошую физическую форму. Это был как раз тот типаж богачей, которые перестают объедаться только после очередного приступа. Вполне вероятно, именно поэтому высший свет всегда отторгал его, несмотря на то что Кот имел довольную хорошую родословную. Он был словно жалкий зверек, который мечется среди породистых животных и не может найти свое место из-за какого-то явного уродства – излишне коротких ушек или загнутого хвоста.

Кот бросил быстрый взгляд на Феникса и заговорил:

– Посмотрел некоторые дела. Не хотел бы лезть в твою работу. Уверен, справишься и без моей помощи, но хочу заметить, что оперативная работа в Подполье – это не то же самое, что внутренние расследования. Странно читать рапорты о том, что ты препятствуешь грызунам.

– Но, шеф, их агент обвиняется в убийстве руководителя СИН. Не думаю, что целесообразно разрешить им допрашивать ее, – попытался мягко возразить Феникс.

– Ну да. И это девушка, которую ты сам пристроил в их службу. Не ты ли ходатайствовал за нее?

– Я всего лишь просил, чтобы ее отстранили от оперативной работы. Я не настаивал, чтобы она работала у грызунов.

– Это неважно. ТЕПЕРЬ, – с нажимом подчеркнул Кот, – неважно. Сейчас главное – закрыть дело Кипариса.

– Дело почти закрыто. Селена признала свою вину. Вполне вероятно, девушка просто была невменяемой. Осталось только подтвердить или опровергнуть эту гипотезу. Пару месяцев в клинике – и мы будем иметь окончательное заключение.

– Не беси меня, – скривился Кот. – Уж не знаю, что ты не поделил с грызунами, но со мной этот фокус не пройдет. Кто-то говорит, что ты у нас молодая звезда, которой не дают покоя мечты о должности руководителя. Поэтому, мол, не имея возможности сместить меня (от большой любви и почтения к моей персоне, надо полагать), ты пытаешься подвинуть Януса. Кто-то нашептывает мне, что ты бредишь идеей объединить две разведки под своим руководством. – Он покосился на Феникса, но тот никак не реагировал. – Я, естественно, не верю ни единому слову, но на этот раз ты перешел все границы. Завтра же внутренняя разведка приступит к перекрестному допросу.

– При всем моем уважении к вам... – начал Феникс.

– При всем моем уважении к ТЕБЕ, – яростно перебил его Кот, – у Кипариса еще остался сыночек, у которого довольно богатенькие родственники. Некоторые из них, знаешь ли, отдыхают вместе со мной. Не самое приятное, когда к тебе подходит кто-то из семьи Ценцирионов и интересуется, почему твои подчиненные так тщательно скрывают правду, затрагивающую интересы их семьи.

– А если я сделаю так, чтобы никто из Ценцирионов вас больше не беспокоил?

Кот вскочил. Феникс заметил, что костюм начальника узковат.

«Конечно, большинство видит другой костюм, который не нуждается в подгонке по фигуре, но я-то вижу реальный. Этот толстый обжора никогда не появляется, когда дело пахнет жареным, но почему-то умудряется нагадить тогда, когда ты меньше всего ожидаешь этого, – брезгливо подумал Феникс. – Хорошо хоть, пришел не в пляжном одеянии. Хватило ума догадаться, что в департаменте немало разведчиков, которые периодически отключают функцию дополненной реальности. Жаль, что благоразумия хватило только на это».

Кот перехватил его взгляд и ожесточился еще больше. Неожиданно он вспомнил, что его подчиненный – слепой и, соответственно, может догадаться, насколько его шефу сейчас неуютно.

– Феникс, идите. Если вы не хотели моего вмешательства, то вам следовало позаботиться об этом ранее. Я не желаю участвовать в ваших интригах. И не мешайте внутренней разведке вести свое расследование. Я открыл им доступ. Если сын Кипариса будет настаивать относительно присутствия на допросах, то удовлетворите эту просьбу.

– Стриж – гражданский, – меланхолично заметил Феникс. – Гражданские не могут присутствовать на допросах агентов.

– Придумайте что-нибудь. В случае необходимости вы умудряетесь найти любые лазейки в уставах департамента. Сколько себя помню, вам всегда удавалось обойти любой закон. – Кот невесело ухмыльнулся и, казалось, успокоился. – Вы очень талантливы. Вам необязательно ссориться со всеми для того, чтобы рассчитывать на высокие должности в будущем.

Феникс поклонился и покинул кабинет.

Стриж вышел из кабинета Василиска. Со дня на день внутренняя разведка должна была начать перекрестный допрос Селены. Он почти поверил, что на этот раз получит доступ. Оставались некоторые сомнения, но он успокаивал себя тем, что сделал все возможное. В коридоре он заметил Феникса. Тот шел, погруженный в свои мысли, и, казалось, никого не замечал. «Пожалуй, это даже хорошо, – подумал Стриж. – Вряд ли он сейчас обрадуется встрече». Они уже почти поравнялись, когда Феникс неожиданно остановился и задал вопрос без всяких предисловий, будто они виделись только вчера:

– У вас есть несколько минут? Давайте прогуляемся на крышу.

Стриж насторожился. Крыша была не самым удобным местом для прогулок, особенно учитывая высоту здания. Но, взвесив все, он принял приглашение, тем более что выбора у него не осталось: Феникс быстро направился к лифту. В кабине была абсолютная тишина, и ему показалось, что руководитель лисиц забыл о его присутствии.

Прозрачная кабинка проплыла в воздухе несколько этажей. Дверь открылась, и Стриж оказался на широкой крыше. В глаза ударил ослепительный свет. Погода была уже почти летней: солнце нещадно палило, воздух дрожал и отражался от покрытия, создавая эффект угасающего огня. Некоторое время он стоял, не двигаясь, чтобы привыкнуть, и поэтому потерял Феникса из виду. Сделав несколько шагов, он заметил его около самого края крыши и осторожно подошел ближе.

– В чем дело? Боитесь высоты? Я думал, что в наше время, наигравшись в кучу симуляторов, никто ее не боится. – Феникс поставил на бордюр одну ногу, потом вторую и легко ступил на самый край. Стриж вздрогнул. Всего несколько сантиметров отделяло безумца от падения с высоты более двухсот метров.

– Да, знаете ли, падать отсюда придется по-настоящему, а не как в игре. – Он сделал еще несколько шагов вперед. – Может, вам лучше слезть оттуда?

– Смелее, – улыбнулся Феникс. – Вы же не думаете, что я столкну вас? – Он спокойно сделал несколько шагов по бордюру, скрестив руки за спиной, будто гулял так каждый день. На его лице не было и тени страха. Солнечный свет падал на его фигуру, отчего силуэт казался особо резким, почти черным, оставляя только золотистый ореол вокруг тела. Молодой человек прошел пару метров, остановился и посмотрел на Стрижа. В его ярких глазах светился насмешливый вызов.

– Попробуйте, это весело. Вид отсюда великолепный, не сравнится с картинкой из лифта.

Стриж рассердился на себя за трусость и, подойдя почти к самому краю, с вызовом взглянул на Феникса.

Тот усмехнулся.

– Смотрите. – Он вытянул руку. Воздух слегка дрогнул, рука замерла, будто наткнувшись на какое-то препятствие. – Отсюда нельзя упасть, тут силовое поле. Не знали?

Стриж осторожно прикоснулся к невидимой преграде, почувствовал небольшое движение воздуха, будто кто-то мягко, но настойчиво оттолкнул его назад.

Он посмотрел на Феникса. Тот продолжал улыбаться, хотя его глаза были абсолютно серьезными.

– ОИД не любит, когда люди падают рядом со зданием. Забавно, что у вас такой ник, а вы боитесь высоты. Совсем несвойственно поднебесным созданиям, – заметил руководитель СВР.

– Родители назвали меня крайне неинтересным именем. В детстве я выбрал себе другое – Кай, но в юности увлекся спортивными симуляторами. Особенно мне удавались те игры, где надо было быстро перемещаться в воздухе. Я стал самым сильным игроком на нашем потоке. Ребята называли меня Стрижом – стремительной птицей. Так и прицепилось. А откуда у вас такое имя? – осмелел Стриж.

Он с опаской встал на бордюр и глянул вниз. Высота была ужасной. Крыши, дворы и машины – все слилось в пестрые точки. Конечно, это было красиво, но довольно жутко. Мысль о силовом поле не помогала.

– Мне его дали при рождении, – ответил Феникс.

– А ваши родители, они... – Стриж попробовал сделать шаг к Фениксу и почти сразу вскинул руки, торопливо коснулся невидимой стены.

– У меня нет родителей, – оборвал его собеседник и отвернулся, уставившись в небесную синеву.

– Извините, – смутился Стриж. Он понял, что допустил оплошность. Представители элиты очень часто отдавали своих детей на попечение государственных структур. А этот мальчик родился ущербным. Вероятнее всего, от него избавились сразу же после рождения. – А вы не хотели сменить имя на другое, которое будет ближе вам по духу?

– Отказ от своего имени – это признак слабоумия, – сухо заметил Феникс. – Почти то же самое, что отказаться от своего лица.

На этот раз обиделся Стриж. «Идиот, в современном мире все меняют аватары и имена». Он осторожно спрыгнул с бордюра на крышу.

Несколько минут они стояли молча. Стриж собирался спросить, о чем, собственно говоря, должен был быть разговор, но Феникс сам нарушил молчание:

– Вы думаете, я врал, когда оформил заключение о психическом состоянии Селены?

– Я не знаю этого, – уклончиво ответил Стриж, – но хочу заметить, что это выглядит немного странно.

– Эта девушка пыталась убить себя, когда я вытащил ее из зловонных подземелий Подполья, – сказал Феникс. – Я ходатайствовал, чтобы ее сняли с оперативной работы и перевели в департамент. Уже через год СРВЭ начало использовать ее в некоторых разработках. Естественно, не совсем официально. Что-то мне подсказывает, что ее образ девушки легкого поведения отчасти связан с очередной легендой.

– Не понимаю, при чем тут Кипарис и вывод о том, что у нее помешательство. – Стриж сжал губы.

– Конечно, не понимаете. Вы же не знаете, как ломается человек. Всего одно мгновение, и вдруг ... – Он щелкнул пальцами. Стриж вздрогнул. – Человек просто исчезает. Первое время ты не понимаешь, что произошло. Ведь он все еще ходит, ест, спит, иногда смеется над глупыми шутками, хотя все чаще невпопад. И только через какое-то время ты начинаешь замечать, что напротив тебя просто оболочка, которая разговаривает заученными фразами, – робот без эмоций и чувств, у кого стертые куски памяти заменены фантазиями. Психиатр уже ставил диагноз. Речь шла о проявлении у нее признаков расщепления биологической личности. Просто никто не обеспокоился на этот счет: нет ничего страшного в том, что будущий агент будет иметь вторую, независимую, личность. Это не опасно, пока вторая личность не теряет память и контролирует ситуацию. Боюсь, что после инцидента, который с ней произошел, ситуация стала ухудшаться. Очевидно, реальной Селене не хотелось помнить свое прошлое, а СРВЭ периодически окунало ее в мерзость воспоминаний. Поэтому в один прекрасный день у нее что-то перегорело внутри, и она убила вашего отца.

– Я ничего не понимаю в подобных заболеваниях. У всех людей больше одной копии, и от этого они не превращаются в убийц.

– Когда это происходит внутри одного биологического тела, все обстоит несколько иначе. Это уже не сосуществование виртуальных близнецов. Все намного хуже.

– Я хочу услышать все это от нее, – решительно заявил Стриж.

– Вы не узнаете ничего нового. – Голос Феникса прозвучал устало. – К тому же гражданским не так просто попасть на допросы.

– Я настаиваю.

– Очень сложно отказать человеку с такими связями, – холодно произнес Феникс. – Пойдемте. Я как раз собирался проведать ее.

Он спрыгнул на крышу и направился к выходу.

– Феникс, ваша шутка с крышей совсем не смешная! – крикнул ему вслед Стриж. – Это клише используют только в ретро-фильмах!

Фигура агента скрылась в дверном проеме. Стриж застыл в немом удивлении, а потом, сорвавшись с места, бросился вдогонку.

Он увидел ее сразу, как только вошел в комнату. Девушка сидела на кровати в каком-то невзрачном одеянии, которое никто и никогда не надел бы по доброй воле. Она обхватила колени руками и уткнулась в них. Ее спутанные волосы полностью закрывали лицо. Селена раскачивалась и будто шепталась сама с собой. Стрижу стало жутко. Он вспомнил, что почти не помнит ее лица: он столько раз видел запись с ее аватаром, что не мог представить, как она выглядит на самом деле.

Он отвел взгляд и осмотрелся. Комната выглядела, как обычная больничная палата: белая кровать, белые стулья, нежные цвета мягких стен. Кокон шелкопряда. Такие комнаты были бы приятными, если бы не стерильная чистота и больничный запах. Ему всегда не нравился этот запах.

Он покосился на Феникса. Тот спокойно направился к кровати, присел.

– Привет. Я пришел, как обещал.

Девушка вскинула голову, уставилась на него и задрожала.

– Почему они мучают меня? – Лицо ее исказила гримаса боли. – Ты ведь знаешь, я ни в чем не виновата. Зачем же меня опять пытают препаратами?

– Успокойся, Селена. – Феникс слегка наклонился и, к удивлению Стрижа, погладил девушку по голове. – Просто ты больна. Сначала говорила, что не совершала убийства, потом призналась. Ты сама агент и понимаешь, что тебя и дальше будут допрашивать.

– Не отдавай меня хирургам. – Ее маленькие руки вцепились в его запястье. – Ты обещал, что не отдашь меня. Они напичкают меня такой дурью, что я сойду с ума. – Она горько засмеялась. – О чем это я? Все и так думают, что я сумасшедшая. Никто мне не верит.

Стриж пришел в себя и сделал шаг вперед. Он хотел задать вопрос, но Феникс предостерегающе махнул рукой. Селена заметила движение и перевела взгляд на молодого человека, нарушившего границы.

– Кто этот мальчик? – Она с любопытством посмотрела на него. Через мгновение любопытство сменилось ужасом. Она взвизгнула: – Зачем он здесь?! Он же гражданский! Что ему нужно?

– Селена, он тебе ничего не сделает. Он просто присутствует на допросе. Ему разрешили как человеку, который может оказать психологическое воздействие на подследственного. Тебе известно, что иногда даже гражданских допускают, если это помогает расследованию.

– Но ты говорил, что расследование почти закончено. – Селена побледнела. – Ты говорил, что после подтверждения диагноза меня будут лечить.

Стриж увидел, что ногти Селены так впились в запястья Феникса, что на них выступила кровь. Он понял, что она, как и многие агенты, носит специальные ногти, которые не только красивы с эстетической точки зрения, но и могут при необходимости служить оружием. «По крайней мере, нож ей явно не нужен. Если она вцепится в горло, то может здорово покалечить», – с тревогой подумал он. Феникс, казалось, ничего не замечал. Он смотрел девушке в глаза.

– Селена, ты должна понимать, что я не всесилен. Я всего лишь сказал, что если ты действительно убила Кипариса, то признание будет самым оптимальным вариантом. Не хочешь же ты сказать, что я просил тебя оговорить себя? Ты всегда можешь взять свои слова обратно. – Он пристально смотрел на нее.

– Зачем он здесь? – с паникой в голосе повторила Селена. – Расследование возобновили? Не ври мне!

Ее коготки заскребли по его коже. Феникс болезненно поморщился и осторожно высвободился, потом аккуратно взял ладонь девушки в свою руку, прикрыл ее второй.

– Слушай меня внимательно. От этого сейчас зависит всё. – Он смотрел ей прямо в глаза. – Я не могу тебе обещать, что никто, кроме моих людей, не будет присутствовать на допросах.

Зрачки девушки расширились от ужаса. Она замерла.

– Ты не можешь просить меня об этом, – почти беззвучно прошептала она. – Ты ведь понимаешь, о чем просишь?

– Да, но ты тоже должна понять, что твое единственное спасение – сделать это.

– Феникс, они убьют меня. Ты же знаешь, что они убьют меня!

Она впала в какую-то апатию, стала безжизненной.

Стрижу показалось, что она сейчас заплачет. Это было еще страшнее, чем истерика до этого. Он отступил к двери, прислонился к ней. Силовое поле слегка завибрировало под лопатками. Дверь не открылась. Войти в эту комнату было проще, чем выйти.

– Селена, ты должна помочь мне. Тебе уже нечего терять. Все и так знают правду. Или думают, что знают. Ты уверена, что не хочешь рассказать всем настоящую правду?

– Всем? – Она посмотрела на него с мольбой. – Неужели нельзя сделать хоть что-то?

Феникс выпустил ее ладонь и поднялся с кровати.

– Я дал совет. Тебе решать. Но учти, этот разговор действительно был последним. Если я приду к тебе еще раз, то не как студенческий товарищ, а как руководитель службы внешней разведки. Прости.

Девушка сидела в оцепенении. Ее рука все еще хватала воздух, пальцы нервно дергались, словно отстукивали какой-то непонятный ритм. Она повернулась к Стрижу и посмотрела на него. Зрачки ее глаз расширились, превратившись в бездонные космические дыры, полные мутной воды. Потом она резко согнулась, дернулась всем телом. Ее вырвало. Она упала на кровать рядом с тем, что исторг ее желудок.

Стриж не мог больше терпеть. Чувствуя неприятный горький привкус во рту, он попытался надавить на дверь посильнее, беспомощно ударил воздушное покрытие. Дверь не поддалась. Он затравленно оглянулся на Феникса.

– Медицинскую помощь, пожалуйста, – спокойно произнес тот. Потом подошел к Стрижу, аккуратно взял его под локоть и вывел из комнаты.

Девушка продолжала дергаться в конвульсиях, катаясь по кровати. Ее волосы разметались по мятым простыням, а из груди раздавались жалобные всхлипы.

Они вышли из палаты и почти сразу наткнулись на Кицунэ. Она удивленно уставилась на Стрижа, а потом, нахмурившись, перевела взгляд на Феникса.

– Милый коллега, – сказал тот с натянутой улыбкой, обращаясь к Кицунэ. – Вам не стоит идти туда сейчас. Думаю, следует подождать официального перевода подозреваемой.

– Я не нуждаюсь в ваших советах. У меня есть разрешение департамента, и я имею полное право на присутствие на допросе.

– Конечно, но не стоит делать это немедленно. Психическое состояние пациента нестабильно. Будет разумнее, если вы навестите ее позже. – Он повернулся и пошел по коридору. Кицунэ скрестила руки на груди. Стриж молча поклонился ей в знак приветствия и поспешил за Фениксом.

Он догнал его около лифта:

– Извините. Возможно, я был неправ, когда настаивал на своем присутствии. Но разве нельзя было решить этот вопрос быстрее? Химики хвастаются, что современные препараты способны развязать язык любому в считанные минуты. Послушать их, так Селена должна была рассказать правду после пары уколов.

– Вы не понимаете некоторых вещей. Если существует яд, то всегда придумают и противоядие. Хороши были бы агенты, если бы превращались в общительных симпатяг после подобных препаратов. Таких людей тренируют ставить психологические защиты, им в кровь вводят специальные антитела. Селена – агент СВРЭ. Такой агент в крайних случаях способен убить себя, но не раскрыть информацию другому агенту. И для этого ему ничего не нужно.

– А Селена? – Стриж все еще был растерян. – Она не убьет себя?

– Не думаю, – ответил Феникс. – Она верит, что ее переведут в лечебницу.

Стриж отвел глаза:

– Я всего лишь хотел узнать правду. Я вовсе не собирался ее мучить.

– Конечно, я и не обвиняю вас. Мы обязательно узнаем, что случилось на самом деле. Я не пускал вас на допросы, так как предполагал такую реакцию. Не переживайте. Как насчет того, чтобы сразиться в играх сегодня вечером?

Стриж кивнул и на негнущихся ногах вошел в лифт. Он был уверен, что и грызуны, и лисы обычно ведут допросы более жестко. Эта сцена была похожа скорее на разговор заботливого брата с больной сестрой. Но от осознания этого факта он почувствовал себя еще более скверно. Такими делами, как и говорил Волк, должны заниматься профессионалы.

Дверь пикнула. Феникс оказался у себя.

– Надеюсь, не слишком скучал? – обратился он к молодому человеку, стоявшему около его рабочего стола.

– Ну, что ты, у тебя тут так много увлекательного! – посетитель подбросил кубик в воздух. Кубик переливался в воздухе всеми цветами радуги, оставляя яркие зигзаги на стенах. – Скоро благодаря тебе у меня появится новое хобби – жонглирование.

– Клекс, это достаточно серьезное дело, иначе я поручил бы его другому.

– Я знаю, – сухо заметил Клекс. – Ты всегда подкидываешь мне самые тухлые дела.

Феникс улыбнулся:

– Зато ты в курсе всех самых страшных тайн департамента. Далеко не каждый руководитель службы может похвастаться такой осведомленностью, как ты. Это, вне всякого сомнения, скажется на твоей карьере.

– Даром не нужна такая радость. – Молодой человек перестал играть с кубиком, резко выключил его. Он в упор посмотрел на Феникса. – Мы нашли его.

– Ты шутишь?

– Вовсе нет. На самом деле, когда ты предложил мне организовать поиски, я подумал, что шеф внешней разведки сошел с ума. Искать кого-то в Подполье, да еще по такой записи, что ты дал!

– Знал бы ты, чего мне стоило достать ее, – сказал Феникс устало и подошел к Клексу. – Мерзкие грызуны так ловко спрятали ее, что пришлось заключить пару неприятных сделок, а теперь я даже не могу сказать, что вообще знаю о ее существовании. Впрочем, сейчас самое главное достать этого человека раньше внутренней разведки. Я не позволю никому дышать нам в затылок. Что ты выяснил?

– Я не понимаю, почему грызуны до сих пор не обнародовали запись.

– Как только они это сделают, Селена станет подозреваемой в связях с Подпольем. Как ты понимаешь, шансов пообщаться с ней у них после этого не будет. Такими делами занимается наша служба.

Клекс включил виртуальную панель. Появилось изображение молодого человека. Рядом возникло краткое досье.

– Да, если это всплывет, то их положение резко ухудшится, но и скрывать подобное для них опасно. Рано или поздно, но им придется раскрыть информацию. Однако, ближе к делу. Это человек Сокола. Он знаком с Селеной. Вероятнее всего, они были сообщниками. – Молодой человек провел над изображением рукой. Появилась карта, на которой замигала маленькая точка. – Сейчас их группа находится недалеко от мегаполиса. Дело дрянь. Его опознал один из наших агентов, наиболее близко подобравшийся к управляющей группе. Этот парень не такая уж безобидная персона, не обычный камикадзе с промытыми мозгами. Его будет не так просто достать. Ты понимаешь, о чем я?

– Уверен, что не Восточный Альянс?

– Абсолютно. И я не собираюсь посылать за ним своих людей без предварительной подготовки.

– Ты с ума сошел! Я не могу ждать твоих оперативных разработок. Пока ты будешь планировать операцию, здесь начнется такая заварушка, что уже никому не будет дела до этого головореза. Наша подозреваемая в опасности, мы не можем так рисковать.

– В опасности? Мне кажется, ты преувеличиваешь. То, что она достанется грызунам, всего лишь выставит нас дураками, и не более того. Понимаю, что тебе неприятен этот факт, но в данном случае нам выгодно сотрудничать с грызунами. – Феникс развернулся к нему всем корпусом. Клекс и бровью не повел. Он спокойно рисовал какие-то невидимые узоры в воздухе. Взгляд его периодически становился рассеянным. Очевидно, он переключался на какие-то запросы по Сети, пользуясь тем, что его начальник не использовал эту возможность. Он был уверен, что это незаметно со стороны. – Ты, конечно, можешь отдать мне приказ как непосредственный начальник, но я категорически против таких рискованных мероприятий. Там наш человек. Чтобы внедрить его, пришлось потратить больше двух лет. Да ты и сам все понимаешь! Ты же был оперативником!

Феникс посмотрел на него в упор. Морщина прорезала его лоб.

Клекс прекратил чертить невидимые линии и угрюмо уставился в стену. Через минуту он предложил:

– А если попросить боевиков? Мы можем сделать вид, что получили информацию об экстремистской группировке, распространяющей нейронаркотики. По крайней мере, я успею вывести своего человека из игры, да так, чтобы он не исчез из Подполья.

– Ты же понимаешь, насколько это опасно? Во-первых, люди Сокола совершенно невменяемы, они не боятся смерти. Боевикам, конечно, не привыкать к опасным операциям, но тут они не смогут оценить все риски. Во-вторых, когда они поймут, с кем столкнулись, устроят нам разборки за дезинформацию.

– Победителей не судят, – усмехнулся Клекс. – Если они приведут этого парня живого или мертвого, то мы всегда сможем дать понять, что были в курсе истинного положения дел. Хуже будет, если боевики напортачат.

– Мало мне проблем. После этого инцидента во врагах у меня окажется еще и СРВЭ!

– Это будет стоить тебе карьеры? Брось! Максимум, что ты получишь, это выговор. Но, конечно, ты начальник, и не мне решать, умирать твоим агентам или чужим.

– Все агенты погибают. Это их работа, – тихо произнес Феникс. – К тому же у всех есть виртуальные копии.

– Я не хочу, чтобы гибли именно мои агенты, – раздраженно заметил Клекс. – Они и так живут среди кошмара. Многие из них не общались со своими виртуалами несколько лет. Я не готов просто так стереть кусок их жизни. – Он отошел от стола, опустил голову. – Может, попробовать на Селене новые препараты модельеров?

– Ты хоть понимаешь, о чем говоришь? Это ведь полностью уничтожит ее.

– То есть ей умирать нельзя, а другим можно?

– Она свидетель.

– Феникс! Она не свидетель. Она как минимум сообщник. Даже если не она нажала на курок иглоукалывателя. Никто не смог бы воспользоваться ее идентификатором просто так.

– Хорошо. – Феникс отвернулся от него. – Свяжись с СРВЭ. Полагаюсь на твой профессионализм. Уверен, что ты сможешь придумать правдоподобную легенду и позаботишься о том, чтобы источник остался вне досягаемости других служб.

Клекс кивнул и вышел.

Феникс рухнул в кресло, сцепил запястья.

«Когда это произошло? С каких пор я стал так спокойно относиться к смерти? Я стал таким же, как все они. Впрочем, чему удивляться? Мир любви, раскаяния, сочувствия – это игра Сети, ведь именно там люди получают допинг для своих эмоций. В этом мире уже не осталось места для настоящих чувств».

Взгляд его стал рассеянным. Если бы кто-нибудь увидел руководителя внешней разведки сейчас, то, скорее всего, принял бы его за виртуала, впавшего в сомнамбулическое состояние в процессе переживания странного откровения из мира грез. Мало кто поверил бы, что человек в таком состоянии не только присутствует в текущей реальности, но и быстро, почти мгновенно прорабатывает варианты развития событий, словно модельер, выстраивающий альтернативные ветки своей новой игры.

Они сидели на обветшалой скамье неподалеку от бокового нефа. Над головой маячили балки, сквозь прохудившуюся крышу просвечивало небо. С купола и стен давно уже осыпались фрески, превратившись в прах и пыль. Дерево скамьи было влажным. Под ногами среди замшелых камней пробивались какие-то жесткие колючки, настойчиво цеплявшиеся за жизнь. Ряд колонн с остатками изображений мучеников вызывали не трепет, а страх перед беспощадным временем. Четкость их линий и магический блеск запыленных витражных стекол не могли спасти общее впечатление – базилика разрушалась. Здание пережило войны, набеги вандалов, одно землетрясение, но оказалось бессильным перед человеческим равнодушием: никто не пытался спасти творение человеческих рук от ветров, дождей и мучительного разложения. Все было в полумраке, будто в дымке, только робкие лучи солнца падали сквозь оконные глазницы, играя красками на камнях и лицах людей.

– Нам необходимо избавиться от него, – сказал молодой человек, сидевший в тени. Голос у него был спокойный и уверенный.

Его собеседник прикрыл глаза, его ресницы дрожали:

– Мне кажется, в этом нет необходимости. Очевидно же, что он не предаст нас.

– Вполне возможно, что ты прав. Но рисковать не стоит. Огнецвет, что именно тебя смущает?

– Я не хочу убивать его, – твердо ответил тот.

– Почему?

– Неужели ты не понимаешь? У него никогда не было виртуальной копии. Он умрет окончательно и бесповоротно, от него ничего не останется.

– И что это меняет? – Собеседник повернулся к нему. Свет отразился от витражных стекол, красно-синие блики пробежали по лицу, замерли в причудливом узоре. – Великие цели требуют великих жертв. Я, конечно, могу попытаться убрать его самостоятельно, но для меня это более рискованно. Не забывай, на чьей ты стороне.

– Я уже не знаю, где чья сторона. Я слишком долго играл и уже перестал понимать, где проходит граница между игрой и реальностью.

Огнецвет поднялся. Окно было за его спиной. Теперь его темный силуэт резко выделялся на фоне светлого неба.

– Вереск, ходят слухи, что в Сети появилась новая каста виртуалов. Ты в курсе?

Лицо его собеседника потемнело. Он тряхнул головой.

– Почему ты заговорил об этом сейчас?

– Говорят, они убивают виртуальные копии... виртуальные копии биологических людей. Вроде как они не имеют ничего общего ни с виртуалами-слугами, ни с биологическими личностями. Шепчутся, что это истинное порождение Сети, неподвластное ни ОИД, ни Восточному альянсу.

– Мир подземелий вообще падок на всякие легенды. – Вереск отвел взгляд. – Не понимаю, как это связано с нашим делом.

Огнецвет повернулся и пошел в центральную часть базилики. Сделав несколько шагов, он остановился около облупившейся арки. Над каменным выступом в луче солнечного света кружилась золотая пыль.

– Когда-то давно здесь был алтарь, – произнес он. – Каждый месяц он приходит сюда и молится за тех, кто был убит. Этот человек до сих пор верит в такую вещь, как человеческая душа. И это в наше время беспросветных циников и материалистов! А что, если он ошибается, и души нет? Что станет с ним после смерти?

Вереск поднялся со скамьи. Преодолев то же расстояние, что и собеседник, он оказался внутри солнечного круга. Его лицо засветилось, словно он сошел с какой-то древней иконы. Светлая одежда делала его похожим на безупречного и непоколебимого посланника небес.

– Ты сегодня явно не в духе. Разве ты забыл, что это твоя работа? Ты убил такое количество людей! Откуда вдруг такая щепетильность?

«Довольно забавно, – подумал Огнецвет. – Стоит на святом месте, окутанный золотистым светом, и лицо у него сейчас такое одухотворенное, будто он и впрямь ангел».

– Говоришь, он молится за тех, кто был убит? Наверное, и за тех, кого убил сам? Он все равно приговорен. Не он первый, не он последний на этой войне. Не забывай, это приказ.

Огнецвет протянул руку, провел ею в воздухе рядом с Вереском. Пылинки дрогнули, нарушив гармоничный танец. Наваждение исчезло. Всего лишь мираж, как и все, что его окружает.

Если он и ангел, то вряд ли его послали небеса. Это ангел смерти, порождение тьмы, пронзительно прекрасное и опасное создание, не ведающее своего греха. Впрочем, как и я. У всех вестников смерти белоснежные одежды и непогрешимая уверенность в своей правоте. Не так ли начинается истинное безумие?

– Так это сделать мне? – серьезно спросил Вереск, не обращая внимания на странные движения своего собеседника.

– Я сам все сделаю. Боюсь только, что не смогу долго продержаться в Подполье. Вероятно, я был неправ, когда выбрал этот путь. Моя реальность разрушается, как эти камни.

– Брось. Эти камни лежали тут сотни лет и пролежат еще столько же. В своем бессмертии они переживут любого виртуала. Жду новостей. – Вереск повернулся и направился к выходу.

Огнецвет подошел к колонне, прислонился лбом к холодному камню.

Мое безумие. Мой ад. Я больше не верю в то, что я агент департамента. На моих руках столько крови. Неужели это стоило того, чтобы добраться до группы Сокола? Сколько еще я буду охотиться за ним, прежде чем окончательно сойду с ума? Если душа существует, то моя определенно проклята. Долг? Цель? Эти слова теперь так пусты и глупы. Моя вечная зима. Абсолютная тьма. Кого я обманываю? Я уже не смогу вернуться. Может, просто убить себя и перенестись на несколько лет назад в мою глупую и наивную юность? Стереть всю эту бессмысленную версию жизни?

Глухой стук каблуков уходящего Вереска – единственный звук, нарушавший тишину обители давно умершего бога.

Ангелы здесь больше не живут...

Огнецвет зашептал молитву. Он не верил в бессмертие души, не верил ни в бога, ни в дьявола. Иногда ему казалось, что он не верит даже в собственное существование. Проще было представить себя обычной виртуальной моделью из какой-нибудь игры, для которой модельер прописал определенный сценарий. Никаких сомнений и угрызений совести. Всегда можно притвориться, что твои преступления есть запрограммированная миссия, и ты просто спасаешь человечество. Необязательно понимать, от чего именно.