Юный мастер-гений:Начало

Ранним утром, сразу после завтрака, Ратмир у себя в мастерской готовился к встрече с харийцами. Он подходил к каждому сундуку на втором ярусе, открывал массивную крышку и тщательно изучал содержимое в поисках чего-то особенного. Дело было в том, что подростку нужно было выбрать своё самое лучшее и удачное изобретение для предоставления опытным учёным, чтобы показать себя с наилучшей стороны.

В ларцах хранились самые разнообразные изделия, показывающие, насколько талантлив этот виртуоз своего дела. Часть из них представляли улучшенное снаряжение для воинов со скрытыми механизмами, которые могли дать своему владельцу значительное преимущество в бою. Измерительные приборы, полностью придуманные самим подростком, могли облегчить любое дело, где требовалась высокая точность, которую не могло дать зрение. Хитроумные устройства поражали воображение своей мудреной конструкцией, состоя из множества больших и маленьких элементов, и выглядели абсолютно непонятными для обычного человека. Также там можно было заметить и обычные вещи, но с заметными доработками и улучшениями, что придавало неожиданные функции, а также большую надёжность, удобство и эффективность. В то же время в содержимом мелькали множество других мелких и крупных творений мастера, не менее удивительных, чем остальные, тая в себе ту или иную уникальную задумку.

Самое интересное, что каждое изделие невольно пробуждало череду приятных воспоминаний у умельца. Перед мысленным взором проносились картины прошлого, показывая путь создания того или иного изобретения. В памяти всплывали первые наброски и чертежи, нарисованные в пылу вдохновения, моменты сомнений и размышлений, когда приходилось ломать голову над сложными механизмами, и, конечно, долгие дни кропотливой работы, полные как досадных неудач, так и невиданных свершений вместе с открытиями.

Поиск подходящего творения долго не приносил нужного результата, несмотря на бесчисленное количество впечатляющих предметов. Ратмир постоянно брал в руки какой-либо предмет и вертел его в руках, рассматривая мельчайшие детали, а затем, взвесив в разуме все достоинства и недостатки, разочарованно возвращал обратно. К сожалению, по мнению подростка, ни одна из осмотренных вещей не подходила для представления гостям из Болотовска. Как-никак он желал найти какое-то чудо-изобретение, сочетающее в себе функциональность, надёжность и изящество исполнения, которое бы стало своего рода его визитной карточкой, отражая уровень мастерства, ум и незаурядные способности.

— Слишком простое. Это ещё доработать нужно. Недостаточно великолепное... — недовольно бормотал себе под нос юный гений, перебирая содержимое очередного сундука.

Закрыв ещё один ларец, в котором ничего так и не нашлось подходящего, умелец выпрямился и на некоторое время погрузился в раздумья. Расфокусированный взгляд устремился куда-то вдаль, будто желал найти подсказку в окружающем пространстве мастерской. Разум отчаянно пытался нащупать решение сложной задачи и методично перетряхивал самые далёкие глубины памяти, стараясь выцепить оттуда что-то забытое или упущенное. Перед внутренним взором проносились с невероятной скоростью всё, что когда-либо создавал изобретатель: образы сменяли друг друга, словно листы стремительно перелистываемой книги, оставляя за собой шлейф полуосознанных мыслей.

Внезапно молодой человек вспомнил об одном своём подходящем изобретении и, улыбнувшись, подумал: «Точно! Я знаю, чем именно покорить харийцев! Как же я раньше о нём не вспомнил?».

Подросток тут же отправился к одному из ещё непроверенных сундуков и спустя минуту с предвкушением открыл его крышку. Немного покопавшись внутри, молодой человек нашёл то, что нужно, и бережно стал оттуда доставать слегка пыльные коробочки разного размера и формы. Нетрудно было догадаться, что в них хранились части одного из устройств, вероятно, очень крайне хрупкого или чувствительного к внешнему воздействию, раз оно не хранилось в собранном виде.

Разложив шкатулочки, Ратмир начал с особой тщательностью и некоторым волнением проверять их содержимое. Он открывал каждую и вынимал оттуда причудливую деталь, после чего внимательно изучал элемент взглядом и осторожно ощупывал на предмет любых изъянов. Нужно было убедиться, что всё в идеальном и рабочем состоянии, иначе могли бы случиться какие-либо непредвиденные накладки при встрече с харийцами.

Как только осмотр закончился, мастер с облегчением выдохнул, осознавая, насколько ему повезло, так как не обнаружил никаких повреждений. Несмотря на то, что изобретение уже как полгода лежало в сундуке в разобранном виде и не использовалось, всё равно находилось в прекрасном состоянии, а значит, в починке не нуждались. Наверняка причиной тому послужило одно обстоятельство: детали хранились в специальной ткани, пропитанной тонким слоем воска и масла, что в большинстве случаев спасало вещи от любых повреждений.

Вскоре изобретатель вернул всё обратно в коробочки, а потом положил их в свою сумку и ненадолго задумался: «Хмм... Пожалуй, возьму ещё чертежи к нему на всякий случай. Мало ли харийцы захотят увидеть и их, помимо устройства».

Ратмир подошёл к шкафу, хранившему разного рода документацию, и стал осматривать полки в поисках нужной папки. Спустя несколько секунд поиска внимание привлек корешок с искомым названием, выведенным аккуратным почерком, и молодой человек тут же вынул заветные бумаги. После этого подросток с лёгим волнением открыл переплёт и стал быстро, но внимательно пробегаться глазами по своим чертежам, чтобы узнать, всё ли на месте.

Схемы выглядели очень подробно, что в них мог бы разобраться даже обычный человек, далёкий от подобного ремесла. Технические рисунки наглядно показывали весь замысел сложной конструкции, не упуская ни единой мелочи: от общего вида устройства до мельчайших внутренних элементов. Заметки на полях, выведенные мелким, но вполне читаемыми буквами, детально раскрывали важные аспекты изобретения: где требуется особая точность в сборке, как правильно соединять детали, какие материалы лучше всего подходят для определённых частей и так далее. Множество стрелок, выведенных разными оттенками чернил, указывали направления движения тех или иных деталей, чтобы легко можно было представить работу механизма. Расчёты добавляли всем схемам математической основательности и точности, подтверждая каждое инженерное решение: от вычислений нагрузок и углов до оценки допустимых отклонений и коэффициентов трения.

Убедившись, что все документы на месте, Ратмир закрыл папку и положил её в сумку, после чего перебрал все вещи, взятые с собой, и подумал: «Так, вроде всё взял. Теперь осталось лишь пообедать и отправиться в кузницу».

***

Добравшись до дубовой двери, мастер дотронулся до резной ручки и аккуратно потянул её вниз, ощущая прохладный металл под своей ладонью. Как только раздался едва уловимый щелчок замка, молодой человек стал открывать створку, выпуская из кухни в коридор целый букет насыщенных запахов. От всех этих ароматов тут же пошла кругом голова, и желудок заурчал ещё сильнее, требуя скорее добраться до источника, коим наверняка являлось что-то вкусное и аппетитное.

Переступив порог, Ратмир оказался в уютной кухне, где каждая деталь дышала народным колоритом. Потолок, расписанный рукой опытного мастера, изображал ветви деревьев, изящно переплетающихся между собой, на которых сидели певчие птицы. Стены оживляла хохлома, радуя глаз своими яркими красками и образами: на алом и золотом фоне распускались замысловатые цветы, ягоды, листья и завитки. Деревянные полы медового оттенка открывали взгляду множество маленьких солнц, рассыпанных по гладкой, отполированной поверхности и сияющих в дневном свете. Окна, украшенные искусной резьбой в виде виноградных лоз и цветов, тянулись по всему периметру несущей стены и через свои стёкла пропускали золотистые лучи, оживляя всё вокруг. Под рамами на широкой горизонтальной поверхности стояли расписные горшочки с очаровательными цветами и полезными душистыми растениями, то и дело становившимися приправами в руках хозяйки.

Вся мебель, в основном деревянная, являлась достаточно функциональной и красивыми деталями дизайна: лаковое покрытие, резьба, росписи и причудливые формы некоторых элементов. Стройные ряды шкафчиков, расположенных наверху вдоль одной из стен, хранили внутри своих полок разнообразные вещи: посуду, приправы, кухонные принадлежности, сушёные травы для чая и много чего ещё. Несколько устойчивых тумбочек с металлическими ручками и гладкими столешницами располагались рядом и обеспечивали рабочим пространством при приготовлении любых блюд. Возле стенки с правой стороны от двери, выходившей в коридор, находился небольшой обеденный стол, покрытый расписной скатертью белого цвета, с удобными стульями вокруг. Старинная печь, выкрашенная в белый цвет с жар-птицей, возвышалась рядом с окнами и служила не только по своему прямому назначению, но и вмещала на своём карнизе глиняную посуду.

Остановившись, подросток стал с восхищением наблюдать за увлекательным зрелищем: его мать вовсю суетилась на кухне, плавно перемещаясь с места на место. Весь процесс очень завораживал, напоминая некий очаровательный танец с точными и грациозными движениями под аккомпанемент мелодичного мычания женщины какой-то народной песни. Она уверенно и ловко манипулировала кухонными принадлежностями и ингредиентами, увлечённо готовя разнообразные блюда, и совершенно не обращала внимания на происходящее вокруг, полностью поглощённая своим занятием.

Ратмир, как и вся остальная семья, отлично знал: матери всегда очень нравилось готовить, особенно на радость самым близким людям. Причём у неё был настоящий талант к такому делу, сочетающий в себе отточенное годами мастерство, природное чутьё и безумную любовь к кулинарии. Она каким-то образом всегда знала, что с чем смешать, чтобы получился настоящий шедевр, сочетавший в себе не только кропотливый труд и знание, но и частичку души хозяйки.

Молодой человек неспешно приблизился к матери и, осторожно дотронувшись до её плеча, привлёк к себе внимание: — Мам, извини, что отвлекаю, но...

Женщина, которая выглядела как олицетворение уюта и тепла домашнего очага, тут же отвлеклась от готовки и повернулась к своему сыну. Серые глаза, обрамлёнными пышными ресницами, сияли радостью, нежностью и ноткой повелительной силы, в которой ощущалась врождённая твёрдость характера. На лице овальной формы со строгими, но красивыми чертами и несколькими морщинками играла радостная тёплая улыбка — обычное отражение искренней любви к родным. Светло-русые волосы, заплетённые в две толстые косы и украшенные алыми лентами, аккуратно разложились на плечах и отливали карамельны оттенком на солнце. Красное платье с золотыми узорами и завитками, поверх которого был надет слегка запачканный фартук бежевого, идеально сидело на фигуре, подчёркивая грацию и достоинство своей хозяйки.

— А, Ратмир, это ты. Извини, я так была занята, что не заметила, как ты вошёл, — ласково произнесла мать и тут же поинтересовалась, стряхивая с рук муку: — Ты, наверное, зашёл, чтобы пообедать?

— Угадала, — улыбнувшись, ответил Ратмир и спросил, как можно скорее желая отправиться на встречу: — Для меня есть что-нибудь?

— Конечно есть! Я же не могла тебя оставить голодным перед таким важным событием, как встреча с харийцами! — ухмыльнувшись, ответила женщина, явно слегка оскорблённая таким вопросом, и, указав рукой на стол, добавила: — Садись за стол и немного подожди, и я тебя угощу чем-то действительно вкусным!

Юный гений кивнул, после чего помыл руки с мылом, вытер руки, а затем послушно стал выполнять мамины указания. Он быстро подошёл к столу,уселся за него и невольно начал постукивать пальцами, судорожно сглатывая слюну от всех этих аппетитных ароматов, витающих в воздухе. Теперь оставалось только ждать маминого угощения, гадая, чем та удивит на этот раз: старыми любимыми проверенными годами рецептами или абсолютно новыми блюдами.

В этот момент взгляд невольно прошёлся по поверхности стола, которая была заботливо, как обычно, подготовлена для быстрого перекуса в течение дня. В центре красовался начищенный до блеска самовар с округлым животиком и изящной горловиной, а также тонкой гравировкой в виде завитков. Рядом устроилась большая плетёнка со свежими и сочными фруктами, источающими ни с чем несравнимые ароматы: наливными яблоками, золотистыми грушами, тёмно-рубиновыми вишнями и гладкими сливами. Тут же находились тарелки со сладкими угощениями: медовыми пряниками, румяными пирожками, рассыпчатым печеньем и лесными орехами, очищенными от скорлупы.

Не удержавшись, мастер быстро закинул в рот парочку лакомств и вернулся к наблюдению за матерью. Женщина уверенно передвигалась вдоль кухни, ощущая себя как рыба в воде, и легко управлялась со всем хозяйством, точно зная, где что находится, даже самый крохотный горшочек. Она точно была здесь полноправной владычицей, и всё вокруг, от старинной печи до мельчайших кухонных принадлежностей, непоколебимо подчинялось её воле.

Прошло около десяти минут, прежде чем хозяйка оторвалась от готовки и начала с любовью хлопотать вокруг сына. Она ходила туда-сюда, принося и аккуратно ставя на стол в определённом порядке по одному кушанью за раз для удобства, аккуратно размещая каждую тарелку так, чтобы всё выглядело красиво и гармонично. Благодаря этим действиям постепенно перед подростком появлялись много явств, манящих своими дурманящими ароматами и аппетитными видом, будто говоря: «Съешь меня скорее».

Поверхность стола медленно, но верно заполнялась разнообразными блюдами, обещающими очень сытную и вкусную трапезу. Первой расположилась аппетитная тарелка с супом, где лениво плавали сочные кусочки боровиков, лисичек, подберёзовиков и подосиновиков, а также моркови и картошки. Следом последовало блюдце с тёплым хлебом, испечённым до золотистой корочки, — идеальное сочетание твёрдой наружности и мягкости внутри. Далее рядом разместилась запечённая курочка, пропитанная душистыми специями и травами, и выглядела просто изумительно с хрустящей кожицей и нежным жареным мясом. Чуть поодаль — глиняный кувшин с яркими цветами на своей поверхности, наполненный по самое горлышко прохладным морсом рубинового оттенка из лесных ягод. Последним же штрихом стал свежеиспечённый пирог, покрытый сахарной пудрой, с аккуратными прорезями, где виднелись ровные дольки яблок.

— Ну вот, кушай на здоровье. Приятного аппетита, — с довольной улыбкой произнесла женщина, поставив последнее блюдо на стол.

— Благодарю, — с жадностью смотря на еду, с искренней признательностью ответил Ратмир.

Изобретатель с воодушевлением принялся уничтожать угощения, слегка прикрывая глаза от удовольствия при каждом укусе. Восхитительные шедевры кулинарного искусства уходили влёт, буквально тая во рту и раскрывая богатую палитру вкусов, из-за чего тарелки пустели с невероятной скоростью. Так постепенно ощущение голода быстро уступало место приятной сытости, наполняя тело новой энергией и создавая приятное тепло внутри, словно кто-то заботливо укрыл изнутри мягким одеялом.

Спустя десять минут хозяйка отложила свои хлопоты и уселась рядом с сыном, наверно решив провести с ним хоть немного времени. Её задумчивый взгляд, полный материнской любви, тут же устремился на подростка и задержался там чуть дольше обычного, а на лице появилась тёплая улыбка. Кажется, сейчас женщина наслаждалась редкой возможностью провести время рядом со своим старшим ребёнком, который вечно занят своими делами или куда-то спешит.

— Значит, твоими талантами заинтересовались харийцы? — неожиданно с любопытством протянула мать, оперевшись на руку.

— Ну не совсем. Скорее всего, пока они хотят проверить, насколько правдивы обо мне слухи в нашем городе, — сдержанно уточнил юный гений, старавшийся, как всегда, быть реалистом.

— Всё равно! Харийцы абы кем наверняка не интересуются! — с неким напором заметила женщина и с укором посмотрела на сына.

— Как бы да... Но мне кажется, харийцы просто проявили обыкновенное любопытство, вот и всё. Возможно, после встречи они обо мне даже не вспомнят, — слегка нахмурившись, возразил Ратмир и опустил взгляд в свою тарелку.

— Глупости! Я уверена, что ты произведёшь на них неизгладимое впечатление! — слегка стукнув ладонью по столу, с непоколебимой твёрдостью отрезала мать.

— Может быть, да, а может быть, нет. Пока ничего ещё не ясно, — пожав плечами, спокойным тоном протянул молодой человек.

— Это тебе так кажется! Твои же способности могут поразить кого угодно! — повысив голос, горячо заявила женщина и сдвинула брови к переносице.

— Мне бы твою уверенность, — тяжело вздохнув, пробормотал мастер, который просто не мог без фактов слепо верить в успех.

— Ничего, со временем всё придёт, — улыбнувшись, мягко проговорила мать, а затем ласково сказала, понимая, что сыну нужно побыть наедине со своими мыслями: — Ладно, кушай и иди на встречу. Потом за ужином расскажешь, как всё прошло.

— Хорошо, — кивнув, бесстрастно ответил Ратмир и продолжил трапезу, погружённый в свои мрачные раздумья.

Вскоре женщина поднялась из-за стола и вернулась к своим заботам на кухне, снова погрузившись в свой мир кулинарии. Руки матери опять стали ловко манипулировать кухонными принадлежностями и продуктами, двигаясь с выверенной грацией и привычной уверенностью. Вероятно, хозяйке предстояло ещё что-то приготовить для остальной семьи, чтобы сегодня никто из домочадцев не остался голодным и каждый смог ощутить на себе ту самую знаменитую заботу.

Неожиданно Ратмир почувствовал, как кто-то осторожно, но очень требовательно трогает его коленки, требуя к себе внимание. Разумеется, подростку нехотя пришлось оторваться от трапезы, чтобы посмотреть на этого настойчивого невидимку и узнать, в чём дело. Согнувшись, он аккуратно заглянул под скатерть, где увидел кошку нежно-кремового цвета, которая тут же посмотрела на него своими голубыми глазами, полными немой мольбы. Кажется, пушистая попрошайка хотела заполучить кусочек пирога, который только что кушал мастер, хотя наверняка не очень представляла, что именно просит.

«Вот проказница! Наверняка же мама её уже покормила», — ухмыльнувшись, подумал молодой человек, сразу забывший обо всех своих беспокойных мыслях.

Пушистое создание, как только поняло, что его наконец заметили, незамедлительно начало действовать. Оно неторопливо вылезло из-под стола, чуть потянув скатерть и едва не скинув тарелки вниз, лениво потянулось и медленно, с королевским достоинством приблизилось к изобретателю с другой стороны. После кошка грациозно подпрыгнула и поставила передние лапы на коленки подростка, а затем пристально посмотрела на изобретателя и требовательно мяукнула, будто говоря: «Давай делись!»

— Муся, ты всё равно не будешь есть яблочный пирог, — с укором поглядев на нахалку, заметил изобретатель и слегка приподнял бровь.

Пропустив эти слова мимо ушей, пушистая красавица снова ещё громче мяукнула, будто заявила: «Не спорь! Мне это всё равно нужно!»

Юный гений тяжело вздохнул и покачал головой, прекрасно понимая: Муся не отстанет, пока не получит желаемого, и никакие уговоры тут не помогут. Впрочем, он всё равно решил предпринять ещё одно средство, чтобы переубедить упрямое создание, — дать понюхать то, что оно настойчиво просило. При таком раскладе подросток очень надеялся, что кошка передумает, осознав всю нелепость своего желания, поскольку требуемый пирог совсем не отвечал предпочтениям маленькой хищницы.

Отломив кусочек своего кушанья, Ратмир сунул его под нос существу и произнёс: — Ну на, понюхай, раз не веришь на слово.

Бесстыдница тут же заинтересованно приблизила мордочку к пирогу в руках подростка и стала обнюхивать предложенное, словно опытный дегустатор. Только вот всего через каких-то несколько секунд она поняла, что именно перед ней, и недовольно фыркнула, явно не уловив даже намёка на мясо. Причём маленькая хищница настолько не ожидала подобного поворота событий, что сразу приняла вид оскорблённой невинности, как бы хотела сказать: «Как ты мог, меня так обмануть?!».

— Я же говорил, — хмыкнув, с улыбкой сказал Ратмир, довольный тем, что получилось переубедить кошку.

Муся с упрёком посмотрела на молодого человека, будто это он был виноват во всём, слегка дёрнув усами. Потом она высокомерно повернула голову в другую сторону, молча соскользнула с коленок и демонстративно, гордо вскинув подбородок, направилась к своему любимому месту. Спустя минуту пушистая красавица запрыгнула на подоконник и устроилась на мягкой подстилке, положенной специально для неё, поджав лапки и обвив себя хвостом. Дальше как ни в чём не бывало капризулька начала наблюдать за жизнью снаружи через стекло, особенно внимание привлекали разные птицы, сидевшие на ветках деревьев.

Вскоре Ратмир покончил с трапезой и, с благодарностью посмотрев на мать, которая всё ещё что-то готовила, подумал: «Мама опять, как всегда, превзошла саму себя!».

Откинувшись на спинку стула, молодой человек позволил себе ненадолго насладиться моментом, прежде чем снова погрузиться в суету дня. Внутри ощущалась приятная сытость, которая мягкой волной разлилась по всему телу, из-за чего на лице расцвела удовлетворённая улыбка. Солнце щедро разбрызгивало свои яркий свет, подчёркивающий каждую деталь на кухне, и ласковое тепло на разные поверхности, отчего кухня казалась ещё уютнее. Лёгкий ветерок, просочиваясь через приоткрытое окно, приносил разнообразные ароматы природы: влажность земли, свежесть зелени и сладость цветущих растений. Весёлое пение птиц за окном переплеталось с тихим потрескиванием огня в печи и шорохом действий матери, создавая умиротворяющую мелодию.

Спустя пять минут подросток всё же поднялся из-за стола и, прежде чем отправиться на встречу с харийцами, принялся прибирать за собой. Мастер из всей посуды начал создавать аккуратную, а главное устойчивую стопку, действуя с присущей ему внимательностью к деталям. После он осторожно взял сделанную горку обоими руками, стараясь не нарушить хрупкую устойчивость, и неторопливо направился к лохани с водой, чтобы помыть всё это.

Естественно, изобретатель сейчас заниматься посудой не очень хотел, однако всё же не мог по-другому по нескольким причинам. Во-первых, стойкая привычка, привитая с раннего детства строгим, но справедливым воспитанием, не позволяла уходить без угрызения совести, пока не прибрано. Во-вторых, он прекрасно знал: если сейчас этого не сделать, то придётся выслушивать нравоучения от матери, которая очень ревностно относилась к чистоте в доме. Да и, в конце концов, такой вежливый жест помог бы выразить уважение и благодарность хозяйке, чьи кулинарные таланты снова были выше всяких похвал.

Заметив действия сына, хозяйка тут же сердито посмотрела на него и возмущённо произнесла, слегка прищурившись: — Ты что ещё удумал?! Тебе нужно идти на встречу с харийцами, а не заниматься посудой!

Слегка растерявшись от такой реакции, Ратмир резко остановился и попытался объясниться: — Так ведь...

Прежде чем он договорил, женщина быстро подошла к сыну и перебила, выхватив из рук посуду: — Дай сюда, я сама всё сделаю! Нечего тратить время на ерунду!

— Но... — слегка смутившись, хотел было возразить подросток, но не успел.

— Живо на встречу! — отрезала хозяйка и строго посмотрела на сына, нахмурив брови.

— Ладно... Уже иду, — со вздохом согласился молодой человек, уже осознав: в такой ситуации лучше не спорить.

Мать удовлетворённо кивнула и понесла тарелки к лохани, ворча себе под нос: — А то ишь ты, вздумал посуду мыть в то время, когда надо уже идти на встречу с харийцами! Ну надо же...

Ратмир направился к выходу, невольно слушая недовольное бормотание хозяйки, касавшиеся непосредственно его, которая уже деловито мыла посуду. Подросток знал, что такие слова, порой с нотками гнева, недовольства и раздражения, не нужно принимать близко к сердцу или обижаться на это. Несмотря на внешнюю оболочку резкости и строгости, подобное являлось, скорее, своеобразным проявлением заботы и любви матери, о чём знала вся семья и не сильно заостряла внимание на этом.

Вскоре молодой человек покинул уютное пространство кухни и направлялся к выходу из дома. Теперь мастеру нужно было добраться до кузницы Деяна, чтобы встретиться с харийцами и представить своё изобретение — то самое событие, от которого могло зависеть очень многое. Из-за этого юный гений начал чувствовать лёгкое волнение, смешанное с предвкушением, но всё же старался сохранять холодный рассудок и внешнее спокойствие.

***

Идя по улицам, изобретатель мысленно готовился к предстоящей встрече, ведь прекрасно понимал, насколько она важна для него. Благодаря ей перед мастером могли открыться совершенно новые возможности, если, конечно, харийцы будут к нему благосклонны. Разумеется, он не имел права упустить такой шанс, поэтому хотел приложить все усилия, чтобы как можно лучше зарекомендовать себя перед гостями из Болотовска. Так прямо сейчас молодой человек прокручивал в голове всевозможные сценарии, стараясь предвидеть любое стечение обстоятельств — нужно было продумать абсолютно всё.

Подросток не мог допустить ни одной ошибки при создании нужного первого впечатления о себе у учёных — в настоящем времени ситуация являлась слишком критической. Несмотря на всю свою гениальность, Ратмир вдали от единомышленников топтался на месте, загибаясь от нехватки новых научных знаний. Всё, что мог дать родной город, мастер усвоил ещё в десять лет: от секретов разнообразных ремесел до текстов книг, хранившихся в библиотеке. Последующие три года пробелы помогали заполнять метод проб и ошибок, смекалка, природная интуиция, острый ум, наблюдательность, случайное везение и многое другое. Только так не могло продолжаться вечно, и нужно было идти дальше, но, казалось, учёный-изобретатель бился в запертую дверь, ключи от которой кто-то специально спрятал от него.

Безусловно, предстоящая встреча являлась судьбоносной и могла определить дальнейшее будущее юного гения. Только необязательно в лучшую сторону, поскольку харийцы могли как открыть путь в научное сообщество, так и поставить крест на официальной карьере учёного — всё зависело от их вердикта. Второе, не самое лучшее развитие событий, вполне могло случиться, если они вдруг увидят перед собой лишь способного ремесленника, а не перспективного исследователя-изобретателя.

Ратмир с головой ушёл в свои беспокойные размышления, невольно замедлив шаг: «Если харийцы увидят во мне лишь талантливого ремесленника, а не перспективного учёного, то стоит ли дальше ломиться в глухую стену? А если мне вовсе не суждено идти по пути науки, и я пытаюсь прыгнуть выше головы? Может, проще принять роль мастера-ремесленника, которую мой родной город готов дать хоть сейчас?...»

Изобретатель так погрузился в свои мрачные мысли, что внешний мир для него просто потерял значение и словно перестал существовать. Сознание находилось где-то далеко, в ином измерении, поэтому всё вне разума исчезало в тумане тревожных раздумий и казалось лишь блёклым фоном. Подросток шёл по улицам с опущенным взглядом, нахмурившись и сжимая ладони в кулаки, и совершенно не замечал ничего вокруг, двигаясь вперёд будто по какой-то инерции. Конечно, из-за этого мастер постоянно врезался в прохожих и тут же машинально извинялся, выслушивая недоумевающее ворчание, а порой и возмущённую ругань в свой адрес.

В какой-то момент Ратмир резко остановился и замотал головой, будто пытаясь вытряхнуть из себя предательские сомнения. Мастер внезапно понял, что блуждание в лабиринте собственных страхов вовсе не выход, особенно для него, того, кто всю жизнь шёл напролом. В итоге, собрав всю свою волю в кулак, молодой человек твёрдо решил больше не идти на поводу у пустых опасений и просто действовать, как обычно, несмотря ни на что.

«Ну уж нет! Я так просто не сдамся и сделаю всё, чтобы стать настоящим учёным! Даже если харийцы мне в этом не помогут, то найду другой способ! Зря, что ли, меня называют гением?!» — подумал, подумал виртуоз своего дела, будто бросил вызов самой судьбе и уверенно зашагал к кузнице, которая уже находилась совсем близко.

Вскоре юный гений добрался до места встречи и вошёл внутрь через распахнутые настежь массивные деревянные ворота. Прямоугольные окна были полностью открыты и пропускали солнечный свет, свежий воздух, природные ароматы и звуки городской жизни снаружи в здание. Каменные стены, потолок и пол, покрытые толстым въевшимся слоем чёрной копоти и пятнами закопчённого металла, словно рассказывали о долгих часах упорного труда. Возле входа на стене висели специальные крючки с рабочей одеждой — потрёпанные фартуки, кожаные рукавицы и прочее специальное снаряжение. Каменный горн с пылающим огнём внутри находился в самом центре, являясь сердцем этого места, и излучал приглушённое сияние вместе с жаром. Рядом разместилась массивная наковальня со следами множества ударов молота, поверхность которой походила на некий дневник труда, запечатлённый в металле. Справа тянулись деревянные столы, заваленные в творческом беспорядке заготовками и чертежами, с простыми стульями, а также несколько длинных скамеек без спинки. Шкафы, вмещающие специальные вещества вместе со слитками редких сплавов, и сундуки со всевозможными материалами и инструментами высились с левой стороны, предоставляя всё необходимое для ремесла. В глубине помещения виднелась лестница, ведущая на второй этаж, где располагалось хранилище, рабочее место для создания чертежей, как и зона отдыха.

Внимание юного гения сразу же привлёк кузнец, который сосредоточенно занимался своим делом. В каждом уверенном движении чувствовался многолетний опыт в работе с металлом и глубокое знание ремесла, доведённое до совершенства долгой практикой. Матёрый умелец, покрытый потом и сажей, ритмично бил тяжёлым молотом по раскалённой заготовке, чтобы придать нужную форму, из-за чего в разные стороны разлетались множество искр.

Этот человек представлял собой олицетворение силы и простоты, выточенной временем и трудом. Светлые, почти золотистые волосы были заплетены в короткую косу сзади, дабы не мешали во время работы, однако некоторые пряди всё равно выбивались. Серые глаза излучали тепло и дружелюбие, а вместе с тем ту спокойную уверенность, которая бывает у людей, хорошо знающих своё дело и не стремящихся никому ничего доказывать. Лицо с морщинами на лбу, прямым носом и чёткими чертами смотрелось слегка грубовато, придавая всему облику некую суровую выразительность. Средний рост, широкие плечи и коренастое телосложение делали фигуру мужчины достаточно внушительной, будто предназначенной для тяжелых физических нагрузок. Мускулистые руки, покрытые мелкими шрамами и ожогами, рассказывали о многих годах упорной работы и непростом пути к настоящему мастерству через систематические ошибки. Одежда, хоть и слегка потёртая, выглядела добротно: льняная рубаха, кожаный фартук с кармашками для мелких инструментов, обычные штаны, сшитые из плотной ткани, и кожаные сапоги.

Ратмир сразу понял: перед ним Деян, даже несмотря на слегка неопрятный вид того сейчас из-за работы. Подросток слишком уж хорошо и давно был знаком с этим человеком, чтобы спутать с кем-то другим, даже если что-то временно каким-то образом изменило внешность. В своё время кузнец стал одним из многих наставников юного гения по части различного ремесла, а после бывшие ученик и учитель поддерживали дружескую связь и тесно сотрудничали уже на равных.

Через пару минут мастер заметил, что коваль закончил придавать металлу нужную форму, сделав последний звонкий удар. Окинув оценивающим взглядом заготовку, мужчина отложил свой молот, взял щипцы и с помощью них опустил заготовку в рядом стоящее ведро с водой. Раскалённое изделие тут же зашипело при соприкосновении с влагой и быстро охладилось, поднимая в воздух маленькое облачко пара с характерным запахом жареной стали. После этого, немного подождав, кузнец вынул своё творение из жидкости и бережно положил на верстак, а затем устало вытер пот с лица и наконец направился к гостю.

Приблизившись к молодому человеку, коваль радостно поприветствовал старого знакомого: — Ратмир, здравствуй!

— Добрый день, Деян, — поздоровался ученик Ведислава и стал оглядывать внимательно кузницу в поисках харийцев, которых почему-то нигде не было видно.

— Ну что, я так понимаю, ты пришёл на встречу с харийцами? — добродушно поинтересовался Деян и начал вытирать грязные руки какой-то тряпкой.

— Да, именно так, — кивнув, подтвердил подросток, после чего ещё раз огляделся по сторонам и спросил: — Только где они? Я же не опоздал?

— О, не волнуйся, всё в порядке. Харийцы ещё даже не приходили, — успокоил кузнец, а затем чуть задумался и предположил: — Наверное, задержались где-то.

— Или забыли про встречу. А может, и вовсе отменили, — пробормотал изобретатель себе под нос, внутренне готовясь даже к такому неприятному повороту событий.

— Да брось. Слишком уж они хотели познакомиться с тобой, — махнув рукой, ободряюще ответил коваль и без тени сомнения заверил: — Так что всё однозначно в силе. Надо лишь подождать.

— Как скажешь, — пожав плечами, согласился юный гений, однако внутри него тлело лёгкое беспокойство по этому поводу.

— Слушай, может покажешь мне изобретение, которые ты принёс для харийцев, пока ждём их? — попросил Деян и с любопытством посмотрел на сумку подростка, вероятно, гадая о её содержимом.

Ратмир в ответ молча кивнул, соглашаясь на такое предложение, так как не видел причин для отказа, а даже наоборот. Всё равно нужно было как-то скоротать время, а так хоть ожидание пройдёт с пользой и можно будет занять голову делом, отвлекая от разных ненужных мыслей, которые уже начинали заполнять голову. Как-никак, подобная маленькая репетиция перед встречей с харийцами сейчас не была лишней, весьма кстати давая возможность собраться перед грядущим испытанием.

Кроме того, молодой человек рассчитывал получить хоть какую-то оценку своему творению со стороны. Пусть он и прекрасно осознавал, что в последнее время кузнец всё больше разводил руками и вздыхал, не имея возможности разобраться в сложных изобретениях. Ведь юный мастер давно оставил позади уровень обычного ремесленника и уже шёл по пути науки, в которой из-за особенностей культуры да и самих даарийцев не разбирался никто в Белоозере, в том числе и коваль.

«Может, в этот раз Деян сможет вынести по крайней мере примерное заключение по моему изобретению. Так я буду хоть примерно понимать, чего ожидать от харийцев», — вздохнув, подумал подросток и невольно вспомнил те времена, когда всё было по-другому.

Раньше, примерно год назад, Деян ещё не стал очередным наблюдателем за развитием мастерства Ратмира и мог не только восхищаться способностями юного дарования. В те времена именно этот ремесленник являлся единственным, с кем молодой умелец мог разделить свои стремления и идеи, не наталкиваясь на растерянность или ступор в глазах собеседника. Всё-таки коваль в какой-то степени говорил на его языке, в том числе потому, что сам по себе был новатором в своём деле и не боялся экспериментов, порой вызывая недоумение у более консервативных коллег. Немудрено, что изобретатель заглядывал в кузницу, когда находилась свободная минутка, чтобы показать свои новые изделия для оценки, рассказать о своих замыслах, просто помочь или же отдать часть своих творений на реализацию.

Спустя минуту юный гений и кузнец уселись на лавочку, после чего первый начал рассказывать о своём творении, достав чертежи из сумки: — Итак, моё изобретение называется вычислитель. Он...

Деян же, скрестив руки на груди, внимательно слушал и честно пытался вникнуть в суть объяснений своего собеседника. Правда, выходило это так себе — коваль постоянно в растерянности прерывал подростка, чтобы уточнить ту или иную деталь, касающуюся научных аспектов творения молодого человека. В итоге подростку приходилось делать паузы и буквально разжёвывать свои слова, превращая те из таинственных заклинаний в более-менее понятные описания для бывшего учителя.