Юный мастер-гений:Начало

Ратмир покинул трапезную после обеда и быстрым шагом направился в свою комнату, ощущая приятную сытость и прилив новых сил. В голове уже был план действий — там, в привычной обстановке и тишине, изобретатель хотел продолжить выполнять «домашнее задание» от учителя. Сегодня ведь подросток надеялся прочитать полностью вторую книгу цикла «Тайны Мироздания», которую предусмотрительно взял утром из библиотеки, чтобы не обременяться какими-либо ограничительными сроками.

Сейчас мастер шёл через красивый зал на первом этаже, невольно окидывая взглядом оригинальное убранство, вдохновлённое самой природой. Высокий потолок открывал взору пейзаж небесного свода, пронзённого золотыми лучами и окутанного пушистыми облачками, создавая иллюзию открытого пространства. Стены украшало живописное панно: зелёный лес во всей своей пышной красе и его обитатели, запечатлённые в своей неповторимой естественности. Пол, выложенный мозаикой из разных пород дерева в затейливые узоры, блестел и переливался на солнце тёплыми оттенками от светлого золота до глубокого коричневого. Величественные колонны, выполненные из цельных тополей, высились вдоль периметра и добавляли природного очарования помещению, сохранив в первозданном виде особенности и изъяны материала. Напольные статуи из металла медного цвета, выполненные в виде животных, служили своеобразными светильниками — внутри каждой скрывалась в стеклянном плафоне восковая свеча. Тут и там виднелись несколько диванчиков с резными ножками и подлокотниками, мягкими спинками и сиденьями зелёного цвета с вычурной вышивкой золотистых растений.

Окна располагались под самым потолком немного хаотично — кто-то явно намеренно отказался от строгой симметрии. Одни прямоугольные с деревянной рамой и вычурной резьбой находились с правой стороны и выходили прямо на улицу, запуская в зал сияние солнца. Другие же, арочные с ажурной балюстрадой и плавными изгибами, тянулись по противоположной стороне, выходя в галерейный коридор третьего этажа дома, и также образовывали естественное, но уже более приглушённое освещение.

Мысли юного гения крутились уже вокруг начатой книги «Тайны Мироздания. Часть 2: Боги», а точнее, он обдумывал её содержание. Первая часть под названием «Хранители миров» посвящалась общей информации: «В каждом мире существуют могущественные существа, призванные следить за порядком, например боги. Именно они заведуют разными аспектами жизни...». Вторая раскрывала подробную информацию, собранную по крупицам из разных источников, о каждом из известных на данный момент богов, в основном связанных именно с белой расой. А до третьей очередь ещё не дошла, хотя она наверняка скрывала в себе нечто очень важное, возможно, малоизвестное, способное перевернуть само понимание устройства этого мира.

«Интересно, что скрывает третья часть?... Я же даже название не успел прочитать...» — с предвкушением подумал мастер, и следующее предположение ещё больше разожгло его любопытство: «Хотя... Если первые две части посвящены наполовину общеизвестной информации, а наполовину открывали совершенно новые для меня знания, то логично предположить — третья затрагивает что-то действительно невероятное...»

Молодой человек быстро миновал зал и уже стал подниматься по лестнице наверх, однако на третьей ступеньке резко остановился, потому что услышал повелительный мужской голос сзади: — Ратмир, постой!

Подросток обернулся и увидел, как к нему неспешно приближается отец, облик которого излучал в каждой детали благородство и достоинство. Высокий рост и величественная фигура придавали внушительный вид этому человеку и вызывали какой-то необъяснимый трепет у любого, даже у самого уверенного в себе лидера. Глаза цвета грозовых облаков сверкали приобретёнными за годы особыми чертами: холодной суровостью, непоколебимой решимостью и умом, однако в то же время в их глубине проглядывались и обычные человеческие эмоции. Зачёсанные назад светло-русые волосы и короткая борода обрамляли своими золотыми прядями лицо с незначительными морщинами и аристократическими чертами: высокими скулами, прямым носом и тонкими губами. Лоб украшал серебряный головотяжец, пронизанный узорами из каких-то загадочных символов и драгоценных камней белого цвета.

«Отец, как всегда, даже дома совершенно не хочет снимать своё снаряжение», — ухмыльнувшись, отметил про себя Ратмир, хорошо зная: отец всегда был готов к любым неожиданностям, несмотря на множество замечаний недовольной жены по этому поводу.

Одежда сразу привлекала внимание воинственным видом и продуманной функциональностью — абсолютная любая мелочь служила определённой цели. Поверх льняной рубашки была накинута лёгкая кольчуга, мастерски сделанная каким-то кузнецом из плотно сплетённых между собой металлических колец. Прочный пояс с замысловатыми узорами, на котором с одной стороны висел меч в ножнах, а с другой небольшой кинжал в металлическом чехле, крепко обвивал талию. Штаны из плотной ткани тёмного цвета, слегка вытертые в районе колен, сидели идеально и не стесняли движений, не боясь никаких испытаний, в том числе боя или долгого похода. Сапоги с металлическими вставками на носках и каблуках, созданные из коричневой кожи, отлично выполняли свою прямую обязанность и легко могли выдержать долгий путь, не прохудившись.

Отец Ратмира однозначно являлся воином, но не совсем простым, что мог сразу заметить кто-либо внимательный. Некоторые особенности поведения прямо кричали об этом: выпрямленная осанка, уверенная манера держаться и некоторая сдержанная сила в каждом жесте. Естественно, вывод напрашивался сам собой: мужчина точно привык руководить и принимать важные решения, и на самом деле так и было: старейшины выбрали из всех ратников города именно данного человека на должность князя.

Подобного почётного титула удостаивался далеко не каждый — звание предполагало слишком много своих подводных камней и тонких нюансов. Во-первых, выбирался только кто-то из проверенных ратников, в совершенстве знающий своё ремесло, закалённый в реальных боях и имевший безупречную репутацию. Во-вторых, нелёгкие обязанности: обеспечение порядка, строгое карание тех, кто посмеет совершать неблаговидные поступки, а также заведование безопасностью города. В-третьих, требовались определённые качества: расчётливый ум стратега, обострённое чувство справедливости и умение принимать трудные решения, от которых зависели жизни других людей.

Когда князь наконец подошёл к сыну, сразу деловым тоном произнёс: — Ратмир, у меня есть к тебе очень важное и ответственное задание.

— Слушаю, — спокойно ответил молодой человек, приготовившись к серьёзному разговору.

— Тут вот какое дело... Нашему городу срочно нужно поменять одни из ворот — старые уже отслужили своё и перестали обеспечивать надлежащую защиту, — кратко обрисовал всю ситуацию отец, после чего перешёл к самой сути: — Естественно, их кто-то должен спроектировать, а потом по мере необходимости проконтролировать создание вместе с установкой. Обычно всем этим занимается кто-то из ремесленников, но на сей раз я хочу поручить тебе данное задание.

— Отец, я, конечно, очень польщён таким предложением, но... — чуть замявшись, протянул мастер и после короткой паузы уточнил: — Ты уверен, что это хорошая идея? Может лучше поручить такое дело кому-то другому, более опытному?

Разумеется, юный гений ничуть не сомневался в своих силах, так как уже успел полностью оценить без прикрас и иллюзий свои возможности. Именно из-за этого сейчас он точно знал, что способен справиться с задачей не хуже, а, скорее всего, даже лучше любого мастера Белоозера. Правда, одно обстоятельство заставляло беспокоиться подростка и вести себя так нерешительно: не все захотят, чтобы им указывал какой-то мальчишка, пусть очень умный и умелый.

— Не лучше! — возразил мужчина, кажется, уже принявший окончательное решение, и, с некоторым укором посмотрев на сына, заметил: — Новые ворота всегда делают не точной копией прежних, а совершеннее, с учётом последних достижений в технологиях и знаниях. Следовательно, нужен очень искусный мастер, который осведомлён о современных веяниях инженерного дела и не боится экспериментировать. Если поручить эту работу ремесленникам, то вряд ли получишь что-то действительно стоящее — слишком уж они любят всё традиционное. Ты же — совсем другое дело.

— Да я всё понимаю, но не всем же понравится следовать моим указаниям, — высказал свои сомнения вслух подросток, почесав затылок.

— Ничего, потерпят! — хмыкнув, отрезал князь и с лёгкой усмешкой добавил, скрестив руки на груди: — Тем более не думаю, что кто-то будет спорить с моей волей. В крайнем случае ссылайся на меня, и будет полный порядок.

— Ну ладно... — пожав плечами, согласился изобретатель, понимавший, что спорить с отцом уже бесполезно, поэтому сразу уточнил своё задание: — Значит, мне нужно придумать ворота, а дальше что?

— Потом представишь мне задумку, — объяснил план действий мужчина. — И если я её одобрю, то уже можно будет приступать к работе.

— Ясно, — кивнув, произнёс мастер и мысленно начал прикидывать, с чего начнёт проект.

— Только помни, не нужно брать всё на себя! Твоя задача заключается же не в этом. Самое главное спроектируй и сделай подробные чертежи, а дальше поручишь другим сделать всё остальное, и будешь только следить за выполнением указаний, — с улыбкой напомнил отец, хорошо знавший своего сына, который привык всё делать в одиночку.

— Разумеется, — уже прикидывая масштабы предстоящей работы, ответил Ратмир, а про себя подумал, ухмыльнувшись: «Только что-то мне подсказывает, что будут необходимы сложные детали, которые придётся делать самому. Ремесленникам их же не доверишь — могут напортачить».

— Учти, начать нужно прямо сегодня, а точнее, лучше прямо сейчас, — серьёзным тоном заявил князь, ведь, вероятно, ворота и вправду надо было заменить как можно скорее.

— Хорошо, я готов, — с решимостью заявил подросток и, вздохнув, мысленно попрощался со своими планами на сегодня: «Чтение книги, похоже, придётся отложить».

— Добро, — удовлетворённо произнёс мужчина и командным тоном повелел: — Тогда возьми, что нужно, и отправляйся снимать замеры со старых ворот. А я тем временем пойду и предупрежу всех на стене, чтобы тебе во всём помогали.

— Будет сделано, — выпрямившись, с улыбкой отозвался молодой человек.

— Не сомневаюсь, — ухмыльнувшись, одобрительно заметил отец и направился к выходу из дома.

Умелец же вприпрыжку побежал собирать всё необходимое, чтобы не терять драгоценное время, перемещаясь с деловитой суетой из одной части терема в другую. В мастерской изобретатель взял измерительные инструменты как для чертежей, так и для ворот и положил в специальный чехол. В своей комнате отыскал сумку, чистые листы и несколько остро заточенных карандашей с разной мягкостью грифеля, аккуратно сложив их в привычном порядке по отделениям. Также по спонтанному решению забежал на кухню и захватил с собой кое-что перекусить на всякий случай, мало ли какие обстоятельства могут задержать в городе.

***

Закрыв дверь, Ратмир оказался в просторных сенях, служивших прихожей, и быстро направился к выходу. Потолок выглядел основательно и добротно, выполненный из дубовых балок со следами времени: потемнениями, редкими трещинками, неровностями и капельками смолы. Стены из грубого бревна, покрытых светлым лаком, сохраняли естественную красоту древесины: золотисто-медовые оттенки, живую текстуру, природные изломы и узоры годичных колец. Вдоль одной из сторон тянулись крючки из золотистого металла, надёжно прибитые к вертикальной поверхности, на которых в несколько слоёв висела верхняя одежда. Там же внизу располагались небольшие полки, где стройными рядами размещалась обувь всей семьи на любую погоду и ситуацию. Небольшие квадратные окна, обрамлённые строгими деревянными рамами с незначительным орнаментом по краям, пропускали рассеянный свет с улицы. Пол, отполированный до блеска, был выложен из крепких досок и издавал характерный скрип, похожий на ворчание живого существа, едва слышно откликаясь на каждый шаг. В одном из углов стоял небольшой сундук с замысловатыми узорами и железными уголками, храня в себе различные мелочи. С противоположной стороны находилась длинная лавка с немного потёртой поверхностью и резными ножками, предлагая место для сиденья или временное прибежище для каких-либо предметов.

Вдруг подросток услышал где-то рядом с собой чьё-то монотонное жужжание, нарушавшее спокойствие помещения. Он тут же остановился и начал внимательно осматривать всё вокруг, напрягая слух. Источник звука обнаружился очень быстро возле окна: пухлый мохнатый шмель пытался выбраться наружу и отчаянно бился о стекло, издавая лёгкий гул. Разумеется, изобретатель сразу направился туда, чтобы помочь незадачливому насекомому, которое совершенно не понимало, в чём дело, когда раз за разом натыкалось на невидимую для себя преграду.

«Опять незваный гость пожаловал в сени», — хмыкнув, подумал молодой человек, наблюдавший нечто подобное уже не раз.

Подойдя к окну, мастер без промедления приступил к спасению маленького создания, усердно старавшегося выбраться на волю. Он ловко, но аккуратно поймал летающее существо голыми руками, совершенно не опасаясь, что то может его укусить — такого никогда не случалось. После этого юный гений подошёл к открытой раме, ощущая вибрацию маленьких крылышек на коже, и протянул ладони в отверстие, приготовившись освободить пленника.

Ратмир медленно разжал пальцы, открывая путь к свободе шмелю, но тот что-то не спешил улетать. Полосатое существо медленно и осторожно поползло по ладони, слегка подрагивая тонкими усиками и крылышками, и невольно защекотало крошечными лапками кожу. Оно будто никак не могло поверить в то, что все препятствия перед ним действительно исчезли и можно наконец спокойно покинуть пределы терема, непроизвольно ставшего темницей.

Спустя несколько секунд насекомое всё же поднялось в воздух и покинуло руки, полетев куда-то по своим делам, а умелец с удовлетворением наблюдая всё это действо, произнёс: — Прощай, маленький друг и больше сюда не залетай.

Вскоре умелец покинул сени через массивные двери, украшенные росписью в виде переплетённых ветвей деревьев и цветов, и оказался на огромном крыльце. Платформа, выложенная прочными досками из дуба, обеспечивала надёжную опору уже многие десятилетия, стойко выдерживая любой вес и капризы природы. Витые колонны из светлого дерева величественно поддерживали крышу, украшенную изящными карнизами, которая защищала от палящего солнца и непогоды. Ограждение с природными мотивами плавно огибало всю конструкцию полукругом, как бы очерчивая границу и отсоединяя конструкцию от остального мира. Несколько больших горшков из глины с пёстрыми цветами и вычурной росписью на своей поверхности оживляли всё пространство, добавляя уюта, ярких красок и живости.

Эта площадка не просто была переходной частью между лестницей и домом, но и служила местом отдыха. Здесь часто собиралась семья Ратмира, чтобы устроить душевное чаепитие с оживлёнными разговорами, которое всегда превращалось в маленький праздник просто так, без повода. В такие моменты все устраивались за вынесенным столом и наслаждались компанией друг друга, лакомясь разными вкусностями и созерцая красивый пейзаж, открывающийся отсюда.

Подросток шёл сквозь пространство крыльца, как неожиданно к нему подбежал большой пёс, который уже год верой и правдой охранял дом. Животное стало крутиться вокруг подростка, виляя пушистым хвостом и издавая радостный лай, и порой тыкаться влажным носом в ладони. Оно явно было весьма счастливо видеть молодого человека после некоторой разлуки, проявляя свои накопившиеся чувства чересчур бурно, без всякой сдержанности.

— Эй, полегче, дружище, — с улыбкой произнёс мастер, едва успевая уследить за беспокойным созданием.

Пёс внешне несколько походил на дикого волка и выглядел весьма внушительно и грозно, что могло бы напугать любого незнакомца. Мощное телосложение, прятавшееся под плотным мехом, говорило как о грозной силе и невероятной выносливости, а также наполняло каждое движение существа величавой грацией. Прямые уши, всегда настороженные, улавливали даже самый слабый шорох, будь то порыв ветра, пробежавшая в траве мышь или звук шагов чужаков. Длинная и густая шерсть чёрного цвета, будто созданная из самой тьмы, струилась по телу, слегка колыхаясь от ветра, и отливала холодным серебром на солнце. Светло-серые глаза, похожие на две маленьких луны, отражали недюжинный ум, а также бдительность, осторожность и что-то почти человеческое.

Самое любопытное заключалось в том, что этот страж вёл себя совершенно по-разному с людьми, всё зависело от категории, к которой он их сам относил. Он признавал своим полноправным хозяином только Ратмира, поэтому слушался беспрекословно и всегда вставал на защиту того, когда нужно. Остальную семью зверь принимал скорее как часть своей территории, нежели как значимых личностей: никогда не проявлял особой привязанности, но снисходительно позволял приближаться к себе. Чужих же совершенно на дух не переносил — любому, кто решался переступить границу без приглашения, однозначно бы не поздоровилось, вплоть до потери жизни.

В какой-то момент пёс от эмоций подпрыгнул и навалился всем своим весом на молодого человека, уперевшись лапами тому в грудь. Конечно же, после такого толчка подросток потерял равновесие и плюхнулся на доски крыльца, почувствовав неприятные ощущения от удара. Хотя это обстоятельство было не самым страшным в данной ситуации — сразу после существо победоносно устроилось сверху и начало яростно облизывать лицо хозяина.

— Погоди! Стой! Ну хватит! — едва уворачиваясь от мокрого языка, молил о пощаде мастер, когда пытался хоть как-то спастись от навязчивой любви, с усилием сдерживая радостную морду.

Наконец с огромным усилием юный гений освободился от пса, поднялся и незамедлительно стал приводить себя в порядок. Молодой человек старательно отряхивался от шерсти и грязи, подцепленной с деревянных досок пола, немного с укором поглядывая на преданного зверя. В то время как животное явно требовало ещё внимания — продолжало виться рядом, всем своим видом показывая, что без порции ласки прямо сейчас никуда не уйдёт.

Спустя минуту Ратмир с тяжёлым вздохом сдался, подняв руки в знак капитуляции: — Ладно, неугомонный, уговорил.

Поняв, что добился своего, пёс тут же остановился и подошёл поближе к изобретателю, а затем посмотрел на него своим умным взглядом, в котором читалось: «Давай, я готов!».

Опустившись на корточки, изобретатель начал гладить и чесать своего питомца, ощущая мягкость меха. Руки привычно двигались вдоль тела создания, перебирая пальцами шерсть и разглаживая спутанные участки — по загривку, за ушами, вдоль сильной шеи и по бокам. От всех этих действий охранник прикрыл глаза от удовольствия и начал специально подставлять разные области своего тела, показывая, где именно требуется поласкать побольше.

Через минут пять умелец прекратил, а затем потрепал за ухом доброе существо и с улыбкой произнёс: — Так, извини, дружище, но мне пора.

Тогда пёс посмотрел на своего хозяина, казалось, с самым несчастным видом, какой может быть, словно просил: «Не уходи, пожалуйста!».

— Сумрак, я всё понимаю, но не могу сейчас остаться с тобой, — поглядев на грустное животное, мягко, но твёрдо заявил юный гений и ненадолго задумался, а затем после короткой паузы предложил один вариант, чтобы чуть сгладить момент разлуки: — Ты можешь только проводить меня до калитки, если захочешь.

После этих слов Сумрак дёрнул ушами и, кажется, задумался над сказанным, замерев на месте, чтобы решить как поступить. Он сначала испытывающе взглянул на хозяина, а потом куда вдаль, туда где находилась граница родового участка, едва различимая среди буйной зелени. В этот момент похоже страж в своей голове оценивал все риски и возможности каждого варианта последующего шага, но чаша весов явно склонялась к желанию побыть рядом с хозяином ещё хоть чуть-чуть.

Наконец где-то спустя минуту пёс радостно гавкнул и завилял хвостом, словно объявил о своём решении: «Я готов проводить тебя, хозяин!».

— Хорошо, пошли, — удовлетворённо кивнув, сказал подросток, а затем выпрямился и вместе с грозным зверем продолжил свой путь.

Быстро подойдя к деревянной лестнице, Ратмир невольно остановился на несколько секунд, чтобы насладиться невероятно красивым видом родового участка. Вековые и молодые деревья образовывали небольшие рощицы, где всегда под зелёным сводом царили приятная прохлада и уютный полумрак. Лужайки, усеянные великолепными цветами самых разных оттенков и густыми травами, напоминали пёстрые ковры, оживающие под лёгким ветерком. Небольшой прудик с белыми лилиями, окружённый рогозами, поблёскивал на солнце, как драгоценный камень, отражая окрестности в своей зеркальной глади. Весёлые ручейки, похожие на серебряные ленты, извивались между зеленью, пробегая по каменистым дорожкам, и наполняли воздух своим нежным журчанием. Среди этой идиллии виднелись небольшие зоны отдыха, пленённые вьющимися растениями: деревянные лавочки, расположенные под густыми ветвями зелёных исполинов, изящные резные беседки и массивные столы со скамеечками.

Подростка завораживала вся эта красота родной земли, наполненной очарованием природы. Только вот, к сожалению, сейчас долго любоваться видом времени не было по понятной причине — надо было спешить к воротам. Так что молодой человек стремительно сбежал по ступенькам, слегка опираясь на деревянные перила с природными мотивами, и пошёл по тропе, которая пересекала весь родовой участок, разветвляясь в разные стороны.

Идя по дорожке, мастер наслаждался редкими минутами спокойствия, когда можно отпустить все заботы и немного расслабиться наедине с самим собой и окружающим миром. Глаза блуждали по каждой детали удивительного пейзажа, подмечая любую мелочь, будто хотели найти что-то значимое в привычном или хотя бы заметить малейшие изменения. Каждый шаг сопровождался приятным шуршанием мягкой травы под ногами и, перемешиваясь с другими звуками природы, вливался в ненавязчивую симфонию умиротворения. Ветер и солнце, сияющее в безоблачном небе, ласкали лицо, что дарило коже тепло и свежесть одновременно, создавая идеальный баланс. Лёгкие наполнялись неповторимым сочетанием ароматов, подаренных местными просторами: терпкой коры, влажной земли, сладко-медовыми цветами и травами с тонкими пряными нотками. Верный пёс, спокойно идущий рядом и изредка поглядывающий на своего хозяина, своим присутствием служил отличным дополнением к этой общей гармонии.

Куда бы ни упал взгляд юного гения — всё вокруг для него являлось знакомым и родным. Более того, с каждым уголком обязательно была связана какая-нибудь история, пусть даже, казалось, совсем незначительная, но хранившаяся в памяти, как самый дорогой самоцвет. Неудивительно, что стоило лишь замедлить шаг, как в голове само собой начинала всплывать целая куча ярких воспоминаний, будто само пространство открывало незримую дверь в прошлое.

Вот и сейчас перед внутренним взором изобретателя проносилось множество событий со скоростью света, оставляя после себя умиротворение и тепло: весёлые игры, наполненные беззаботной радостью, с младшими братом и сестрой в рощицах и лужайках; первая рыбалка на пруду вместе с отцом, когда Ратмир поймал небольшого окуня, которого, к слову, тут же отпустил; приятный, ни с чем не сравнимый перекус в одной из беседок после активного отдыха на природе; пускание самодельных маленьких корабликов из коры и веток с тряпичными парусами по ручейкам...

Молодой человек настолько погрузился в свои мысли, что даже не сразу заметил, как уже оказался рядом с высоким забором, ограждавшим родовой участок от остального города. Доски стояли плотной стеной без видимых промежутков, создавая ощущение надёжности и неприступности, — прочные, тщательно изготовленные, абсолютно одинаковые, покрытые лаком. Искусная резьба и яркая роспись на поверхности несли в себе частичку древней истории и уникальных традиций семьи, оживляя природный материал. Зубчики были окаймлены чудесным кружевом — тонкой, филигранной работой, выполненной вручную, что придавало тяжёлой конструкции лёгкость и воздушность. В самом центре располагалась старинная калитка с изображением могучего дуба и металлической волнообразной ручкой, украшенной изящной гравировкой в виде завитков и листьев.

Мастер остановился и, посмотрев на пса, заметил: — Ну всё, дальше тебе нельзя со мной.

В ответ Сумрак уселся на землю и взглянул грустными глазами на своего человека, будто сказал: «Что, уже всё? Так быстро?»

— Ладно, пока, дружище. Может, ещё увидимся сегодня, — погладив по голове своего преданного питомца, ласково сказал на прощание юный гений и приготовился покинуть родовой участок своей семьи.

Под пристальным взглядом пса молодой человек приблизился вплотную к забору и аккуратно стал открывать дверцу. Под напором калитка стала издавать едва слышный скрип, распахивая перед изобретателем весь остальной окружающий мир за пределами его родного дома. Причём в этот момент она казалась каким-то волшебным порталом, готовым перенести подростка в иное измерение, где царила совершенно другая атмосфера и жизнь.

***

Ратмир, когда окончательно покинул родовой участок своей семьи, оказался на достаточно широкой улице, усыпанной мелким белым гравием. По обеим её сторонам тянулись деревянные заборы с искусной резьбой и рисунками животных, сказочных существ, героев из сказок, богов. Величественные деревья возвышались вдоль изгородей и образовывали своими кронами свод из склонившихся ветвей, даруя приятную прохладу в тени. Под каждым из этих зелёных великанов находились скамейки, сделанные из дуба, где любили отдыхать пожилые люди, укрываясь от знойного солнца.

Мастер закрыл за собой калитку и направился в сторону городской стены, невольно смотря по сторонам, особенно привлекало взгляд, что творится за чужими заборами. Там скрывались наделы, принадлежавшие той или иной семье, которые всегда представляли из себя смешение разнообразных построек и девственной природы. Только ни один из них точно не повторял другой: каждый являлся абсолютно уникальным и обладал своим неповторимым характером, отражая привычки, вкусы и уклад жизни своих хозяев. Так, например, непохожесть отчётливо прослеживалась в домах, располагавшихся обязательно на возвышенностях: где-то виднелись скромные, но вполне симпатичные избы, а где-то огромные терема, выделяющиеся своей вычурной архитектурой.

Вдруг внимание привлекло какое-то серое пятно на траве у одного из заборов, которое уж слишком неестественно смотрелось среди зелени. Он сразу замедлил шаг и присмотрелся, но с расстояния всё равно не понял, что там такое: то ли клубок шерсти, то ли скомканная ткань, то ли... что-то живое. Конечно, дальше можно было не выяснять происхождение находки, но любопытство мгновенно взяло вверх, и молодой человек направился к странному объекту, хотя и спешил выполнить поручение князя.

Подойдя вплотную, юный гений с удивлением обнаружил небольшого совёнка неясыти, вероятно, случайно вывалившегося откуда-то из гнезда. Серое внешнее и белое внутреннее оперение топорщилось в разные стороны и местами слиплось от грязи, придавая немного неряшливый и комично-трогательный вид своему владельцу. Круглые глаза тёмно-бурого цвета сонно смотрели в одну точку с какой-то пустотой и растерянностью во взгляде из-за чуждого и слишком яркого для них дневного света. Короткие крылышки, покрытые ещё мягким пухом, неловко прижимались к тельцу, слегка подрагивая то ли от страха, то ли от холода, но иногда инстинктивно начинали резко махать, будто желали поднять своего хозяина вверх. Лапки с цепкими коготками судорожно сжимали траву с землёй, будто цеплялись за последнее, что казалось надёжным в этом непонятном и пугающем мире.

Самое удивительное — птенец совершенно не понимал, где находился, поэтому выглядел абсолютно беззащитным. Он сидел неподвижно, не решаясь предпринимать никаких действий, и лишь иногда вертел головой то в одну, то в другую сторону, словно пытался уловить хоть какой-то ориентир, но безуспешно. Впрочем, в таком поведении не было ничего удивительного — совы, особенно маленькие, днём чувствуют себя не в своей тарелке, ведь они ночные жители.

— Ох ты ж какое чудо... — с улыбкой прошептал Ратмир, приседая на корточки, а затем тихо заметил, уже потянувшись к малышу: — Тебе тут явно не место.

Мастер бережно взял в руки пернатое создание, которое совершенно не сопротивлялось, и начал осматриваться, желая выяснить, откуда тот выпал. Всё-таки он прекрасно осознавал: птенца нужно вернуть домой как можно скорее, так как здесь тому будет слишком опасно из-за разных хищников, даже небольших вроде кошек, и обычных невнимательных прохожих. Благо вариантов жилища такого существа было немного, и один из них казался более вероятным — в дупле какого-то рядом растущего дерева, скорее всего старого.

Внимание юного гения быстро привлекло небольшое тёмное отверстие в стволе одного из ближайших дубов. Оно как раз располагалось довольно высоко и выглядело достаточно большим, чтобы через него прошла взрослая неясыть, поэтому вполне могло являться гнездом. Тем более рядом с деревом виднелось несколько перьев, а на коре — едва заметные следы от когтей, будто кто-то регулярно цеплялся за ствол, взбираясь наверх или спускаясь вниз. Хотя, естественно, догадку необходимо было проверить, прежде чем отправлять туда совёнка — мало ли, может, она неверна, и тогда попытка вернуть его домой обернётся новой опасностью для малыша.

Изобретатель подошёл ближе, бережно держа птенца в своих объятьях, и начал вглядываться в дупло. Правда, сразу же возникла проблема — роста не хватало, чтобы разглядеть хоть что-то внутри, и пришлось потрудиться, чтобы добиться большего обзора. Подросток встал на выступающий корень и опёрся свободной рукой на шершавый ствол, после чего вытянулся на мысочках, стараясь не потерять равновесие, и наконец разглядел содержимое дыры в дереве. В полумраке ствола действительно виднелась некая конструкция из мха, перьев и сухих листьев, а также два комочка из перьев с крохотными головками, почти неразличимых в тени — вероятно, братья упавшего пернатого создания.

— Ну вот, малыш, сейчас вернём тебя обратно домой, — ласково проговорил Ратмир, посмотрев на найдёныша.

Молодой человек аккуратно поднял руку с совёнком и усадил того в отверстие, чуть протолкнув ладонями вглубь гнезда. После этого мастер взглянул на происходящее в дупле, вглядываясь в полумрак — надо же было убедиться, что всё в порядке и больше малыш не вывалится оттуда. Там пернатый, немного помедлив, быстро сориентировался в новом пространстве и на ощупь добрался до пустующего места рядом с братьями, а затем устроился поудобнее и, кажется, уснул, закрыв глаза.

Убедившись, что птенец находится в безопасности, умелец продолжил путь по улице, наслаждаясь безмятежностью окружающего пространства. На небе, окутанном редкими облаками, сияло яркое солнце и золотило фасады зданий своим слепящим светом, подчёркивая каждую, даже самую незначительную деталь. На улицах неспешным потоком шли жители города, поглощённые своими заботами, и наполняли всё вокруг лёгкой суетой, в которой чувствовалась приятная пульсация повседневности. Природные звуки смешивались с разговорами, звонким смехом, случайными выкриками, эхом шагов и образовывали многослойную симфонию жизни. Задорный ветерок дул с берегов озера и приносил с собой прохладу вместе с запахами воды, мокрых камней, водорослей, рыбы и нотками душистых трав. Гравий приятно похрустывал под подошвами сапог, отскакивая потревоженный в разные стороны, и привносил некий умиротворённый ритм к общему фону.

Внезапно где-то рядом с мастером раздался мужской голос: — Эй, Ратмир, подойди сюда!

Конечно, из-за этого молодой человек незамедлительно развернулся и направился на источник звука. Причём изобретатель уже точно знал, кто его позвал, хотя и не сразу увидел самого человека, — это наверняка уже как десять лет бывший хранитель библиотеки, живший по соседству с семьёй Ратмира. Слишком уж запоминающимся голосом владел старец — глубокий, чуть хрипловатый и размеренный, и перепутать с каким-либо другим представлялось почти невозможно.

Через минуту юный гений оказался перед пожилым человеком высокого роста и худощавого телосложения, который сидел на лавочке под раскидистым клёном. Вытянутое лицо, испещрённое сетью тонких морщинок, хранило в себе выражение постоянной задумчивости, словно он всё ещё продолжал вести невидимый разговор с книгами. Серые, слегка выцветшие глаза смотрели мягко, но цепко, вглядываясь в самую суть вещей, и будто видели больше, чем доступно остальным. Длинные, ухоженные, с лёгким серебристым отливом седые волосы ниспадали мягкими волнами с головы на плечи, а густая борода придавала облику величавость. На лбу покоилось очелье из серебра, украшенное тонкими узорами в виде переплетающихся ветвей, в центре которого сиял небольшой камень цвета утреннего неба. Руки держали длинную палку из тёмного дерева, пронизанную загадочными символами и местами потемневшую от времени, которая всегда служила надёжной опорой в любой ситуации. Одежда состояла из длинной свиты серого цвета, сшитой из добротного сукна, с серебряной вышивкой и тёмно-коричневым поясом, штанов из льна, кожаных сапог со шнуровкой.

— Здравствуйте, Всеволод Витославович, — слегка поклонившись, с уважением в голосе поздоровался со старцем Ратмир.

— Приветствую, соседушка, — кивнув, с тёплой улыбкой дружелюбно ответил Всеволод Витославович.

— Вы что хотели?— поинтересовался подросток, чтобы избежать каких-либо ненужных отступлений и перейти сразу к делу, не потеряв драгоценного времени.

— Да! Ты представляешь, у меня часы сломались! Что я с ними только не делал, но они не хотят работать, и всё тут! — всплеснув руками, посетовал старец и после короткой паузы молчания с мольбой в глазах попросил: — Не посмотришь? Я же знаю, что ты у нас мастер на все руки! Авось и разберёшься, в чём там проблема.

— Извините, но у меня сейчас важное дело, и прямо сейчас не могу этим заняться, — покачав головой, вежливо произнёс молодой человек.

— Вот незадача... — почесав затылок, с досадой пробурчал сосед, а потом не удержался и полюбопытствовал: — Что хоть за дело-то?

— Да мне отец поручил спроектировать новые ворота в город. Вот сейчас иду замерять старые, — поделился Ратмир, поправив свою сумку со всем необходимым для замеров.

— Почему-то не удивлён, что наш князь выбрал именно тебя. Ты ведь у нас не по годам смышлёный, да и мастер отменный, — ухмыльнувшись, заметил старец, хорошо знавший изобретателя ещё с раннего детства.

— Что есть, то есть, — слегка улыбнувшись, с капелькой смущения в голосе ответил умелец и невольно поправил сумку на плече.

— Слушай, а когда ты сегодня освободишься, получается? — немного прищурившись, поинтересовался сосед, вероятно, всё же надеявшийся получить помощь с часами.

Юный гений ненадолго задумался, прикидывая, сколько времени займёт возня с воротами. Он прекрасно знал: осмотр, замеры, расчёты, технические заметки, возможно, наброски первых чертежей — это дела, требующие сосредоточенности, точности и внимания к мельчайшим деталям, а значит, не быстрые. В итоге, скорее всего, всё могло занять около нескольких часов, а значит, подростку придётся освободиться в лучшем случае только к концу дня, особенно если будут какие-то трудности.

Немного поразмыслив, изобретатель уверенно ответил: — Думаю, где-то к вечеру.

— Вот вечером тогда и зайдёшь ко мне. Идёт? — оживившись, предложил сосед и с надеждой посмотрел на молодого человека.

— Ладно, хорошо, — кивнув, сразу согласился мастер, ведь не было причин отказывать в данной ситуации, а после предупредил: — Только учтите — я, скорее всего, займусь вашими часами не скоро. Сейчас как-то столько очень важных забот навалилось, что и не сосчитать...

— Ничего страшного, я подожду, — добродушно ответил старец и добавил, с уважением взглянув на изобретателя, ухмыльнувшись: — Всё равно никто кроме тебя в нашем городе не сможет починить этот мудрёный механизм.

— Тоже верно, — хмыкнув, с улыбкой согласился умелец, которому немного льстило, что с подобными проблемами всегда идут только к нему.

— Ну а теперь иди. Не буду больше задерживать. Ты же наверняка спешишь, — снисходительно произнёс Всеволод Витославович, махнув рукой.

— До вечера, — попрощался мастер, отступив на шаг, в любую секунду готовый продолжить путь.

— До встречи, — помахав рукой, ответил старец, а затем слегка сдвинул брови и напоследок строго добавил: — Только не забудь же!

— Не волнуйтесь, не забуду! — заверил юный гений, который ещё никогда не забывал своих обещаний и не собирался начинать это начинать делать.

После этого Ратмир вновь сосредоточился на своём задании и уверенно зашагал в сторону городской стены. Впереди ждало ответственное поручение от отца, которое изобретатель готов был выполнить с присущей ему особой скрупулёзностью и научным подходом. Неудивительно, что в голове юного гения уже роились разные мысли по поводу предстоящей работы: от возможных вариантов новых ворот до предварительного списка действий.