Юный мастер-гений:Начало

Перед Ратмиром раскинулся величественный зал, окутанный абсолютным безмолвием — здесь не наблюдалось ни единой души. Сводчатый потолок серебристого цвета с изображениями золотых молний поддерживали колонны, украшенные искусной резьбой и прозрачными драгоценностями. Металлические люстры и настенные светильники с магическими кристаллами щеголяли коваными деталями тонкой работы в виде грозовых драконов и испускали нейтрально-белое сияние. Книжные шкафы медного оттенка, отполированные до блеска, тянулись вдоль стен и бережно хранили на своих полках уникальные знания. Вытянутые окна с витражами были плотно зашторены тканью молочного оттенка с золотыми завитками, чтобы скрыть от посторонних глаз снаружи всё, что находилось здесь. Стены раскрывали эпические картины великой битвы даарийцев во главе с самим Перуном с тёмными созданиями Нави на фоне разбушевавшейся стихии и всепоглощающего мрака. Пол, выложенный из редких пород дерева, отображал узор из удивительных завихрений, похожих на маленькие смерчи, и играл полуматовыми переливами, словно впитал в себя дыхание ветра. На всех поверхностях проступали загадочные символы, тонко вплетаясь в убранство, и при помощи своей силы создавали невидимое поле защиты от враждебного присутствия или воздействия, чарующе мерцая. Несколько уютных диванов и кресел из светлого дерева с мягкой обивкой кремового оттенка размещались в некоторых уголках и предлагали удобное место для чтения или отдыха. Вдоль центральной части помещения выстроились письменные столы, испещрённые тонкой резьбой по краям и инкрустацией разноцветных камней, со стульями для работы с текстами.

Подросток медленно двинулся вдоль громадных шкафов, внимательно осматривая их полки в поисках нужных книг. Перед его взором раскинулось множество корешков старинных рукописей, похожих на двери в удивительные миры мудрости и знаний, красуясь изысканным оформлением — порой потемневших от времени, пронизанных всевозможными украшениями или рунами. Причём, судя по названиям, каждый из этих фолиантов обещал настоящие откровения по самым разным темам: история с малоизвестными фактами, география, рассказывающая про самые загадочные места, информация, записанная со слов богов, и многим другим.

Внезапно полную тишину потревожили вроде бы тихие, но прозвучавшие сейчас чересчур громко звуки: сначала невнятный шорох, а затем лёгкий шелест. Мастер тут же остановился, насторожившись, и резко обернулся на источник неожиданного шума, уже ожидая увидеть какую-то угрозу или нечто сулившее неприятности. Правда, ничего такого страшного перед взглядом не предстало: массивная книга летела вниз, вероятно, с верхней полки, размахивая своими страницами и обложкой, будто отчаянно сопротивлялась своей участи.

Через секунду фолиант с глухим грохотом упал на пол и раскрылся ровно посередине, выставив напоказ какие-то древние письмена на своей бумаге. Тогда слегка ошарашенный Ратмир невольно уставился на валявшийся предмет, подняв одну бровь, а потом с недоумением посмотрел на полки, откуда предположительно свалилась рукопись. Там, как обычно, всё выглядело в полном порядке: рукописи стояли ровно, без малейшего перекоса, и лишь одна единственная щёлка нарушала гармонию.

Озадаченный мастер почесал затылок и подумал, нахмурившись: «Странно... Почему книга упала?».

Юный гений напряжённо осмотрелся вокруг, предполагая: виновником происшествия мог являться какой-то внешний фактор. Только, как бы молодой человек ни старался уловить хоть малейший намёк на причину случившегося, так ничего и не обнаружил. Единственное, что привлекло внимание, — лёгкое, но вполне ощутимое дыхание ветерка, ведь здесь, в замкнутом помещении без открытых окон и дверей, подобному взяться было неоткуда. Впрочем, подросток не сильно придал этому сейчас значение, списав на одну из причуд местной магии, которой не всегда сто́ит искать объяснение, чтобы попусту не морочить себе голову.

«Хотя неважно... Надо просто вернуть рукопись на полку, а не задаваться лишними вопросами», — решил изобретатель и направился к раскрытой книге, оглядываясь по сторонам на всякий случай.

Пока умелец шёл, дуновение постепенно начало усиливаться, переходя из ласкового в более настойчивое и порывистое. Разумеется, это очень напрягло Ратмира — такое обстоятельство не предвещало ничего хорошего, особенно в помещении, хранящем тексты, не любившие какого-либо небрежного отношения к себе. Когда же мастер приблизился, потоки воздуха уже стали такой силы, что больше походили на настоящий ураган, тревожа полки шкафов с рукописями.

Мастер остановился в двух шагах от массивного фолианта, лежавшего на полу, и стал быстро соображать, анализируя ситуацию: «Что же делать, как это остановить?! Хотя погодите-ка... Кажется, дело в книге! Она источник ветра, а значит, наверняка нужно её просто закрыть, чтобы это безобразие прекратилось!».

Поняв, что делать, юный гений сразу бросился к рукописи и попытался её «обезвредить», но всё оказалось не так просто. Каждый раз все попытки встречали яростное сопротивление, вызванное вырывающимися со страниц яростных порывов ветра и хаотичных завихрений, и в итоге она наотрез отказывалась закрываться. Тем не менее молодой человек спустя несколько минут борьбы наконец захлопнул магический фолиант, навалившись всем телом на обложку, и буря тут же прекратилась, будто ничего и не было.

Юный гений с облегчением выдохнул и поднялся с пола, держа в руках злополучную книгу, после чего приступил к осмотру масштаба последствий. С нижних полок близлежащих шкафов попадали рукописи вместе со свитками и разбросались по полу, некоторые из них раскрылись, а в воздухе до сих пор витала пыль, потревоженная порывами ветра. Тут явно требовалась немалая уборка, которая могла продлиться как минимум полчаса, если не больше, учитывая значительные последствия урагана.

«Мда уж, хранитель явно не обрадуется такому бардаку...» — покачав головой, подумал мастер и заключил, нахмурившись: «Надо срочно всё тут привести в порядок, чтобы никто ничего не заметил».

Ратмир тяжело вздохнул и с некоторым укором посмотрел на магическую рукопись, словно ожидал от неё извинений, что ли, за весь устроенный беспорядок. Обложка с названием «Книга ветра» украшалась узорами и рисунками, связанными со стихией воздуха: завихрениями, смерчами, струящимися линиями, напоминавшими ветер, и едва заметными силуэтами крылатых существ. Серебристые края страниц поблёскивали в свете волшебных кристаллов, отливая то ледяным блеском, то лёгкими голубоватыми всполохами, и создавали иллюзию движения некой энергии внутри. Металлический переплёт окутывался загадочными символами непонятного назначения, которые то замирали, то вновь начинали мерцать, пульсируя какой-то силой. Небольшой хитроумный замочек-защёлка в виде спирали, призванный плотно фиксировать створки, венчал ровно посередине кончик переплётной папки, защищая от случайного раскрытия.

Юный гений примерно предполагал, что это был за фолиант и почему тот так непредсказуемо себя повёл. Дело в том, что нередко заключали часть своей силы в разнообразные артефакты, которыми могли воспользоваться даже обычные люди без магического дара, ведь там уже имелась вся необходимая энергия. Вот и в этом случае, вероятно, какой-то маг воздуха решил создать рукопись с особыми свойствами, и теперь обращение с данной вещицей требовало крайней осторожности — при случайном открытии не в руках человека волшебство становится неконтролируемым.

— Вот же ж оказия! И почему именно эта книга решила упасть?! Неужели сложно было свалиться какой-нибудь обычной рукописи, не магической? — закатив глаза, пробурчал подросток, после чего приступил к уборке, начав с виновницы всего бардака.

***

Наведя порядок, Ратмир вновь сосредоточился на своей цели — поиск книг из цикла «Тайны мироздания». Подросток неспешно двинулся вдоль шкафов, невольно проводя рукой по корешкам и высматривая заветное название, пока взгляд не зацепился за нужную надпись на одной из верхних полок. Тогда молодой человек тут же взял и поставил специальную лесенку, стоявшую неподалёку, а затем стал подниматься наверх, невольно осматривая каждый ярус шкафов.

Чем выше изобретатель оказывался, тем больше замечал множество рукописей, покрытых вуалью забвения: пылью и даже небольшими паутинками. Похоже, эти тексты лежали без внимания многие годы, может даже десятилетия или века, несмотря на бесспорную ценность каждого. Возможно, причины такому обстоятельству крылись в разных обстоятельствах: написаны на других языках, сложное изложения мыслей автора, знания не нужны на данный момент или не применимы, опасная магия на страницах и так далее.

«Как жаль, что эти книги так давно лежат здесь без дела... Наверняка же они скрывают в себе нечто интересное!» — с грустью подумал мастер, когда в очередной раз невольно посмотрел на эти забытые сокровища.

Достигнув нужной полки, ученик Ведислава быстро нашел первую часть цикла «Тайны мироздания» и приступил к делу. Подросток бережно, чтобы не повредить ничего, стал вытаскивать её обеими руками, словно добывал драгоценный камень из глубин горной породы, прилагая немалые усилия. Получалось это весьма не быстро: массивная книга постоянно цеплялась за соседние рукописи, будто не желала покидать своего привычного прибежища и отправляться непонятно куда. Впрочем, несмотря на все трудности, молодой человек всё равно спустя три минуты вынул «строптивицу» и довольный начал спускаться со своей добычей вниз, предвкушая занимательное чтиво.

Сойдя с последней ступеньки лестницы, Ратмир направился к специальному месту для чтения, с любопытством рассматривая рукопись. Название «Тайны Мироздания. Часть 1: Высшие силы», выведенное изящным почерком, блестело и переливалось всеми цветами радуги, будто в буквах таилась какая-то особая магия. Корешок обвивали замысловатые узоры и древние руны — линии то утончённо сливались в изящные переплетения, то расходились, будто заявляли о своей самодостаточности. Огромное количество страниц с едва заметным перламутровым отливом, казалось, хранили бескрайние глубины мудрости и на ощупь были гладкими, словно шёлк. Обложка выглядела просто изумительно: наполовину золотая с белыми алмазами, похожими на капли света, а наполовину серебряная с инкрустацией чёрных опалов, походивших на бездонные дыры.

Вскоре мастер удобно устроился на одном из диванчиков у окна и осторожно смахнул рукой едва заметную пыль с обложки. После этого подросток открыл древний фолиант и принялся внимательно читать первую главу с интригующим названием «Два начала», стараясь уловить не только смысл, но и скрытую мудрость. Там повествовалось про две высшие силы, противоположные друг другу, которые служили основой всему сущему: созидание и разрушение.

Автор начал с основ, рассказывая о фундаментальных истинах мироздания: «В самом начале не существовало ничего: ни времени, ни жизни, ни пространства, ни формы, ни звуков... Была лишь бескрайняя и безликая пустота, наполненная необузданной энергией без направления, цели и смысла — по сути, абсолютным хаосом. Речи о мире, каким мы его знаем сейчас, совершенно не шло, потому что даже понятия «бытие» как таковое отсутствовало.

Только в какой-то момент ситуация резко изменилась по неизвестной нам, обычным смертным, причине, к сожалению. Внезапно и стремительно в первородной неразберихе произошёл то ли сбой, то ли всплеск, то ли какое-то напряжение — трудно сказать наверняка, каким образом возникла искра порядка. Единственное, что известно по этому поводу, — последствия оказались поистине колоссальными: тогда одновременно появились на свет две силы. Ими являлись созидание и разрушение — противоположные, но неразрывно связанные между собой, самостоятельные, разумные, могущественные.

После такого из ряда вон выходящего события и началась история становления всего сущего...».

Вся прочитанная информация пусть и звучала величественно, но не являлась каким-то откровением для Ратмира. Объяснение этому было простое: история о рождении высших сил известна каждому с малых лет от своих родителей или учителей, так как передавалась из поколения в поколение, уже давно став частью культуры всей белой расы. Притом истоком такого древнего знания, конечно, послужили боги-прародители, учитывая, что сами люди просто не могли там присутствовать, поэтому никто не сомневался в подлинности сведений.

Дальше в тексте описывались роли высших сил: «Две высшие силы, дополняя друг друга, всегда идут рука об руку и вместе порождают целые миры с удивительными измерениями и разными существами. Только не думайте, что в этом процессе Созидание исключительно творит, а Разрушение, наоборот, уничтожает, чтобы не поддаваться глубочайшему заблуждению, упрощая суть до примитивной трактовки противоположностей. На самом деле всё обстоит намного сложнее — обе энергии могут как порождать, так и губить, но по-своему, следуя своей исключительной природе».

Прочитав эти строки, юный гений оторвался от книги и основательно так задумался, поднеся руку к подбородку: «Если каждая высшая сила может как создавать, так и уничтожать, то, по сути, отличие между одной и другой не очень-то и велико. Как-никак даже самые сильные противоположности могут оказаться лишь двумя сторонами одной медали — неотделимыми и взаимозависимыми. Причём порой грань между ними настолько тонка, что некоторые легко могли бы её и вовсе не заметить, а значит, не всегда нужно смотреть на вещи сквозь призму очевидности, чтобы потом не сделать неверных выводов. Хотя часто люди стремятся упростить всё до обычных противопоставлений — свет и тьма, добро и зло, истина и ложь, но ведь в действительности мир не так прост! Ничто никогда не делится только на чёрное и белое — вокруг столько оттенков, переходов, полутонов, граней и нюансов, что порой даже самое понятное явление способно раскрыться с неожиданной стороны, если посмотреть на него под другим углом. В этом переплетении, наверное, и состоит идеальная гармония всего сущего, где каждая деталь играет свою роль в общем великом замысле...».

Все размышления, заполнившие голову, постепенно привели подростка к одной простой, но невероятно совершенной истине — нет ничего абсолютно однозначного. То есть, по сути, он пришёл к тому самому редкому знанию, несущему философскую глубину, которое невозможно получить извне, а лишь понять самому, прислушавшись к разуму и душе. Благодаря этому прозрению мастер не только по-новому взглянул на мир, раздвинув границы своего восприятия, но теперь будто стал мудрее, что ли, навсегда запомнив: контекст всегда очень важен в любой ситуации.

Наконец Ратмир вернулся к чтению книги, где автор дальше уходил в свои довольно интересные рассуждения и мысли: «Всё подобно музыкальному произведению, где каждая сила играет свою замысловатую партию. Созидание — светлая мелодия, способная порождать что угодно и поддерживать жизнь, а Разрушение — мощный тёмный аккорд, убирающий всё лишнее и изжившее себя. Это и образует бесконечную симфонию равновесия, в которой заключена несравненная красота, непостижимое совершенство и тонкая мудрость мироздания...»

Потом в рукописи поднималась самая загадочная и туманная тема — проявления двух высших сил. В тексте, с заметным трепетом и благоговением, приводилось множество признаков, но только косвенных, ни единого прямого, что вызывало множество вопросов вместе с лёгким недоумением. Причём даже такие упоминания являлись скорее предположениями, догадками или вовсе домыслами самого автора без твёрдой доказательной базы, ещё больше всё запутывая.

«Похоже, Созидание и Разрушение настолько неуловимы, что постоянно остаются вне досягаемости для всех, находясь одновременно где-то рядом и при этом нигде», — сделал для себя однозначный вывод юный гений.

Чем дольше молодой человек читал эту часть, тем больше внутри него росло некоторое раздражение, родившееся внутри из-за полного отсутствия хоть каких-то фактов. Да, вроде бы мастеру не была чужда философия, но если только она основывается на чём-то конкретном или хотя бы обычной логике и здравом смысле. Здесь же в тексте наблюдалась сплошная неопределённость, бесконечное блуждание вокруг да около, будто автор сам не понимал, о чём пишет, просто подменяя смысл красивыми фразами.

Изучив полностью данную главу, изобретатель ненадолго оторвался от фолианта и откинулся на спинку дивана, а после тяжело вздохнул и подумал: «Хотя ладно... Автору в принципе можно простить эту оплошность. Всё-таки о первородных силах действительно мало что известно, и, пожалуй, сложно не уйти в пустые домыслы на эту тему... Впрочем, я бы так не сделал».

Спустя минуту Ратмир снова погрузился в текст, где поднималась уже другая тема: «Созидание и Разрушение никогда не вмешиваются в дела своих творений напрямую, давая тем полную свободу. Это неудивительно — если бы родители постоянно опекали своего ребёнка, то он бы ничему сам так и не научился. Так и здесь: вмешательство может только навредить, остановив развитие и взрастив бездумных исполнителей чужой воли».

После прочтения этих строк разум подростка тут же выдал очень близкую аналогию, которая являлась частью истории белой расы. Боги когда-то тоже жили рядом со своими потомками бок о бок — учили, направляли, делились своими знаниями и мудростью, открывали законы мироздания и даже оберегали от опасностей. Правда, однажды эти могущественные прародители покинули своих «детей» — тогда, вероятно, пришло время людям и волшебным созданиям идти по собственному пути развития и учиться жить самостоятельно.

Сразу далее следовала небольшая оговорка: «Только, как в любом правиле, бывают и исключения. Высшие силы всё же вмешиваются, но только когда заканчивают создавать очередной мир. Они в этот момент дают ему и его обитателям некие устои, на которых должно строиться дальнейшее существование, для полной гармонии, порядка, жизни и, естественно, развития. Правда, следовать так называемым законам никто не обязан — наказания же за неисполнения нету, и порой подобная вольность приводит к очень печальным последствиям...».

«Интересно, неужели высшие силы не вмешиваются даже тогда, когда их творения собственноручно разрушают мир? Или им всё равно, что в дальнейшем происходит?» — ненадолго оторвавшись от чтения, с некой тревогой подумал Ратмир, прекрасно осознававший один простой факт: с его миром вполне может такое случиться.

***

Пока Ратмир продолжал читать, путешествуя по страницам удивительной книги, время пролетало незаметно. За окнами библиотеки медленно, но верно наступал вечер, но здесь из-за плотных штор и яркого освещения совершенно этого не ощущалось. Лишь специфические ароматы помещения усилились, а тишина будто приобрела осязаемую плотность и стала ещё ощутимее, наполняя зал непробиваемым спокойствием.

Молодой человек как ни в чём не бывало читал рукопись, методично перелистывая страницу за страницей и постепенно приближаясь к концу. При этом, как обычно случается, он совершенно не замечал ничего происходящего вокруг, будто между ним и действительностью пролегла невидимая стена. Книга полностью захватила внимание, и мир вне страниц сейчас просто потерял значение для юного гения, поэтому, разумеется, шагов, пронизывающих сейчас тишину, слух упорно игнорировал.

Изобретатель ещё с раннего детства любил изучение различной литературы по нескольким причинам. Во-первых, ни с чем несравнимый ритуал самого процесса давал приятное умиротворение: шорох страниц под пальцами, терпкий запах бумаги и чернил, ощущение приятной шероховатости обложки на коже ладоней. Во-вторых, текст, окутывая душу и разум, мог дать читателю что угодно: драгоценные знания и мудрость, мысленное путешествие сквозь пространство и время, полный спектр непередаваемых ощущений и многое другое. В-третьих, чтение всегда уносило сознание куда-то далеко, в другое измерение, где существовало только всеобъемлющее спокойствие, которое всегда вытесняло собой суету внешнего мира и заставляло забывать абсолютно любые тревоги и заботы.

— Опять засиживаемся допоздна? — вдруг раздался размеренный голос рядом с учеником Ведислава.

Подросток невольно вздрогнул от неожиданности и резко оторвался от текста, слегка растерявшись. Правда, мастер быстро пришёл в себя, полностью возвратившись в реальность из своего внутреннего мира, после чего незамедлительно повернулся к обратившемуся к нему человеку. Перед молодым человеком стоял Всемысл, державший в руках свечу на металлической подставке, который наверняка пришёл сюда, чтобы напомнить о необходимости покинуть библиотеку, так как здание пора закрывать.

— Похоже, я слишком зачитался и не заметил, что уже наступил вечер, — немного смущённо ответил мастер, почесав затылок.

— Настолько интересная книга? — с искренним любопытством поинтересовался хранитель, украдкой взглянув на фолиант в руках подростка.

— Очень. Заставляет задуматься о многом, — признался Ратмир и посмотрел на рукопись, невольно погладив пальцами обложку.

— О, знаю эту книгу. Действительно, достаточно увлекательная, — поглаживая подбородок, задумчиво протянул смотритель и с нотками грусти добавил, тяжело вздохнув: — Правда, ты первый, кто её прочёл за тридцать лет.

— Неужели?! — подняв одну бровь, с некоторым удивлением произнёс юный гений.

— К сожалению, так и есть. Всё, что находится на верхних полках, не особо пользуется спросом, — с ноткой разочарования в голосе сказал мужчина и опечалено посмотрел на верхнюю часть шкафов.

— Да, я заметил, — согласился молодой человек, и перед его внутренним взором пронеслись те всеми забытые рукописи, покрытые толстым слоем пыли.

— Да, надо как-то привести их в порядок, — погладив подбородок, задумчиво протянул хранитель, а затем через пару секунд перевёл взгляд на ученика Ведислава и спросил: — Тебе сколько ещё дочитать осталось?

— Совсем немного, всего несколько страниц, — ответил Ратмир и указал на оставшуюся часть книги, ощущая уже внутри знакомое предвкушение, которое всегда возникало перед завершением увлекательного чтения.

— В таком случае давай дочитывай, а я подожду. Всё равно дел у меня больше тут нет, кроме как закрытие библиотеки, — решил Всемысл и начал искать удобное место для ожидания, где скоротать время.

— Спасибо, — искренне поблагодарил изобретатель, чувствуя себя немного неловко от этой ситуации.

— Да не за что, — махнув рукой, непринуждённо отозвался мужчина и, подмигнув, с лёгкой усмешкой добавил: — Таким светлым умам, как ты, всегда нужно делать поощрения, особенно в стремлении к знаниям.

Подросток от таких слов слегка смутился и не знал, что ответить, поэтому просто кивнул и снова погрузился в свой фолиант. Хранитель же с лёгкой усталостью вздохнул и уселся поудобнее в кресло неподалеку, приготовившись ждать столько, сколько нужно, пока юный гений закончит своё увлекательное чтиво. В зале снова воцарилась тишина, прерываемая лишь ритмичным шорохом страниц, потрескиванием огонька свечи и едва уловимым дыханием присутствующих.

Через некоторое время Ратмир уже дочитывал последнюю фразу: «Созидание и разрушения — неотъемлемая часть нашего мира, но их природа так загадочна, что мы никогда не сможем полностью понять их суть».

Наконец молодой человек бережно закрыл книгу и ласково провёл рукой по обложке, будто благодаря за знания и в то же время прощаясь. После этого он поднялся с дивана и направился к шкафу, чтобы вернуть рукопись на законное место, крепко прижав двумя руками к груди массивный предмет. Только на полпути смотритель, поняв намерения подростка, внезапно поднялся с кресла и почему-то протестующе замахал руками, что заставило изумлённого мастера остановиться.

— Не нужно возвращать книгу на место. Оставь её где-нибудь на столе, и я потом сам с ней разберусь, — повелел Всемысл, явно не желая тратить время даже на наведение порядка, чтобы поскорее уйти отсюда.

— Ладно, хорошо, — слегка пожав плечами, согласился изобретатель и аккуратно положил рукопись на ближайший от себя стол.

— Пошли уже, а то я и так из-за тебя задержался тут, — махнув рукой, добавил смотритель с лёгкой улыбкой и направился к двери.

Подросток сразу же последовал за ним, и минут через десять они уже вместе шли сквозь пространство первого этажа. Вокруг танцевали тени, создаваемые мерцающим сиянием огонька свечи в руках хранителя, изгибаясь в причудливых формах, и походили на неких духов, которые то появлялись, то исчезали из виду. Книги на полках в полумраке выглядели ещё более загадочно и, казалось, сейчас ожили, нашёптывая сокровенные секреты со своих пожелтевших страниц. Ритмичные шаги идущих создавали глухие звуки, которые отражались эхом от разных поверхностей и постепенно затихали, растворяясь в огромном пространстве многочисленных помещений.

— Вот опять я из-за тебя поздно вернусь домой, — проворчал Всемысл, немного осуждающе поглядывая на молодого человека.

— Извините, я правда не специально, — виновато ответил Ратмир и опустил взгляд, понимая, что является частой причиной позднего закрытия библиотеки.

— Вот и за что мне такое наказание в виде такого любознательного посетителя, — скорее с притворной досадой сокрушался хранитель, всегда восхищавшийся неутомимой жаждой знаний ученика Ведислава.

— Этого я уже не знаю, — ухмыльнувшись, заметил подросток и бросил на собеседника лукавый взгляд исподлобья.

— Ладно уж, не бери в голову. Это я так, от усталости ворчу, — с улыбкой произнёс мужчина, махнув рукой.

— Ничего, я понимаю... — кивнув, ответил мастер, хорошо осознававший, насколько тяжёлая работа у этого человека и как задержка, откладывающая долгожданный отдых, при таких условиях нежелательна.

Весь путь изобретатель окидывал немного грустным взглядом всё вокруг, молчаливо прощаясь с библиотекой. Молодому человеку почему-то сейчас совершенно не хотелось покидать эти спокойные стены, будто что-то незримое удерживало и никак не желало отпускать. Хотя он прекрасно осознавал: уже поздно, здание вот-вот закроется, и сюда можно вернуться при желании ещё не раз в любой другой день, чтобы вновь окунуться в эту особую атмосферу. Только вот внутри, вопреки логике и здравому смыслу, возникало некое странное ощущение лёгкой утраты, будто молодой человек сейчас оставляет здесь что-то крайне важное.

Наверное, такое, пусть временное, но тяжёлое расставание давалось с трудом, потому что для юного гения это было не просто хранилище книг. Библиотека, как и мастерская, являлась одним из немногих укромных убежищ, которые всегда отличались безопасностью, спокойствием, малолюдностью или вовсе свободной зоной от человека, наполненной смыслом тишиной, особой обстановкой, близкой к натуре Ратмира. В подобных местах всегда можно было побыть наедине с самим собой, снять все маски, погрузиться в разнообразные мысли и скрыться от любых неприятностей внешнего мира.

Покинув здание и попрощавшись со Всемыслом, изобретатель отправился домой, наслаждаясь магией позднего вечера. Неполная луна сияла в звёздном небе, купаясь в лёгкой дымке облаков, и освещала путь своим серебристым светом, образуя на земле тёмные тени всех оттенков серого. В воздухе ощущалось благоухание разнообразных растений, где чувствовались медовые нотки полевых цветов, пряная горечь трав, с оттенками зелени и коры деревьев, а также кристальной свежести, нисходящей с гор. Шёпот ветра среди листьев деревьев и кустарников напевал тихую мелодию, приглашая забыться в грёзах перед ожидаемым вечерним отдыхом после долгого дня. Где-то вдалеке приглушённый свет из окон жилищ пронзал полумрак, походя на маленькие огоньки, то вспыхивающие ярче, то слегка тускнеющие, и добавлял этому времени суток домашнего тепла и уюта.

Всю дорогу мастер думал о предстоящей встрече с харийцами: «Интересно, удастся ли мне произвести должное впечатление на харийцев своим изобретением? Да, конечно, мои изделия выглядят новаторскими на фоне традиционных подходов ко всему в Белоозере, но кто знает, как дело обстоит на самом деле? Никто ещё из настоящих учёных никогда не оценивал ни одно из моих творений, поэтому сложно что-либо предугадать. Может, всё, что я создавал, это всего лишь примитивные безделушки? Впрочем, я могу однозначно утверждать, что из-за ограниченности моих знаний по сравнению с жителями Болотовска едва ли результат моих трудов сможет очень сильно поразить таких людей...».