Часть 17
Очередь медленно продвигалась вперед, когда очередной юноша расписывался в бумагах за получение оружия и возвращался в строй. За последние два дня ситуация кардинально изменилась, и процент прошедших сегментацию в США вырос до восьмидесяти семи.
Аваддоном было принято решение досрочно окончить тестирование двадцать восьмого ноября и начать рассылку оповещений населению заранее. Для каждого сегмента заблаговременно избрали командоров, которые прямо сейчас ожидали в очереди на обмундирование и личное оружие.
Ноль Первый без интереса повертел огнестрел на указательном пальце и закрепил в кобуре на поясном ремне. Сегодня его мысли занимали совершенно другие проблемы.
Лейбёрн все еще не внесла ясность после еженедельного медицинского обследования. Он представлял свое блуждание по октагону сутками напролет, периодически сменяемое белой изнурительной комнатой. Но никаких изменений в его распорядке дня не произошло. Не потому ли, что многоуважаемая Вайл решила умолчать об этом?
В любом случае, стоило оставаться на стороже каждую минуту. Никакого плана у Ноль Первого не было, как и реальных возможностей избежать второго круга тестирования, если бы его действительно хотели провести.
Браслет на руке парня завибрировал. «Разумеется, это осталось бы незамеченным» – подумал Ноль Первый и отправился к кабинету руководителя.
Лифт стремительно преодолевал этажи, и дышать внезапно стало очень сложно. Грудь сдавило неосязаемым валуном, путь к легким перевязало прочным жгутом. Становилось мучительно жарко, словно внутри этого сжатого пространства развели настоящий костер.
Он смотрел на раскрывшиеся двери лифта и дрожал от осознания, что придется сделать шаг вперед. Ноги непослушно оставались на месте, как бы Ноль Первый не старался сдвинуть их хоть на сантиметр. Кабина громко захлопнулась, напоминая о том, что пора выходить, и парень, зажав кнопку на панели, открыл двери и выскочил из лифта.
Холодный свет коридора неприветливо отбивался о крашеные стены. Ноль Первый глубоко вдохнул, стараясь унять растущее в груди напряжение, и шагнул навстречу кабинету Лейбёрн. В голове пробежала мысль о том, что он всегда может воспользоваться пистолетом, спрятанным в кобуре, но он быстро ее откинул.
Пальцы дрожали, пока он вводил кодовый замок. Внутри руководитель нервно крутилась на кожаном кресле, ритмично отбивая каблуком пол.
– Наконец-то, – озлобленно выплюнула она, как только Ноль Первый переступил порог кабинета. – Я ожидаю каких-то пояснений по поводу твоего исчезновения.
Парень ошеломленно хлопал ресницами. Это была явно последняя проблема, о которой можно было подумать в данный момент. Занятой своими страхами, он совершенно забыл о том, что случилось после операции.
***
– Для тебя у меня есть дополнительное задание, – Лейбёрн вальяжно расхаживала по комнате Ноль Первого, скрестив руки на груди.
Парень сидел на кровати, уместив ладони на коленях, и не спускал глаз с руководителя.
– По окончанию разгрузки ты убедишься, что все члены отряда покинули помещение, оставишь в центре сумку и выйдешь на улицу. После – зажмешь кнопку на этом пульте, – отточено продиктовала Лейбёрн, передавая парню в руки небольшое устройство, которое прятала в сложенных руках.
Ноль Первый с осторожностью принял пульт и стал всматриваться в надписи над кнопками. «Своеобразное уведомление о выполнении задания» – подумал он, но задавать вопрос напрямую не рискнул.
– В остальном, изменений нет. По окончанию ты возвращаешься в штаб со всеми, – уточнила Лейбёрн.
Она громкими шагами покинула комнату, оставляя Ноль Первого наедине со своими догадками.
***
Сослуживцы разбредались по разным углам, освобождая помещение. Сумка значительно перевешивала, заставляя Ноль Первого склониться в противоположную сторону всем своим весом. Под ногами в хаотичном порядке были разбросаны тела. Стоило поторапливаться, пока они не начали разлагаться.
Он споткнулся об одно из тел, пошатнулся и выронил сумку из рук. Та распахнулась, представив взгляду сомнительное содержимое. Разноцветные провода, минутный таймер и пачка шашек, связанных вместе. Перед глазами пронеслись смутные картины прошлого, напоминающие о действии этих предметов.
Ноль Первый сделал шаг назад, и потянулся за пультом в кармане дрожащими руками.
«Просто нажать кнопку и уйти» – напоминал он сам себе.
Но пальцы непослушно бегали вокруг кнопки, так и не решаясь дотронуться. На лице выступил пот, и сбивчивое дыхание не давало возможность зачерпнуть необходимое количество кислорода.
Такие же агрегаты, но поменьше, он опробовал на себе, когда дни напролет проводил в октагоне. «Мы должны проверить, мы должны точно знать реакцию, нам нужно убедиться в способностях регенерации» – оправдательно заявляли женщины в белых халатах, закрепляя ремни на его предплечьях.
А затем завороженно рассматривали зияющие на голенях кровавые полости с виднеющимися костями. Несмотря на то, что раны действительно затягивались, это не отнимало мучений, которые Ноль Первый ощущал каждый следующий раз. Кожа стягивалась в течение суток, что сопровождалось острой тянущей болью и жжением в области разрыва. Иногда кости дробились под натиском ударной волны, и на их срастание требовалось больше времени.
Никто из наблюдающих не спешил оказать ему какую-то помощь.
– Постарайся не шевелить ногой, это мешает, – цыкала одна из исследователей, просматривая запись в камере.
И мальчишка еле сдерживал крик, цепко сжимая челюсти, пока горячие слезы стекали по лицу. Они повторяли это десятки раз, стараясь определить порог возможностей.
Ноль Первый сильно зажмурил глаза, отгоняя кошмарные сцены из головы. Пульт в руках напоминал о жгучих затягивающихся порезах, и парень не нашел в себе сил, чтобы нажать кнопку.
Он сбежал. Испугался и позволил себе сделать то, что так мечтал сделать, сидя привязанным на металлическом стуле в октагоне. Вылетел на улицу через главные двери и всучил пульт в руки первому попавшемуся прохожему, бросив лишь:
– Только не нажимайте эту кнопку!
Но любопытство незнакомца взяло верх над благоразумием. Ноль Первый почти обогнул соседнее здание, когда за спиной раздался оглушительный грохот, и в небо поднялся темный столб густого дыма. Он отражался в радужке его глаз, пока животный страх когтисто обнимал за плечи.
Еще секунда, и он уже не видел никаких падающих кусков здания, и не слышал отчаянных воплей. Вокруг кружила стая черных ворон, контрастируя на чистом васильковом небе. Прибрежный ветер сильно ударял в лицо, заставляя прикрыть слезящиеся глаза рукой. Ноль Первый оглянулся по сторонам и вдруг понял, что сделал это снова.
Он снова перескочил куда-то в пространстве совершенно необдуманно, так же, как и в прошлый раз, когда Алия рассказала ему о красивых пейзажах. Возможно, это был один из них.
Утес растирался на сотни метров. У подножья игриво шумели волны, прибивающиеся к скалам. Вокруг не было ни души. Только редкие вороньи крики возвращали в реальность.
Ноль Первый машинально отполз назад, когда очередная волна с новой силой хлестнула по камням. Холодная земля остужала ладони, пока сухая трава старательно цеплялась за пальцы.
Возвращаться назад не хотелось, по крайней мере, пока никто не успел заметить его пропажи. Парень решил пройтись по окрестности, норовя найти место, где можно остаться подольше, не привлекая лишнего внимания.
В расщелине на краю склона мелькнуло что-то зеленоватое. Единственное, что казалось настолько ярким среди иссохших растений. Ноль Первый двинулся вперед, чтобы рассмотреть поближе неизвестный предмет. В трещине среди камней торчали мелкие опушенные листья. Он протянул к ним руку, заметив на кончике закрытую макушку. Бархатные лопушки коснулись пальцев, и бутон цветка внезапно начал раскрываться.
Полупрозрачные, как мокрая бумага, белые лепестки сужались у центра, будто воронка. В середине мелькало ярко-желтое крохотное пятнышко, маленький глазок, направленный прямо в лицо Ноль Первому. Он никогда не видел подобных вещей, которые словно оживали от прикосновения. Или правда ожили, когда он коснулся?
С детским интересом он рассматривал пятилистный цветок, усевшись поближе и склонив голову прямо над расщелиной.
Ноль Первый возвращался к нему и на второй день, чтобы проверить неизвестное создание, но тот снова закрылся, как будто прятался от сурового ветра.
В голову настоятельно поступали сигналы, побуждающие его вернуться в штаб. И каждый раз, когда он старался им воспротивиться, мозг словно начинал закипать, как при еженедельном обследовании в кабинете Вайл. Что-то противно пищало внутри, заставляя виски болезненно пульсировать.
Препятствовать шипящим волнам становилось невозможно, и к концу второго дня Ноль Первый ретировался с утеса и вернулся в штаб, где его сразу направили на выдачу обмундирования.
– Где тебя носило двое суток? – не успокаивалась Лейбёрн, продолжая дергать ногой от злости. – Ты подставляешь всю команду своими необдуманными выходками. Как я должна действовать в отношении тебя сейчас?
Ноль Первый молчал. Объяснить руководителю свой ново открывшийся способ путешествия по территории было рискованно – направят в октагон в кротчайшие сроки для уточнения деталей. Соврать в лицо Лейбёрн? Лучше сразу добровольно согласиться на металлический стул.
Он по привычке сложил руки в замке за спиной, выслушивая бурный поток оскорбительных речей.
– Я надеюсь, ты понимаешь, что я не могу оставить это безнаказанным, – чуть тише произнесла она, старательно успокаивая свой гнев. – Ты не оставляешь мне выбора, Ноль Один.
Он согласно кивнул в ответ, виновато опуская глаза. Пальцы продолжали предательски дрожать, пока мозг неистово прокручивал возможные варианты наказаний.
– За такую оплошность я могла бы снять тебя с должности командора, и должна бы именно это сделать, но... – Лейбёрн задумчиво провела указательным пальцем по острому подбородку. – Ты отправишься патрулировать вокруг лагеря отрицательных ближайшие несколько дней. Круглосуточно будешь следить за этой частью, пока мы не удостоверимся, что все сегменты готовы к эксплуатации.
– Как скажете, – послушно ответил он, но встретившись с прищуром руководителя, добавил: – Мама.
Она с пренебрежением махнула рукой несколько раз, призывая его покинуть помещение.
– Убирайся с глаз моих, подлец, – прошипела Лейбёрн. – Еще раз выкинешь подобное – мелочиться я не стану, каким бы сложным не оказалось для меня это решение.
Ноль Первый последний раз взглянул на руководителя и поспешно покинул кабинет, оставляя ее одну. Он уперся спиной о дверь и прикрыл ладонью лицо.
«В этот раз пронесло» – с облегчением подумал он и отправился на этаж повыше.
Комната неприветливо встречала пикающими на стене датчиками. Через время в комнату вбежала какая-то шумная женщина в белом халате, и приказала сесть поближе, закатав рукава.
– Это для вашего отслеживания, – уточнила она, когда ввела иглу с содержимым в плечо.
После инъекции Ноль Первый слегла расслабился. Руки перестали дрожать, и метрики на таблоиде пришли в норму, сокращая противные звуки. Он откинул голову назад и прикрыл глаза, прислонившись спиной к стене. Женщина почти беззвучно покинула комнату.
Предстоящая смена рядом с лагерем отрицательных не радовала. Ноль Первый не переносил массовые мероприятия, терпеть не мог большое скопление людей в одном месте. Все на одного – так это ощущалось при каждом совместном выходе.
Провести несколько дней рядом с негативно настроенными людьми не предвещало ничего хорошего. Про напарника он ничего не слышал, а значит, с любыми протестующими индивидами придется справляться одному. И вероятнее всего, силой.
Похлопав себя по карманам и проверив на наличие всех необходимых вещей, Ноль Первый нехотя раскрыл глаза и направился к ожидающему наверху патрульному автомобилю.
Ему нравилось рассматривать окружающие строения через окна, когда предоставлялась такая возможность. Во время всех отрядных операций участников усаживали сзади, где окна были зашторены. Но сегодня ему удалось сесть на пассажирское сидение рядом с водителем и лицезреть разворачивающуюся картину на дороге.
На подъезде к лагерю Ноль Первый поправил форму и вышел из машины, направляясь к другой стороне ограждения. Высокий металлический забор с сеткой отделял молчаливую территорию здания от окружающего соснового леса. Парень прислонился спиной к одному из деревьев и принялся коротать время, вспоминая стихи, которым его учила Алия.
Также он поступал и на длительных вылазках. Молча сидеть, не нагружая мозг абсолютно ничем, было мучительной пыткой во время последних заданий. Теперь же, предоставлялась отличная возможность и нескончаемый запас времени, чтобы потренировать не только тело.
«В безмолвии темных глубин,
Где мерцают со дна жемчужины,
Пастью щелкают монстры святынь,
Защищая златые дюжины.
Ядовиты те цепи, которыми
Обвивают хранилище золота.
Ядовиты пучины с просторами,
Где не видно краев небосвода.
Храбрый юноша помнил,
Что на полной луне,
Вовсе не было чудищ в морской глубине.
Лишь со временем
Стерлись с лиц местных лучи –
Выгрызая друг друга в подводной тиши»
Хрустнула сухая ветка. За территорией кто-то шикнул, и рванул от ограждения. Силуэт стремительно мчался вглубь леса. Ноль Первый сфокусировал взгляд на нарушителе и ринулся вслед за ним.
«Один из способов загладить свою вину перед Лейбёрн –схватить этого беспризорника и вернуть в лагерь» – задумался парень и ускорился.
Цель, поняв, что была замечена, стала петлять между деревьев, стараясь запутать преследователя. В какой-то момент, Ноль Первого даже стали забавлять эти попытки остаться незамеченной. Он уловил момент, когда силуэт вильнул в сторону одного из стволов и зацепился за ветку. Цепкой хваткой парень поймал нарушителя за руку и дернул на себя.
– Что-то потеряли в запретном лесу? – уточнил он, стараясь перевести дыхание.
Жертва подняла на него виноватый взгляд карих глаз и закусила дрожащую губу. Волнистые темные волосы совсем растрепались по время бега, спадая на раскрасневшееся мокрое лицо. Она судорожно хлопала глазами, рассматривая его сверху вниз, а затем со смешком прошептала:
– Искала травы для чая.
Он скривил лицо от неоднозначного ответа, попутно прикидывая, действительно ли здесь растут какие-то травы, пригодные для употребления.
– Сегодня оттрапезничаете без чая, – утвердительным тоном произнес он, застегивая на руке пойманной девушки наручник.