Часть 18
– Quand est-ce que vous allez en avoir marre? – грубо выкрикивала Ева, запихивая в портфель звенящий мобильник.
Оповещения о завершении сегментации безостановочно разрывали телефон уже вторые сутки. Она так и не явилась в пункт тестирования за все это время. По правде говоря, она совершенно не собиралась этого делать и сейчас.
Напихивая сумку доверху, Ева испуганно оглядывалась на входную дверь, предупреждая неожиданное вторжение. Отключение связи со вчерашнего вечера не предвещало ничего хорошего, а значит, стоило собирать свои вещи и как можно скорее покидать привычное пристанище.
По улицам со вчерашнего дня расхаживали приветливые сотрудники сегментационного центра, искренне желающие помочь каждому неспособному пройти тестирование в пункте. Встречаться лично со светоносцами в белых одеяниях у Евы не было ни малейшего желания. Поэтому она накинула на плечо рюкзак и уже собралась покинуть дом, но ее опередили.
– Бостонский центр сегментации. Откройте дверь! – прозвучало снаружи спустя три глухих стука.
Ева замерла на месте в надежде, что ее не заметят. На некоторое время воцарилась тишина, даже собственных вдохов не было слышно. Затем фразу повторили снова.
– Мы будем вынуждены взломать дверь, если вы не откроете ее добровольно, мисс Вайан, – уточнил мужчина, продолжая стучать все громче.
«Черта с два я вам открою!» – подумала Ева, а затем встретилась с темными глазами представителя через запыленное окно. Тело в момент оцепенело, губы сжались в тонкую линию, словно молчание в этом случае могло как-то ей помочь. Она уже замечена.
Дверную ручку дернули несколько раз, а затем с силой рванули на себя, открывая доступ к жилищу. Ева бросилась вглубь дома, прежде чем мужчины переступили порог. Твердый топот преследовал ее по пятам. Глаза судорожно искали хотя бы один способ исчезнуть незамеченной. Окно в конце коридора предательски не поддавалось, сколько бы она не пыталась разболтать несчастную ручку. Многолетней засохшей грязью и листвой забило подоконник снаружи. Ева не задумываясь замахнулась и собиралась со всей силы ударить локтем в стекло, но мужская рука остановила ее.
– Отпустите! Вы не можете меня заставить! – завопила она, старательно пытаясь вырваться из твердой хватки.
Второй мужчина подхватил ее под свободный локоть и поспешил успокоить:
– Мы и не заставляем. Просто убедительно просим.
Ноги Евы еле доставали до пола, когда представители центра развернули ее в обратную сторону и зашагали к выходу из дома.
– Депортируйте меня! – не успокаивалась Ева.
Один из них хмыкнул и, бросив на девушку крайне спокойный взгляд, заявил:
– Это уже не имеет смысла. Скоро все будем под одним флагом ходить.
Ева продолжала брыкаться навесу, усердно размахивая ногами в разные стороны. Ее маленькое тело было совершенно бессильно перед двумя статными мужчинами, но она не теряла надежды. В голове мелькнула рискованная мысль, и она поспешила привести ее в действие.
Повернув голову вправо, она вгрызлась зубами в плечо одного мужчины и, перекинув вес в эту же сторону, постаралась отпихнуть ногами амбала слева от себя. Тот оступился и разъяренно зашипел, потирая ушибленное колено.
– Малолетняя дрянь, – произнес он сквозь зубы и дернул Еву за волосы, заставляя пискнуть от неожиданности и, разжав челюсти, рухнуть на пол.
Сжимая в одной руке копну черных волос, мужчина замахнулся и нанес Еве несколько грубых затрещин. Она потянулась ладонями к раскрасневшейся скуле, стараясь прикрыть себя от следующей атаки. Но тот оставался непреклонен и продолжал оставлять на коже девушки гематомы.
Мужчина встряхнул головой, чтобы смахнуть с лица прилипшие к бровям мокрые волосы. Еще несколько раз ударил Еву тяжелым берцем в спину, заставляя ту скорчиться от боли на грязном полу, пока сослуживец не остановил его.
– Успокойся! – рявкнул он, отталкивая коллегу в сторону. – Тебе сказали привести протестующих в лагерь, а не привезти туда их трупы.
Тот озлобленно глянул на мужчину исподлобья и вытер выступивший пот рукавом. Развернувшись на валяющуюся на полу девушку, он носком ботинка повернул ее голову вбок, чтобы взглянуть на изувеченное лицо.
– Поделом стерве, – заявил он и, сунув руки в карманы, двинулся к выходу из дома.
Ева и не думала шевелиться. Каждое движение ломотой отзывалось по всему телу. Щеки зудели от многочисленных ударов, перед глазами хаотично мелькали разноцветные круги.
Казалось, толчки были настолько сильными, что она чувствовала каждый резной рисунок на подошве обуви своей кожей. Во рту слюна смешалась вместе с кровью, и все, что смогла сделать девушка – вернуть голову в исходное положение и сплюнуть на пол алую жидкость.
– Вытрись, – произнес мужчина, продолжая растирать укушенное плечо.
В раскрытую ладонь он вложил платок, вынув его из нагрудного кармана костюма. Ева сжала в руке ткань и попыталась опереться о пол локтем, подползая к ближайшей стене. Легкие с трудом принимали кислород, сопровождая каждый вдох режущей болью.
Подняв глаза на оставшегося рядом служащего, Ева шумно выдохнула и плюнула на его ботинок.
– Вытрись, – с наигранной строгостью произнесла она.
Затем поднесла платок к губам, с остервенением стирая остатки крови, и протянула его обратно мужчине. Тот опустил взгляд на обувь, после – на Еву, и быстрым движением поднял девушку с пола.
Рядом с домом ждал автомобиль, куда он погрузил ее без особой сложности, н захлопнул дверь. Внутри уже сидели несколько человек, которые, по мнению Евы, сопротивлялись меньше. По крайней мере, лица их выглядели более уцелевшими, чем ощущалось собственное.
Машина тронулась с места. Незнакомцы опустили глаза вниз, не решаясь взглянуть на нового пассажира. Ева же медленно разглядывала присутствующих, так как виды из окна перекрывали плотные темные шторы.
Стоило начать переживать о собственной безопасности и придумывать способы для побега уже сейчас, но голову Евы занимали совершенно другие вопросы. Даже сидя в душном автомобиле, который вез ее в неизвестном направлении, с группой незнакомых людей, она продолжала переживать за Зои.
Три недели поисков не дали абсолютно никаких результатов. Ежедневные вылазки в подпольный лагерь только увеличивали уровень стресса. Каждый норовил поделиться еще более шокирующими новостями вместо того, чтобы приносить действительно стоящие вести о местонахождении пропавших.
Участники непримечательно прочесывали округу, старались помочь нуждающимся пищей, вещами первой необходимости, но в своих целях продвигались медленно. Ни один человек, пропавший после бунта на площади, не был найден. Как и Зои, из-за которой Ева не прекращала тщетные попытки.
«Ни о чем больше не прошу, Зои, только оставайся жива» – эту фразу Ева крутила в голове каждый день. Не так страшно потерять человека, как убиваться от неизвестности, жив ли он вообще.
Автомобиль резко остановился, заставив пассажиров дернуться на сидениях. Никто не прокомментировал внезапное торможение, но после дверь снова раскрылась и внутрь пихнули исхудалого мальчишку, в протертой ветровке и с летними кроссовками на хрупких ножках.
«Совсем еще ребенок» – подумала Ева.
На вид ему было не больше четырнадцати. Низенький, с прилизанными русыми волосами, и испуганными лазурными глазами. Он вцепился взглядом в лицо Евы, стиснув ручонки в маленькие кулаки, подрагивающие на коленях. То ли от насморка, то ли от сдерживаемого плача, он продолжал громко шмыгать носом.
– Тебе холодно? – негромко спросила Ева хрипящим голосом.
Сама удивившись этому, она потянулась рукой к горлу и несколько раз прокашлялась.
Мальчик лишь отрицательно помахал головой и сжал губы. Он притянул руки поближе к себе и стал старательно раздирать заусенцы на больших пальцах, пока на одном из них не проступила кровавая полоска. А затем быстро затянулась.
Ева подняла глаза на испуганное лицо мальчика, который вновь собрал пальцы в кулачки, и отвернулся в другую сторону.
«Такой же как Зои» – моментально пронеслось у нее в голове.
Разумеется, она была не единственной, кто мог проворачивать такие фокусы с заживлением. Но увидеть подобные трюки у подростка в машине, набитой людей с аномалиями, заставляло поежиться на холодном кожаном сидении от абсурдности.
Оставшийся путь они провели в тишине. Изредка поглядывая на мальчишку, Ева старалась занять голову важными мыслями. Все свое внимание стоило уделить деталям.
«Ограждение, входы и выходы, посты охраны, звуки вокруг, местоположение здания, вооруженность» – минимум, который стоит попытаться рассмотреть, когда их наконец выпустят из машины.
Ева была уверена, что их везут в какие-то центры, о которых рассказывали в новостях. И оттуда нужно было выбраться как можно быстрее, пока суматоха не стихла. Там ведь наверняка уже толпы людей, жаждущих примкнуть к новой лиге.
Двигатель перестал шуметь, и машина остановилась. Хлопнула водительская дверь, а за ней – открылась задняя, выпуская присутствующих наружу по одному. Ева дождалась, пока мальчик выйдет вперед и последовала за ним, придерживаясь за кресло. Спина все еще ныла от резких движений.
Мужчины делили пассажиров на две группы, передавая ожидающим отрядам полиции при вооружении. Значит, сбежать прямо сейчас не получится.
– Твой, – выдал мужчина, подпихивая мальчика в противоположную от Евы кучу людей.
Впереди открывался вид на два пятиэтажных здания. Выглядели они совершенно как новые, будто строительство завершили всего пару дней назад. Свежеокрашенные серые стены в зеленую полоску без явных трещин, навороченные светильники по периметру территории, ровный выстриженный газон.
Полицейские, пересчитав присутствующих, двинулись в сторону правого здания. Оставшихся людей, вместе с Евой, провели в строение левее, когда автомобиль за их спинами развернулся и исчез, освобождая место для прибывающего.
Перед входом развевались флаги с зеленым щитом и жирной буквой «А» по центру. Такие же, как висели рядом с клиникой Тафтс последние несколько лет. Подозрения Евы в их причастности подтверждались с каждой секундой все больше.
Группу впустили внутрь, где приветливые медсестры радушно встретили их и стали вносить личные данные в справочники. Ева настороженно держалась позади, стараясь разглядеть пост охраны. Однако он не отличался ничем примечательным: охранник тыкал что-то в мобильнике, совершенно не обращая внимания на пришедших.
Когда очередь дошла до нее, Ева лишь сухо отвечала на базовые вопросы об имени и месте жительства.
– В какой день вы проходили процедуру сегментации? – вежливо уточнила девушка в белоснежной форме.
– Не помню, – без интереса бросила Ева.
– Это не страшно! Мы можем провести ее на месте повторно. Возьмите бланк и пройдите в шестнадцатый кабинет справа по коридору, – медсестра выдала Еве бумагу и указала на дверь.
Противиться, кажется, было абсолютно бесполезным занятием. К тому же, ей могут оказать необходимую первую помощь. Ева выхватила из рук улыбчивой девушки листок и прошла к пустому кабинету.
Лаборант пригласил ее присесть на стул рядом, взял кровь и мазок для анализа, внес данные в бланк и вернул его Еве. Она бросила вопросительный взгляд на мужчину, ожидая, что он спросит хотя бы о синяках на лице, но тот лишь взглянул на нее таким же взглядом и вытянул руку в направлении выхода.
Повторять дважды не пришлось, и Ева вернулась в коридор, где ее встретила та же сияющая медсестра. Она быстро обнаружила в руках девушки листок, вытянула его и пробежалась глазами по неразборчивым на первый взгляд строчкам.
– Отлично. Пройдемте, я покажу вам комнату.
Ева смиренно следовала за ней, оглядывая обстановку вокруг. Светлые стены с яркими информационными табло о важности сегментации для будущих поколений, цветные двери – больше походили на детский сад, чем на клинику.
Они обогнули лестничный пролет, оказавшись на этаж выше, когда Ева заметила, что за ними шагали еще несколько человек. Медсестра внезапно остановилась рядом с комнатой, где висела гравированная табличка с цифрой «22», и ввела присутствующих в курс дела.
– Относитесь к этому, как к курсу повышения квалификации. Вы здесь ненадолго, питание и ночлег сегментационный центр предоставляет бесплатно. Новые образцы документов получите через три недели, когда пройдете все необходимые инструктажи, – девушка мягко улыбнулась и закончила чуть тише. – Сами понимаете, процедура нелегкая, приказ сверху.
Окружающие согласно закивали, вызывая у Евы сомнительные ассоциации. «Как собачки на панели в машине» – она закатила глаза от осознания значения натянутого сравнения.
Светящаяся радостью медсестра распахнула перед ними дверь и удалилась, позволяя каждому выбрать место самостоятельно. Ева протиснулась вперед, занимая койку у окна. Обстановка походила на студенческое общежитие, где в одной комнате запихнули пять человек сразу. По всем канонам, была даже замечена общая уборная.
Рассмотреть территорию через стекло не составило труда, но ничего интересного увидеть не получилось. Окна выходили прямо на соседнее здание.
Единственное, что отметила для себя Ева – таблички на заборе, который до этого казался вполне безопасным и несложным препятствием. Со второго этажа трудно было прочитать точную надпись на табличке. Но значок молнии по центру явно не означал, что за забором бегают милые собачки по кличке Вольт.
Присутствующие стали активно переговариваться между собой, привлекая внимание Евы. Шумно раскидывая по кроватям вещи из сумок, новые соседи начинали ее напрягать. В этот момент она даже решила, что проживание под одной крышей с Айвори было вполне сносным. Та хотя бы не издавала много звуков, разве что изредка забрасывала странноватыми вопросами.
Через час нелепых бормотаний, Ева уже засомневалась, что самым страшным в сегментации было неизвестное будущее. Теперь это место занимали вполне предсказуемые фразы соседок по комнате, которые то и дело лепетали о том, как скучают по своим возлюбленным.
«Они вообще заткнутся когда-нибудь?» – вопрос не покидал ее голову и с каждым разом звучал все громче, будто она вот-вот скажет это вслух.
В дверь пару раз постучали, и в проходе появилась полноватая женщина с тележкой.
– Сегодня вас кормят в комнатах, но с завтрашнего дня вы будете питаться в столовой на третьем этаже, – уточнила она, раздавая присутствующим подносы с едой.
Счастливые лица персонала Еву отнюдь не радовали. Все это выглядело, как показушный дешевый спектакль. А питание в комнатах – как откорм на убой.
«Согнали вместе четырех свято верующих в процветание идиоток и одну протестантку. Отличный план для промывания мозгов, я почти сошла с ума от их непрекращающейся словесной рвоты» – заключила Ева, и принялась вилкой неохотно колупать свой обед.
К вечеру их накормили теплым ужином, и оповестили о графике дня в центре. Отбой начинался в десять, подъем – ранний, в семь утра, чтобы к восьми все успели на завтрак.
Порадовала лишь новость о душевой кабине в уборной. Но переодеться Еве было не во что – портфель остался дома. Тогда услужливые сотрудники предложили ей комплект чистого белья и полотенца.
В какой-то момент мысль о том, что она ошибалась, стала проникать в голову все настойчивее. Но Ева успешно изгоняла ее одним лишь напоминанием о рассказах Айвори со дня протеста. Это не было случайностью. И их изворотливая вежливость – тоже.
Несмотря на те комфортные условия, которые пытались создать сотрудники, здесь все равно было неуютно. Ева привыкла к вынужденному заточению, но всегда знала, что в любой момент может покинуть свой дом. Здесь же, все, что ей оставалось – разглядывать окна соседнего здания.
Те самые, в которых где-то виднелся напуганный одинокий ребенок. Ева плотно сжала губы и сощурилась, высматривая знакомые лица через стекло. Однако это оказалось безрезультатным занятием, и она почти прилегла на свою кровать, когда внезапная мысль вселила в ее голову новую надежду.
«Если этот мальчишка такой же как Зои, то она тоже может быть здесь» – подумала Ева.
Она наконец могла ухватиться за невесомый, почти призрачный шанс найти подругу. Не было никаких веских доказательств этому, но в подобном утверждении точно была логика, а ее Ева ставила выше прочего. К тому же, ей совсем не оставалось выбора. Запертая в четырех стенах, она быстрее сойдет с ума, чем привыкнет к таким условиям.
И если существовал способ сохранить благоразумие хотя бы верой в безосновательное – Ева была готова рискнуть одним принципом ради Зои.
Когда же вам уже надоест? (франц.)