Вороний плач

Метясь по сумеречной улице, Айвори с трудом различала дома, в темноте сливающиеся один с другим. Прохлада в воздухе сменилась морозной зябкостью, а ветер старательно раскидывал полы пальто в разные стороны. Снова и снова петляя по одинаковым переулкам, которые казались ей совсем незнакомыми сейчас, она наконец наткнулась на здание с накрененной крышей и треснувшими стеклами.

Свет в доме не горел, и что-то внутри девушки сжалось, когда в ее голове промелькнула мысль о том, что Евы там нет. Прошла целая неделя, она понятия не имела, куда исчезла ее подруга, потому было бы неудивительно не застать ее в том же месте. Айвори не знала, где искать ее в таком случае, и как действовать дальше. Сумка с документами и ключами от квартиры была утеряна, поэтому ей нужно было хотя бы где-то переночевать.

Толкнув калитку, она торопливыми шагами преодолела расстояние до двери и слабо дернула ручку, которая не поддалась с первого раза, как и в тот вечер, когда она ушла из этого дома. Приложившись телом к двери, она толкнула ее еще раз и попала внутрь. Здесь будто ничего и не изменилось за эти восемь дней.

Айвори огляделась по сторонам, надеясь заметить темную макушку в гостиной, но ее там не оказалось. Пробежавшись глазами по комнате, она отметила, что со стены сняли карту с отметками. И это могло значить, что она опоздала. Могла ли она успеть и встретить Еву здесь, если бы не задержалась, рассматривая новостные статьи? Или ее не было здесь уже давно? Айвори громко выдохнула и прошла к дивану в центре комнаты.

– Здесь кто-нибудь есть? – ответа не последовало, но не попытаться она не могла.

Откинувшись на диван, Айвори в очередной раз позволила мыслям заполнить ее голову, надеясь зацепиться за какой-нибудь стоящий вопрос и мотать его по кругу, в надежде найти ответы. Все происходящее продолжало выглядеть как виртуальная игра, но теперь, когда вокруг не было сотни испуганных людей и вечно подозрительной Зои, которая то и дело накидывала новые предположения о следующих часах, Айвори впервые за долгое время смогла взглянуть на ситуацию со стороны.

Она не помнила, а может и не знала причин, почему и когда начали проявляться генетические изменения, но само их существование вызывало недоумение. У всего должна быть причина. И судя по тому, какое активное сопротивление бастующим оказывалось, как это преподносилось в новостях – у правительства явно были причины опасаться этих модификаций.

Айвори сомневалась, что за такое короткое время можно было действительно исследовать природу этих мутаций, потому нужны были либо добровольцы, которые принимали бы активное участие в обследовании, либо любые способы, чтобы сдержать распространение данных о том, какого рода привилегии эти изменения дают человеку.

Другого варианта, зачем было наводить панику, удерживать толпу горожан под землей, а затем собрать кровь и спокойно отпустить – в голову не приходило. Значит, они боялись. И, зная способности управленческих органов в создании правильного мнения у общества, было ясно, что боялись они не просто так. Значит, действительно было из-за чего испугаться.

Если бы новопроявившиеся способности не были особо опасными и включали в себя просто увеличение объема легких, то единственное, чего стоило бы опасаться, так это того, что придется высаживать больше зелени в городах, чтобы кислород не закончился. Хотя это тоже звучало достаточно бредово.

Мало что из происходящего звучало здраво, на самом деле, поэтому даже предположения о том, что они боятся рисков растущей депрессии у населения, вызванной сидением в четырех стенах и страхом смерти, которые в итоге приведут к спаду экономики, звучало более убедительно, чем то, что обычная эпидемия пневмонии могла заставить людей отрастить крылья на спине и рвение к независимости в голове. Именно поэтому к Айвори закрадывались самые различные мысли, чего же на самом деле стоит страшиться. И кого.

На многие вопросы она получит ответы завтра, когда отправится на работу, поэтому копаться в этом слишком долго не являлось необходимостью. Возвращение к привычной рутине придавало ощущение, будто она наконец-то сможет проснуться от слишком уж затянувшегося кошмарного сна и закрыть пробелы в памяти, пусть даже на это потребуется немного больше времени.

У нее было достаточно причин, чтобы успеть позабыть о том скулящем чувстве вины, с которым она ежедневно посещала клинику. За последние восемь дней она лишь раз вспомнила о работе, но лишь в том ключе, что здорово было наконец от нее отдохнуть. К тому же, она не могла вспомнить ни одного имени, которое ей следовало бы завтра подчеркнуть в списке пациентов после планового обхода.

Когда не знаешь, что должна помнить, вряд ли сможешь сказать, что конкретно ты забыла. Поэтому Айвори лишь надеялась, что ей не придется вспоминать какие-нибудь банальные вещи, с которыми она столкнется и осознает, что про их применение тоже абсолютно ничего не помнит. Но это проблемы завтрашней Айвори, и сегодня такой необходимости у нее нет.

Она прекрасно помнила, что ей нужно было добраться к «укрытию» и найти Еву, с чем она справилась лишь наполовину. И искать знакомую ночью было примерно такой же неудачной идеей, как и пытаться найти в этой комнате что-то съедобное. Такая мысль наталкивала ее на отличную идею: растянуться на диване и уснуть, пока представлялась такая возможность и никто не допытывал ее с расспросами о длительной пропаже. Именно так Айвори и поступила, крепче завернувшись в пальто и мгновенно погрузившись в сон.

Это был один из тех немногих дней, когда ей ничего не приснилось. Ночи в метро казались короткими, обрывистыми, сил на создание и представление какого-либо сна у мозга не было, поэтому он активно восполнял энергию, пока Айвори предоставляла ему такую возможность раз в пару часов.

Длительный стресс, словно тихий, но неустанный агрессор, истощает ресурсы организма, приводя к парадоксальной реакции в виде глубокого сна без сновидений, возникающего в любое доступное время. Хроническая перегрузка нервной системы ведет к нарушению регуляции циклов сна и бодрствования. Изможденный мозг, пытаясь компенсировать постоянное напряжение и восстановить утраченные силы, стремится уйти в состояние глубокого покоя, минуя стадию быстрого сна, ответственную за сновидения.

Этот глубокий, но лишенный образов сон становится своего рода защитным механизмом, отчаянной попыткой организма перезагрузиться и избежать дальнейшего истощения, хоть и не всегда приводит к полноценному восстановлению. Так же организм поступал и сейчас, позволяя ей хотя бы раз проснуться не в холодном поту.

Она раскрыла глаза, когда комната медленно заполнялась солнечными лучами, слабо доходящими до ее диванчика. Она вытянула к ним руку, стараясь ощутить тепло последних солнечных дней, но, коснувшись, только тихо хмыкнула, осознав, что они уже не грели, а лишь создавали иллюзию. Сонно потирая глаза и стараясь принять сидячее положение, Айвори ощущала себя самым несчастным уличным котом: голодным, замерзшим, грязным и бездомным. И если с первыми двумя проблемами можно было справиться по приходе на работу, то с оставшимися двумя возникали некоторые трудности.

Электричества в доме не было, из стен торчали лишь голые провода в тех местах, где должны были находиться розетки, что исключало возможность принятия душа. Но, как минимум, умывальник, по ее мнению, точно должен был где-то здесь быть.

Потянувшись, Айвори встала с дивана и последовала вглубь дома, куда до этого не решалась заходить. Да и острой необходимости вообще здесь находиться до этого дня у нее не было. Шоркая ногами, она прошла в коридор, откуда в прошлый раз Ева вывела Зои вместе с аптечкой. Ничем примечательным он не отличался: дымчатые стены, по углам которых обои начинали отклеиваться, дощатый хлипкий пол, запылившиеся плафоны с выкрученными лампочками.

По левой стороне двери в комнату не было, поэтому в коридор падал свет из проема. По правой стене располагались две двери, очень похожие на то, что Айвори собиралась найти. Она потянула за ручку и оказалась в ванной, на удивление, довольно чистой, если не считать разводы на зеркале и стенках душевой кабины. Ее предположения оказались верны: здесь был умывальник. Но кроме него, в ванной оказался и душ, которым точно пользовались.

Сполоснув лицо, Айвори взглянула в зеркало и долго всматривалась в потемневшие незнакомые глаза. Что-то внутри кольнуло, когда в зрачках забегали родные очертания. Чем старше она становилась, тем больше походила на отца. И сейчас, когда и без того худощавое лицо подтянулось еще больше от стресса и недосыпания, Айвори видела в отражении его лицо.

Его темные кофейные глаза, островатые нос и подбородок, полоска тонких губ. Непослушные волнистые волосы, которые теперь просто невозможно расчесать, торчали в разные стороны, стараясь уловить связь с космической цивилизацией.

Она провела мокрой ладонью по лицу, старательно избавляясь от нахлынувших перед глазами картинок. Айвори скучала по отцу, но не хотела этого признавать. Нельзя держаться за прошлое, когда будущее наступает с каждой секундой, перекидывая тебя в невосстанавливаемое настоящее.

Все люди смертны, и знают это с самого начала, приходя сюда. Сравнительно с тем же космосом, наша жизнь невероятно коротка, чтобы тратить ее на страдания, слабости и жалость к себе.

Кинув взгляд на душ, она брезговала всего пару секунд, прежде чем смириться с фактом, что она, вероятно, не чище, чем пол в ванной. Поэтому минутой позже уже стояла в душевой кабине, поворачивая краны, чтобы включить воду. Один никак не поддавался, а второй с легкостью крутился в разные стороны, вызывая над ее головой странные бурлящие звуки. Айвори раскрутила его до упора, ожидая, когда наконец сможет взбодриться от стекающих по телу струй.

Сегодня ее мечтам положено было исполниться. Потому через пару секунд странного журчания и ее попыток раскрутить краник, на нее наконец хлынул поток воды. Ледяной. Айвори отскочила от струй, однако деваться было некуда, и другой возможности отмыться сегодня утром у нее не будет. Она набирала воду в ладони и растирала руки, стараясь привыкнуть к температуре. Волосы успели намокнуть и неприятно прилипали к спине. Их тоже следовало бы вымыть, чтобы хотя бы попробовать расчесать.

– С таким же успехом можно было и в реке помыться, – пробубнила она, собирая волосы, чтобы осторожно промочить их, стараясь не обливать водой спину.

Через минут десять она вышла из кабинки и раздосадовано ругнулась, не обнаружив рядом полотенца. Зато на ящике рядом лежала стопка чистых вещей, которые она там точно не оставляла. «Ева здесь» – подумала она.

Наспех натягивая одежду и выкручивая пряди волос в раковину, она промокнула их рубашкой и вылетела из ванной в гостиную, но та была пуста, как и полчаса назад.

– Ева? – вопрос ударился о стены и вернулся отправителю, – Ева Вайан! Я знаю, что это была ты! Никто больше не станет жить в этом клоповнике!

– Весьма спорное заявление от человека, который здесь ночевал, – проговорил голос из коридора, прежде чем из комнаты без двери показалась Вайан с полотенцем в руках, – Не успела донести, mille pardons! – натягивая самую любезнейшую улыбку, она протянула его Айвори.

– У меня не было других вариантов, – разгоряченная, она приняла полотенце и закрутила им волосы, хотя от этого не было особого толку, потому что майка уже намокла.

– Были, вообще-то, – хмыкнула Ева, – Например, пойти к себе домой, – по голосу было слышно, что от этой встречи облегчение испытала только Айвори.

– У меня нет ключей, они остались в сумке.

– Вызвали бы кого-то, чтобы вскрыть дверь, – бесстрастно отвечала Вайан.

– Документы тоже остались в сумке.

С полминуты гремела тишина, прежде чем Ева разрушила ее и громко рассмеялась, позволяя себе снять натянутую маску вежливости. Она, вероятно, не собиралась больше встречаться с Айвори после того, как та покинула дом. Но теперь она снова здесь, продолжает трепать нервы Вайан и смотрит растерянными глазами, не зная, что сказать.

– Видно удача даже Вас иногда обходит стороной, мадемуазель Фледж, – в ее глазах продолжали полыхать огоньки неприязни, – Зои не было с Вами? – наконец спросила Ева.

Виви молчала, пытаясь подобрать правильные слова. Ведь как только правда о том, что Зои сюда не возвращалась, станет озвученной, придется объяснять и то, почему это произошло. Придется в деталях вспомнить и рассказать, как они неделю перебивались на постном пайке на платформе метро, как Зои повисла на ней с просьбой найти и обезопасить Вайан, как растворилась в толпе, вместе с другими задержанными на пути в диспансер, из которого могла больше не вернуться.

И Айвори очень не хотелось об этом говорить, не хотелось об этом вспоминать, потому что они помогли ей. Дважды. В то время как она лишь обрекла их на новые проблемы.

– Мне нужно на работу, – начала Фледж, – Но мы обязательно обсудим это вечером, мне есть что рассказать тебе.

– Не стоит, я не волнуюсь о Зои, она из любой задницы сможет выбраться невредимой, – прервала ее Ева, – Мне будет даже интереснее послушать о том, что Вы узнаете на работе. Если хотите остаться здесь, то постарайтесь хотя бы не быть бесполезной.

С укором взглянув на Айвори, она достала из барсетки протеиновый батончик и протянула его девушке.

– Больше ничего нет, – констатировала Вайан и прошла к центру комнаты, чтобы облокотиться о спинку дивана.

Фледж благодарно кивнула и спрятала его в кармане брюк, который случайно нащупала в новом прикиде. Судя по всему, Вайан принесла ей одежду Зои, потому что для нее самой этот наряд был бы великоват. Классические брюки цвета эспрессо и дымчато-серый свитер с треугольным вырезом сели как влитые. Айвори ненадолго задержалась на рассматривании своего нового образа, прежде чем словить оценивающий взгляд Евы на себе и вопросительно изогнуть бровь.

– Вам не идет, – утвердительно заявила она, откусывая кусок от такого же батончика.

– Спасибо.

– Я имею ввиду, цвет вам не идет, – поправила она, – Такой серый вас полнит. Жемчужный или серый лед подошел бы гораздо лучше.

– Буду иметь ввиду, – ответила Айвори, натягивая вежливую улыбку.

Она скинула полотенце, позволяя волосам досохнуть самостоятельно, пока она дожёвывает лакомство. Пытаться расчесать их даже в таком состоянии было бы провальной идеей, поэтому Айвори решила, что оставит все как есть, просто разделив пряди пальцами. В конце концов, влажность на улице сейчас повышенная, поэтому, как только выйдет из дома – все вернется на круги своя и начнет торчать в разные стороны. Попытка привести прическу в порядок на пару минут того не стоила.

Надевать пальто с дырявыми окровавленными рукавами очень не хотелось, и Ева это увидела, поэтому предложила ей кожаную куртку, на что Фледж охотно согласилась и скоро застегнула ее на себе. Ощущать себя голодранцем ей доводилось не часто, но сейчас представлялась отличная возможность, которой Вайан явно не могла не воспользоваться. Хотя Айвори была премного благодарна, что в гардеробе Зои не нашлось вырвиглазных неоновых предметов одежды, которые бы обязательно были предложены Евой.

Нервно прокрутив в руке кулончик, который она никогда не снимала, Айвори помахала Вайан на прощание и быстро выскочила на улицу, примерно намечая себе путь. Стоило попросить у нее денег на автобус, но это было уже за пределами дозволенного. Фледж и без того ощущала себя просящей милостыню, находясь там, но исправить положение не могла, поэтому приходилось переступать через себя и надеяться, что Ева будет очень с ней мила, чтобы предложить ей еще один батончик на ужин.

Дом находился не так далеко от перекрестка, поэтому до Тафтс Медикал оставалось немногим пятнадцать минут пешком. Предвкушение о возвращении на работу начинало рассеиваться и теперь остался только четкий план действий: войти в центр, пройти контроль, подняться в отделение онкологии, переодеться и успеть на планерку, где придется как-то объяснить свое недельное отсутствие. На этот счет идей у нее не было, поэтому ничего кроме «Я попала в аварию, но сейчас все хорошо» ей в голову не приходило.

Вход в здание был абсолютно таким же, как и до этого, исключая, пожалуй, то, что на флаге центра был новый незнакомый символ и на окнах рядом с дверями развешены плакаты, призывающие к прохождению обязательной сегментации на установленных пунктах. В центре плакатов красовался зеленый щит на белом фоне, как на флагах, и прямо под ним надпись «Мы ответственны за свое будущее!».

Вся эта картина чем-то напоминала то время, когда на окнах и дверях были расклеены таблички с призывами к вакцинации и правильному мытью рук, соблюдению безопасной дистанции во время пандемии. Должно быть, именно поэтому ни у кого это не возникало никаких вопросов. Потянув на себя тяжелую дверь, она прошла внутрь и направилась прямо к контрольно-пропускному пункту, чтобы поздороваться с милой леди-вахтершей, показать ей свою крайне врачебную физиономию и, состроив глазки, пройти в свой кабинет без прикладывания к датчику карточки.

Но милой дамы там не оказалось. На посту охраны сидел немолодой мужчина с излишне недовольным видом, которого раньше она в центре не видела. План стал чуть ближе к провалу. Ей потребовалось с полминуты, чтобы придумать новую байку и подойти к контрольному пункту с натянутой до ушей виноватой улыбкой.

– Какие-то проблемы, гражданка? – спросил он, медленно выползая из будки охраны.

– Абсолютно никаких, господин... – она взглянула на бейджик, – Локвуд. Я забыла пропуск, очень торопилась! Но вы можете уточнить у Бетти про меня, я думаю, она быстрее вас сориентирует, – закончила Айвори и закусила нижнюю губу, ожидая действий вахтера.

Тот покосился на нее, клацнул два раза по телефонным кнопкам и стал ожидать ответа с другой стороны.

– А зовут Вас как?

– Айвори. Айвори Фледж, – замешкалась она.

Тот повторил имя в трубку и лишь ответил «Понял», прежде чем ее положить. Она уже готовилась радостно отблагодарить его и пройти на третий этаж, прежде чем он прервал ее порыв.

– Увы и ах, Айвори Фледж, – пожав плечами, он развел руки в стороны, – Мне сказали, что Вы здесь не работаете, как и, собственно, Бетти, про которую вы говорили. Найдете пропуск – можете возвращаться.

Негодование мешалось с сомнением, создавая в ее голове некий элексир нервозности. Могли ли ее действительно уволить за отсутствие на работе? Вполне могли, она же не отвечала на звонки и не связывалась ни с кем из коллег на протяжении недели. Но как они могли уволить Бетти, если она только недавно стала на учет по беременности? Что-то определенно не сходилось.

Фледж вышла из медицинского центра на порог, будто зайди она в него снова, что-нибудь могло бы измениться. Если Бетти уволили, то только по причине общего сокращения штаба, но врачей в халатах на первом этаже было предостаточно, чтобы отмести это предположение сразу же. В таком случае, появлялось лишь больше вопросов, на которые она стала искать ответы, всматриваясь в знакомые черты здания. Ничего не изменилось. Абсолютно.

Может ее перевели в другой филиал поближе к дому? У Тафтс вообще есть филиалы? Кажется, их нет. Как и ее шансов попасть в медицинский центр сегодня, если она не найдет пропуск. А она его точно не найдет, как и свои ключи. Единственным вариантом было ждать, пока выдадут новые идентификационные удостоверения в конце месяца после окончания сегментации. Тогда она сможет вернуть себе все свои вещи, попасть наконец-то в собственную квартиру и перестать пресмыкаться под насмешками Вайан.

В этот момент она очень жалела, что не воспользовалась советом, который папа давал ей в детстве – оставлять запасной ключ от квартиры под ковриком перед входной дверью. Айвори всегда считала это странной идеей: мало ли кто может воспользоваться этим и попасть в жилище. Но сейчас ей очень хотелось вернуться в прошлое, ударить себя и сказать, что ключ под ковриком – это жизненно необходимая мера безопасности. Первым делом, когда она получит назад свои вещи, сделает дубликат и оставит его где-нибудь в почтовом ящике.

Планов не вырисовывалось, потому было принято решение просто вернуться в забытые богом владения Евы Вайан. И хотя это предполагало длительный рассказ о случившемся за последнюю неделю, а также выслушивание тонны нецензурных слов в свой адрес за бесполезность, выбор был невелик.

При свете дня найти дорогу назад было гораздо проще, поэтому у Айвори появилась возможность хорошо рассмотреть улицу. На баннерах красовались агитационные надписи с призывом к обязательному тестированию, наружная реклама пестрила лозунгами, посетители на террасе обсуждали последние новости о выступающих против вакцинации, называя тех «убийцами нации», ведь прививка, по их мнению, избавляла от любых последствий заболевания и, более того, предотвращала возможность заболеть снова.

На деле это обстояло немного не так. Ни одна вакцина не может давать стопроцентную гарантию того, что ты не заразишься вновь. Она лишь помогает выработать антитела в организме, чтобы при столкновении с вирусом, тело было готово дать отпор. Но реакция каждого отдельного организма индивидуальна, и помогало это на практике далеко не всем.

Около художественной галереи выстроилась толпа, по всей видимости, сотрудников, которые позировали в камеру и излишне наигранно улыбались, будто из затвора на них смотрело дуло пистолета. Все, как на подбор, в белых куртках, они что-то выкрикнули, затем вскинули руку в воздух, ударили и одновременно развернулись, представляя взору символичный зеленый щит на своих спинах.

Проходя мимо, Фледж обратила внимание лишь на то, что надписей в этот раз под очертанием не было. Видимо, сочли их слишком настойчивыми. На мгновение она задумалась, может ли Зои стать такой же цирковой обезьянкой и плясать перед камерой, зазывая людей к неопределенному будущему, если на нее надавить, как это делали сейчас. Почему-то в ее голове это было практически невозможным событием.

Толкнув калитку, Айвори неспешно прошла к дому, с выученным усилием дернула ручку и вошла внутрь. Ни с чем она не могла спутать этот запах. Жирная углеводная вреднейшая еда. В этой комнате всегда стоял затхлый воздух, периодически щекотавший нос из-за летающей вокруг пыли. Но сейчас она ничего другого не могла уловить, кроме аромата заказной готовой еды, который распространялся вокруг и дразнил ее.

– Наработались что ли? – макушка темных волос показалась с дивана, где Ева удобно устроилась с куском пиццы в руке, – У нас кто не работает, тот не ест.

Она продолжила завороженно смотреть на пар, исходящий от почти ускользающего из пальцев ломтика пиццы, который будто приобретал форму и обволакивал ее разум. Рот наполнился слюной, заставляя сглотнуть, чтобы сдержать порыв кинуть что-нибудь в Вайан и наконец-то нормально поесть. Она нарочно издевалась над ней, теперь еще морила голодом.

С какой стати вообще Айвори должна была присматривать за этой нахальной девкой? Просто из благодарности за спасение из автобуса, которое повлекло за собой в дальнейшем неделю каторги и сейчас мучительные зрелища, пока ее желудок присыхал к позвоночнику? Ева лишь продолжала ехидно улыбаться и рассматривать Фледж, будто читая в ее глазах каждую мысль.

– Ну, не настолько же я зверь, – облизывая пальцы, она ткнула на коробку, – Только она с креветками, если вдруг Вы...

– Мне все равно, – прервала ее Айвори, прежде чем впихнуть в себя целый кусок горячей пиццы.

Если бы высшую степень удовольствия можно было описать одной ситуацией из жизни, то Фледж бы назвала именно этот момент. Соус стекал по руке, но она не могла остановиться, даже чтобы потянуться за салфеткой. Будто кто-то мог забрать у нее это мгновение бесконечного экстаза от такого массового потребления углеводов за последнее время.

Вайан с интересом наблюдала за тем, как Айвори уплетала куски один за одним, рисуя в своей голове картинки того, что могло произойти с человеком, чтобы он так извивался ради треугольничка пиццы. И это навевало ей отнюдь не самые красочные идеи.

– Меня, кажется, уволили, – выдала Виви, закрывая пустую коробку.

– И как Вы тогда собираетесь отрабатывать пиццу? – облокотившись на спинку дивана, Ева взглянула ей в глаза, намекая на возвращение уже третьего долга.

И смотрела она слишком долго. Слишком пристально. Захотелось выплюнуть все обратно только ради того, чтобы та перестала так пронзать ее взглядом.

Вайан всегда выдает что-то неординарное, саркастичное и раздражающее, но теперь этот вопрос звучал совсем как принуждение к вечному служению. Фледж одобрительно покачала головой, медленно протерла руки салфеткой и также умеренно ответила:

– Что ж, у меня нетпредпочтений, – прошептала она, откидываясь на спинку дивана, – Может быть, мывместе сможем найти применение моим навыкам.

«Тысяча извинений» (фр.)