Часть 7
После долгих часов сидения на холодном полу ноги онемели, и Айвори пришлось медленно встать, прохаживаясь рядом, чтобы размять мышцы. Зои неспешно поднялась с места, и почему-то именно в этот момент, взглянув на нее, Виви вдруг вспомнила про Еву. Ее-то она не видела ни на площади, ни на платформе. Возможно, у Вайан чувство самосохранения работало лучше, и она не рискнула сунуться на рожон.
Поезд неспешно подъехал, предупреждая пассажиров отойти от края платформы. Двери распахнулись, и люди зашагали вперед, заметив внутри вагонов предметы, расставленные на сидениях в ряд. Рюкзаки? Нет, кажется, термосумки.
Предположения о наполнении данных сумок уже начинали закрадываться в голову, когда знакомый женский голос снова уведомил их через динамики о рекомендуемых действиях.
– В целях вашего безопасного нахождения на платформе, было принято решение о поставке провианта до начала тестирования. Ближайшие восемь дней вы проведете на станции. Вагоны будут подавать готовые наборы с едой два раза в день – утром и вечером, – план на ближайшую неделю вырисовывался сам собой, – В связи с возникшими непредвиденными обстоятельствами входы и выходы на время проведения монтажных работ будут перекрыты.
Сознание быстро реагировало на полученную информацию и обрисовывало выводы: они заперты в метро до того, как со ступеней уберут всех людей. По крайней мере, то, что от них осталось. Пока основная часть несогласных обезоружена под землей – препятствий для вседозволенности нет.
С одной стороны, это было абсолютно бесполезной тратой провианта, ведь стоило этим людям оказаться снаружи – и они снова выйдут на протесты. С другой же стороны... Они планировали переманить их на свою сторону едой? Логичного объяснения такого рода «расправы» никто не ожидал, поэтому внимательно вникал в слова из динамиков.
– Мы делаем всё возможное, чтобы сделать ваше пребывание во временном убежище комфортным и не вызывающим проблем. Уборные на служебном этаже открыты для ваших нужд и имеют все необходимые средства для поддержания гигиены. Если вам необходимы какие-либо дополнительные средства, зайдите в вагон и нажмите на кнопку для связи с водителем, дождитесь гудка и назовите необходимые вам вещи, – голос сделал паузу, позволяя людям обдумать сказанное и успеть принять решение о требуемых предметах, – Соблюдайте общие правила безопасности, находясь на платформе, и не спускайтесь на рельсы.
Динамики пискнули, прежде чем замолчать, призывая забрать из вагонов сумки с едой самым голодным обитателям платформы. По станции рассыпались недовольные возгласы, связанные с не самым удачным выбором пайков. Удивительно, что кого-то в этой ситуации действительно волновало то, что им выдавали поесть.
Гораздо большим вопросом было то, зачем их на самом деле держали на платформе. Чтобы убрать пострадавших и открыть входы требовалось от силы два дня. Перед глазами Айвори отчетливо рисовалось число людей, оставшихся на лестнице. Как бы не старалась, она не смогла полностью избавиться от воспоминаний о том, как каблуки её обуви с хрустом дырявили чью-то расплющенную по ступеням ладонь. И те глаза, безмолвно просящие о помощи, которую она не могла оказать в тот момент.
Липкое чувство вины перекрывало дыхательные пути, оставляло следы на горле и поднималось выше. Твердая хватка задерживалась на челюсти девушки, а затем она избавляла себя от леденящего кожу ощущения, размахивая головой в разные стороны в попытке очистить себя совесть.
Единственным способом выбросить из мыслей образ этого полного отчаяния взгляда – было занять себя теориями о предстоящих днях. Их могли бы выпустить через запасные выходы, но раз этого им даже не предложили, значит, нахождение на станции было на руку тому, кто теперь снабжал их едой.
Пока Виви была занята своими размышлениями о провокациях и манипуляциях со стороны верхушки, Зои уже вернулась и протянула ей упаковку с лапшой и панированной отбивной, а также комплект одноразовых приборов и бутылку воды, провожая взглядом отбывающий поезд.
Никакого желания потреблять пищу Айвори не посещало, потому что перед глазами все еще рисовались самые неаппетитные картины прошедшей ночи. Хотя она прекрасно знала, что еда нужна была, как минимум для того, чтобы не потерять сознание от переутомления в какой-нибудь момент. К тому же, она ничего не ела со вчерашнего утра, а сил организм затратил за последние сутки больше, чем за обычный рабочий день.
Раскрыв контейнер, она стала медленно накручивать спагетти на вилку, стараясь впихнуть в себя хотя бы немного. Вид у них был действительно отвратный. То, как легко они закручивались в вихрь, напомнило ей, как их окружили со всех сторон, не давая возможности двинуться куда-либо кроме станции. Словно косяки рыб, копошащихся на одном месте. После такой ассоциации аппетит отбило напрочь.
Айвори была уверена в том, что каждый сейчас крутил в голове свои ближайшие действия. Стоило ли попытаться покинуть платформу другим способом? В конце концов, седьмого числа им все равно придется явиться на сегментацию. Если не из дома, то прямиком отсюда. Пройти по путям до другой станции и выйти там? Попробовать найти запасные выходы и вскрыть их, учитывая количество людей, готовых рвануть наружу даже по лестнице, полной трупов? Остаться здесь и переждать, чтобы покинуть платформу самым безопасным способом?
Благо Фледж была не единственной, кто метался в версиях и обладал большей инициативностью. Мужчина средних лет, с рыжими вьющимися волосами встал на скамью и, отложив наполненный контейнер, процитировал всем присутствующим один из тех вариантов, что крутился у Айвори в голове.
– Вы действительно собираетесь оставаться здесь? – начал он, – У вас нет других более важных дел, чем просиживать штаны в грязном метро?
Странно, почему он, полный такой решимости, не предложил это еще вчера, заставив их принять еду от врага.
– Это выглядит, как откорм на убой, – он указал на коробочку от завтрака на скамейке, – Я предлагаю спуститься по путям и пройти на пару станций назад. Движение поездов они, скорее всего, остановили на время нашего тут пребывания, так что мы сможем спокойно дойти до пересечения центра города или Чайна Тауна в течение тридцати минут пешком.
Он был прав, но никто точно не знал, означала ли остановка движения поездов отключение напряжения на путях. Если двигаться осторожно, держась подальше от контактного рельса, действительно можно было бы пройти до следующей станции за полчаса. Однако это все равно имело весомые угрозы, и, после увиденного вчера, никто не хотел рискнуть здоровьем и спуститься на рельсы.
– Другого варианта у нас нет. Либо останемся здесь, потребляя их подачки, либо уйдем прямо сейчас. Хотя вы можете делать, что посчитаете правильным, но я точно здесь не останусь, – он спустился со скамьи и двинулся к месту, где до этого останавливался вагон, – Рискованных приглашаю с собой, а остальным – отвратного аппетита.
И суток не прошло с момента нахождения на платформе, как кто-то решил взять на себя роль самопровозглашенного лидера и начал разбрасываться решительными фразочками. Разумеется, никто не хотел оставаться здесь, но, если бы это представлялось возможным – им бы явно дали об этом знать. Отключили бы напряжение и предложили безопасный вариант выхода со станции. Но что-то внутри (кажется, это называют шестым чувством) не просто подсказывало, а кричало в рупор, что такая идея окажется провальной ровно в тот момент, когда кто-нибудь притронется к рельсам.
Рвение людей к свободе поражало Айвори с каждой минутой всё больше, пока все, что она могла делать – просто сидеть на платформе, застелив под бедра полы пальто, и жевать холодную лапшу.
По ним открыли огонь, загнали в конуру, а теперь – еще и предложили паёк. Прямо как в тюремной камере. Не хватало только заставить их делать зарядку ровно в семь утра и вышивать рабочие костюмы. Откуда в них столько рвения, если результат значительно не изменится?
Сколько уже было примеров в истории, когда не просто десятки – сотни тысяч людей выходили на протесты, вышагивали маршруты вокруг города, выкрикивая лозунги за отмену того или иного принятого Указа?
Все это завершалось одинаково: их увольняли с работы, перекрывали доступ к нормальному заработку, угрожали порчей будущего детям, да и всей остальной семье тоже. Выписывали значительные штрафы за подрыв порядка и сокращали доступ к социально значимым услугам – кредиты, например, таким «нарушителям» не выдавали.
И это лучший вариант развития событий, где все не заканчивалось бы заключением или смертной казнью.
Виви прекрасно это знала, потому что сама была одной из активисток в студенческие годы, и видела, что происходило с теми, кто переходил дорогу неправильным людям. На действия некоторых могли закрыть глаза – связи многое решают в таких ситуациях, но большинство самых громких протестующих чаще всего лишались стипендий или вообще исключались.
Было ли это справедливо? Разумеется, не было. Но кто вообще оценивает справедливость таких действий? Точно не обычные смертные люди.
В такие моменты она вспоминала слова своего преподавателя Монтгомери о том, что «на самом деле, никому вышестоящему не нужно, чтобы вы были умными, поэтому либо притворяйтесь глупыми, либо умничайте, где вас никто не слышит».
Профессор всегда говорила им правду, которую не хотелось принимать за чистую монету, потому что в их глазах все еще горел юношеский огонь надежды, а в сердцах продолжали зреть мечты. Кто же в здравом уме решит обрубить самостоятельно крылья, когда они только отросли?
– С какой вероятностью он превратится в такую же подгоревшую отбивную, как только туда спустится? – подала голос Зои.
Айвори слишком часто впадала в свои размышления, иногда совсем забывая о том, что все еще могла высказывать свои предположения вслух и даже получать на них обратную связь. Вряд ли она могла доверять мнению Зои, но все-таки многое сказанное ею оказалось правдой. Даже несмотря на то, что изначально Фледж относилась ко всем ее высказываниям с большим скепсисом.
– Это даже не вопрос вероятности, а вопрос гарантированного исхода, – ответила Айвори, – Кто-то вообще решится его останавливать?
– Поживем – увидим.
И ждать долго не пришлось, потому что рыжеволосый оратор, собрав рядом с собой толпу приспешников, так и не услышав ни единой попытки его остановить спрыгнул вниз и... На удивление, остался цел.
Видимо, его предположения о том, что напряжение с рельс сняли, оказалось правдивым. Он не ждал, пока все желающие присоединиться спустятся, и направился против хода электрички в глубину метро.
Его успешный спуск поимел свои результаты, потому как с десяток людей сразу же откинули свои коробки с едой и побежали вслед за ним. Эта идея все еще вызывало настороженность у Айвори, поэтому она не торопилась следовать за исчезающими с платформы людьми. Тем временем станция продолжала редеть, хотя многие все еще неподвижно сидели на местах и с интересом наблюдали за происходящим.
– Кстати, как твоя лодыжка? – Виви захотелось вдруг сменить тему и заполнить тишину, отрываясь от зрелища на путях.
Она не собиралась спускаться, да и молчание между девушками начинало сильно бить по ушам. Хотя бы короткие диалоги с Зои помогали ей вырываться из накатывающего ощущения паники и отвлекаться на более приземленные события.
– Лодыжка? – она будто не сразу поняла вопрос, а затем взглянув на свою ногу, вспомнила, – А, все отлично, подлечилась быстренько.
– Умеешь вправлять вывихи? – поинтересовалась Айвори, – Полезный навык, хотя и не рекомендуемый к самостоятельному применению.
– Не умею, но это как-то само происходит, как с твоим ребром, – проговорила она, – Бабушка говорит, что это сила мысли или что-то вроде того. Её подруга тоже так лечила людей раньше.
Айвори невольно прыснула от такого ответа: оказывается, можно было не тратить пять лет своей жизни на учебу в университете. Нужно было всего лишь научиться силой мысли излечивать пациентов от любых недугов.
Вот он – настоящий прорыв в сфере медицины! Не придавая этому ответу особого внимания, Фледж удовлетворенно кивнула, радуясь тому, что с ногой было все в порядке. В случае, если они все же тоже решат уйти, препятствий из-за физического недомогания не будет.
– Силой мысли лечить сломанные ребра? Такие индивидуумы как ты были бы полезны в больницах, – Виви мечтательно вскинула брови, представляя, как бы облегчилась работа в ее отделении, если бы там стало на одну Зои больше, – Думаю, я просто перестала ощущать боль в груди из-за стресса, и физическая боль немного притупилась. Возможно, с твоей лодыжкой то же самое.
– Может быть, – она кинула взгляд на плечо Айвори, – Поменять тебе повязку?
– Было бы очень кстати.
В суете последних событий она практически забыла о своем раненом предплечье, так же, как и о поврежденном ребре. Но это совершенно не означало, что их стоило игнорировать.
Они двинулись в сторону служебной уборной, чтобы заменить бинты, и надеялись найти там что-нибудь, что поможет это сделать. К счастью, уборная действительно была дополнена всем необходимым: на тумбочке рядом с раковиной стояли пластиковые органайзеры с набором для оказания первой помощи. Плюс в карму смотрителей: им хотя бы хватило совести понять, что многим людям понадобятся бинты и пластыри, как минимум.
Над раковиной висело большое зеркало. Кроме испуганного, уставшего взгляда, больше ничего явного в глаза не бросалось. Разумеется, волосы были разбросаны во все стороны и нуждались хотя бы в том, чтобы их собрали в хвост, но приспособлений на тумбе не оказалось. Зато были одноразовые перчатки.
Виви ногтем продырявила одну перчатку и оторвала узкую полоску, убирая с лица волосы и завязывая их импровизированной резинкой. Пары в медицинском никогда не бывают бесполезными.
Убедившись, что теперь ничего ей не мешает, Айвори потянулась к санитайзеру, чтобы продезинфицировать руки. В голове мелькнула мысль о том, что свой она оставила в сумке, а вот где была сама сумка – вопрос непростой. С момента аварии она не вспоминала об этом, а теперь вдруг знакомый запах расставлял мысли в голове по своим местам.
Глаза Фледж снова скользнули к зеркалу, как только повязка съехала и предоставила доступ к нужной зоне, но недоумение в них читалось слишком явно, когда она увидела абсолютно здоровый участок кожи: ни царапин, ни покраснения, ни даже намека на то, что вчера она хорошенько проехалась им по асфальту и собрала пару осколков в придачу.
Это вызывало много вопросов, хотя и было достаточно положительным открытием. Даже если порез кажется небольшим, для полного заживления потребуется несколько дней или даже недель, но точно не часов. И учитывая, что никакого «состояния покоя» ей обеспечено не было, растерянность на лице росла вместе со сдвигающимися к переносице бровями.
– Все зажило, отлично! – Зои довольно осмотрела плечо и захлопнула чемоданчик с бинтами, которые приготовила заранее.
Возможно, она не совсем разбиралась в методике лечения и заживления ран, но удовлетворение на ее лице заставляло усомниться в ее причастности к этому скорому восстановлению.
– Чем ты обработала рану?
– Спиртом, наверное, – та потянулась рукой и почесала затылок, вспоминая, – Или перекисью, не помню точно.
– И всё? – с выраженным сомнением уточняла Айвори.
– Ну да, – теперь растерянность можно было читать уже в глазах Зои.
К тому же, она была уверена, что Фледж сама видела, чем та обрабатывала ее плечо. Многозначительно Айвори перевела взгляд на свою руку, затем опять на Зои, и повторила это еще несколько раз, прежде чем развернуться и посмотреть прямо в глаза знакомой.
– Как ты это сделала?
Зои не скрывала своего удивления. Для нее все это не казалось странным, потому что срабатывало не в первый раз. Да и она уже сказала Айвори, что сделала с ее ребром, пока они сидели на платформе.
Про целителей давно уже было известно, хотя сегодня они так не назывались, конечно, но более пожилым людям нравилось называть себя именно так. Многие целители верят в существование невидимых сил или энергий, которые могут быть использованы для исцеления, но Зои верит в то, что, направляя мысли в определенную область тела, можно сфокусировать в ней энергию и заставить тело быстрее справляться с различными недугами.
Это хотя бы звучит более обоснованно, ведь энергия точно в нашем организме есть – это факт, и у нее есть направление – тоже факт. А медитации, которые она стабильно практикует для очищения головы от мыслей и спокойствия разума, позволяют ей эффективнее направлять эту энергию в теле. Не только в своем, но и в чужих.
Хотя пытаться объяснить это было бы странно. Она не единожды сталкивалась с осуждающими и даже насмешливыми взглядами от тех, кому пыталась рассказать о действии энергии в теле. Многим людям достаточно того, что они раз в год обращаются в больницу на ежегодную проверку, дабы убедиться в физическом здоровье тела, на духовное же им все равно.
И что сейчас она должна была сказать Айвори по этому поводу, она тоже не знала.
– Серьезно, Зои, что ты сделала? – Фледж начинала выглядеть напуганной, нежели чем просто встревоженной от увиденного.
Учитывая ее специализацию, такая картина вызывала у нее не только недоумение, но и искреннее желание понять природу подобного явления. Если существовал какой-то способ так быстро залечивать повреждения, то наверняка и имелся способ наконец-то реализовать ее идею с лечением опухолей, разве нет? И она ожидала ответа Зои.
Стены метро завибрировали, предвещая приближение поезда на платформу. С последнего его прибытия явно не прошло более полутора часа: вряд ли это была очередная доставка еды. Возможно, в вагонах довезли какие-то необходимые вещи, которые просили люди утром. Но была вероятность, что эти люди уже ушли вместе с тем уверенным мужчиной, который двинулся к Чайна Тауну.
Вдруг стало интересно, успели ли они выйти наружу и отправиться домой, прежде чем поезд показался на пути. Чисто теоретически, за это время можно было уже и до дома Айвори добраться, который находился ближе к окраине Бостона.
Вполне разумно было предположить, что привезенные вещи смогут использовать те, кто остался на перроне. Сама Фледж ничего не попросила, но если бы кто-то из присутствующих заказал на платформу санитайзер, который в итоге окажется ненужным, она с удовольствием заберет его себе.
Но вместо одобрительных возгласов, с платформы раздались крики. Не один, не два, гораздо больше. И они опережали вопросы о том, зачем вообще вернулся вагонный состав. Если не еда, не запросы нуждающихся, что тогда там вообще приехало? Или кто?
Девушки на мгновение застыли в дверях, обдумывая, хотят ли они вообще оказываться снаружи и узнавать причину доносящегося до них истошного плача. И если у Айвори уверенности для открытия дверей не хватило, то у Зои было предостаточно. Она дернула ручку и скрылась за дверью. Следом двинулась и Виви, неспешными шагами догоняя знакомую.
Ноги нехотя тащились по бетонному полу, как будто заранее знали, что картина их ждет неудовлетворительная. Неужели может быть что-то еще страшнее, чем произошедшее вчера? У жестокости верхушки вообще существовали границы?
Двери вагонов были открыты и внутри уже скапливались люди. Некоторые из них сидели на полу электричек и вопили что-то мало разборчивое, склонившись над темными фигурами. Рассмотреть что-то с такого расстояния было сложно.
Фледж медленно подходила ближе, шоркая обувью по платформе, специально затормаживая свои шаги. Фигуры на полах стали приобретать знакомые очертания, и это точно не были термосумки.
В электричках с простреленными лбами лежали тела тех, кто сегодня решил направиться домой. Не напряжение помешало им дойти до пункта назначения. Не вольты заставили их расплавиться и превратиться в уголек. Что-то более чудовищное, более бесчеловечное и беспощадное.
– Ричард! Господи, Ричард!
Никто из них не заслуживал быть отправленным обратно в вагонах для еды. Это омерзительно, тошнотворно, несправедливо.
Хотя кто, в самом деле, принимает решение о справедливости? Раньше эту волю присуждали богам, которые вершили суд, исходя из предписанных правил, равных для всех людей. Но сегодня правила сменились. И боги, видимо, теперь росли вместе с нами на Земле, провозгласив себя кем-то выше, чем истинное правосудие.
Сто одно тело с дырой во лбу, как напоминание о том, что нужно соблюдать общие инструкции. Не пытаться уйти, не пытаться противостоять, слепо подчиниться и ждать дальнейшего свода указаний.
Если бы кто-то попытался бы остановить их – что-нибудь бы изменилось? Или вышестоящие нашли бы другую причину для того, чтобы прилюдно казнить кого-то для напускного превосходства?
Сегодня выбор был сделан. И наказание приведено в действие. Один способ из трех возможных автоматически себя ликвидировал. Осталось два. Но в складывающихся реалиях, остается лишь один – остаться здесь и переждать, чтобы покинуть платформу самым безопасным способом.
Уже не страх был тем, чтодержало их здесь, а надежда на спасение.