Вороний плач

Сложно было оценить, как много времени прошло с того момента, когда она потеряла связь с происходящим. Боль в плече постепенно нарастала, а рукав уже успел пропитаться кровью. Айвори для себя лишь отмечала, как же хорошо, что рана была зажата её собственным весом. Дышать было трудно, пока чья-то запачканная рука не избавила ее от тяжести, откинув навалившихся людей. Она наконец смогла сделать глубокий болезненный вдох, прежде чем мутная картинка перед глазами стала проясняться, а ситуация вокруг обретать более ощутимые контуры. В нос ударил резкий запас паленой резины и дизеля, растекающегося по асфальту. Вместе с обонянием медленно возвращался слух: вакуум вокруг стал прорезаться громкими возгласами, воющей сиреной и рупорными криками.

– Вы в порядке? Сможете идти? – девушка потянула её на себя, подхватывая со спины и помогая встать на ноги.

От длительного давления ноги затекли, что создавало сложности в передвижении. Теперь можно было сказать, что пролежала Айвори в таком положении не менее десяти минут. К онемевшим ногам примкнули болезненные ощущения в области груди.

– У меня, кажется, ребро сломано, – выдавила из себя Фледж, – Мы сможем идти чуть медленнее?

– Если останемся здесь, то у Вас будут еще и прострелены колени, – заключила незнакомка, после чего шаги стали увереннее.

Эту девушку Айвори явно не видела в автобусе, так как внимательно рассматривала каждого, кто входил и выходил из транспорта. Та была смуглой, небольшого роста, с длинными волосами каштанового цвета, собранными в низкий хвост. Её ровные, отточенные движения указывали на то, что она проделывала подобное не впервые.

Они перебрались через людей, всё ещё находящихся без сознания, и, хотя в голове Айвори промелькнула мысль о том, что нужно помочь им, незнакомка потянула её за руку к выходу. Девушки подобрались к открытому ранее потолочному люку автобуса, и, обогнув его, оказались снаружи. Рядом расторопно подтягивалась толпа людей, которые, вероятно, должны были помочь оставшимся эвакуироваться, поэтому Виви облегченно выдохнула, решив, что сегодня она позволит другим позаботиться о нуждающихся. Резкое движение заставило Фледж покачнуться и вновь последовать за девушкой.

Улица заполнилась дымом, из рупоров звучали возгласы, которые слабо долетали до них, так что невозможно было точно расслышать слов. Позади рассыпался скрежет металла по асфальту, а за ним – мощный глухой удар.

Обернувшись, Айвори увидела автобус, повернутый в привычное положение. Вывод напрашивался сам собой: это провернула та самая толпа, чтобы облегчить доступ к пострадавшим. Незнакомка дернула Фледж под локоть и продолжила быстрым шагом двигаться вперед, не обращая особого внимания на происходящее. Её предплечье было перемотано тугой повязкой, а от локтя виднелась тонкая татуировка кого-то крылатого, с летящими в стороны осколками.

Они остановились у невысокого здания, крыша которого казалась чуть накрененной, а стекла второго этажа – треснутыми. Оно не было похоже на те дома, которые Айвори обычно проезжает по пути на работу. Она была так занята попыткой скрыться с места происшествия, что совсем забыла уточнить, куда они вообще направляются.

– Мы разве не двигаемся в сторону больницы? – недоумение брало верх, а молчание таинственной спасительницы начинало тревожить Фледж.

Она, конечно, ударилась головой, но не настолько сильно, чтобы забыть, что помощь оказывают врачи.

– Bof, да у Вас не ребро: у Вас, видно, голова пробита, – та была явно удивлена подобным заявлением, – Я Вас сама подлатаю, идемте.

Последовать за нею не было столько желанием Айвори, сколько вынужденной мерой, потому что силы покидали ее с каждым сделанным шагом. Не очень хотелось умереть от потери крови рядом с какой-то заброшенной стройкой. В конце концов, она врач: сама себе поможет, если нужно. Главное, чтобы в этом забытом Богом месте была аптечка.

Под ребром всё еще тянуло, так что она старалась аккуратно шагать по растрескавшейся каменной лестнице следом за темноволосой незнакомкой.

Двери в дом слегка скрипнули, пропуская их внутрь. Это было больше похоже на место, где обычно коротают ночи бездомные люди, а дни – местные наркоманы. Можно было увидеть пылинки, витающие в пространстве и проявляющиеся в солнечных лучах. Воздух казался затхлым, словно и окна, и двери в этом помещении открывались крайне редко.

Бесшумными шагами девушка удалилась куда-то вглубь дома, а позже вернулась с белым чемоданчиком и рыжеволосой женщиной: видимо, подругой.

– О, новое поступление! Я – Зои, – та протянула руку в знак приветствия и стала быстро оглядывать девушку сверху вниз.

Ситуация словно казалась ей привычной. Видимо, она часто принимает у себя дома раненных людей. «Может, тоже врач?» – задумалась Виви, прежде чем ответить.

– Айвори Фледж, – пожав руку новой знакомой, она уточнила, – У вас здесь палата временного пребывания? Мне пока еще нужны обе руки, – осторожностью в подборе слов девушка не отличалась.

Учитывая её положение, стоило помалкивать и благодарить этих врачей-самоучек за спасение из перевернувшегося автобуса. Еще пара минут, и от недостатка кислорода она бы уже здоровалась с бабушкой. Однако доверия они не вызывали, поэтому задать пару уточняющих вопросов точно не было лишним.

– Это временное пристанище, – вклинилась в разговор низкорослая брюнетка, – К тому же, идти сюда было безопаснее и ближе, чем до больницы.

Заметив на себе внимательный взгляд Айвори, она добавила:

– Ева Вайан, если Вам интересно.

– Очень, – она чувствовала, как шоковое состояние отпускает ее, и появляется больше времени, чтобы переварить получаемую информацию, – Я работаю в Тафтс, стоило сразу сказать, – она кивнула на перемотанное плечо Евы, – и твоё бы тоже осмотрели.

– Galère, на кой черт я Вас сюда тащила на себе?

Ее раздражение озадачило Фледж. Не такой реакции она ожидала на предложение о помощи.

– Надо же было вызволить самую незаслуживающую, – еще немного, и искры злобы стали бы долетать до Айвори, – Может Вы очередная шпиёнка?

Зои тоже выглядела взволнованной после услышанного. Складывалось впечатление, что она призналась в совершенном пятнадцать минут назад убийстве, а не в том, что она уважаемый доктор. Они стали переглядываться, посылая друг другу невербальные сигналы, как будто были готовы немедленно ретироваться, оставив Айвори одну со своей проблемой в старом обшарпанном доме посреди дня. Впрочем, именно этого она сейчас хотела больше всего.

– Моя работа в Тафтс является какой-то проблемой? – перебила Виви, – Отлично! Давайте на этом и разойдемся.

Зои молча двинулась вперед, открывая белый чемоданчик и доставая все необходимое на рядом стоящий столик. Фледж пылала готовностью обработать рану, но поняла, что не может даже самостоятельно снять пальто, не говоря уже о том, чтобы своими руками вытащить застрявший в плече кусок стекла.

К счастью, инициативностью обладала не только она, так что Зои быстро смекнула, что пациент будет крайне послушным, и протянула бутылку с водой и упаковку таблеток.

– Съешь это.

– Что это? – Айвори покрутила в руке протянутый блистер, переворачивая названием к себе, – Успокоительные?

– Проверка на достоверность профессии пройдена, а теперь ешь.

Фледж послушно закинула в рот дифенгидрамин и рефлекторно откинула голову назад, запивая таблетку. Только сейчас, когда она смогла отдышаться после непрерывного бега и наконец упасть на просевший диван, она почувствовала, где именно локализуется боль: та разрасталась по предплечью, шее, тянулась до треснувшего ребра и ослабевала, если задерживать дыхание. Седативные были как никогда кстати.

Раны были неглубокими, но требовали тщательной обработки, чтобы предотвратить заражение. Ева с неприкрытым удовольствием наблюдала за работой подруги, прислонившись к стене и скрестив руки на груди. Зои протерла порезы смоченным в спирте куском ваты, свернула отрезок марли в подушечку, приложила к ране и закрепила бинтом, обернув его несколько раз вокруг плеча, создавая стерильную повязку.

– Готово! – Она явно была довольна проделанной работой, – Менять два раза в день. Хотя ты можешь остаться здесь, если, конечно, твоя работа не требует немедленно явиться в отделение и проинформировать о непривитых беглянках.

– Я не занимаюсь прививками, теперь уже не моя специализация, – она пожала плечами, свободной рукой начиная рыться в кармане пальто, – И, да, мне стоит вернуться к работе в самое ближайшее время.

Вынув телефон, Айвори принялась искать номер коллеги. «Нужно позвонить Бетти и предупредить, что я задержусь» – подумала она.

Бетти точно прикроет её, по крайней мере, если девушка и явится на работу позже назначенного, то на то будет вполне уважительная причина. В телефонной трубке послышались долгие гудки, а затем вызов отменился. Связи не было.

– Удивительно, не так ли? Новые меры предосторожности по предотвращению распространения информации через независимые источники, – хмыкнула Вайан.

– Да в вашей постройке на грани исчезновения просто связь не ловит! Какая осторожность? – раздраженно ответила Айвори.

Она недовольно сморщила нос и подняла телефон повыше в правой руке, чтобы попробовать словить сигнал, как это делали раньше, однако попытка успехов не принесла: связь отсутствовала вовсе.

Еве это казалось невероятно завораживающей картиной, и она не могла сдержать усмешку.

– О, oui, врач, работающий в Тафтс Медикал, понятия не имеет о дронах, которые гасят связь и интернет, – она вскинула руки в воздух и стала наигранно аплодировать этой смехотворной ситуации, – Может Вы и о чрезвычайной ситуации ни сном ни духом? Не удивлюсь, если у Вас где-то здесь жучок.

Зои была так увлечена сборкой чемоданчика, что не успела остановить подругу от необдуманного действия. Вайан резко подошла вплотную к Айвори и стала руками ощупывать ее, проверяя карманы, рукава и ворот рубашки, двигаясь ладонями по ногам к щиколоткам. Та, не задумываясь, угодила коленом прямо Еве в нос, ели сдержавшись от желания отказаться от клятвы Гиппократа, в попытке привезти её в чувство и попутно стараясь понять, о чем та вообще говорит.

Ей не хотелось думать о том, что её спасители оказались сектантами-вербовщиками и пытаются заманить её в какую-то антипрививочную группировку, где все верят в чипирование и какие-то дроны.

Длительные карантинные меры действительно создавали необходимость добровольно-принудительного прививания населения в целях сокращения заболеваемости. И мнения людей в таких случаях никогда не были бы однозначны.

Всегда будут те, кто выскажется против, просто чтобы быть «против», а будут и те, кто свято поверит в то, что в прививках «чипы для слежкой за населением», «вещество, которое проникнет в мозг и заставит вас стать марионеткой в руках государства» и прочие доводы, которые люди кричали на митингах в пользу отмены карантинного режима.

В этом были и весомые аргументы, например, прививка все еще не была достоверно проверена. Прошло слишком мало времени, чтобы со стопроцентной уверенностью сказать о том, что она полностью безопасна для человеческого организма в перспективе. Поэтому человеческий страх был оправдан. Однако других способов как-то остановить болезнь не существовало, поэтому такая проблема была лишь сугубо вопросом восприятия.

Но эти бездомные сектантки явно говорили слишком уверенно. Быть может, Айвори до этого дня не встречала настоящих вербовщиков, потому и не знала, какую еще более странную информацию они могли бы преподносить с ровнейшим лицом, полным решимости и уверенности в собственных словах.

Всё это настораживало Виви и вселяло в ее голову вполне обоснованный страх за свою жизнь. Хотелось уйти из этого места как можно быстрее, напрочь забыв дорогу сюда. А также этих спасательниц, эту аварию, и скорее вернуться к работе, пока её не вышвырнули из Тафтс.

Пока она пыталась придумать план, как именно незаметно покинуть помещение, не встречая слишком многозначительных вопросов, взгляд её забегал по стенам, потолку, и длинному дальнему коридору.

Этот дом точно никому не принадлежал последние лет десять, потому что в стенах торчала оголенная проводка, лампочки были выкручены, а на столе красовались пыльные газеты с кричащими заголовками о выборах в конгресс США две тысячи десятого года. На другой стене она заметила карту Бостона и Алабамы с ярко обрисованными красным маркером кругами, стрелками, крестами – и все это вокруг Тафтс.

Пока Ева неустанно потирала переносицу, куда угодило минуту назад чье-то колено, Фледж медленно поднялась с диванчика, придерживаясь за него правой рукой, и, пошатываясь, прошла в сторону висевшей на стене карты под следящими, но не останавливающими взглядами девушек. Достигнув карты, она всматривалась в нарисованные фигуры, подписи и стрелки, ведущие к медицинскому центру от разных районов.

– Что это? – поинтересовалась Айвори, вчитываясь в подписи на рисунке.

– Карта Бостона, мисс, – более точного ответа и ожидать не стоило. Еве определенно доставляло удовольствие констатировать факты в саркастичной манере, будто ни этот момент, ни любой другой не имели необходимости проявить серьезность. Ей на вид-то было не больше двадцати пяти, но язвила она как буйный подросток, без какого-либо зазрения совести.

– Я поняла, что не России, – закатив глаза, Фледж кинула серьезный взгляд на девушку, указала пальцем на жирную красную линию возле Тафтс Медикал на карте и спросила, – Это вы так на карте отмечаете места бесплатного ночлега? Или где можно поесть? Прогрессирующие, однако.

– Чем больше Вас слушаю, тем больше мне кажется, что Вы тронулись умом. Интересно, за кого Вы нас принимаете вообще? – недоумение в лице Евы читалось по сдвинутым к переносице бровям и заинтересованному прищуру вкупе с легким наклоном головы вбок.

– Вариантов у меня много, но на сектантов вы всё-таки мало похожи, так что эту догадку я почти сразу отмела, – пожав плечами, Айвори вернулась к разглядыванию карты в ожидании ответа на свой вопрос.

Можно было услышать, как Ева цокнула, прежде чем быстрыми шагами сократить расстояние между ними и заставить Виви на секунду съежиться от этих действий. Она не была труслива, но не знала, что можно ожидать от незнакомой девушки, которая не стеснялась в выражениях, в заброшенном доме, с картой города на стене, испестренной красным фломастером. Если не секта, то точно что-то неладное.

– В кружках отмечены все центры, где проводят принудительное прививание. От этих мест мы вынуждены держаться подальше, – начала Зои, присоединяясь наконец к беседе после долгого молчания.

Хотя у нее не было особого желания объяснять что-либо нервной врачихе, которую они по чистой случайности удосужились спасти от ярой толпы. И оставь они её там – те уже давно бы по бейджику приняли решение и пришили её к наружной стене автобуса.

– Крестами отмечены места, где уже проходили рейды, а стрелками – их движение по городу и предполагаемая следующая остановка, – она подошла к карте, указывая пальцем на окраину города, тыкая куда-то в станцию метро Форест Хилл, – Вот здесь, пожалуй, они будут в следующий раз.

– Вы настолько боитесь быть уколотыми, что нарисовали карту с движением прививочных центров по городу? – вся эта ситуация казалась ей уморительной, – У меня, кажется, отпал еще один вариант, кем вы действительно можете приходиться.

– А ты точно врач? – в вопросе Зои ощущалось подозрение.

Она не могла уловить, почему Айвори так упорно отрицала очевидные вещи, и почему их теперь приходилось объяснять на пальцах.

– Слабо верится, что, работая в Тафтс, ты не слышала о тех слухах, которые почти год распространяют из разных источников.

Айвори напряглась, но лишь мельком кивнула, давая знак, что готова продолжить слушать.

– Прививки стали обязательными с тех пор, как сплетни о последствиях пандемии расползлись в широких кругах. Говорили, что это стало оказывать влияние на нервную систему. Кто-то даже рассказывал о случаях, когда наблюдал эти осложнения у своих родственников: они становились эмоциональнее, но после прививок вообще замолкали на время.

– Интереснее стало, когда кто-то вдруг решил, что это не осложнение, а «новый виток эволюции», – Ева ткнула в единственное место на карте, отмеченное зеленым крестом, – И люди поверили в это, ведь лучше приписать себе новое достижение, чем считать, что ты потенциально опасен для общества. В результате, тех, у кого стали проявляться эти... – она замялась, пытаясь подобрать слова, – Последствия, местные назвали «положительными». А здоровых людей, как можно догадаться, «отрицательными».

Все сказанное казалось каким-то бредом. Айвори вдруг стало очевидно, что отметать так скоро вариант сектантов было очень необдуманно.

Она работала в больнице чуть больше года, и уж точно знала бы одной из первых, если бы подобная информация была поднята на телевидении или в местных новостных источниках.

Мутации вследствие заболевания? Её интерес к генным изменениям хоть и угасал после того, как она столкнулась с реальной врачебной рутиной, но услышав такие новости, она бы точно не пропустила их. К тому же, уверенность, с которой девушки рассказывали об этом, настораживала её. Нельзя было придумать такое и так ясно описывать подобную картину. Только если они не были под кайфом.

Тогда Фледж решила, что, возможно, даже не приходила в сознание и всё ещё лежит в разбитом автобусе, а мозг решил нарисовать для неё сказочные галлюцинации, чтобы скоротать время, пока та дожидается скорой.

Или она так сильно ударилась головой, что потеряла память и теперь не может вспомнить действительности? Ретроградная амнезия ведь именно так и выглядит: ты помнишь свою рабочую рутину, но не помнишь какие-то эпизоды, их последовательность.

И все-таки самым правдоподобным вариантом ощущался первый: они все-таки что-то употребляют, чтобы говорить подобные вещи с самым спокойным выражением лица...

Либо что-то из их слов всё-таки является правдой.

Рой мыслей не переставая жужжал в голове, заставляя чувствовать очередной прилив усталости и желания упасть на диван, проспать несколько часов напролет и очнуться на больничной койке с перевязанной рукой, обработанной в нормальных условиях.

– И есть какие-то официальные заявления по поводу этого? – единственное, что Айвори могла бы спросить в данной ситуации.

Она вообще ничего не хотела спрашивать, хотела просто отправиться на работу и вернуть этот день в привычное русло.

– Нет.

Как она и думала. Какие-то глупые домыслы людей с улицы, которые решили, что могут оклеветать врачей. Как будто они мало выслушивают таких заявлений на работе. Ковид действительно унес много жизней за последние два года. И люди, заключенные в своих квартирах, вынужденные ждать врачей в четырех стенах, отрезанные от общества, от привычного ритма жизни, готовы были поверить во всё что угодно, чтобы просто вылить своё негодование в массы.

За эти два года, в силу отсутствия у людей возможности встречаться и обсуждать вопросы лично, сильно возросло количество способов связи через Интернет. Потому всю информацию, которую они стали поглощать из социальных сетей, они считали за самую, что ни есть, правду.

Что бы кто ни говорил, но каждый боится остаться в полном одиночестве, отрешенный от социума, без связи с самыми близкими людьми. Страх быть исчезнувшим, навсегда оставшимся в комнате под замком – то, в чем никто не признается. Это, пожалуй, главный страх любого человека после страха смерти.

Да, это многое объясняло. Люди просто начали сходить с ума из-за карантина.

Она почувствовала облегчение от того, что смогла найти адекватное объяснение рассказанному. Тревога рассеивалась где-то за пределами ее разума, пока по телу растекалось умиротворение и острое желание куда-нибудь прилечь.

Айвори уперлась рукой о стену, приложив ладонь ко лбу, и стала медленно оседать на пол. Голова не выдерживала тяжести. Ей нужно было больше времени, чтобы переосмыслить услышанное. Больше времени для того, чтобы прийти в себя и восстановить силы. Нужно было поспать.

И седативные в ее организме были полностью с этим солидарны.

Проснулась Айвори в той же комнате, на диване посреди комнатки, где Зои наложила ей тугую повязку. Стены наливались коралловым цветом, туго проходящим сквозь грязные стекла с улицы: заходило солнце, вечерело.

С улицы доносились возгласы, на которые раньше, казалось, она не обращала внимания. Либо они не кричали так громко, когда она только пришла сюда. Присев и размяв конечности, Виви не сразу обнаружила, что в комнате больше никого не было – ни рыжеволосой Зои, которая вещала о мутациях и новых людях, нервно почесывая веснушчатый нос, ни темноволосой Евы, которая язвительно пыталась пристыдить её за незнание о каких-то дронах.

Отличный шанс покинуть это странное место незамеченной и наконец-то вернуться домой, чтобы осознать, какой же скучной может быть жизнь, если не верить во всякий бред, которого ты начитался в Интернете.

Видимо, в состоянии аффекта она совершенно забыла о том, какую сонливость вызывают успокоительные. Однако сон подействовал положительно на Айвори, потому что теперь она смогла достаточно скоро встать, перекинуть через руку своё пальто и направиться в сторону дверей.

На удивление, боль в груди пропала, будто её ребро встало на место и срослось за время отдыха. Или же нервная система все еще была угнетена после принятой таблетки, и боль притуплялась.

Рукав пальто был порван и запачкан засохшей кровью, поэтому она не стала надевать его полностью – лишь накинула на плечи, и дернула ручку двери. Та поддалась вперед не с первого раза, и пришлось хорошенько толкнуть ее, чтобы оказаться за пределами дома.

Лучи заходящего солнца нежно коснулись её лица, но уже не были теплыми. Осенние закаты всегда обманчивы: запредельно красивы, но морозны. Холодный воздух быстро обхватил её в свои объятия и заставил втянуть голову в плечи и слегла задрожать.

Чистота неба поражала: таким Айвори не видела его уже очень давно. Таким ясным оно бывает в дни озарения, дни неожиданных новостей, или в дни, которые являются предзнаменованием серьезных перемен. Смотришь на расстилающуюся небесную пелену, пустую, как белый лист, знаменующий новое начало, и сразу хочется жить.

Обогнув входную калитку, Айвори застыла в проходе. Шествие людей продвигалось куда-то в центр города. Это не было чем-то необычным, но, в свете последних событий, ее интерес возрастал. В рупоры с разных сторон выкрикивали лозунги, которые смешивались с играющей на фоне песней «They Don't Care About Us». Фледж должна была знать, куда и зачем стремиться толпа в красных футболках с плакатами.

Недолго думая, девушка двинулась вслед за шагающими. Сама она часто принимала участие в подобных шествиях, если на то были причины. Кто еще изменит что-то, если не сами люди?

За пару мгновений она оказалась окружена. Плакаты в руках людей кричали:

«СТОП ПРИНУДИТЕЛЬНОМУ ПРИВИВАНИЮ»

«МОЁ ТЕЛО – МОЙ ВЫБОР»

«НОВЫЙ МИР БЕЗ ЛЮДЕЙ НЕВОЗМОЖЕН»

То же скандировали и в громкоговорители. На плечах нескольких шествующих она замечала шрамы от глубоких порезов, у других – стерильные повязки, явно наложенные не так давно. Подобную повязку она видела на плече Евы, ровно в том же месте. И такую же сейчас имела она сама, хотя на это, конечно, была совсем другая причина.

Услышанное сегодня в обветшалом доме начинало складываться в единый паззл с тем, что девушка видела своими глазами прямо сейчас. Хотя многое всё равно оставалось ей непонятным.

Не могли такие вести просто обойти её стороной, тем более, если о них говорили весь последний год. Айвори всегда в центре событий, хоть и косвенно, но в данный момент она четко ощущала, будто на год была вырвана из жизни, а затем помещена обратно, где события опережали время. Каким должен быть «новый мир», о котором кричит эта толпа? Вопросов становилось всё больше, и они возвращали ее в состояние, с которым она столкнулась после разговора с Евой и Зои.

Огромный мыльный пузырь разрастался вокруг нее. Голоса стихли, как под колпаком, грузные удары ботинок шествующих заставляли всё тело вибрировать, потрясываться руки, а собственные вдохи – становиться все громче. Уже ничего она не слышала, кроме своего сердцебиения, больно ударявшего по ушам.

Ноги предательски переставали слушаться, заставляя её застыть на месте, прямо как в том самом сне, который она видела каждый день. И это действовало как паралич: картина перед лицом сменилась, и вот она снова загнана в угол, вынуждена смотреть на горящие улицы, не имея возможности что-то изменить. Всё что она могла сделать – продолжать болезненно щипать себя за руку, проверяя действительность увиденного, но предплечье уже раскраснелось, а проснуться никак не получалось.

Обездвиженной, она так и осталась на месте, когда ветер снова коснулся её рук, будто нашептывая, что она не одинока в этот вечер, не совершенно потеряна в мире, который вмиг стал для неё чужим. Теперь уже и солнце, освещавшее улицу ранее, осело за горизонтом, и вместе с ним пропали птичьи крики, оставляя после себя зловещую тишину, намекая о наступлении темного времени. Они вновь запоют утром, празднуя новый день, новое начало, новый мир.

Но до рассвета, как известно, вороны спят.

междометие, выражающее раздражение, фрустрацию (фр.)

«Черт!»; так говорят о любой сложной, раздражающей или нелепой ситуации. (фр. слэнговое)