1. Начало цикла
Сентябрь 2028 года, Санкт-Петербург, неизвестный район, бар "Лимон", 23:04.
Когда жизнь идет под откос, самое глупое решение — пропивать в баре последние деньги. Однако даже осознавая, что идешь ко дну, ты почему-то не останавливаешься. Просто плюешь на все, как будто это твой последний день.
Но для меня он и правда стал последним.
Повторите «отвертку»!
Я сделала неопределенный жест рукой – то ли подзывая, то ли, напротив, отмахиваясь от бармена. Впрочем, это было неважно. Спустя пару минут кожу ладоней холодил очередной коктейль.
Их в этом пабе делали не совсем паршиво. С элитными барами Невского, конечно, не шло ни в какое сравнение, но употреблялось довольно легко.
Я не помнила, как оказалась здесь. Просто села на первый попавшийся автобус и вышла на конечной, проплакав всю дорогу в конце салона. Правда, «находка» была не самой плохой. Музыка, конечно, оставляла желать лучшего, как и местный планктон, состоявший из замученных клерков да парочки студентов ПТУ.
— Дерьмо, — сорвалось с губ. — Ты в дерьмо, Аннет.
Вздохнув, я приложила прохладный стакан к пульсирующему от боли виску. Это немного отрезвляло или, по крайней мере, заставляло думать, будто ты еще в своем уме. Вот только никто не знал, было ли так на самом деле, потому что в голове оживал откровенный бред: обрывки недосказанных фраз, звон посуды, крики и ругань.
Это было бредом, просто потому что после всего произошедшего я не успела сказать и слова своему парню. А теперь сгорала, проклиная себя за слабохарактерность. И все же, закричи я, набросься, ударь, разве стало бы легче?.. Вряд ли, правда?
Наблюдая за капельками воды, стекающими по уже пустому, запотевшему стакану, я заметила движение справа от себя.
Рядом вдруг плюхнулся незнакомый мне мужчина, который чуть не промахнулся своей задницей мимо узкого барного стула. Мерзкий смрад ударил в нос, заставляя невольно поморщиться и плотнее сжать губы.
— «Секс на пляже» для дамы! — едва различимо крикнул незнакомец бармену.
А потом придвинулся ближе, что-то монотонно бормоча, как старый, заевший магнитофон. Даже пытался шутить, но после неудачи с гордостью похвастался своим подвигом заказать мне выпить и спросил, чего бы желала столь прекрасная леди после коктейля.
— Леди хочет, чтобы ты убрался, — тихо сказала я и махнула на него рукой.
Однако мужчина стал только настойчивее, оценив подобное поведение, как жалкую попытку набить себе цену. Судя по всему, узкие джинсы, блузка с глубоким декольте, ботинки на платформе и абсолютно пьяные глаза создавали впечатление благотворительной доступности.
Это было совершенно не на руку.
— Может, познакомимся поближе? — протянул безликий, широко улыбаясь.
Мужчина словно видел все в ином свете, полагая, что ситуация подводит к предложению заняться сексом в грязном туалете.
Стиснув челюсти, я отвернулась и снова приложила бокал к ноющему виску. Пьяный туман потихоньку рассеивался, а это означало, что скоро появится возможность покинуть это место. Взгляд мельком прошелся по несчастным, охмелевшим лицам, на которые, по большему счету, было противно смотреть. Однако заплывший жиром ловелас все равно оказался вне конкуренции.
Такие люди, несмотря на наигранную радость, хотели сбежать от своей реальности.
Я, лично, тоже очень этого хотела. Но куда?..
Ведь еще вчера жизнь была такой замечательной: классные друзья, шумные тусовки, достойная успеваемость в университете, любимый мужчина и совместные планы на будущее. Пожалуй, этой картине для пущей идеальности не доставало лишь стажировки в крупнейшей компании Санкт-Петербурга и парочки собачек-корги или уродливого, но мягкого наощупь лысого кота.
С губ сорвался горький смешок — какая ирония, Аннет, почти чистый сарказм.
Собачек и кошечек мой бывший парень теперь будет заводить с первокурсницей с факультета журналистики. Ведь это именно ее, бедную провинциальную овечку, я застала в его постели. Так глупо! Я всего лишь перепутала дни недели и появилась в нашей квартире на день раньше, мечтая утонуть в объятиях любимого, а утонула в море боли и слез.
Антон даже не стал оправдываться, просто настойчиво выставил меня за порог, обронив всего четыре слова:
— Твои вещи отправлю подруге.
Это было похоже на сон. На слишком реальный, продуманный кошмар.
Или, что было еще страннее, на неудачную версию всемирно известной «Золушки», которую после «долго и счастливо» неожиданно бросил принц. Сплетни о нашем расставании уже к полудню гудели на каждом углу, а имя прошлой пассии, как по волшебству, забыли все липовые друзья. Популярность с треском рухнула на пол хрустальной туфелькой.
Вздохнув, я поднялась со стула. Рядом только что вырвало перебравшего воздыхателя, и вид образовавшейся на полу жижи усилил тошноту.
Просто выйти отсюда — быстро, немедленно, сейчас.
Пальцы бездумно нащупали в сумочке необходимые купюры, оставляя те бармену на стойке, после чего ноги осторожными шажками вынесли тело на улицу.
Легкие наполнил влажный воздух — первый глоток сразу же принес облегчение.
Тихо плакал мелкий, холодный дождик. Я подняла голову к черному беззвездному небу, и на лицо мгновенно упали капельки воды, слезами стекая по щекам.
Хотелось как можно скорее добраться до уютной квартиры моей старой подруги, чтобы не ввязаться в еще большие приключения. И это решение оказалось самым разумным за минувшие сутки.
Только бы еще найти смелости посмотреть ей в глаза после долгого времени тишины.
Закутавшись в пальто, я осторожно зашагала вниз по улице. Голову уже не первый час разрывали самые неутешительные выводы об ужасном финансовом положении, съемном жилье и перечеркнутых планах. Но хуже всего было осознание, что прошлая жизнь бесповоротно канула в бездну, а идеи по началу новой все никак не желали казаться хоть чуточку привлекательнее — сердечная боль заглушала любые попытки.
Это расстраивало, заставляло чувствовать зудящую под ногтями беспомощность.
Погруженная в свои мысли, я не сразу уловила шаркающие шаги за спиной.
— Красавица, вы меня подождать забыли!
Знакомый голос соседа по барной стойке заставил что-то неприятно екнуть внутри. Я обернулась, замечая, что он уже вовсе не пьяный и вполне твердо держится на ногах. Будто в пабе был просто спектакль.
Я слышала о таком от девочек в университете: в клубах и барах часто ошивались ему подобные. Притворялись пьяной, легкой наживкой для выкачивания денег, а на деле спивали самоуверенных дурочек.
Вряд ли у нас бы вышел конструктивный диалог. Хотя попытка бегства тоже не увенчалась успехом - стоило только попытаться, как незнакомец резко ее пресек. Выкрутил пойманную руку и прижался грудью к моей спине:
— Ну куда же ты собралась?
Страх после таких слов выбил из легких весь воздух: адреналин хлынул в кровь, заставляя сердце оглушающими ударами рвать грудную клетку. Грязные пальцы запутались в волосах, позволяя отвращению ослабить оковы паники — из горла вырвался громкий, истеричный вскрик. Всего доли секундный, хриплый, отрывистый... А потом тяжелая рука плотно зажала рот, вынуждая всхлипнуть от боли.
Мерзкий шепот мгновенно наполнил нутро диким, животным ужасом, заставляя сто раз пожалеть об идиотском решении напиться в таком месте.
— Я научу тебя хорошим манерам, грязная сука.
Звучало, как приговор, который во что бы то ни стало приведут в исполнение. Глаза защипало от слез, а потухший мозг, казалось, не выдержал стресса. И единственное, что стояло перед внутренним взором — это картинки предстоящего изнасилования.
Плотнее прижав ладонь к онемевшему рту, незнакомец двинулся вперед, и мы, как приклеенные, зашагали прочь от жилого квартала. Остатки здравомыслия даже пытались запомнить некоторые дома, деревья, какие-то детали, однако совсем скоро сознание озарил неутешительный вывод — каждый поворот был похож на предыдущий.
Ноги едва удавалось переставлять, но мужчина лишь сильнее прижимался ко мне грудью. Словно боялся, что не удержит, и после придется иметь всю испачканную и насквозь пропахшую помойкой девицу.
Однако куда лучше было задохнуться от собственных всхлипов, чем, наконец, достичь точки назначения. Я попыталась отстраниться и получила по затылку, едва не отключившись от боли — невидимые пальцы ошейником сдавили горло, заставляя черные пятна мельтешить перед глазами. Это вынудило на неопределенное время потерять сознание и очнуться уже в совсем страшном месте — среди железных, тесно расположенных к друг другу гаражей.
Приложив меня щекой к ржавому металлу, мужчина начал хаотично шарить по карманам в поисках ключей. Лицо обжег неприятный холод.
Хотелось просто упасть к траве и сию же секунду умереть.
— Черт.
Так и не найдя необходимое, незнакомец развернул меня к себе лицом. От резкого движения мой локоть ощутимо приложился к выпирающему отрезку ручки. Болезненно выдохнув, я отвернулась, чтобы не видеть, как этот урод возится с ремнем. Мерзкое, полуобморочное состояние достигло своего апогея — точки абсолютного невозврата.
Неужели я так много выпила?
Руки теперь сами цеплялись за чужие плечи в надежде удержаться. Перед глазами вместо одного ублюдка почему-то виделись двое, и в голове возникла вполне справедливая мысль — бармен точно добавил в мою выпивку какую-то дрянь. В горле снова встал ком, когда мужчина встряхнул меня, прикладывая затылком о стену. Трясущиеся пальцы едва расправились с ремнем, и теперь настойчиво возились с заевшей ширинкой.
— Мать твою!.. — выругался незнакомец, попутно проклиная и потерянные ключи, и непослушные конечности.
В голове крутилась мысль вырвать прямо на его член, чтобы возможное отвращение не позволило насильнику сделать то, что он хотел. Просто внутри как будто ничего не было.
Однако в следующий миг это оказалось неважным - нас обоих оглушил выстрел. Мужчина, ослабив хватку, удивленно распахнул глаза, и его чуть приоткрытые губы безмолвно дернулись в подобии крика. На полном, округлом лице отразилась высшая степень удивления. А затем, покачнувшись, неудавшийся насильник упал к моим ногам бездыханным телом.
И это зрелище, это осознание будто сжало костлявой рукой все органы.
Немыслимо. Просто... Немыслимо.
Ужас подкосил ноги, заставляя скатиться по стене. Сердце как будто больше не выдерживало. Закрыв лицо руками, я старалась как можно плотнее сжать челюсти и подавить рвущиеся наружу всхлипы.
Послышались грубые мужские смешки. Тяжелые ботинки звенели ремешками и хлопали по грязным лужам. Виски давила ужасная боль, затылок и спину жгло от полученных ран, к горлу подступила тошнота. Гомон усиливался, множился, грозясь лопнуть барабанную перепонку. Но спустя еще миг... Насмешливые голоса совершенно неожиданно переросли в крики. Необъяснимо отчаянные.
В легких совсем закончился воздух, заставляя всхлип застрять где-то в районе ключиц. По щеке мазнуло что-то горячее, липкое, и когда пальцы коснулись этих капель, наряду с темными пятнами перед глазами появилось мутное изображение заляпанной кровью руки.
Внутренности раздирало от непонятной, громкой динамики, которая очень походила на звуковое сопровождение фильма ужасов. Это все продолжалось лишь мгновение, и как только стих последний крик, меня оглушил шум дождя, до этого совершенно неслышимый из-за стучащей в ушах крови. Его ледяные капли стекали по моему лицу, волосам, одежде. Было так холодно...
До стучащих друг о друга зубов и посиневших губ.
Казалось, все самое страшное позади, нужно лишь прийти в себя. Подняться, уйти. Может, даже поискать потерянный где-то смартфон, чтобы позвонить. Приехать, наконец, к подруге и, отогреваясь, забыть все. Даже если начнет искать полиция как единственного очевидца.
Но все это были лишь мимолетные, жалкие мысли.
Зажмурившись, я до хруста в лопатках вжалась в холодную стену, чувствуя, как новый поток слез хлынул по щекам.
Слух резанули неспешные шаги, заставляя замереть от ужаса. Раз, два, три...
Чья-то рука коснулась макушки, и в нос ударил запах крепких сигарет с едва различимыми ментоловыми отголосками. Сердце пропустило удар, меня тряхнули, словно желая привести в чувство. Призрачная надежда накрыла плечи звездной крошкой, однако ее почти сразу же сдула чудовищная боль, пронзившая мою шею. Из груди вырвался приглушенный писк, и я дернулась всем телом, пытаясь отстраниться, пытаясь это прекратить.
Но он держал. Держал так крепко, что на предплечьях уже наверняка появились синяки.
Пальцы сжали ворот рубашки, хотя мозг даже не понимал движущей ими цели. Обжигающая кровь липкой дорожкой скользнула в декольте.
Сил сопротивляться хватило лишь в первые секунды, после чего тьма куполом накрыла голову. Взгляд потух, так и не запечатлев лица того, кто окончательно разрушил мою и без того печальную жизнь. Я так и не увидела лица того, кто меня убил.
***
Он ненавидел эту работу. Если, конечно, у кого-то повернулся бы язык назвать подобное таким громким словом.
— И снова ничего.
Высокая фигура бродила по серыми улицам. Мрачное небо не отбрасывало ни нее ни лучика солнца, словно пытаясь скрыть от посторонних глаз. Это был плановый обход, который так некстати пришелся на сонное, ленивое воскресенье. Евгений Драгов уже в сотый раз обходил эти закоулки, не находя ничего, кроме пустых банок, посиневших пьяниц и пожухлой травы.
Трупы попадались, казалось бы, только по праздникам, да и то не представляли ценности – вампиры в городе вели себя тихо. Не давали напасть на след, выслужиться и, быть может, наконец, сбросить оковы «слуги». Люди сами сводили счеты с жизнью, так что подобные обязанности чаще всего вызывали лишь скуку. Однако именно в это привычно мокрое утро кто-то решил стереть с бледного лица выражение полного безразличия.
Свернув к гаражам, Драгов резко остановился прямо за поворотом. Взгляд придирчиво прошелся по размытой дождем крови и обезображенным телам. С губ сорвался нервный смешок — похоже, сегодня был чей-то день рождения.
Достав из кармана брюк телефон, мужчина быстро набрал необходимый номер. На первый взгляд произошедшее — обычная потасовка двух мелких группировок, не поделивших территорию, но что-то не вязалось.
— Говори.
— Князь, — коротко поздоровался с начальством Евгений. — Прошу прощение за беспокойство, надеюсь, я не потревожил ваш сон.
Драгов говорил мягко, чтобы князь не услышал в этих словах намек на сарказм.
— К делу.
Похоже, кто-то сегодня был совсем не в духе.
— У меня тут десяток обескровленных тел, кто-то поработал очень грязно и даже не подумал прибрать, — мужчина обходил трупы. — Одному, кстати, даже прострелили голову. Скорее всего, это случилось до прихода вампиров, о...
Драгов замер. Окончание доклада застряло в горле, а легкие вдруг наполнил сладкий запах.
Князь дважды успел позвать его по имени, но мужчина, будто не замечая этих попыток, опустил трубку. Светло-карие глаза, цветом напоминающие спелый орех, вспыхнули багрянцем. Евгений напал на след. Нюх ни разу не подводил его, и сейчас, когда на глаза Драгову попалась сжавшаяся в маленький комочек девушка, он едва не хлопнул себя по лбу. Даже сквозь дождевую сырость и испорченный разложением воздух ему удалось почуять жизнь.
Это, без сомнения, позволяло собой гордиться.
Она обнимала себя руками, словно пытаясь от кого-то защититься. Бледная, измученная. Эта ночь явно стала для нее ожившим кошмаром.
— Маршал, — он снова приложил трубку к уху. — Здесь укушенная девушка, еще живая.
Длинные пальцы убрали с девичьей шеи мокрые волосы, и Евгений без труда заметил затягивающуюся рану от клыков.
— Живая? — почти удивленно переспросил князь.
Затем помолчал, обдумывая дальнейшие действия.
— Вези ее ко мне.
— Понял, — сухо сказал Драгов, ловко подхватив незнакомку на руки.
Казалось, она вообще ничего не весила.
— Девушку доставлю, кто-то из клана зачистит территорию? — Евгений дождался подтверждения. — Что касается новостей о вашей матери, говорят ее уже...
— Сосредоточься на девушке, я знаю, — хмуро осадил Маршал, прежде чем нажать отбой.
Послышались короткие гудки, и Евгений со вздохом убрал мобильник в карман. Незнакомка в его руках была насквозь промокшая и как будто ненастоящая, но ее организм по-прежнему работал. Полученные раны медленно затягивались, подтверждая принятие темного гена.
И Драгов не сомневался, что она выживет. Однако жалость почти невидимой тенью отразилась в его ореховых глазах. Ведь когда зараженная очнется, ей вряд ли понравятся неминуемые перемены.
Если, конечно, этой девушке вообще позволят жить. Евгений знал, какого это, в одночастье потерять абсолютно все. Чувствовать беспомощность, страх, осознавать, что твоя жизнь теперь совсем другая.
Он сжал губы в тонкую линию, вдруг ощутив неприятный импульс где-то в груди. Тошнота – человеческий недуг, настигающий его лишь в моменты поражения слуха – подступила к горлу.
«Ты просто сдался!»
Женский крик прозвучал приглушенно и звонко одновременно. Драгов не мог объяснить, как именно – был ли это шепот прямо в ухо или душераздирающий вопль в пустоту. Просто его больше никто не слышал. Мужчина пошатнулся, ошарашенно глядя себе под ноги. Мотнув головой, он попытался сосредоточиться, но слова стихли. Вокруг был только шум усиливающегося дождя.
Зато нюх уловил посторонний запах, который другие вампиры точно приняли бы за человеческий.
— Так и знал, что кто-то явится.
Евгений хмыкнул, оборачиваясь к высокой фигуре, остановившейся в нескольких метрах от него. Светлые волосы от резкого движения прилипли к острым скулам.
— Ты ведь знаешь, что у меня будут проблемы?
Драгов нахмурился. Он вполне бы мог сбежать — гнев князя страшнее гнева других представителей власти. И не перед ними стоило выслуживаться. Просто забыть обо всем и выполнить приказ.
Но что-то его остановило. Еще раз взглянув на девушку в своих руках, Евгений качнул головой. Он ведь пожалеет об этом, не так ли?
— Ладно, говори.
И все-таки он почему-то собственноручно решил вырыть себе могилу.