Наши границы

Зла ли я? Я не просто зла, я хочу стереть с лица Земли всё живое вместе с этой планетой в целом. Я ненавижу свою жизнь, которая полна тайн, лжи, лицемерия и фальши. Я не собиралась бросаться в объятия своих, как оказалось, бабушки и дедушки, потому что на той проклятой фотографии были мои родители вместе с четой Харриса. Я не настолько тупая, чтобы не понять элементарного, у меня лишь один вопрос: кого держат Скарлет и Харрис на фотографии, которая есть в их доме и кабинете ректора. Уверена, это не их ребёнок, это я или Иви, будь она тоже проклята, потому что никогда не рассказывала мне про них. Я ненавижу сейчас абсолютно всех, по этой причине вылетела из дома Харриса, как молния среди пушистых облаков. Окрикивание Скарлет и ректора помогали моим ногам лишь ускоряться, а бегаю я очень быстро, но есть один человек, который является мне ровней или даже лучше — Алан, рука которого ухватила моё плечо и остановила настолько резко, что я повалилась на асфальт, содрав колготки, а вместе с этим и кожу на голени, из-за чего поток слёз хлынул на волю водопадом.

— Чёрт, Гри, я не хотел, — глубоко дышал Алан, включив фонарик на телефоне, который показывал содранную область, смешавшуюся с кровью, — сильно больно?

— Мне плевать на эту царапину, — резко гаркнула я, Алан вскинул голову, посмотрев мне в глаза, из-за чего ярость смешалась со стыдом, — Алан... про...

— Не извиняйся, Грейс, — оборвал меня лучший друг, — я не обижаюсь, я тоже зол. Твои родители самые настоящие уроды.

— Они хуже, — завопила я, обливаясь слезами.

Алан не растерялся, он быстро вызвал такси, которое подъехало уже через пять минут, куда меня усадили, словно раненого лебедя, каким я не являюсь и доставили до кампуса. Лучший друг всегда был излишне заботливым, поэтому уже в комнате он обработал рану всеми возможными дезинфицирующими растворами, которые нашёл в комнате, чем даже удивил. Алан словно живая аптека, ибо в его мини сундуке оказалась целая Нарния с лекарствами. Аккуратно касаясь места жгущей кожу ватой, он дополнительно дул на рану, чтобы смягчить боль. Стыд внутри лишь укрепил собственные силы, потому что я хотела заботы только одного человека — Диего, которого сейчас не было рядом. Я буквально сходила с ума из-за ярости и раздражения внутри, которые уже были не из-за новоиспеченных родственников, а из-за того, что я желала укрыться в объятиях Диего.

С каждым часом удерживать эту ярость было тяжелее и тяжелее, потому что Алан не отходил от меня и на дюйм, словно я младенец, которого оставлять одного означает только то, что он свернёт себе шею при первом шаге. До тех пор, пока я не притворилась спящей и не получила слабый поцелуй в висок, Алан не ушёл. Знаю, мои поступки как у самой настоящей суки, но сердцем я желаю быть рядом с мужчиной, который заставляет задыхаться при каждом удобном случае.

Мне было плевать, что я бежала совершенно одна среди ночной тьмы к желанной цели. Меня уже ничего не пугает, даже если из-за угла вылетит фура и переедет мои кости. Желание оказаться рядом с Диего намного сильней страха перед безлюдностью на улицу.

Усиленно застучав кулаками по входной двери, я могла поднять на уши весь дом, даже мертвых, но и на это мне было совершенно плевать. Я хочу к своему мужчине, и меня никто не способен остановить. И когда объект моего желания появился на пороге с голым торсом и серых шортах, я ринулась в его объятия, заключив талию в кольцо из своих рук.

— Какого чёрта!? — хрипло выругался Диего, опешив от моих действий.

Слёзы вновь рекой начали заливать щёки, пока я крутила головой у его груди.

— Грейс, я спрашиваю какого чёрта ты прибежала сюда по ночи? — рявкнул Диего.

— Я не прибежала, — хмыкнула я.

— Твоя дыхалка и сердце сейчас слышно за милю, не говори мне, что ты приехала на такси.

Не став оспаривать его слова, я молча кивнула, подняв голову и заглянув в темно—карие глаза, которые метали искры ярости, а лицо всем видом показывало недовольство и раздражение, которое лишь помогло моему гневу выйти наружу.

— Ты должен радоваться, что я прибежала именно к тебе! — фыркнула я, отпрянув от его тёплого и манящего тела.

— Что? — сведя брови, Диего был готов поджарить меня на том самом месте, где я сейчас стояла, смотря на него с лютой злостью, — повтори.

— Да пожалуйста! Ты должен радоваться, что я прибежала именно к тебе! — отчеканила я пожалев о своих словах.

В эту же секунду входная дверь резко захлопнулась за моей спиной с сильным грохотом не без помощи Диего, который схватив меня за руку как нашкодившего ребёнка, потащил вдоль коридора к спальне. Не трудно догадаться для чего. В следующую секунду моя задница приземлилась на кровать, а его руки опёрлись по обе стороны бёдер. Приблизившись, горячее дыхание Диего ударило в лицо, из-за чего я не удержала порыв, заключив его лицо в свои ладони, притянув в поцелуе.

Я ошибалась.

Диего тут же скинул мои руки и отодвинулся, но всё ещё продолжал держать меня в капкане.

— Какого. Хрена. Ты. Несёшь.

— Что слышал! — фыркнула я.

— Что случилось, Грейс? — выдохнул он, приходя в уравновешенное состояние, определённо удивляя тем, что решил поговорить, а не заняться сексом при таком накале страстей.

Молча смотря на мужчину перед собой, я пыталась выдавить рвущиеся наружу слова, но они будто застревали по пути. Круча головой в разные стороны, словно в сумасшедшем припадке, я вновь начинала заливаться слезами. Вздохнув, Диего снял с меня одежду и потянул за собой в кровать, где укрыл одеялом и обнял со спины, предварительно щёлкнув выключателем, погрузив комнату в темноту. В эту же секунду из меня вырвался поток слов:

— Я никогда не знала бабушку и дедушку по маминой линии, их никогда не было рядом, но в тот же момент я словно чувствовала их какое-то незримое присутствие. Сегодня я была на ужине у ректора Харриса и его жены Скарлет вместе с Аланом...

— С Аланом? — захрипел Диего, сжав моё бедро.

— Да, с Аланом, он — мой лучший друг! И там я увидела... увидела... — задыхалась я.

— Что ты там увидела, Грейс?

— Фотографию, где мои родители стоят рядом со Скарлет и Харрисом. В руках у Скарлет свёрток с ребёнком. Это мои бабушка и дедушка...

— Ректор? — нахмурился Диего, на что я кивнула, — ты уверена?

— Да! Скарлет, мама и я — это один и тот же человек, у нас одинаковое практически всё! Она художница... Харрис уже познакомил нас на выставке. Тогда всё было очень странно, потому что она отреагировала на меня так, словно я какое-то приведение, а она просто оказалась моей бабушкой! Я ненавижу его, он молчал почти полгода! Я считала его старым извращенцем!

— Грейс, — вздохнул Диего, — прекрати злиться на него, у него могли быть свои причины для молчания.

— Ты не понимаешь! — завопила от ярости я, — у тебя есть Ром и Мария, а у меня был и есть только Алан! Он — моя семья и друзья! Он заменяет всех! У меня могли быть бабушка и дедушка, которые в отличие от родителей могли интересоваться мной не только на ничтожных мероприятиях, где нужно строить идеальность, а потому что я их внучка!

— И на что ты злишься тогда? Они появились сейчас, ты решила оттолкнуть их?

— Я.. ты... они... Я разозлилась на них, потому что они молчали!

— Грейс, мы не всегда получаем то, что хотим. Если их не было рядом, то это либо их выбор, либо для этого были причины. Для того, чтобы узнать, нужно взять и поговорить, а ты, я так понимаю, послала их нахрен и убежала среди ночи в свойственной тебе манере.

— Это было в девять часов вечера!

— Где ты была последующие шесть часов? И что с твоей ногой?

— Алана не уходил от меня. Я упала, когда бежала.

— У тебя есть самая тупая черта, которая бесит меня больше всего: ты делаешь поспешные выводы, которые приводят к ошибке, о которой ты сожалеешь, потому что всё придумала себе сама, а на деле оказалось по—другому.

— Я ничего не придумала! — возразила я, — они тоже бросили меня!

— Кто ещё тебя бросил?

Иви. Арчер. Саванна. Энтони. Вильям. Кортни, — тут же начался бесконечный список имён внутренней боли, к которым добавились новые: Этан и Скарлет.

— Я не хочу об этом говорить.

Диего наверняка закатил глаза, судя по протяжному выдоху.

— Просто не делай преждевременных выводов, Грейс.

— И всё? — фыркнула я, поворачиваясь к нему лицом.

— А что ещё я должен сказать?

— Хм—м, — в театральном жесте и угасающей ярости, протянула я, — секс?

— Я хочу спать, и ты не в том настроении.

— Диего! — возмущённо процедила я.

— Я сплю, — усмехнулся Диего, закрыв глаза.

— Ну и спи, поразвлекаюсь в ванной!

— Ты никуда не пойдёшь, ложись спать, Грейс, — засмеялся Диего.

— Ты не можешь говорить, ты же спишь!

— В таком случае, я разговариваю во сне.

— Очень смешно, Фуэнтес. Ха—ха. Сейчас намочу кровать.

— Ради Бога, тебе же спать на этой стороне.

— Фуэнтес!

— Его нет, он спит, — пропищал Диего детским голосом, из-за чего я всё же прыснула от смеха и крепко обняв его талию, уткнулась в грудь, закрыв глаза.

Я благодарна эмоциональности, которая помогла доверить что-то Диего, надеюсь, что он тоже сделает взаимный шаг, впустив меня в свою голову.

Проснуться в субботу без запаха перегара, без головных болей и без недосыпа, — что может быть лучше? То, что я проснулась в объятиях Диего. Наши ноги и руки успели сплестись, и теперь я должна распутать узлы, дабы приготовить завтрак, который обычно делал он. Не то, чтобы с моей стороны была лень или не умение готовить, я умею, но Диего встаёт раньше, даже если ляжет позже, поэтому, когда я покидала спальню, то сразу встречалась с божественными ароматами.

Скажите мне, что может быть сексуальные голого Диего? Слишком легко: Диего в домашних серых шортах у плиты. Это как огонь и вода, на которые можно смотреть вечно.

Выбравшись из сладких объятий, я натянула футболку и проскакала к двери, за которую выплыла тише мыши. Сегодня нашим поваром хочу быть я, даже несмотря на то, что мне пришлось поставить будильник, дабы встать в семь утра субботы.

Продукты быстро заполнили столешницу, а на сковородке заскворчал бекон, как и овощи на гриле. Через пятнадцать минут, на столе расположилась парочка тарелок, которые наполнились завтраком. Внутри меня ликовали все чувства, потому что я смогла сделать приятное для Диего не только в кровати, а вот такую мелочь. Пока за спиной тихо бубнил телевизор, я наполнила кружки ароматным кофе и развернулась, чтобы поставить своё последнее произведение к завтраку, но наткнулась на мужчину в дверном проёме, который наблюдал за мной с лёгкой улыбкой на губах, закинув руку за голову и опираясь на неё же в дверном косяке.

— Сегодня красный день календаря? — засмеялся Диего, в несколько шагов минуя расстояние между нами и заключив в руки мою талию.

— Нет, — поставив кружки на стол, я положила ладони на идеальную грудь и улыбнулась, — но я давно хотела это сделать.

— Завтрак? — выгнув бровь, продолжал посмеиваться Диего.

— Да, обычно ты не оставляешь мне даже одного шанса, — в притворной обиде, надула губы я.

— Не правда, Грейс, я ещё пять или десять минут лежу в кровати, притворяясь спящим, пока ты досматриваешь сотый сон.

— Значит, ты должен притворяться подольше, иначе мне приходится ставить будильник.

— Ты поставила будильник, чтобы встать раньше меня? — вновь рассмеялся Диего, откинув голову назад.

— Очень смешно, Фуэнтес. Это был первый и последний раз.

— Посмотрим. Если этот завтрак вкусней моего, то я готов притворяться хоть до обеда.

Приняв позицию Диего, я оставила быстрый поцелуй на предплечье восхитительного мужчины, и прыгнула на стул, подхватив вилку, зубцы которой тут же скрылись в тарелке с клубничным джемом. Блинчиков сегодня не было, но я могла уплетать приготовленный миссис Фуэнтес джем без всего. Просто дайте мне самую большую ложку, и я очищу баночку за несколько минут. Моя мама никогда не делала что-то сама, для этого у неё есть целая армия: повара, официанты, дворецкие, горничные, словно я проживала в отеле, а не в доме. Только благодаря миссис Фуэнтес я поняла, насколько домашние заготовки вкусней тех, что занимают полки магазинов.

Как только глаза нашли Диего, который занимал стул напротив, губы растянулись в улыбке, потому что ел он довольно быстро и с неподдельным аппетитом.

— Спасибо за похвалу, — хихикнула я.

— Я ещё не хвалил тебя, Грейси, — ответно усмехнулся Диего.

От упоминания подобного ласкательного, моё лицо вмиг помрачнело, но я тут же встряхнула головой, чтобы вправить собственные мозги.

Это же Диего, Грейс, успокойся, этот мужчина твой и не лги себе, что тебе не нравится то, что он называет тебя ласково, даже если так, — забубнила ненависть.

— А я и не требую слов, мне достаточно видеть.

— И что ты видишь? — тихо рассмеялся Диего, вытирая уголки губ салфеткой.

— Вижу, что за пару минут ты успел взять добавку и справиться с двумя тарелками в один приход.

— Не припомню, — покачав головой, продолжал посмеиваться он.

Закатив глаза, я подхватила грязные тарелки и поставила их в раковину, где начала смывать остатки пищи. С одной стороны, обидно, что Диего не хочет признавать моё превосходство, а с другой — смешно. Этот взрослый мужчина, словно мальчик не желает поддаваться или давать слабину. Я и сама в шоке от того, что всё получилось вкусно.

Я не посещала кулинарные курсы, не готовила сама и мама никогда не рассказывала секреты кулинарии. Единственным, кто дал мне знания — Эмилия. Это женщина, которая управляла кухней в родительском доме. Ещё в детстве, я тайно прибегала к ней, чтобы занять место на столешнице и просто наблюдать за совершаемыми действиями. Эмилия позволяла приходить, хотя периодически меня ловили родители и тогда мы получали обе, но она никогда не выставляла меня за дверь и никогда не обижалась. Эмилия — это второй человек в доме, который относился ко мне с теплом и заботой. Первым, конечно, всегда будет Джошуа, от которого в последнее время ни слуху, ни духу, из-за чего я начинаю беспокоиться. Его не могут уволить, но мои родители настолько омерзительны, что от них вполне ожидаема подобная дрянная выходка.

— Чем будем заниматься? — шепнул Диего у моего уха, заключив талию в замок ладоней.

— В моих планах обижаться, — сообщила я.

— Грейс, я пошутил. Завтрак был очень вкусным. Спасибо.

— Я подумаю.

— Над чем? — тихо засмеялся Диего, щекоча щетиной моё плечо и шею, из-за чего я выкручивалась и не сдерживала глупые хихиканья.

— Над твоим прощением.

— Ты уже простила меня, Грейси, — шепнул он, оставляя несколько поцелуев на шее.

Как странно. В этот раз тело не передернуло от отвращения. Наоборот. Такое ласкательное звучало приятно и убаюкивающе, помогая телу и сознанию расслабиться и поддаться власти Диего, поцелуи которого начинали сводить с ума и переминаться с ноги на ногу. Окончательно я выдала себя тогда, когда закрыла глаза и откинула голову к потолку, еле удерживая тарелку под струёй воды.

Обида? Разве я на него злилась или обижалась? Сейчас я этого совсем не припомню. Я вообще не могу мыслить трезво в его присутствии, а говорить о здравом рассудке, пока по шее и плечам ползут поцелуи — вовсе не стоит. Диего легко всё понял, когда тарелка с грохотом вывалилась из рук. Шум воды резко прекратился, а моя пятая точка оказалась на столешнице.

— На обед будут булочки, — хмыкнула я.

— Какие к чёрту булочки и обед? — шепнул Диего у шеи, пока его ладони скользили под футболкой.

— Мои. Ты посадил меня на муку.

— Тогда я требую обед прямо сейчас, — рыкнул он, стащив меня со столешницы, развернув к себе спиной.

Никакого томительного ожидания или предварительных ласк — я не ожидала, ладонь Диего быстро прогулялась по внутренней стороне бедра, поджигая за собой дорожку пожара. Как только пальцы Диего нашли центр, я вовсе потеряла рассудок, громко впитав в лёгкие воздух и выгнув спину.

— Чёрт, Грейс, ты даже не представляешь, насколько в тебе хорошо даже пальцами, — прохрипел Диего, выводя узоры.

Сочетание грязных словечек и его рук, заставляют тело покрываться мурашками и танцевать под дудку Диего, словно я — змея, выпалывающая из мешка. Горячие губы, коснувшиеся шеи, помогли полному краху рассудка. Долгие прелюдия? Зачем? Ни я, ни Диего вообще не знаем подобного подхода. Страсть и желание делают своё дело за все предварительные ласки.

Когда тёплая рука подобралась под футболку, сжав грудь, а я внутренности наполнились Диего в прямом смысле этого слова, я прикусила губу и закрыла глаза, получая заслуженное удовольствие. Ладони крепко вцепились в столешницу, когда локоны волос были накручены на кулак, а губы сплелись в поцелуе с мужчиной позади.

— Грейс, — зарычал Диего у моего уха, двигаясь с неутолимой скоростью, — если ты продолжишь издавать такие звуки, то я затрахаю тебя до смерти.

Губы растянулись в улыбке, а стоны и вздохи лишь увеличились в громкости и периодичности, из-за чего Диего издал рык, сжав мою талию мёртвой хваткой, которую вряд ли способен кто-то расцепить. Конечно, я сделала так специально, потому что с этим мужчиной — мне категорически мало всего. С какой бы силой и скоростью мы не упивались друг другом, мне всегда будет мало, как поехавшей нимфоманке.

С оставленным укусом на шее и плече, я вздрогнула и растворилась в полученном оргазме, через несколько минут ко мне присоединился Диего. Положив лоб на место укуса, и оставив легкий поцелуй на лопатке, пока тишина вокруг наполнялась нашим дыханием, постепенно приходящим в норму.

Смыв под тёплым душем муку и пот, я натянула на тело одежду и покрутилась перед зеркалом. Погода на улице уже давно намекает о приближении Рождества снежными хлопьями, кружившими по лёгкому ветру.

На смену платьям и туфлям, пришли джинсы, сапоги, тёплые куртки и шапки, которые скрывают тело, словно тебя хотят отправить напрямую в космос, а не на улице в направлении супермаркета.

— Ты решила бросить меня после секса?

— Нам нужны продукты, — уведомила я мужчину, который выплыл из-застенки с полотенцем на бёдрах, уставившись на меня с непониманием.

— Обязательно это делать сейчас? — вздохнул Диего, смахивая остатки влаги с копны волос.

— Да, иначе я могу совершенно случайно скинуть с тебя полотенце и мы продолжим, — улыбнулась я, закусив нижнюю губу, потому что мысленно уже это сделала.

— И что тебе мешает?

— Мы останемся голодными, ты начнёшь выдыхаться, а подкрепиться будет нечем, в итоге всё придёт к тому, что ты станешь скорострелом или вообще пассивным.

— За что дерьмо, Грейс? Этой ночью ты успела как минимум пять раз прокричать моё имя.

— А говоришь так, будто пятьдесят, — хмыкнула я, тихо посмеиваясь над собственным разработанным планом вывести Диего из себя.

— Дай мне пять минут, — шепнул Диего, оставив укус на моей шее, — и зайди в аптеку, тебе понадобится какой-нибудь крем.

— Какой к чёрту крем?

— Для твоей задницы, и тот, что поможет зажить мозолям.

— Даже не думай об этом, Фуэнтес, я против таких извращений.

— Попробуешь и живой с меня не слезешь, — усмехнулся он, выйдя из спальни.

— Вряд ли, — фыркнула я.

Я, конечно, вовсе не против экспериментов, чего-то погорячее и даже сделать это в общественном месте, но не дам в обиду собственную задницу.

Ты уже сделала это в общественном месте, — веселилось одно из скопленных внутри «я».

Дважды, — добавило ещё одно.

У меня никогда не было чего-то подобного. С Арчером всё ограничивалось кроватью, с некоторыми другими — тоже. И мне до безумия не хватало этой самой острой перчинки в виде подобного опыта. Диего стал первым мужчиной, который нагло взял меня за углом кафе и на столе в тренерской, что я с удовольствием поворотила бы снова, разбавив новыми местами. И это могло произойти на вечеринке за домом, но тогда я смогла взять желания под контроль. Сейчас улица — табу, потому что снимая перчатку, я хочу надеть её назад, добавив ещё парочку сверху.

— Ты идёшь? — заглянув в комнату, Диего застал меня на том же месте, где оставил несколько минут назад.

— Да.

Проследовав за самым сексуальным мужчиной, тело которого скрывала от меня куча одежды, я непроизвольно фыркнула. Причём сделала это на улице и в супермаркете, бродя мимо холодильников с продуктами. Рядом с Диего, я становлюсь нимфоманкой, которая рада каждой открытой части его тела. Это же нормально? Я случайно не больна и это не симптомы зависимости?

Мысли и желания смешались в единую горстку, которая капает на мозги. Окинув взглядом мужчину перед собой, тело которого скрывала чёрная куртка и горнолыжные штаны, я снова фыркнула. Хренова ткань скрывает даже его задницу, разве нельзя было купить куртку покороче? Кто придумал укрывать такую ягодку от глаз?

Диего положил в корзину несколько банок, на которые я не соизволила обратить внимание, потому что перед глазами застыл образ этого мужчины нагишом, за что получила выгнутую под шапкой бровь на свои недовольные фырканья и хныканье. Идея остаться дома и стереть всё до мозолей, сейчас мне приходилась очень по душе.

— И что будет на обед? — начал Диего, пока я уже мысленно уселась задницей на какой-нибудь прилавок, а он расположился между моих ног.

Моя задница, я согласна на задницу.

— Не знаю, — хмыкнула я, оставляя извращённые идеи в фантазиях.

— Ты шла в магазин, не зная для чего?

— Да. Дурацкая идея. По мороженке?

— Шутишь? — нахмурился Диего, и, кажется, что сейчас мой план выбесить его, успешно начал работать.

— Ладно. Зайди пока в аптеку, я быстро.

— Зачем?

— Затем, что пачка опустела сегодня утром.

— Ладно, — кивнул он, оставив мне тележку и зашагав в параллельную сторону.

Ещё раз пробубнив проклятия за то, что куртка такая длинная, я поплыла мимо витрин, неразборчиво скидывая продукты. В любом случае, из моего непонятного сбора, можно что-то приготовить.

В ту секунду как я скинула несколько приправ поверх горки продуктов, на горизонте замелькала Америка, гуляющая мимо витрин с корзинкой в руке. Потеряв дар речи, я словно в форсаже, резко завернула тележку в направлении высоких стеллажей. Сердце бешено тарабанило в грудной клетке, выбивая чёртову дыру в костях. Руки крепко вцепились в рукоятку, показывая белизну в костяшках, а дыхание сбилось и стало неравномерным. Жадно глотая воздух, я натянула капюшон и выглянула на дорожку, где только что чуть ли не уничтожила себя в глазах команды. Я благодарила грёбанную пачку презервативов за то, что они закончились.

— Ты уже купила всего по одному, — раздался за спиной голос Диего, на что я тут же шикнула.

— Тут Америка.

— Она только что вышла на улицу, я с ней столкнулся на выходе.

— Господи, — вздохнула я, закрывая лицо ладонями, — я чуть ли в штаны не наделала.

— Кого это волнует!?

— Меня, чёрт возьми! Я занимаюсь сексом с тренером! Да я, нахрен, ночую у него практически каждую ночь!

— И что?

— Ты не понимаешь?

— Что именно я не понимаю, Грейс? — сухо выдал Диего.

— Меня исключат. Тебя уволят. Команда возненавидит меня.

— С чего им тебя ненавидеть? И почему меня должно волновать увольнение?

— Я вру, смотря в их глаза. Нарушаю всякие нормы и правила. Тебе нужна эта работа?

— Нет.

— Что? — поморщилась я, окинув его ошарашенным взглядом, — зачем тогда ты там работаешь?

— Закрыли эту тему, Грейс.

— Да ты шутишь!?

Зачем я задала последний вопрос? Диего всё равно забрал тележку и покатил в направлении касс, оставляя меня смотреть ему вслед с кривой миной на лице и широко распахнутыми глазами.

— Фуэнтес! — взревела я, догоняя мужчину.

— Не устраивай сцен, — процедил Диего.

— Ты не отвечаешь ни на один мой вопрос, почему я не могу это делать?

— Потому что мы в грёбанном супермаркете, Грейс! — грубо и громко рявкнул он, из-за чего в нашу сторону повернулись абсолютно все. Каждый датчик штрих—кода затих, наполняя стены тишиной и тихой музыкой, которая играла на заднем фоне, — ты создаёшь проблему на пустом месте.

Хмуро фыркнув, я поморщила лицо и вздохнула:

— Я — идиотка.

— Не могу не согласиться, — съязвил Диего, продолжив движение.

— Почему ты не хочешь поговорить со мной?

— Чёрт возьми, Грейс, ты издеваешься? — гаркнул он, выкидывая продукты на движущуюся ленту, — я не понятно изъясняюсь? Я сказал, закрыли тему, значит мы закрыли эту тему. Я услышан?

Карие глаза сверкнули в мою сторону яростью, которая неосознанно заставила голову согласно кивнуть. Удержав на мне взгляд ещё секунду, Диего продолжил выкладывать продукты, пока я тупо наблюдала за его действиями.

Пик. Пик. Пик. Пик. Десятки раз пик. Карта. Чек. Пакеты.

— Ты остаёшься тут или идёшь? — на этот раз спокойно обратился ко мне Диего.

— Иду, — выдала я.

— Извиняюсь. Просто моя девушка является геморроем на заднице. Ей нужно объяснять как минимум трижды, — выдал он девушке за кассой, получив кивок и улыбку.

Если бы не гнев на Диего, бушевавший в душе, я могла бы кинуться на эту сучку с кулаками, выдирая каждый волосок на её теле по одному. Мне не нравится её улыбка для него, и я, чёрт возьми, в бешенстве. Самое смешное в этой ситуации, что Диего даже не ответил ей взаимностью, а во мне уже кипела ярость и ревность.

Ты можешь упасть на те же грабли, Грейс, — настойчиво заголосило внутри разумное «я», останавливая поток дерьма, которое желало вывалиться на Диего, — вспомни Арчера, ты хочешь того же?

— Что, нет?

— О чём ты? — нахмурилась я, посмотрев на мужчину, который вышагивал рядом с кучей пакетов в руках.

— Ты покрутила головой.

— Смахивала снег, — соврала я.

Что, Блядь, со мной не так? Я веду диалоги сама с собой. Теперь моя шизофрения дошла до того, что я выдаю себя в физиологическом плане. Я что, действительно покрутила головой на собственный вопрос? Я в непонятном дерьме. И разумное «я», остаётся правым: если я продолжу, то встану на ту же дорожку, что и с Арчером, а это ведёт только к одному — я потеряю Диего из-за собственной необузданной ревности и дурости. Заверив саму себя держать язык за зубами, я попыталась улыбнуться, чтобы сгладить дерьмовую атмосферу, которую успела натворить за какой-то час. Утро началось так прекрасно, и за небольшой временной промежуток, я удосужилась обвалять наши только что начавшиеся отношения в сточных водах.

— Прости меня, — тихо начала я, когда Диего стоя ко мне спиной, разбирал пакеты, убирая покупки по местам.

Минутное молчание лишь помогало желанию стукнуться виском о дверной косяк. Переминаясь с ноги на ногу в проёме на кухню, я закусила нижнюю губу и опустила глаза из-за стыда, злилась я теперь уже на саму себя. Что за манера портить что-то хорошее? Неужели я подцепила подобную повадку у родителей?

— Диего, пожалуйста... — тяжело выдохнула я, — я не понимаю, что на меня нашло.

Остановив свои действия, он упёрся ладонями в столешницу на кухонном острове и вздохнул, покачав головой, смотря перед собой.

— Грейс, ты ведёшь себя как пятилетний ребёнок.

— Я знаю, — согласилась я, потому что это действительно именно так, — мне тяжело. Мы скрываем свои отношения. Я не могу ни с кем поговорить, коплю всё в себе.

— Чего ты хочешь, Грейс? — обратив ко мне взгляд тёмных глаз, Диего выгнул бровь в ожидании ответа, пока я прокручивала в голове все желания. Но останавливалась только на одном: я хочу кричать на весь мир, что этот мужчина мой, что между нами не только секс, который рано или поздно надоест.

— Я хочу тебя.

— В чём тогда проблема?

— Я хочу, чтобы все знали, что мы вместе.

— Ты знаешь, что это невозможно.

— Почему у тебя такое двуличное мнение? — взревела я, — полчаса назад, ты плевал на присутствие Америки!

— Что мне сделает восемнадцатилетняя девчонка, Грейс? Пожалуется папе и маме? Ректору? Полиции? Ты совершеннолетняя.

— Я просто хочу, чтобы кто-то знал... хотя бы Мария.

— Нет, — напрочь отрезал Диего.

Подавив желание зареветь, я проглотила ком и закусила внутреннюю сторону щеки, лишь бы не выдать боли, которая раздирала на части, словно стая кошек скребла сердце и горло острыми когтями. Приняв позицию Диего, я развернулась и зашагала в направлении спальни, хотя лучше было бы и вовсе уйти. Единственным спасителем может стать только душ, который поможет скрыть следы слёз и опустошить голову.

Встав под горячую воду, я предалась горестным слезам.

Всю жизнь я терплю дерьмовое отношение родителей, которые оттачивают во мне все изъяны, чтобы сотворить идеальную марионетку. Даже друзья занимались подобным занятием. Хотя, какие там друзья: временная иллюзия дружбы ради своей выгоды. Моим другом всегда был и будет только Алан, даже несмотря на любовь, которую он сам себе выдумал.

Да, я всё ещё отрицаю всякую любовь к себе. Мне внушили, что я не достойна любви, что меня невозможно любить просто так, и я не верю в слова любви, которые мне говорят. Когда любят — не оставляют, а Арчер меня оставил, значит, эта любовь тоже была выдуманной. Итого: два человека, которые придумали чувства ко мне. Есть ещё третий, но я знаю, что Диего тоже не испытывает любовь ко мне, это ясней солнечного света. Я вообще не понимаю, что он ко мне чувствует, скорей товарищество в сломленности. Он нашёл человека подобного самому себе, и от этого ещё больней. Самое страшное, что я принимаю всё это. Я верю, что меня не то, чтобы нельзя любить, это в принципе невозможно.

— Прекрати обижаться на меня, Грейс, — обрушился голос Диего, как гром среди ясного неба.

— Я не обижаюсь, — выдала я, подавив дрожь в голосе и спешно смахивая соленые капли с лица. Глупое занятие, ведь я под водой, но это было сделано автоматически.

— Если ты продолжишь дуться, то будет только хуже.

Куда уж хуже?

Диего больше не пытался разговорить меня, и на миг показалось, что дверь закрылась. Я ошибалась. Он залез ко мне, притянув к груди спину, которая тут же почувствовала готовность к занятию, которое, как я надеюсь, никогда нам не надоест. Медленно выпустив воздух из лёгких, я опёрлась на мужчину, который помогает крыше поехать.

Моё удивление было невообразимо, когда губы Диего нежно коснулись шеи, прогулявшись дорожкой по плечу, пока большие пальцы поглаживали талию. От подобной нежности я была готова расплавиться и сбежать в канализационные трубы вместе с водой. Откинув голову назад, я позволила пойти дальше, но Диего явно не планировал чего-то больше поцелуев. Не знаю, таять ли мне, словно шоколад под солнцем, или же насторожиться. Сейчас моё тело и сознание выбирали первое. Я уже напрочь позабыла всё то, что было несколько минут назад.

Из—под душа я вышла уже другой Грейс, как будто ничего не было.

Диего легко воодушевил и поднял настроение, по этой причине различные рецепты снова начали поступать в голову, и я решила не оставлять его глазеть в телевизор, а забрать с собой. Готовить в компании всегда веселей, хотя, откуда мне знать? Я и не занималась подобной работой в Лондоне, лишь со стороны глазела за подобным делом. Да и как смотрела, в детстве — смотрела, при подростковом возрасте — пряталась и следила.

— Почистишь картошку? — надув щёки и выпучив нижнюю губу, я захлопала глазами, смотря на Диего, внимание которого было устремлено в экран телевизора.

— Хорошо, — кивнул он, чем поверг в шок.

С первой попытки? Я не ослышалась? Он согласился или послал меня ко всем чертям? Похлопав глазами, я медленно кивнула и сползла с дивана и груди Диего без особого рвения. На самом деле, прижиматься к сильной грудной клетке — намного приятней, чем возиться на кухне. Но я сама предложила, да и желудок начинает напоминать о том, что утренняя пища была переработана, дальше требуется следующая порция.

— Надеюсь, ты не против, — заулыбалась я, подключаясь к аудиоколонке, занимающей место на полочке в углу кухни.

— Боже, только не твоя хрень, — фыркнул Диего, — у меня хлынет кровь, если ты ещё раз включишь то сопливое дерьмо.

— Сам сопливое дерьмо! — поморщилась я, сразу откладывая музыкальный список, который обычно слушала.

Если ему не нравится моё, то я включу его. Вообще-то, я особо никогда не слушала испанских исполнителей, лишь краем уха по телевизору или где-то ещё. Не зная ничего лучше, чем включить Энрике, я выбрала первую попавшуюся песню Enrique Iglesias feat. Sean Paul — Bailando, которая автоматически заставила бедра двигаться волной, пока Диего выгнув бровь, засмеялся над моим выбором.

— Ты не хотел моего, значит я буду коверкать твоё, — показав язык, я потянула руки к потолку и закружилась в танцах, прибавив громкость на полную мощность.

К моему счастью или несчастью, версия оказалась английской, поэтому Диего не пришлось слушать мои издевательства и самовыдуманные наборы букв в виде подражания словам. В любом случае, из припева я знала только название, его и голосила каждый удобный случай. Уже после нескольких секунд, я почувствовала себя самой настоящей девушкой с испанской кровью. На губах играла улыбка, потому что от танцев я всегда получала удовольствие, какими бы они не были. И мне абсолютно плевать, что вскидывая руки, я помогаю подняться краям футболки, позволяя оголить задницу, которую Диего уже лицезрел утром.

Плавно водя бёдрами и корпусом в такт песне, я чувствовала уже знакомый желанный взгляд, который заставлял двигаться ещё лучше. Открыв глаза, я встретилась с тёмным, пылающим пожаром, взглядом Диего, который наблюдал за мной в проёме, скрестив руки под грудью и опираясь на один бок к деревяшке арки. Поманив его пальцем к себе, я получила усмешку и отрицательное покачивание головой, но у меня есть оружие в виде собственного тела. Повернувшись спиной, я закрутила задницей, плавно ведя края футболки выше, искоса наблюдая за реакцией Диего, который расцепил руки и одну закинул за голову. От меня уже не скрыть желание и обдумывание всех вариантов наступления, поэтому я довольно улыбнулась своей победе и, отпустив ткань, томительно начала поднимать руки к потолку, продолжая рисовать бёдрами восьмёрку.

— Чёрт, Грейс! — хрипло рыкнул Диего, расставив руки на моей талии, пока я продолжала крутить бёдрами, но уже по выпуклому месту в шортах мужчины, занимающего позицию позади, — я не сделал это утром, но хочу сделать прямо сейчас.

Победно улыбаясь, я глупо хихикнула и повернулась к нему лицом, в эту минуту песня как раз сменилась на новую CNCO & Manuel Turizo — Pegao, заставляющую меня продолжать двигаться в танце.

— Если ты потанцуешь со мной, то я сделаю всё, что ты захочешь, — хитро заулыбалась я, пытаясь воспользоваться любой попыткой, чтобы заставить его танцевать.

— Абсолютно всё? — выгнул бровь Диего, смотрятся меня с ухмылкой.

— Всё, — кивнула я, ведя указательным пальцем по его груди к полоске от шорт.

— Если ты думаешь, что я выберу минет, то ты ошибаешься, Грейс, — засмеялся Диего, взяв мою кисть в свою ладонь.

— Я выполню всё, что ты захочешь, Фуэнтес, без каких—либо ограничений.

— Помни, что ты сама это предложила.

— Если ты разочаруешь меня, то извини, я всё отменяю.

— В каком плане разочарую?

— Всем известно, что испанские мужчины двигаются сногсшибательно, и если ты не один из них, то я отменяю нашу договорённость.

— Ты не разочаруешься, Грейс, потому что уже знаешь, как я двигаюсь, — томно шепнул Диего, склонившись к моему уху, поднимая все мурашки по телу.

Он прав. Я заранее проиграла.

С самой обворожительной и сексуальный улыбкой, Диего сделал несколько шагов назад, двигаясь в танце. И отдаю должное горячей испанской крови, блуждающей по его телу, потому что двигался Диего действительно восхитительно: плавно и эротично, даже под такую танцевальную песню. Протянув мне ладонь, которую я приняла с широкой улыбкой, он закружил меня в танце. Смеясь, я слилась в единый ритм с его бёдрами, которым Диего изначально прижимал меня передом, держа одну мою ладонь в воздухе, пока моя покоилась на его груди, а его — на моей талии. Сделав разворот под рукой над собственной головой, теперь я была прижата спиной, вырисовывая бёдрами волны в танце и заливаясь самым счастливым смехом, который дарил мне этот мужчина такой простой мелочью.

В эту самую секунду я почувствовала себя целой. Я не ощущала сломленности. Я была абсолютно целой без шрамов, рубцов и трещин на душе и сердце. На губах Диего играла такая же счастливая улыбка, как и на моих. Не знаю, из-за победы, которую он только что вырвал самым простым способом, или же из-за наших танцев, но мне было настолько плевать, насколько это вообще возможно. Тёплая и нежная атмосфера сменила ту, что я сотворила. Когда я вижу его широкую улыбку — мне отключает мозги. Я уже не могу мыслить трезво. Я полностью пьяна, потому что эта улыбка обращена ко мне и из-за меня. Диего хоть и отрезал все мои попытки что-то узнать, но я отдаю ему должное: он мудрее, а это то, что мне необходимо.