Глава 19
Харрис вновь вздыхает, будто бедная секретарша виновата в том, что грёбаный кофе закончился. Поправив галстук, он покачал головой и с новой порцией грубости набросится на несчастную:
— Вы хотите сказать, что это профессионализм, Эйвери? Вы секретарша, чёрт возьми, — бедняга дёрнулась от того, с какой силой он стукнул ладонью по столу. Но я даже не дрогнула. Отец делал вещи куда хуже, чем это представление подобия силы, — кофе — это то, что должно быть у вас всегда. Что из всего сказанного вам непонятно?
Быстро заморгав, она начала судорожно глотать воздух, и, если честно, я в самом деле забеспокоилась о том, что она сейчас упадёт, и нам придётся откачивать её. В который раз поправив юбку, будто это её броня, она заикаясь бормочет что-то себе под нос, из чего я разбираю только:
— Да, сэр. Я не знаю, как так вышло. Но этого больше не повторится, обещаю. Я сегодня же, нет, прямо сейчас сбегаю в магазин и куплю новый кофе, — она уже готовилась стартануть, но беспристрастный голос ректора остановил её.
— Зато я знаю, как это вышло. Вчера, когда я возвращался с конференции, вы попивали мой кофе на рабочем месте, вместо того, чтобы работать.
— Но, сэр, у меня был обед...
— Наплевать. Ты усвоила урок? — прервал её Харрис, приподняв густую бровь.
Бедняга энергично закивала, да так, что ещё чуть-чуть, и голова бы попросту отпала.
— Вот и отлично. Надеюсь, на новой работе ты не будешь допускать таких ошибок.
Эйвери задыхается. Прижимая руку к сердцу, она верещит на весь кабинет:
— Вы не можете меня уволить, я не позволю...
— Да что вы? — фальшиво рассмеялся он. Надев прежнюю маску сурового мужика, он спокойно закончил, но это не помешало бывшей секретарше начать плакать. Ненавижу женские слёзы, особенно из-за ублюдков по типу нашего ректора, — я могу делать всё, что считаю нужным, и прямо сейчас я считаю, что вам нужно выметаться. Идите собирать свои вещи, мисс Эванс. Мы с вами закончили.
Она попыталась сказать ещё что-то, но он уже нажал на кнопку, и в кабинет ввалился охранник—шкаф и утащил её с непритворным сочувствием на лице. Кому, как не ей, знать, каким бывает Этан Харрис.
И наконец внимание ректора-сукиного-сына доходит до меня с дуновением ветра из открытого окна.
— Я могу закрыть форточку? Мне холодно, — вместо приветствия говорю я. Не надеясь ни на что, я спокойно выжидаю его действий, но он удивляет меня, когда тут же подскакивает и быстрым шагом идёт к окну.
Окно закрыто, и ректор поворачивается ко мне с широченной улыбкой, будто закрывать окна — это его фетиш. Ну или ещё фетиш доводить секретарш до слёз, раздражать меня и много всего другого. Какой разносторонний человек, однако.
— Рад видеть тебя, Грейс, — он садится на стул и рукой указывает мне, чтобы я сделала то же самое.
Значит, мы снова на ты. Никаких проблем.
— Не могу сказать того же.
Сколько же удовольствия приносит мне сползающая с его лица улыбка.
— Почему же? — искреннее непонимание вызывает у меня раздражение, хотя, нельзя сказать, что до этого я не была раздражена.
Похрустев шеей, я обхватываю ее ладонями, массируя больное место от ночных просмотров сериалов.
После того, как мы последний раз виделись с Диего, а это было утром в его квартире, мы не виделись больше ни разу. Не сказать, что мне обидно... да мне, в принципе, плевать... Кому я, мать твою, пытаюсь врать? Мне до боли в сердце обидно то, что он так просто забыл про меня. Хотя мы и договорились начать всё сначала, но видимо это не имеет никакого веса в его понимании. Что ж, я не настаиваю. Так вот с тех пор я каждую ночь сижу и смотрю «Дневники вампира», поглядывая на дверь в надежде на то, что самый сексуальный мужчина в мире решит зайти. Но увы: моя шея болит, низ живота ноет, а слёзы уже который день подряд пытаются потушить пожар мирового масштаба.
— Вы были резки с ней, — говорю я спустя, наверное, минуту молчания.
Этан ещё раз улыбается.
— О ком ты? — но тут же взгляд темнеет. — О, ты об Эйвери.
— Именно. Вам не кажется, что это было жестоко? — не скрывая отвращения, спрашиваю я и достаю телефон, чтобы проверить входящие сообщения.
На экране весит непрочитанное сообщение от Алана. Улыбнувшись в никуда, я кликаю на него, переставая слушать Этана.
«Привет всем тем, кто смотрит ДВ в три часа ночи».
Ахнув, я быстро печатаю сообщение.
«Не может быть, откуда ты блин знаешь? Признавайся, какого говнюка ты заставил подглядывать за мной через окно».
И ответ не заставил себя ждать:
«Ты живешь не на первом этаже, а так бы с радостью, но я просто увидел добавленный на твоём аккаунте сериал. И угадай что это за сериал? Два самца и одна тёлочка. Не знал, что ты увлекаешься мжм LOL».
«Ты знаешь, кто из нас смотрит порно с четырнадцати лет lmao».
В голове все мои личности дают друг другу пять за этот подкол пятилетней давности.
«Нужно было стучать перед тем, как войти, Гри. Иисус, я сижу на лекции Цербера, а ты заставляешь меня краснеть от этой хрени. Если он сейчас заметит это, то подумает, что он мне нравится. А мне этого, Блядь, очень не надо».
«Почему он должен так подумать? Он взрослый мужик и решит, что ты просто смотришь порнушку под партой».
«Если бы. Он подкатывает ко мне!»
«Что???»
«Я серьёзно, этот мужик пялится на мою задницу каждый раз, когда вызывает к доске»
«Малыш Иисус, ахахаха. Я хочу посмотреть на это»
«Ты издеваешься? Я надеялся на то, что ты поговоришь с ним:(»
«Заставишь меня кинуть ему перчатку в лицо?».
Гогот вырывается из меня прежде, чем я закрываю рот рукой.
Харрис цокает.
— Всё в порядке?
Поднимаю глаза на него, пытаясь не рассмеяться ещё сильнее. Боже мой, к моему другу пристает пятидесятилетний старик с недотрахом и сумасшедшей любовью к мужским попкам. От осознания этого я всё-таки расхохоталась, избивая рукой рабочий стол ректора.
«Ненавижу тебя»
«Я заберу тебя сразу после того, как покину преисподнюю. Жди меня там и никуда не уходи! Я хочу посмотреть на это зрелище. Слава богу, он не ведёт у меня лекции, и я могу позволить себе поугарать над ним»
«Ты серьёзно заставляешь меня остаться наедине с ним, пока ты будешь со скоростью престарелой улитки идти сюда?»
«Что он может сделать здоровому парню?»
«Откуда я могу знать, что у этого извращенца на уме»
«Ладно, Классная попка, я постараюсь успеть до окончания лекции»
«Если что-то пойдёт не так, знай, что тогда я смотрел не порнохаб»
«Не жди меня, ублюдок»
«<3»
— Грейс, — рявкает Этан. Покрасневший ректор хватается за горло и медленно спускается на кресло.
— С вами всё хорошо? — стеклянные глаза мужчины заставляют меня в этом усомниться.
Он закатывает глаза и начинает бубнить:
— Я спросил тебя то же самое, но ты предпочла с кем-то переписываться. Кто он?
— Не думаю, что моя личная жизнь — ваше дело, — прищурив глаза, я смотрю на Этана, пока он ослабляет галстук.
Хмыкнув, он что-то говорит себе под нос и резко вздохнув, приподнимает один уголок губ:
— С тобой сложно.
— С вами не легче, — непроизвольно подмигиваю ему, отчего хочется стукнуть себя по лбу. Не удивлюсь, если он прямо сейчас достанет бумаги и распишется в углу, чтобы меня выкинули обратно в Лондон первым же мусоровозом.
Но Харрис улыбается, что не придаёт мне спокойствия. Он улыбался и бедной Эйвери, когда увольнял её. Я уверена, что он будет улыбаться и тогда, когда спустит курок и выстрелит мне в голову.
— С этим разобрались. Могу поинтересоваться, что Вас ко мне привело?
— Можете.
Жизнь меня ничему не учит.
— Интересуюсь, — ещё шире улыбается Этан, игриво дергая бровями.
— Мне нужно дописать сочинение, потому что перед рождественскими каникулами его надо будет сдать. И так вышло, что Вы — мой наставник, если Вы не забыли.
— Не забыл.
— Значит мы можем начать работать над этой писаниной, чтобы мы закончили и не виделись больше никогда в свободное время? — удивительно, но от сказанных слов у меня что-то кольнуло в сердце. В таких случаях отец говорит, что это моя совесть пытается достучаться до меня, но в чём я сейчас неправа?
Лицо Харриса кривится, будто от боли, и мужчина медленно расстилается на кресле.
— Вы хотите, чтобы я оставил Вас в покое? — с трудом шепчет он.
— Да, — и новая иголка впивается в грудь. Что это нахрен такое-то?!
— Как скажешь, не могу же я заставить тебя находиться со мной всё время, тем более у тебя на носу важный матч, который ты вновь должна выиграть, — он пытается говорить непринужденно, но хрипота выдаёт его, как и застывшие слёзы.
Неужели я обидела самого Сатану?
— Что за матч? — хмурюсь я.
В прошлый раз меня предупредили об игре за короткий срок до её начала, так что сейчас я засуну палку в жопу и ему, и Диего, если они вновь решили подставить меня тем же образом, что и тогда.
— Брайант, — с отвращением выплевывает он и нагибается к шкафчику в его столе и передаёт мне какую-то бумажку, — это список команды, которая будет играть против вас. Знаешь кого-нибудь из них?
Внимательно вчитываюсь, замечая все больше новых фамилий с каждой строчкой.
— Вивьен Макмайклз, — говорю я ему, отрывая глаза от бумаги.
— Расскажи мне, что ты знаешь о каждой знакомой тебе девушке в этом списке, — просит он железным тоном, не терпящим возражений.
Брожу в голове среди полок с информацией, пытаясь найти нужную.
— Команда зовёт её Вив. Насколько я знаю, она их капитан, если её еще не сняли.
— Её не сняли. Ты знаешь о ней ещё что-нибудь? — нетерпеливо спрашивает Этан.
Напрягаюсь.
— Несмотря на то, что она крутой командир, она ведёт грязную игру и учит этому своих марионеток. Каждая на поле не делает ни шагу без неё; всё, что они делают, это чётко выполняют её приказ, — в школьное время мне доводилось всего раз съездить в спортивный лагерь, но этого хватила мне на всю жизнь, чтобы знать всех своих нынешних соперников и знать все их недостатки. И Вив одна из тех, с кем я познакомилась в том лагере. Она никогда не ходила одна, всегда была со своей шестёркой — Ташей, которой умела манипулировать. Да она в общем то умела манипулировать каждым, но точно не мной.
— Дальше.
Я снова утыкаюсь в текст в поиске следующей знакомой фамилии.
— Авани Кэмпбелл. В прошлом году её хотели выкинуть из команды из-за того, что заметили в её моче наркоту. Она ещё та сука. Если Вив играет грязно, то Авани говорит всякую дрянь, выводит тебя из себя, провоцируя, а потом ты не замечаешь, как клюёшь на эту удочку, и тебя дисквалифицируют.
Харрис хрустит пальцами.
— Она хуже, чем просто сука. Ты знаешь за что уволили их прошлого тренера?
— Я не знаю всех деталей, но, по-моему, она наврала, что он лапал её, а её родители помогли продвинуться делу с его увольнением. Это всё, что я знаю, — я пожимаю плечами, и Этан кивает мне, чтобы я продолжала.
— Тори Блек. Она самая большая девочка в команде, к тому же со скоростью гепарда. Она любит насилие.
— На это её подбивают другие девушки из её команды, — мрачно ворчит Этан. Конечно, он не лучший человек, но он не одобряет игру Брайантовских шлюх, — думаю, на этом достаточно, чтобы сделать вывод: игра будет непростой.
— Да уж.
— Да уж? Это всё, что ты хочешь сказать?
В растерянности я снова пожимаю плечами и этим раздражаю его так, что он срывается на крик.
— Грейс, Принстону нужна победа!
— А мне нужна учёба, но изнурительные тренировки каждый день ради победы вашего Принстона, мне не нужны, — сжимая челюсть до хруста зубов, я вдавливаю ногти себе в бёдра.
Этан шумно выдыхает. Вздёрнув подбородок ввысь, он отчеканил:
— Я, кажется, понял, к чему ты клонишь, — интересно, к чему же? — Я освобождаю тебя от сочинения, если ты обещаешь мне выиграть.
— А что если я проиграю?
Этан готов наброситься на меня в любую секунду:
— Тогда ты вылетишь отсюда с такой характеристикой, что тебе и не снилось. Можешь идти, мы закончили.
Это уже не кажется мне забавным: он снова выкинул меня из своего кабинета, хлопнув дверью перед самым носом. Слава богу он у меня маленький, иначе, честное слово, он бы прищемил его. Ладно, Харрис, не жди меня на свои похороны. Надувшись то ли от обиды, то ли от странности всей этой ситуация, я с круглым лицом зашагала в сторону кабинета, где сидит Алан и профессор люблю—мужские—попки.
На часах ещё десять минут до конца лекции, а значит мне нет смысла торчать под дверью кабинета, как верная собака, поэтому я решаюсь бессмысленно побродить по коридорам.
Стоит ли мне говорить про моё везение, если на первом же углу я встретила Диего? Думаю, я просто промолчу.
— Ты шла из кабинета Харриса, — ни здравствуйте, ни до свидания. Вечно злющее лицо Диего снова является таковым. У него точно не раздвоение личности?
— Ага. Раз уж мы решили обмениваться фактами, то ты пригласил меня на свидание, а затем забыл про моё существование на неделю, — фыркнула я.
По идее он должен был закатить глаза, ворчать, а затем сказать что-то язвительное в ответ. Но ничего из этого не последовало. Теперь я всерьёз беспокоюсь за его здоровье.
— Что. Ты. Делала. В кабинете. Ректора? — отчеканивая каждое слово леденящим тоном, громко зарычал он.
Все мои «я» тут же струхнули.
— Разговаривали.
— О чём?
— Ага, сейчас. Так я тебе и сказала. Не кажется ли тебе, что это не твоё дело?
— Не выводи меня из себя.
— Если я так раздражаю тебя, то отойди с дороги, и я уйду.
Диего застонал, принимая поражение.
— Разве в отношениях не должно быть доверие или что-то типа того?
— Должно быть, кто спорит. Но мы-то тут причём? — да, господи, как же я хочу, чтобы он признал, что мы вместе. Это точно будет пищей для парочки моих внутренних дьяволят: угрюмый, чертовски горячий и недосягаемый Диего по уши влюблён в меня.
Он чуть не захлебнулся собственными слюнями.
— Как это причём? То есть я просто так пригласил тебя на свидание?
— Тебя надо спросить, ты же у нас тёмная лошадка, — пожала плечами я.
— Мне нравится сравнение с конем, — подмигнул Диего, — но ещё больше мне бы понравилось, если бы ты понимала, что теперь ты моя девушка.
Сердце, где ты? Почему ты не стучишь?
— Ты не предлагал мне встречаться, с каких это пор я стала тогда твоей девушкой? — задержав дыхание, я просто продолжала делать то, что умею — выводить его из себя, чтобы не показать, что все мои органы резко сказали стоп слово и отключились.
— Да ладно! Мы же взрослые люди. Ну или хотя бы один из нас, — проворчал он, — ладно, будет по-твоему. Грейс, будешь ли ты моей девушкой?
— Я подумаю, — как только это вылетело из меня, губы Диего нашли мои.
Похоже, ему абсолютно плевать на то, где мы стоим, потому что захватив одну из моих ягодиц рукой, а другую руку прижимая к моей талии, он терзал губы в чувственном поцелуе. И как только он дал мне вздохнуть, я смогла прошептать:
— Согласна. Я согласна.
С ухмылкой он отпрянул от меня.
— Кто бы сомневался. И что бы ты знала, меня чуть не вырвало от всей этой романтики, когда я просто тебя стать моей девушкой.
— Это было далеко не романтично.
— Насрать. Это все равно тяжело для меня, знай это. Так о чём ты говорила с Харрисом?
— О матче с Брайантом. Он думает, что будет сложно.
— Будет сложно, — подтверждает Диего.
— Но Грейс как всегда всех спасёт.
— А не Грейс ли упала носом в землю на прошлой игре? — рассмеялся Диего, пока я краснела с каждой секундой все больше и больше.
— Я не виновата!
— О да, ты не виновата в том, что стала её врагом номер один, когда шлёпнула её по заднице.
— Эй, я думала это Донна, — обиженно дуюсь я. Я в самом деле перепутала подругу с тем танком, — на твоём месте я бы рассказала мне причину твоего отсутствия в моей жизни целую неделю.
— Не неделю, а четыре дня.
— О да, разница такая большая.
— У меня были семейные проблемы, — даже намёка на былую радость не осталось в его карих глазах.
— Что-то серьёзное?
— Это связано со здоровьем близкого мне человека, я расскажу тебе об этом позже, сейчас я не готов. А сейчас кончится лекция и толпы студентов увидят обнимающихся нас в коридоре. Так что до встречи на матче, — отсалютовав мне, он сексуально играя задницей пошёл в сторону тренерской.
И я честно пыталась не смотреть на его зад, но он специально шлёпнул по ягоднице, повернув голову и подмигнув мне.
Стоя перед кабинетом, где должен сидеть мой несчастный друг, я печатаю ему сообщение, поглядывая на дверь в ожидании того, что её наконец откроют и он в числе первых вывалится оттуда мне в объятия. Со временем мне становится плевать, что он испытывает что-то ко мне. Алан — мой лучший друг, и я не смогу обойтись без него никогда в жизни. Так что я просто приняла его чувства, и продолжила вести себя, как прежде.
И вот наконец дверь распахивается и гул студентов заполняет коридор. Соседняя дверь также открывается, и это место начинает напоминать консервную банку, где я та самая рыба внизу, до которой не добраться. Пока я бегаю глазами по толпе, вертясь вокруг своей оси, меня хватают за плечи женские руки. По правде говоря, я не хотела бить её с локтя, но против природы и рефлекса не пойдёшь, верно?
Глухой стон вырвался изо рта моей жертвы, из-за чего я посчитала нужным обернуться и запечатлеть этот момент: вот оно — моё первое убийство.
— Какого хрена? — пищит Саманта, нервно глотая воздух. Подруга держится за живот, согнувшись вдвое у самой земли.
— Рефлекс.
— Рефлекс? — заверещала она изо всех сил, повторяя мои слова, — ты машина для убийств, а не Барби, Грейс!
— Кто сказал, что я — Барби? — кроме Полли, конечно.
Саманта старается выпрямиться и у неё это кое—как получается. Выразительно посмотрев на меня, она снова шумно выдыхает, ощупывая себя. Что за драма?!
— Я так сказала, и за это ты мне уже отплатила. Боже, я бы не подумала, что книгу всерьёз нельзя судить по обложке, пока эта книга не выбила из меня воздух, — заворчала Саманта.
— Кто вообще подходит со спины? Ты знала на что шла.
Огромные глаза Сам были готовы выпасть и затоптать меня.
— Я кричала тебе через весь коридор, но ты как истукан стояла на одном месте. Вот я и решила подойти. Кто же знал, что у тебя было тяжёлое детство.
— Ладно, прости, — сдаюсь я раньше, чем она начнёт вновь свою разгневанную тираду о жестокости мира, — кстати, давно не виделись.
— Хочешь сказать, это моя вина? — аккуратные брови сходятся у переносицы, — это ты вечно где-то пропадаешь. Где-то с Диего.
Смех вылетает из меня, но, с осознанием смысла сказанных ею слов, смех становится нервным.
Что?
— Что ты только что сказала?
— Шутка, шутка, — Саманта подняла обе руки вверх, махая ладонями, — просто пошутила. Ты чего такая нервная? Опять ректор головного мозга?
— Ага, — отстранённо говорю я, замечая на горизонте Алана.
Увидев меня во всей этой толпе, он быстро подбегает, расталкивая всех, поднимает меня на руки и кружит в воздухе, прижимая так сильно, что я почувствовала биение его сердца где-то в пятках.
— Я не могу дышать, — через кряхтение говорю я, похлопывая его рукой по спине, чтобы он ослабил свою железную хватку.
Чувствую, как он метает годовой.
— Терпи, за мной выбежал Цербер, и я надеюсь, что он не свернул обратно в кабинет до того, как я начал обнимать тебя.
— Надеешься, он отстанет от тебя, узнав, что ты натурал? — хихикаю ему в плечо, и легкий шлёпок по заднице заставляет смеяться ещё больше.
— Ну спасибо...
— Эй, сладкая парочка, — неподалёку фыркает Саманта на сцену, развернувшуюся у неё на глазах, — Алан, я, конечно, всё понимаю, но не мог бы ты отпустить Грейс?
— Ни за что, — отрицательно качает головой он, начиная покачивать нас из стороны в сторону.
— Тогда тебе придётся податься в некрофилы, потому что она вот-вот откинется.
И меня тут же отпускают на землю.
Набрав в лёгкие побольше воздуха, я с благодарностью смотрю на Саманту, когда та подмигивает мне.
— Какие планы на сегодняшний день? — спрашивает у нас Алан, по-хозяйски закинув свою руку мне на плечо.
— Хочу собрать все свои вещи, чтобы завтра утром отвезти их в новую квартиру, а потом мы с Полли собираемся на матч. Оливер в пять утра обзвонил нас, крича в трубку угрозы в случае, если мы не придём. Так что тут без вариантов.
— Значит я правильно сделала, что сбросила?
— О да, Грейс, но теперь тебе не избежать страданий, — она наиграно вздыхает и проводит большим пальцем по шее.
Алан громким хлопком шлёпает себя по лбу.
— Я совсем забыл о матче, — стонет он.
— Он начнётся через два часа, у тебя ещё есть время оказаться на тренировке.
— Если бы все было так просто, Гри. Фуэнтес гоняет меня по полю, как сучку во время течки. Серьёзно, что я сделал этой испанской роже? — Алан дуется, брызгая слюной от возмущения.
Рядом с тобой стоит причина всех твоих бед, красавчик, — говорит во мне циник, хлопая в ладоши для привлечения внимания.
— Ладно тебе. Сомневаюсь, что все так плохо, — смеётся Саманта, поглядывая на меня с неприкрытым озорством.
— Все хуже, чем вы думаете. Я побежал, иначе он живьём сожрет меня. Был рад увидеться, Саманта, и спасибо тебе, Грейс, за то, что выручила меня, — он быстро чмокает меня в щеку и убегает, оставляя нас в полном людей коридоре.
Я провожаю его спину взглядом, пока она не скрывается из виду.
— Забавная ситуация выходит, не находишь? — говорит Саманта, чем привлекает моё внимание. С непониманием смотрю на неё, пытаясь понять о чем она, на что она дёргает одну бровь, насмехаясь, — я знаю причину гонений на Алана. Их знаешь и ты.
— К чему ты клонишь?
— Я не говорю ему об этом, если ты сделаешь всё, чтобы Алан как можно больше времени проводил с Полли, — она протягивает мне ладонь вперёд, но я не тороплюсь пожимать её.
— Зачем тебе это?
Она копирует моё хмурое выражение лица.
— В её голове не будет места никому другому, пока он будет вечно рядом.
— Думаю, это их личное дело.
— Я хочу помочь ей, разве это плохо? — рявкает Саманта, хрустя пальцами, будто готовится ударить меня хуком справа.
Милая Саманта пропала в небытие, а на замену ей пришла новая, цели которой я пока не понимаю в полной мере.
— Только ты не забывай, что при отказе я побегу к Алану и расскажу ему всё.
— Скажи мне хоть часть правды, — я уже знаю, что соглашусь, потому что выбора у меня нет, но я также знаю, что дело тут нечисто.
Она прищуривается, сморщив при этом напудренный носик.
— Она ...дорога мне.
— Понятное дело.
— И я хочу, чтобы она впустила в свою жизнь других людей. Ты что торгуешься со мной или как? — она трясёт ладонью, и я со вздохом выкладываю свою.
Следующий час мы провели разгребая завалы её вещей. Перед тем как начать, подруга осведомила меня, что большая часть вещей уже давно в квартире и осталось совсем чуть—чуть. Так вот это чуть—чуть обошлось нам в три сумки с пол меня и парочку пакетов. Но Саманта только пожимала плечи, словно она тут не при делах. В знак благодарности, ну или из жалости, она предложила подвести меня, и я была вполне не против. Пока не узнала, что тачка принадлежит Полли, а на заднем сидении со мной будет сидеть Оливер.
Десять минут мы боролись за место посередине, следующие десять за выбор музыки, а следующие пять мы просто спорили с ним.
— Скажи это судейству, идиот.
— Причём здесь судья? — практически кричал Оливер, — тут вина тренера, который не смог отмазать их от удаления.
— Что? Гарвардским должны были впаять удаление за шайбу, которая летела за зону и прилетела в камеру. Тогда наши играли бы три в пять.
Оливер ахнул.
— Ты назвала Йель нашими?
— Не утрируй.
— Это я ещё утрирую? Ты видела третий период, Грейс?
— Ребят, может, хватит? — застонала впереди Саманта, но мы удачно проигнорировали её.
— Я как раз таки видела, как чертов Хэми прижимал Луиса.
— Это хоккей. Конечно, он его прижимал.
— Он спал с его девушкой!
— Кто?
— Хэми!
Наши крики прервала Полли своим:
— Заткнулись оба, живо. Это богохульство.
— Но мы же ещё не приехали? — взвыл Оливер.
— Вообще-то, приехали, просто вы своими воплями не слышали ни одну из нас. Так что поднимайте свои жирные задницы и пойдёмте.
Словно маленькие дети, которые жутко нашкодили, мы шли за Самантой и Полли, кидая друг в друга злобные взгляды, хотя все началось неплохо; мы с Аланом перекидывались сообщения, обсуждая вчерашнюю игру Гарварда и Йельского университета. Вчера мы с ним смотрели по видеосвязи трансляцию матча и были очень, чертовски очень, злы на Гарвард, а точнее на парочку парней, когда они нарушали правила, а судья закрывал глаза на это, и, как оказалось Оливер поклонник Гарвардский парней.
Поднимаясь по лестнице на свой ряд трибуны, Оливер проворчал:
— И причём здесь вообще богохульство? Я самый настоящий атеист.
Полли обернулась и метнула в него миллион ножей одним лишь взглядом.
Саманта быстро поняла что к чему и перебила его, пока Полли не выстрелила хедшот.
— Она имеет в виду, что говорить о хоккее во время матча Лакросса — богохульство. Вы не можете говорить сейчас об этом.
— Можем, — одновременно крикнули мы.
— Нет, не можете.
Мрачным голос Полли в конце концов заставляет нас заткнуться.
— Думаю, что меня уже ищут, — Оливер чешет затылок, поглядывая в сторону дверей, где скрываются раздевалки игроков.
— Зачем ты тогда поехал с нами, а не со всеми парнями?
— Фуэнтес освободил меня, — его щеки начнись краснеть, и я начинаю сомневаться в правдивости сказанных им слов.
— Серьёзно?
— Хм—м, думаю, так всё и было, — он ещё больше краснеет, в то время Саманта начинает хихикать впереди нас.
— Ну и за какие заслуги?
— Я хороший игрок, ты же знаешь это. И он знает это. Ну, типа того...
— Не верь этому идиоту. Фуэнтес просто вышвырнул его с тренировки, — фыркает Полли.
— Сучка. Да ладно вам, я же просто шутил о цыпочках, а он выгнал меня. Разве это справедливо? Я — второкурсник, мать вашу, о чём мне ещё говорить, кроме как о цыпочках?
— О чём-нибудь умном, развивающем, — говорит Саманта, сдерживая гогот.
— Оливер и что-то умное? Это же что-то нереальное, — Оливер пихает меня в плечо.
— Вы злые сучки, девчонки. Когда я стану суперзвездой лакросса, ни одна из вас не получит мой автограф, — надувшись, будто рыба фугу, он спускается с лестницы и бежит в раздевалку.
В этом момент кто-то сзади окрикивает меня.
— Грейс! — блестящие волосы Алека развиваются холодным зимним ветром. Расстегнутая куртка сидит на нем достаточно облегающе, отчего мышцы рук кажутся ещё больше, чем прежде. Синие джинсы, чёрные ботинки — он хорош как и в прошлый раз.
И в этот же момент возле меня, словно скала, нависает Алан.
Блядь. Блядь. И ещё раз чертов третий раз блядский Блядь!
— Я уже думал, что не найду тебя, — улыбается Алек, привлекая меня в объятия, пока Алан пялиться на нас, словно у меня нашли рак. И не только Алан, Полли и Сам смотрят точно также.
— Ты решил прийти на матч? — нервно улыбаюсь я, искоса бросая взгляды на Алан, который застыл с открытым ртом.
Да, лучший друг, ты точно не знаешь Грейс, которая по прилёту в Америку, поцеловалась и чуть ли не переспала с парнем из братства на вечеринке; сходила на свидание с другим, лишь бы отвлечься от назойливых мыслей о тренере, с которым уже дважды переспала, при чём на первом же свидании с тобой; кроме того, в принципе готова целовать землю под ногами Фуэнтеса. Привет, я — Грейс, и я — дрянь.
— Да, ты же говорила, что я должен посетить хотя бы один матч, извини, что не с тобой, но надеюсь следующий будет твоим, — тепло улыбается Алек, смотря на меня бездонными голубыми глазами, в то время как Алан скорей всего даже не дышит, ибо ладонь Алека нежно касается моей поясницы.
Пожалуйста, пусть я буду заказным убийством, которое должны произвести прямо сейчас.
— Гри? — хрипло заговорил Алан, ошарашено метая взгляд между мной, Алеком и его рукой.
— Боже мой, — вздохнула я, — простите, парни... я... Господи, я — идиотка.
— Всё в порядке, Грейс, — улыбается Алек.
— Алан, это Алек, — собравшись с силами, улыбнулась я, — он мой... эм...
— Хороший друг, — ответил за меня Алек, на что я удивлённо посмотрела на парня.
— Хороший друг? — вслед на Алеком, повторил Алан, переглядываясь между Алеком и мной.
— Мы действительно хорошие друзья, не подумай, — дополнил Алек, и я всё поняла. Мы молча расставили приоритеты и утончили отношения, которые не перетекут во что-то большее. И я рада, что всё произошло вот так легко и непринуждённо.
— Приятно познакомиться, — наконец-то улыбнулся мой лучший друг, пожав ладонь Алека, который ответил ему взаимностью.
С души словно сняли огромный груз, который вёл меня к верной смерти. Если сейчас подойдёт Диего и всё пройдёт также гладко, я рассеку головой первую попавшуюся стену от радости. Хотя, на что я надеюсь? Чтобы он подошёл и сказал: «Привет, парни, я — Диего, и я тот, кто трахает вашу хорошую подругу, и по стечению обстоятельств ещё тренирую её. Приятно познакомиться»? Просто чудесно. Это будет фиаско в виде комбо.
— А это Саманта, — указывая на подругу, говорю я, желая добавить, что рядом сучка—Бейкер, но представляю её лишь именем, — Полли.
Обе машут руками в знак приветствия. В это время Алан наконец-то выходит из транса, а Полли не перестаёт фыркать из-за его реакции.
— Когда вы успели познакомиться? — не сдерживая порыв допросов, смотрит на меня лучший друг, и солгать на этот раз точно не получится, потому что сейчас он видит меня насквозь.
— В кофейне, — с улыбкой, отвечает за меня Алек.
— Алек, — вздыхаю я, — прости, что вышло всё так по—дурацки. Это мой лучший друг, Алан.
— А ты неплохо устроилась, — засмеялся Алек, разбавляя ледяную атмосферу своим теплом и простотой, — хороший друг и лучший друг.
— Ты прав, двойное везение, — кивнула я, не сдерживая улыбку.
Алан, кажется, расслабился и наконец-то показал свою лучезарную улыбку, которую я так желала сейчас увидеть. Это значит, что всё хорошо, я буду жить без потерь.
Но это пока, — заскрипело внутренне «я», — рано или поздно придётся открыть свои отношения.
Сейчас я выбираю поздно, потому что сама не понимаю, какие отношения между нами. Если учитывать события последних часов, то в эту минуту я уже являюсь девушкой Диего, о которой знает только я и он. Плевать, даже если это так, я услышала желаемый вопрос и получила такую же желаемую должность в его жизни.
Для более непринуждённой атмосферы, я подхватила парочку парней под руки и потащила за собой на поле.
— Мы пришли на матч моего лучшего друга, если вы забыли, поэтому хороший друг идёт занимать со мной место на трибуне, а лучший друг идёт на поле рвать задницы каких-то задротов.
— Рвать задницы? — засмеялся Алан, смотрятся меня с блеском в глазах.
— Именно рвать, потому что с целыми им отсюда не выйти. По крайней мере, у них ещё есть время сбегать за смазкой.
Парни в один голос рассмеялись, а я широко улыбнулась. Хоть что-то у меня получилось хорошо.
Я, Саманта и Полли ждали, пока начнётся игра, сидя на своих местах в окружении множества болельщиков. И я даже и подумать не могла, что на игру лакросса придут столько людей. Алек же отлучился от нас со своей компанией, которую встретил по пути.
— Я с трудом нашла вас, — выдохнула Мария упав на место рядом со мной, — привет всем.
Полли перевела взгляд с Алана, стоящего на поле, на Марию и тут же вернула обратно. Саманта даже не потрудилась сделать это, потому что с самым грустным лицом наблюдала за ней, готовясь зарыдать.
— У них депрессия? — шепнула мне Мария, завязывая шарф потуже.
— Как иначе, когда столько объектов лишения девственности стоят рядом, но всё равно в зоне недосягаемости, — ответила я, продолжая наблюдать за Сам и Полли. Что-то тут нечисто.
— А у тебя, я так понимаю, неразделенная любовь?
— С чего бы это? — Диего что-то сказал ей о наших отношениях? И если да, то почему неразделённая?
Мария тихо хихикнула.
— Ты смотришь на Саманту, как голодная львица на лань. О, прости, — в кармане её куртки зазвонил телефон, из-за чего она подскочила, — это Ром. Я сейчас.
Пока Мария отошла, чтобы ответить на звонок, я попыталась составить в голове картину происходящего с Самантой и Полли.
Саманта и Полли. Лучшие подруги, которые проводят друг с другом вместе каждый божий день. Насколько я знаю, они познакомились в Принстоне и теперь их дружба крепче кремня. Одна из них лесбиянка, которая ни разу не была замечена с девушками, а с мальчиками тем более. А другая влюблена в Алана, который не отвечает ей взаимностью. Я часто стала замечать взгляды Саманты, посланные Полли, но она, конечно, ничего не замечает.
Что за турецкий сериал, нахрен?
— Саманта, можно тебя на секундочку, — я наклоняюсь к её уху и шепчу так тихо, чтобы Цербер—Полли не услышала, иначе моему плану конец, ведь она не отпустит Сам со мной никуда.
Она с неохотой смотрит на меня, отрывая взгляд от Полли я вижу, что она ждёт хоть какой-то реакции от неё, но та не обращает внимание ни на кого, короче объекта своего воздыхания. Вот и складывается дважды два.
Саманта всё-таки встаёт и отходит со мной в зону закусок.
— Ты что-то хотела? — без интереса спрашивает она, поглядывая в сторону кресла, на котором сидит Полли. Та даже не заметила нашего ухода.
— Не хочешь рассказать мне сама?
Сам хмурится.
— Не понимаю, о чём ты.
— Ложь. Ты всё понимаешь.
— Скажи прямо, или я ухожу, Грейс.
Была не была.
— Переживаешь за подругу, говоришь?
— Переживаю, — сквозь зубы шипит Саманта, понимая к чему я веду.
— Впустить другого человека в свою жизнь, значит? А не ты ли этот человек?
Саманта шумно выдыхает и закрывает на секунду глаза.
— Это так видно? — хнычет она, прикладывая ладонь ко лбу.
— Если честно, то я вообще не замечала этого, пока ты сама не навела меня на эту мысль.
— Грейс, ты не можешь сказать ей это. Я знаю, что я поступила неправильно, начав угрожать тебе, но... знала бы ты, как тяжело смотреть на любимого человека, пока он страдает из-за другого.
— Я не скажу ей ни о чём. Твой секрет взамен на мой.
— Договорились, — Сам улыбается, довольная итогом разговора.
— И давно ты испытываешь к ней ...особые чувства?
— С самого начала. Я верю в любовь с первого взгляда, потому что это было именно оно.
— А, ну, ты уверена в том, что...
Её взгляд потупляется и устремляется в пол.
— Нет, я не уверена в том, что она сможет принять мои чувства и ответить взаимностью. Но я поддержу любой её выбор, кроме Алана. Не пойми неправильно, он классный друг, но он не её человек.
Ещё минут десять я спрашиваю её — она отвечает. Не знаю с чем связано то, что она предпочла не задавать вопросы мне, касающиеся Диего, но я даже рада.
Теперь все действия Саманты приобрели для меня новый смысл: она всегда выгораживала Полли, говорила мне о том, что она неплохая; она всегда была рядом с ней, когда она вела себя, как сучка; она рассказывала мне о ней только хорошее и с самой лучезарной улыбкой на лице.
Для меня странно всё это, в новинку, но я не испытываю ни малейшего отвращения. Это её жизнь и её выбор.
Весь матч мы сидели в напряжении, потому что самые настоящие амбалы вышли на поле играть против наших парней. Сказать честно, я не на шутку испугалась за Алана, но всё было не так плохо, как я думала, пока в последние пять минут, которые стали решающими, самый большой противник не решил зажать Оливера. Но наш шут просто так не сдался и старался выбежать из этой ловушки.
— Что он делает? — нервно бормочет себе под нос Мария, дёргая за кончик шарфа.
— Кого конкретно ты имеешь в виду? Тот пацан в теле здорового мужика пытается надрать Оли задницу, а Оливер пытается спасти свою задницу.
— Не смешно. Он же больше его в два раза, если не в три.
— Точно такой же танк только без члена сшиб меня с ног во время моего матча, помнишь?
Мария быстро моргает. У меня появляется ощущение, что она начинает задыхаться, когда Оливера в прямом смысле прижали.
— Он же убьёт его! — визжит она, подскакивая.
— Ему будет полезно, все равно мозгов нет, — говорит Полли.
— Закрой. Свой. Гнилой. Рот.
В эту же секунду тот парень, что прижимал Оливера, толкает его так сильно, что Оливер ударяется об столб со счетом игры и топориком падает на землю. Мария вскакивает и бежит на поле, а я, понятия не имею почему, бегу следом за ней. Большой парень оборачивается в её сторону, пока судьи ещё бегут, а она уже стоит перед его носом. Мерзкая ухмылка расцветает на его лице, но кулак Марии тут же стирает её, впечатываясь ему в челюсть.
— Грейс, Мария, что вы на хрен творите!? — орет на нас Алан, который только что подбежал к нам вместе с другими парнями. Мария вновь замахивается, но её удерживают другие парни из команды противника, в то время её оппонента держат также.
— Я разберусь с этим, помоги Оливеру.
— Знай, я убью тебя. Сегодня же! — снова вопит он, но закидывает Оливера на плечо и кое—как несёт к появившимся носилкам врачей.
Десятки людей выбежали на поле так же, как и мы. Полный хаос, творящийся здесь, наводил меня на мысль о том, что нас здесь затопчут. Но Марии было плевать на всё; её держали парни из нашей команды, пока она свирепо смотрела на большого парня, придумывая тысячу идей того, как она убьёт его. Появившийся только что Диего приказал парням покинуть стадион, что они и сделали под пристальным взглядом Марии. Я видела, как она дернулась, как только её отпустили; она хотела вновь врезать тому парню, что опрокинул Оливера, но Диего резко схватил её за руку, притягивая к себе, чтобы она посмотрела на него. Кажется, на меня никто не обращал никакого внимания.
— Какого хрена ты вылетела на поле? — заорал на неё Диего. На её месте я бы вжалась в землю, но она с вызовом вздернула подбородок, оскалив зубы.
— Тот парень не имел права бить его.
— Тот парень игрок, как и Оливер, Мария. Ты, Блядь, рехнулась?
Терпение обоих было на исходе, но, похоже, никто не собирался сдаваться.
— О, я рехнулась? Это я ещё и рехнулась? Парень из твоей команды пострадал, а ты в это время трахал какую-то шлюху!
От её слов я непроизвольно дернулась. Он ведь не мог, верно?
Глаза Диего метнулись в мою сторону. Жалость — всё, что я увидела в них. Но эта жалость не обращена ко мне, что особенно странно.
— Пожалуйста, успокойся. Я понятия не имею, о чём ты говоришь. Я сидел всё это время с другим тренером и ректором в вип-зоне. Мы обсуждали организационный момент, ни будь сумасшедшей.
— Какое верно подобранное слово — сумасшедшая! — она хотела сказать что-то ещё, но Диего резко закрыл её рот ладонью.
— Грейс, ты можешь оставить нас одних? — взмолил Диего.
Ошарашенная всем, что здесь происходит, я еле кивнула и сделала шаг назад.
В этот же момент Мария вырвалась из рук Диего.
— Выгоняешь её? Как глупо! Не хочешь, чтобы она знала то, что знаю я? Или ты не хочешь стыдиться меня, если она узнаёт и другую правду? — улыбка на её лице была сравнима с улыбкой Джокера. Нервный смех, растрёпанные волосы, потекшая тушь.
Диего в растерянности посмотрел на меня, и, клянусь, я впервые видела такое отчаяние в его глазах.
— Mary, cállate. Por favor vamos a casa.
Ее сумасшедший смех отдавался по всему стадиону.
— No quieres que ella sepa tus secretos de tu hermana enferma, querido hermano.
Диего подбежал к ней и рывком закинул её себе на спину, но в это раз она не пыталась вырваться. Она просто смеялась... или плакала.
— Мне жаль, — одними губами сказал Диего и выбежал со стадиона вместе с Марией на его спине.
Со жгучим непониманием я смотрела в одну точку, где ещё недавно стояла эта странная парочка. Впервые они заговорили при мне на испанском, но от этого только хуже, потому что они использовали незнакомый мне язык, чтобы поговорить. О чём-то сверхличном. И вроде бы ладно, но мне становится с каждой секундой все неприятнее, а в груди скребут кошки. Что-то подсказывает, что их разговор был скрыт от меня с той целью, чтобы я никогда не узнала об этом. А это значит что? А это значит, что у Диего тайны гораздо страшнее моих.
Я и не заметила, как рядом со мной возник Харрис и не один, а со Скарлет. Женщина тут же улыбнулась мне, когда я наконец обратила на них внимание. Она протянула мне свою ладонь и потянулась за моей, но я сделала это раньше, скрепив руки рукопожатием. Нежная кожа не давала ни единого намёка на то, что женщине за пятьдесят.
— Рада видеть тебя здесь, Грейс. Если честно, то я думала, что вообще не увижу тебя.
— Почему нет?
— Ты выглядишь такой женственной, блестящей, что при виде тебя складывается ощущение свечения. Поэтому я решила, что ты увлекаешься лишь рисованием и иногда обходишься футболом. Прости меня, если это задело тебя.
Я отмахнулась. Я никогда не стану обижаться на эту женщину, даже если она скажет, что американский футбол — это самое настоящее дерьмо. Это её мнение, и пусть оно будет.
— Я уже рассказал Скарлет про твои успехи в спорте, — гордо сказал Этан, поглаживаю спину своей жены.
— Да—да, и я по-настоящему горжусь тобой! Совмещать творчество, спорт, друзей и.. у тебя же есть личная жизнь? Парень, например.
— Или девушка?
В шоке уставившись на эту парочку, я не понимала, какое это имеет значение.
— Я влюблена. В парня, — последнее я говорю именно Этану, и он облегченно вздыхает.
— Это потрясающе! Чувства в таком молодом возрасте самые горячие, вот у нас с Этаном...
— Скарлет, не стоит.
— Почему нет? — удивленно смотрит она на Этана, когда тот покрывается румянцем.
— Это лишняя информация. Тем более ты хотела пригласить Грейс кое—куда.
— Да, и куда же? — встреваю я.
Скарлет лучезарно улыбается.
— Мы хотим пригласить тебя на ужин сегодня вечером в наш дом.
— Боюсь, это невозможно. Мой лучший друг участвовал в матче, и его команда проиграла. Думаю, я должна поддержать его и провести сегодняшний вечер с ним.
— Алан? Этот друг — Алан, верно? — спрашивает Харрис. Я киваю.
— Это не проблема. Приглашаю вас двоих. Мы как раз можем поехать вместе, ты же не против?
— Я-то нет, но мне нужно спросить у него. Секундочку.
— Конечно, спрашивай.
Я отхожу от них на приличное расстояние и звоню Алану, но он сбрасывает и просит написать сообщение.
«Ты сейчас очень занят?»
«Нет, но трубку взять не смогу. Мы сидим и ждём врача, пока он скажет нам вердикт»
«Как там Оливер?»
«Вроде обошлись без сотрясения, но ногу он точно сломал»
«Что? Как?»
«Говорит, когда падал, сделал резкое движение и рухнул на ногу»
«Бедняга. Передавай меня мои соболезнования»
«У тебя что-то случилось? Ты звонила»
«Да. Ректор и его жена приглашают меня на ужин вместе с тобой. Ты за или против?»
«Жена Харриса? Эта та Скарлет?»
«Да, ну так что?»
«Сейчас спрошу у Оли, согласен ли он опустить меня»
«Зачем спрашивать у него?»
«Кто же знал, что он не любит больницы. Он заставляет сидеть меня с ним до самого конца»
«Там же есть ещё парни из команды кроме тебя»
«Он хочет, чтобы нас было много. Он клеится к какой-то медсестричке, рассказывая ей о том, что он звезда лакросса, а мы его фанаты. Так он вроде забывает о страхе больниц»
«Боже. Это же Оливер, как я могла не догадаться»
«Он дал добро, и я уже бегу к тебе. Напиши марку и номер машины. Я найду вас на парковке»
«Откуда ты знаешь, что они отвезут нас?»
«Это не Лондон. Здесь так принято подвозить всех. Так как с автобусами проблемы, а машины есть у всех»
Вернувшись к Скарлет и Этану я объявляю наше решение и смотрю, как радость настигает обоих.
Алан чуть улыбается, когда смотрит на меня и замечает встревоженное лицо. На самом деле, мне не так страшно, насколько волнующе. В первый раз, когда мне довелось увидеть семью Харриса в полном составе, ну или не в полном, потому что я не видела их ребёнка, они вели себя до ужаса странно. Так что мне просто нужно, чтобы Алан подтвердил это, и я не считала себя жгучей шизофреничкой. В конце концов я никогда не была замечена за этим.
— Расслабься, это же просто ужин, — шепчет Алан, наклонившись ко мне. Он поглаживает мою руку и роняет голову мне на макушку. Его поддержка помогает мне, как и всегда, и я расслабляют плечи, впитывая в себя родной запах Алана.
— Я знаю, что это просто ужин, но меня все же что-то тревожит, — ещё тише, чем он, шепчу я и надеюсь на то, что нас с ним не слышно из-за музыки Харриса. Кстати, никогда мы не подумала, что Харрис слушает Ариану, хотя, я все ещё в сомнении, и предполагаю, что его заставила Скарлет.
Алан тихо смеётся, и вибрации отдают в мою голову, из-за чего я дёргаюсь.
— Прости, — извиняюще стонет он, — ты подалась в гадалки? Или это просто плохое предчувствие?
— Очень смешно, — обиженно бурчу, ударив его по коленке, — я не думаю, что это плохое предчувствие. Скорее, мне кажется, что что-то произойдёт.
— И что это? Типа... ты узнаешь что-то важное?
Я пожимаю плечами, не в силах найти ответа.
— Не знаю, может и так. У тебя бывает такое?
— Перед игрой мне всегда кажется, что пойдёт что-то не так. Это считается?
— Наверное, да. Вот у меня сейчас такое же предчувствие. Так что если что, я подам тебе сигнал, и ты должен любой ценой вытащить нас из логова Сатаны.
Он снова хохочет, но в этот раз приподымает голову.
— Логово Сатаны? Послушай, королева драмы, значит Харрис, по твоему мнению, сам Сатана?
— Да, — с чувством отвечаю я, вспоминая сегодняшнее утро, — с утра он уволил несчётную Эйвери за то, что закончился дурацкий кофе.
— Кто такая Эйвери?
— Секретарша Харриса. Ты бы слышал, как он орал на неё.
— Брось, может у него было плохое утро? — предполагает он, но в свою защиту и защиту Эйвери я практически кричу.
— Неправда, если рассуждать, у него всегда плохое настроение, как у блядской Полли.
Музыка выключается, и три пары глаз устремляются в мою сторону.
О—ф—и—г—е—н—н—о.
Скарлет хлопает глазами, и я не сомневаюсь в том, что она знает о ком я говорила. Алан с укором смотрит на меня, прищурив глаза. Если он сейчас начнёт защищать Полли, я сломаю ему руку, клянусь. А Харрис... он просто улыбается. Больной придурок.
— Вот мы и приехали, — довольно растягивает он и вылезает из машины.
Скарлет не спешит за мужем, продолжая в открытую пялиться на меня.
— Он не такой угрюмый, как ты думаешь.
— Извините, — одновременно говорим мы.
Глаза Алана лезут на лоб, и я слышу, как его неровное дыхание с каждой секундой становится более неровным.
— Пойдёмте, — Скарлет вылезает из машины, и в этот момент Алан начинает верещать.
— Ты, Блядь, просто охренеешь!
— Эй, я поступила некрасиво, назвав её блядской Полли, но это не повод кричать на меня, — недовольно бурчу я.
Он отмахивается.
— Да я не об этом, глупая. Я просто... невозможно.
— О чём ты? — недоумеваю я.
— Я только сейчас заметил, насколько вы похожи. Вы как две капли воды, Грейс.
— Мы не похожи, — возражаю я. Что за бред он надумал?
Алан вздыхает.
— Ты говорила, что она художница? — киваю, — Вот! Первый показатель.
— В мире пиздец как много художников, и что, каждый теперь мой родственник?
— Не будь букой, вы даже выглядите одинаково.
— Ты говорил, что я похожа на маму, — насмехаюсь я, склонив голову набок, — в следующем месяце я буду похожа на Обаму?
Но Алан продолжает, игнорируя меня.
— Ты, Джорджия и Скарлет — будто сёстры. Только у них одинаковый цвет глаз. Это просто охренеть. Ты уверена, что у тебя нет ещё одной сёстры? — когда он продолжает вопить, я открываю машину и выбегаю. Ну нахрен этого умалишенного, а особенно, когда он вспомнил человека, которого я всеми силами стараюсь забыть — свою старшую сестру.
— Не говори ни слова, — рычу на него я, когда он равняется со мной и заходит в дом.
— Молчу—молчу, но ты просто приглядись.
Я давно заметила сходство между мной и Скарлет внешне, и между мной и Харрисом в характере. Но это все кажется мне нелепой случайностью, поэтому мы просто идём проводить время за столом, разговаривая обо всём на свете в этой уютной обстановке.
Скарлет накрывала стол на кухне, пока мы втроём сидели на диване в гостиной.
— Как давно вы знаете друг друга? — вдруг спросил Харрис.
Алан улыбнулся мне, перенимая обязанность рассказчика.
— Всю жизнь. Наши мамы познакомились на занятиях дородовой йоги. Их связывали также жуткие боли, поэтому во время занятий они часто сидели, пока остальные занимались. Это их и подействовало на их сплочённость. В общем, они решили, что их дети станут лучшими друзьями, но до четырёх лет Грейс жила у бабушки с дедушкой, потому что родителям было... хм, можно говорить это? — спросил он у меня разрешение. Я кивнула, — им было не до неё.
— Бабушке и дедушке было не до меня также, но они не могли меня вернуть обратно, потому что отец платил им за то, чтобы они нянчились со мной.
— Платил? Что за хрень! Твой отец ублюдок, я всегда знал. А его родители то ещё дерьмо, — Этан мгновенно озверел, краснее от злости больше и больше.
В то время как я уставилась на него с большими глазами.
— Вы знаете моего отца?
— Эм, — он нервно улыбнулся, — ну, да. Не лично, конечно, откуда я могу знать его лично, но... в общем да.
Ничего не понятно, но очень интересно.
— Так значит вы, ребята, лучшие друзья? В школе вы учились вместе?
— Первое время, пока отец Грейс не перевёл ее на домашнее обучение, мы учились вместе.
— Твой отец настоящий мерзавец, Грейс. Извини меня за это, но это самая настоящая правда.
— О, я знаю это. Вы не удивили меня.
— А как поживает твоя сестра, Грейс? — спросила появившаяся Скарлет.
Сегодня все решили вспомнить эту суку? Что за нахрен.
— Не смотри так на меня, это не я рассказал. Я вообще впервые вижу Скарлет, — Алан поднял обе руки вверх.
— Это я рассказал ей, — сказал Этан.
— Только не сердись на него, — мягко попросила Скарлет, — это я попросила рассказать его о тебе.
— Откуда вы вообще знаете, что у меня есть сестра?
— Я читал твоё досье, — без стеснения признался Харрис. Ну конечно, любопытный извращенец.
— Так как она поживает? — вновь спросила Скарлет.
Алан рядом замешкался.
— Для Грейс это больная тема.
— Спасибо, Алан, — я с благодарностью прошлась взглядом по лицу друга, заслужив застенчивую улыбку.
— Я отвечу. Я не знаю то, как она поживает, но надеюсь, что плохо.
— Почему?
Искреннее непонимание Этана и Скарлет терзало меня.
— Потому что... мы не общаемся. И я не хочу даже знать её.
Они хотели спросить ещё что-то, но всё-таки оставили эту тему закрытой.
Ужин прошёл весьма странно, но мне почему-то понравилось, даже некоторые нелепые ситуации, которые до сих пор приводят в смятение, я мысленно сглаживаю. В какой-то степени я даже почувствовала себя в кругу семьи, что довольно дико, учитывая то, что я на дух не переношу ректора, его излишнюю заботу и попечение надо собой. Возможно, что я вру себе, таким образом, пытаясь зашить дыру в собственном сердце из-за того, что сама не имею нормальной семьи. Презрение и отвращение к ректору, помогает сбавить только Скарлет. Наверно, он должен быть ей благодарен, потому что я давно могла запустить нож в его лоб из-за излишнего любопытства к собственной жизни. К счастью или сожалению, этот вечер наконец-то завершён, и я благодарна Алану, как в принципе и всегда, потому что именно он помог мне держать раздражение в себе.
Шагая вдоль протянутого коридора, заполненного рамками с фотографиями, которые я хотела рассмотреть ещё по приходу в этот дом, но Скарлет вежливо и быстро протащила нас внутрь, не дав взглянуть и глазом. Сейчас я наконец-то могла идти спокойны шагом, позволяя взгляду зацепить хоть какие-то отрывки: молодые Скарлет и Этан; различные детские снимки с маленькой девочкой, которая постепенно росла;; молодая девушка с белокурыми локонами с шапочкой выпускника, следующая точно такая же, но уже с присутствием мистера Харриса и Скарлет; та самая фотография, как и та, что в кабинете ректора; и последняя, та, что заставила ноги прирасти к полу и застыть, задержав дыхание. Сейчас я сложила дважды два, переведя взгляд на Скарлет, которая была ещё мрачнее меня, хлопая хрустальными глазами, из которых вот-вот могли хлынуть слёзы.