Остров.

Черепички сохнут по дождю, отсыхают от солнца и, наконец, издали сливаются в единое целое, именуемое крышей. А крыши с высоты птичьего полёта ведь ещё меньше – объединяясь, они кажутся чешуёй города; такой хрупкой, бесполезной. Она только и делает, что спасает людей от холода и дождя. 

А люди ведь и есть суть города, выступая тем, что придаёт смысл сей кучке рукотворных камней. Они – кровь, бегущая по асфальтовым сосудам. 

Тогда, крыша это не чешуя и не броня: это кожа. Тонкая, податливая и неспособная защитить от угрозы, превышающей ожидаемые масштабы. Вот упадёт метеорит, так крыши мигом сложатся. С ними и стены домов, погребя под собой людей.

– Здравия желаю, верховный аспект Рубрум. Разрешите обратиться, – солдат ночной смены, обыденно бдивший с верховья городских стен, был неприятно удивлён столь высокопоставленным чином, пришедшим на его пост.

– Вольно, солдат. Гарнизон вроде под управлением семьи Карулум, да и ты постарше меня будешь. С чего такие почести? – хриплый голос выдавал у девушки лёгкую простуду, а растрёпанные волосы...

Ничего они не показывали. Мария Эрц Гарсаль Рубрум просто не видела смысла в укладке волос, как и в слежке за внешностью: за сим, её злоба пугала людей пуще, а радости в ней и вовсе не видели. 

Укрыв старшего по званию своим кителем, служащий ответил:

– Служу процветанию Иттгарда, но не аспекту самому. Да и вас я уважаю, наверное, больше остальных властеимущих, – признался он, присев рядом и свесив ноги в городскую пропасть. 

– Складно звучит, – девушка вскинула часть предложенного одеяния, дабы не порезать его об лезвие клинка, лежащего на ногах.

Меч-ветеран это вечный спутник главы семьи Рубрум. Говорят, переживший битву с самим Райволиком "Небесным Светом", по слухам этот реликт просто не может сломаться или испортиться – эта абсурдно широкая гарда, делающая его похожим на крест, имеет на себе считанные вмятины, и ни одна из них не кажется фатальной. 

– Мисс Рубрум, разре...

– Говори прямо. Ночь слишком короткая, чтобы фамильярничать и выказывать почести, – в своей привычной, холодной манере ответила она. 

Люди видят в этой привычке остатки давней травмы, из-за которой меч, впервые за тысячелетнюю историю рода передался не сыну, но дочери. 

– Вы постоянно держите меч, отобранный из рук вашего покойного отца. Говорят, именно из-за того, что вы с ним постоянно носитесь, у вас паршивое настроение. Не думаете отпустить? – осмелился озвучить солдат, сняв свой шлем-маску с головы. Под ней оказался вытянутый, худощавый мужчина в возрасте, половину чьего лица укрыла опухоль, растёкшаяся неуклюжей каплей.

– Паршивое настроение. Ох, вот как это называют, – с непокалебившейся ухмылкой на лице она пробыла недолго. Вскоре, раздался смех, от естественности которого у служащего пошли мурашки по спине. 

Звучит поддельно, поломанно и вовсе не умиротворённо. Постепенно, смех сменялся сдавленным писком.

– Вот какое лицо моей скорби. Паршивое, ха-хах, – сказала она, и, утерев редкие слёзы, вернулась к прежнему состоянию. Такие быстрые перемены, безусловно, заставляли задуматься о поддельности чувств: только вот ставить под сомнение чужие трагедии солдату не подстать. Вот он и молчит. 

– Я извиняюсь за, – не успел он сказать и половины фразы, как его заткнули.

– Всё в порядке. Каждому правителю надо знать о себе из честных уст. Спасибо, солдат, – сказала девушка и, обернувшись к нему, фальшиво улыбнулась. В этой кривой гримасе, старавшейся показать радость на контрасте, неправильно всё – от положения губ до глаз на мокром месте.

– Служу народу Иттгарда, – приложа тыльную сторону руки к подбородку, он отдал честь и думал отправился на свой аванпост, пустовавший непростительно долго. И стоило ему свернуть по направлению, как Мария окликнула его.

– Думаю, изначально у тебя был другой вопрос ко мне. 

– Так и есть, – признался солдат.

– Полагаю, хотел узнать причину моего визита? 

– Таких деталей низшим по званию знать не стоит, – действуя в рамках военной иерархии Иттгарда, воин обязан был ответить так. Однако, затем добавил, – Но вас, кажется, это не волнует.

– Ловишь на ходу. 

– Так зачем вы здесь? – наконец, спросил он.

Мария, стряхнув алый веник нечёсанных волос к затылку, ответила:

– Служу процветанию Иттгарда. Хочу видеть, как он процветает, – лицо, не выражавшее и жалкой капли чувств, при лунном свете обладало особой красотой, отдававшей еле различимыми нотками печали и осознания. Солдату сие вдумчивый, глубокий образ воительницы приходился по душу больше, чем хрупкие красавицы с Барских улиц. 

Так и разошлись двое – безымянный глас народа отправился исполнять свой долг, пока аспект отправлялась к ближайшему спуску со стены. 

По одну руку лежит город, скованный стенами и растущий в них и только. Его излишки, скопившиеся у выходящих ворот, хоть и распространялись по ту сторону фортификаций в виде пригородов, но не претендовали на полное господство – то и дело по краям таких одноэтажных районов виднеются разграбленные дома, порушенные редкими зверями, набегающими с окружившего город леса. 

Там, вдали простирается всесильное владение Столпа Герварта – опаснейшая земля из представленных, Густой Лес. Виден лишь с высоты стен или городских башен, и тем не менее его не назовёшь далёкой угрозой. Все беды людей, начиная с нехватки земли, рождаются из тисков, коими лес старается сжать оплот человеческой цивилизации.

Дарума. Для людей прошлого этих степей хватило бы, чтобы жить на широкую ногу – для нынешнего миллиона жителей, конечно, пока всего хватает, и тем не менее смотря в будущее отчётливо видишь пределы удобства. Можно верить, что Остров искусственным образом сам решит проблему перенаселения – однако, лучше искать решения самостоятельно, нежели надеяться на волю случая. 

Сквозь гнёт тяжёлых, сонных век она смотрела на горизонт, и мечтала увидеть вместо живых джунглей каменные – там, где люди не познают и жалкой тени страха смерти. 

Вернувшись в город, она не встретилась с эскортом, что сопроводил бы до поместья в безопасности. Пожалуй, Мария оказалась единственной из шести аспектов, способных отвечать за свою жизнь самолично – связано ли это со страхом у людей перед её фигурой, или наличием у неё орудия с сверхестественными свойствами? 

Наверное, и то, и другое, и третье – никто просто не видит смысла в её смерти. Пока район под её управлением цветёт и пахнет, ни один человек в здравом уме не решит посягнуть на покой сие величества: и, хоть у неё почти не осталось семьи, что защитит её честь, Мария шествует уверенно. За успехами юного аспекта лежит протекторат целого округа людей. 

Это доверие на взаимоуважении и сотрудничестве – пока девушка держит налоги в разумных пределах и вкладывает бюджеты на развитие и правильный функционал земель, люди хоть и не здороваются с ней на улицах, но всячески поддерживают: нет там ремесленника, что не принял бы заказ от семьи Рубрум, и пекаря, что не поделился бы ароматной булкой в холодный весенний вечер. Такая вот любовь с одинокой девой в расцвете сил и чувств.

Подступая к королевской крепости, она сложила меч за спину, и слегонца поправила волосы, дабы уж совсем не выглядеть как варвар.

Пройдя ворота, её встретил ночной караул, без лишних слов впустивший аспекта внутрь.

Там уж, сидя в саду внутреннего двора на скамье, находился молодой король.

– Ваше Величество, и вам не спится? – преклонив колено, поинтересовалась она.

– Долой фамильярности, Мари. Эта шутка устарела ещё лет пятнадцать назад, – король Вильгельм "нытик" казался уставшим.

– Вновь разбирал бумажки до ночи? Не королевское это дело, ваше преле... Прелестничество? Прелесть? Преподобие. Ну его, – сплюнув нервно, она раздражённо топнула ногой.

– Для людей Ваше Превосходительство Вильгельм Иттлиннсон. Для тебя Вилли Задохлик, – при свете ночных фонарей его светлые волосы улыбались ярче него самого.

– Король Вилли Задохлик. Ничуть не звучит, – хладно отреагировала та, – Так есть чего интересного, Ваше Величество? 

– Ну, дай подумать, – почёсывая отсутствующую бороду и щетину, он протяжно замычал, погружаясь в глубокие раздумья, – Вроде скоро трёхлетняя годовщина экспедиции Себастьяна Райта. Советник Герстат предлагает попросить Герварта отправить за группой Райта боевых ведьм, чтобы те нашли их. 

– Глупая затея. Вся суть путешествия Райта не в том, чтобы собрать данные и вернуть их обратно, – высказалась Мария, скучающе играя волосами, – Синяя Сидраэфта это попытка вернуть веру в исследователей и их неограниченный потенциал. Я думаю, абсурдно опасное пешее путешествие Райта имеет смысл лишь тогда, когда весь путь от начала до конца совершён простыми людьми.

– Ожидаемый ответ. Я полагаю, в этом есть и выгода для тебя, да? 

– С чего вдруг? – мигом возмутилась Мария, перестав играться с локонами.

– Если Синяя Сидраэфта вернётся, актуальность вопроса расширения владений Иттгарда станет выше. По крайней мере, страх перед внешним миром разительно уменьшится, – предположения Вильгельма били в суть, и это можно было видеть по довольной ухмылке, проявлявшейся с краёв неподвижного лица рыжей подруги.

– И как же я после этого не Королева?

– Потому что ты сама отказалась. Уже не помнишь? – отвергнутый давным-давно король таит обиды долго и усердно, не боясь их применить. 

– Помню-помню. Но это так, пустой говор. Что же там до экспансии Иттгарда? 

– Ну, – прикусив губу, Вильгельм пустым взглядом сверлил землю под ногами, – Если команда не вернётся в полном составе, то гореть нашим планам алым пламенем. Вечный судья Зальгуя не упустит возможности ещё раз напомнить о важности общенародного запрета на заселение диких земель. 

– Я не упущу возможности вскрыть ему глотку, – моментально, не скрывая собственной кровожадности добавила воительница, обнажив меч для пущей демонстративности намерений.

– Шутишь? Шутишь ведь, да? 

– Нет, я не шучу. Я служу процветанию Иттгарда, – с глазами одержимой, она дрожащими руками держала свой меч, ничуть не скрывая рвения к кровавой резне. 

– А я думал, что тебя зовут Мария Рубрум. Что ты воин, не знавший поражения. И первая, единственная женщина-носительница меча Вечного Горизонта. 

– Ну, этого я и не отрицаю. Просто, теперь к этому списку я хочу добавить "Убийца бессмертного жителя Иттгарда, Зальгуя Лико Правосудия". 

За спиной проскрипела дверь, и выскочила пара толстых морд – то были канцеляры короля, ожидавшие продолжения ночных чтений. Немного погодя, Вильгельм заметил их и, спешно попрощавшись с Марией, направился исполнять свой долг перед народом. 

А мечнице остаётся пойти домой, лечь спать дабы встретить рано новый день. И поразмышлять, как воплотить в реальность мечту – душа так и рвётся воочию узреть или окрапленые кровью злаченые весы судьи, или простирающиеся вдаль златые поля пшена.

– Это ведь достаточная причина, чтобы пожертвовать собой? А, пап? – обратилась она к мечу, рассматривая собственное отражение в кровостоке. 

Смотря на аспекта сквозь оптический прицел, молодой попаданец и не слышал её слов – но, ему хватало и прочтённого по губам, чтобы отвести ружьё в сторону.

Отойдя от окошка, выходящего из чердака, он устало вывалился в пыльную треугольную комнатушку. 

– Бессмысленно, – на выдохе шепнул стрелок, закинув орудие за пазуху.

– Да ну не, – ответил его товарищ, дремавший в противоположном конце помещения.

Солнцезащитные очки в круглой обраве укрывали его блеклые глаза, пока сияющая улыбка освещала пожелтевшие зубы заурядного курильщика. Под рукой у него дремала пара доберманов, изредка дергаясь и пиная друг-друга. 

Когда слепой мужчина встал, псы вмиг встали вслед, и стали осматривать помещение.

– Пойдём, Дюбуа. Твоя слежка ведь закончилась, не так ли? – протягивая руку своему товарищу, хриплым басом говорил Дариус.

– Я в другой стороне, – послышался голос, и слепой тут же повернулся куда надо.

Спустившись с пыльного чердака, двое показательно отряхнулись, стараясь не привносить грязи в чужой дом. Хозяева, радушно впустившие двух страждущих, казались напряженными.

– Служим свободному Иттгарду, – сказал домовладелец своим гостям у выхода.

– Служим свободному Иттгарду, – ответили двое, сделав небольшой поклон. 

Короткой была тропа к дому, куда они направлялись – и это хорошо, ведь не пришлось долго шляться по ночным улицам. Любая прогулка нынче становится крайним риском: стражи на службе бдят не хуже голодных псов, что спят и видят словить кого-то, да ободрать вплоть до последней нитки. 

Тихий скрип старой деревянной двери обозначал вторжение в дом. Дюбуа неторопливо расхаживал по прихожей – видимо, думы сильные поселились в юной голове, отчего и переобуваться на домашний лад не хочется. 

Дариус же мигом снял свои ботинки, и, ведомый своими псами пошел к любимому дивану, обходя рабочее место – офисный стол, и висящую рядом доску, на которой красовались целые газетные развороты с статьями о двух лицах.

***

Служба общественной безопасности предупреждает: остерегайтесь свободного Иттгарда!

На улицах нашего родного города есть множество опасностей – особенно хочется выделить попаданцев, что скрываются за масками простых людей. Государство и агентария аспектов прикладывает всевозможные усилия в обнаружении и нейтрализации подобных опасных субьектов, и тем не менее внушительная доля угрозы до сих пор остаётся безнаказанной.

Виной всему – люди, оскверняющие наш миролюбивый возглас "Слава Иттгарду" приставкой "свободный". Те, кто считает за свободу терпимость к монстрам, живущим среди нас, зовутся культом Божественного Света. Назвавшись именем катаклизма убившего сотни людей они подвергают сомнениям благое имя нашего управления. Прикрываясь благими идеями о свободе и процветании каждому, они сжигают дома неугодных и убивают честных служащих, решивших встать на защиту порядка. 

На данный момент потверждено 65 лиц, задействованных в деятельности Божественного Света. Информация о данных рецидивистах доступна в столичных центрах управления – среди них примерные портреты нарушителей, поведенческие паттерны и перечень правонарушений, совершенных данными личностями. 

В обществе данного культа особенно известны следующие личности, поимка которых является первым приоритетом каждого уважающего себя гражданина Иттгарда: 

Дюбуа Готье – попаданец, нелегально пробравшийся в чертоги города благодаря инфраструктуре Божественного Света и их вербовщикам. Был замечен при убийстве предыдущего аспекта рода Грисо. За душой обвиняемого есть с десяток других, не менее тяжелых преступлений в отношении Иттгардского общества. Низкий, молодой и бледный как смерть – часто носит строгую одежду и коричневый китель. Прикрывает черные волосы средней длины кепкой с козырьком, постоянно носится с чемоданом. При малейших подозрениях следует обратиться к ближайшим представителям правоохранительных органов – крайне не рекомендуется пытаться самостоятельно разбираться с возникшей террористической угрозой даже при наличии огнестрельного вооружения тяжелой квалификации.

Дариус Муд – житель Иттгарда, вербованный силами Божественного Света при неопознанных обстоятельствах. Как предполагается, является инвалидом: слепой владеет двумя собаками-поводырями, хоть иногда и был замечен в их отсутствие. Предполагается, что Дариус является профессиональным бойцом и владельцем осколка Герварта – этим обуславливается высокий уровень физической силы и ориентация в пространстве несмотря на полную слепоту. Обвиняется в 128 случаях нанесения тяжких физических ранений несовместимых с жизнью в отношении должностных лиц государства. При контакте рекоммендуется обратиться к ближайшим органам региональной власти – субьект представляет крайний уровень общественной угрозы.