Остров.

Настала моя ночная смена. Ох, впервые рад своей бессоннице – ещё одного нападения от лунатика я бы не пережил. 

Тут по-подробнее. Еще месяца два тому назад, Эдвард чуть не придушил меня, пока сам спал. Да, сама простота случая поражает – бродил во сне, и осознанно набросился на бедного меня. Теперь, схожей природы активность замечена у Роберта: он, конечно, рукоприкладством заниматься не стал, но начудил порядком: стал раком, и бесперебойно водил пальцем по земле.

Эти записи на песке, сделанные им – пугают не меньше, чем выходки рыжего дурака с мечом. Вернее, пугает написанная сказка о месте, где средь скал плещется океан Грёз, и Королева со странным именем наслаждается яблоками. Звучало, да и представляется в общей сути местом, не таким уж и далёким от нынешнего мира – от того интересующим, но и отторгающим своей инородностью. 

В честь такого события остаток ночи потратился на ведение отдельного исследовательского журнала, что, скорее всего, так и останется незаконченным очерком – сейчас дел впрок, среди них главный приоритет отдаётся давним планам и достижению общих целей. Главная на момент, пожалуй – разделиться, и таки пойти за Эдвардом.

Подозвав к себе Владимира, чья изувеченная рука до сих пор сросталась буквально на глазах, я думал немного поговорить – развеять собственные сомнения, и успокоить звон в ушах.

– Себастьян, думаешь нам так обязательно делиться? Мы не можем пойти все вместе за старым другом? – отреагировал мой бледнолицый товарищ, с ходу выдавая своё возмущение.

– Просто так эффективнее, менее рискованно. Мы не станем подвергать слабых опасности, а вы успеете нас догнать, заодно вернув Эдварда. 

– Мы как раз таки подвергаем опасности слабых, оставляя их только с тобой. Я ведь правильно понимаю? 

– Так.

– Ты не сможешь в одиночку обеспечить безопасность сразу нескольких жизней. Оставь план разделения группы, – припирался тот.

– Ну, я могу взять с собой Николь, коли тебе беспокойно на душе.

– Думаешь она сможет всё решить? 

– Откуда тебе знать, да и чего ты сомневаешься? Кто из нас исследователь Острова, ты или я?

– Ладно, твоя правда. Верю. И, раз уж так сложилось, то кто точно пойдёт в пустыню? 

И тут пришлось крепко призадуматься, попутно занимаясь рутиной. Пока в котле походном кипел свежий чай, в черепушке моей вскипали думы противоречивые.

Роберт, безусловно. Потеря его закроет возможность в дальнейшем исследовании тех ночных письмен, однако без такого навигатора вторая группа не сможет добраться до аномалии. Следовательно, его придётся отправить, как бы интересен мне он ни был. 

Владимир. Ох, его лояльность остаётся под вопросом только из-за его когнитивных навыков – будь он чуть менее умён, чтобы раскрыть свои мотивы! Нет, слишком опасно: я благодарен тому, что он закрыл глаза на мои множественные радикальные ходы, однако Влад знает и скрывает слишком много, чтобы существовать. Пожалуй, это стратегическое разделение станет отличной возможностью обезопаситься как от него, так и от...

– Фиумэ, ох, – случайно, произнес я.

– Что с ним? 

– Нет, нет. Всё с ним в порядке, просто мысли вслух. Фиумэ всё ещё спит, – наспех ответил я.

– Мощный у вас, однако, порошок, мистер Райт. Всё еще не хотите поделиться рецептом? – снова пристал этот Кристофер. 

Кажется, он знает причины, по которым я скрываю рецептуру снадобья – и ведь молчит, но постоянно подкалывает. Бесит меня он, аж в желудке от него припекает.

Впрочем, пыль сидраэфты и вправду действенна – фактически дарующая контроль над сном и его длительностью, она пригодилась много раз: при устранении нежеланных новичков и безболезненного устранения уже окончательно искалеченных. Теперь, даже мечом махать не приходится: разве что, чисто при добивании уже спящих. Хочется посмотреть, сработает ли снадобье на Эдварде – жаль, не получится. 

– Эх, Эдвард, – снова, случайно задумался вслух! Сегодня со мной явно что-то не то: влияние ли это близстоящего трупа небесного столба, или я рассеянный? Конечно, эти огрехи скорее мелочи, и всё же надо постараться не проболтаться о лишнем.

– Вы решили насчет него? – спросил у меня Роберт. Юнец с казался бодрым как для того, кто не поспал полные восемь часов. 

– А, да. Раз уж все тут собрались, грех не огласить наш следующий шаг. Народ, можно немного внимания?

Решил встать, прежде чем говорить – это уже привычка, оставшаяся с времён выступлений в залах академии.

– Все мы знаем, что минуло два лунных цикла с момента, как Эдвард решил пойти своим путём. Я не поддерживал его решение, поскольку мне небезразлична его жизнь. Полагаю, вы разделяете мою позицию, а потому я хотел бы, чтобы вы спасли и вернули его.

– Спасли от чего? – сразу же спросила Николь. Прямолинейная, скупая на слова: она явно хороший воин, но не человек. Почему Джули с Кристофером от неё без ума – для меня тайна, покрытая мраком. 

– Разумеется, от аномалии, бушующей в той пустыне. Честно, сам я, при всей своей начитанности, и представить не могу, что может вас там ждать. Однако, вера в ваш успех сильнее любого сомнения: вы, пережившие встречу с самим столпом Варгрифом, внушаете доверие.

Лесть. Они знают, что я редко хвалю людей – им должно быть приятно, и никто не распознает ничего за ней. Кроме, разумеется...

– Я уж не знаю. Если ты Эдварда туда вошедшего нарёк мертвецом, то чем мы, те кто слабее его, сыграем роль? 

Зрит в корень, как всегда. Порой, просто разевая рот, Влад создаёт больше проблем, чем стая голодных, степных волков: их-то хоть убить можно, в отличие от этого кровососа. 

– Сила решает не всегда, друг мой. Возможно, это и есть случай, когда ваша сплочённость и интеллект спасут положение.

– Ну, ваша правда, мистер Райт, – его иронию, казалось, смог прочесть я один. На душе от таких слов, признаться, дрожь неприятная.

– Ладно. Итак, а идут за Эдвардом всего четверо. Я подумал, и решил, что такую ответственную задачу можно положить на плечи Владимира и Роберта в первую очередь. Как никак, они – мои глаза и уши. С ними за компанию пойдут Фиумэ и Бьянка.

 – А я зачем?

– Бьянка, свет моих очей, ты будешь их лечить. Кроме тебя с этим никто не справится, уж поверь. 

Утвердительно кивнула, и замолкла. Иногда хочется, чтобы все были столь же скупы на слова, как она: в этом есть свои несомненные преимущества, сводящиеся к моему удобству. 

Закончив с обсуждением, стали собирать им пайки в путь. Спальные мешки и прочая индивидуальная утварь у них и без того своя, а вот выделить пару засоленных мясных заготовок надо: иначе можно считать, что в пустыню мы их отправляем не за товарищем, но на голодную смерть. Заодно, выдали воды с запасом – конечно, первые месяцы осени не такие жаркие, однако это не отменяет необходимость воды. 

По воле случая уединился с Робертом, чей тревожный вид настораживал. Они о чём-то шептались с Кристофером, и разговор их закончился крепким, уверенным рукопожатием. То, что после такого Боб направился ко мне, сразу задаёт тон разговора.

– Я так понимаю, серьёзный разговор? 

– Д-да. Мне нужно, чтобы вы пообещали мне одну вещь.

Я был весь во внимании. Впервые он решил открыться мне, подставить спину. Мне ни в коем случае нельзя ему отказать.

– Я хочу, чтобы вы защищали Джули любой ценой. 

– Ох, любой? – решил уточнить я. Не каждый день меня просят так опрометчиво: ибо, есть вещи гораздо более важные, чем какая-то попаданка.

– Да. 

Скулы напряжены, сам он грозно щурился. Глядел еще и не на меня, но куда-то вдаль за моей спиной. Кажется, сейчас стоит пообещать то, чего я не сделаю. Впрочем, какая разница – он всё равно не проверит. Умрёт ведь.

– Положись на меня. Но, тогда я попрошу с тебя встречного обещания.

– Какого? – напряженная мина сменилась лёгкой тревогой и облегчением – то бишь, обычным лицом Роберта.

– Спаси Фиумэ. Он очень важен для нас всех. Считай, он является нашими надеждами.

Давай, спроси зачем это мне! Я давно приготовил прекрасный ответ, способный убедить тебя в важности твоего задания. На его фоне веса ожиданий ты позабудешь о важности своего условия, а мне это уж очень на руку.

– За...

И тут я перебил его на полуслове. Иногда так сложно сдержаться от продолжения мысли, особенно когда она кажется вымеренной и отточенной до той степени, что прорезает иллюзорную линию перед глазами, раскрывая перед глазами цвет плодов сознания.

– Если я правильно понял, то он самый нормальный среди нас. Никто кроме него не сохранил себя привычного. И, хоть мне неизвестно кем были все мои товарищи до попадания на Остров, я вполне уверен в их словах. Все до единого искренне верят, что без Фиумэ у них всех опустились бы руки. 

– То есть? 

– Да, проведя некоторое исследование повадок и раздражителей я пришел к очевидному выводу, что Фиумэ нынешний это далеко не настоящий он. Мне доселе неизвестно происхождение этой новой, первобытной оболочки, однако оно явно имеет связь с твоими записями на песке, – стал рассуждать я безустанно. В тот миг, признаться, немного позабыл свой основной мотив убеждения Роберта, и принялся вольно мыслить. Моя извечная проблема: смещение фокуса разговора, такая неприятная манера выбешивает и меня самого, правда поделать я с этим ничего, увы не могу – это как поставить конфету на столе и приказать самому себе съесть её позже, не мотивируя ничем. 

Роберт казался тронутым. В такие мгновения не сказать чтобы его лицо выражает спектр эмоций, однако еле различимый сгиб уголков рта даёт понять – слова явно засели в его душу. А значит, успех. 

Оборвал разговор на полуслове, оставив его подумать. И, двинулся дальше, не забыв перед этим зачеркнуть один пункт в дневнике. 

̶С̶т̶а̶д̶и̶я̶ ̶п̶о̶д̶г̶о̶т̶о̶в̶к̶и̶ ̶з̶а̶в̶е̶р̶ш̶е̶н̶а̶.̶ ̶А̶к̶т̶ ̶2̶,̶ ̶п̶е̶р̶е̶х̶о̶д̶.̶

Мне стало ужасающе плохо от постоянных песочных бурь, скучных пейзажей. Подуставшие веки жаждут вновь бросить вызов Густому Лесу, лицезреть неземные виды с высоты и с низины. Застрявши здесь я не добьюсь ничего: а потому, ради собственного продвижения я никогда не поставлю никого выше себя. Кроме, разумеется, Отто – этот, с виду неуклюжий и глупенький зверёк хранит ценнейшие мои записи не хуже сторожевого пса: и, когда мне предстоит выбор между своей жизнью и целостью его, я не стану колебаться – мои записи должны дойти до людей, и мои идеи обязаны спасти общество от существующего кризиса. 

Иттгард прогнил, и людям как никогда нужен герой – как те семеро предшественников, чьи имена хранит крылатый зверь, я, как сын народа должен, нет, обязан привести цивилизацию к новому витку развития. 

Эти экземпляры, в них безусловно есть та частичка общества, к которой я стремлюсь – смотря как они считают себя равными, я, кажется, проникся этой идиллией человеческого общества, состоящего из одинаковых мономеров. Безусловно, вклад каждого, и даже нелюдимого Фиумэ, будет находиться в моих научных достижениях. Я глубоко благодарен за их неосмысленную, но такую важную помощь. 

– Мы отправляемся? – посмотрел он на меня из-за спины. Роберт, казалось, в смятении – я его понимаю. Вижу в нём себя молодого, впервые ступившего за стены родного городка. Он боится повести за собой людей, кажется?

И, видимо не только этого страшится он. Когда, спустя пару часов приготовлений, они стоят готовые идти, к нему выбежала Джули. Крепко приобняла, и тихо шепнула ему что-то на ухо. Я не услышал, и всё же знаю – это просьба пообещать, что он вернётся. Я ведь сам, когда-то, слышал такую же. И ведь выполнил.

Боб и вправду джентльмен. Приобнял сестру, и попытался незаметно смахнуть слезу. Отвечать он ей не стал – видимо, боялся расплакаться перед самим путешествием. Ай, молодец.

Махнул им рукой вслед, да ударил кулачком в сердце: согласно старой байке Иттгардской гвардии, это клятва Каэля Вердэманна своему другу Иттлину и его воинам. И пусть трактовки разнятся, суть одна – пусть даже наши сердца будут вдалеке друг от друга, все они бьются в такт с Каэль'мином. 

Влад зачем-то попытался повторить мой жест, что вышло у него коряво. В любом случае, попытка засчитана – в качестве жеста доброй воли я слегонца улыбнулся ему в ответ. 

Наконец, они ушли. А мы, развернув карту и расставив маркера, также стали спешно собираться в путь-дорогу. Николь ушла в охоту за степными птицами, я же тем временем объяснял Джули и остальным то, какие травы какого вида мне нужны – методы сбора и опасности неправильного применения они, походу, запоминали особенно чутко, поскольку раньше имели не лучшие отношения с местной природой. Что же, надюсь эмпирический опыт творит чудеса – в их случае только надежда и остаётся. 

Когда же Ник вернулась с охоты, сборщики трав собрались у костра и стали сортировать найденное по мешочкам. Те травы, что требовали сушки, аккуратными слоями укладывали в льняные – остальные же без разбору клали в кожаные.

Готовка осталась за мной. Бьянка ушла, а Нора, ну. Без Норы может мы ещё управлялись, но с уходом двух и вправду приходится сложновато – стряпня хоть и получается вкусной, тем не менее само приготовление её в крупных масштабах выбивает из сил. Порежь то, поруби сё, и не забывай о том, что огонь может вмиг спалить нижние слои твоего гуляша – после долгого и изнурительного полевого исследования только этой мороки не хватало.

После плотного, позднего обеда наша свора таки направилась к точке дальнего следования – озеру Лабба. Река из него проистекающая станет главным препятствием на пути, и ведь её даже не обойдешь: тонкой паутиной она сплела долину Средней Полосы Острова, так что обход возможен лишь при утомительно длинном и опасном крюке через Восточный Край. Этого я, естественно, допускать не стану. Эх, а ведь сам однажды так уже путешествовал – отчего и стал одинок. Быть может, боюсь остаться одному? 

Да не, бред какой-то. Мне, свету общества Иттгарда, страх дозволен лишь перед потерей чести.