Остров.

Предисловие.

Каждая сущность имеет бесчисленное количество граней. Единство мнений невозможно именно по причине наличия у каждого уникальных, множественных граней – мы можем быть стеклом, с виду чистым, но беспорядочным внутри. Но нам никогда не стать алмазом, чей каждый атом един с другой, и связь их нерушима. 

С другой стороны, грубые грани и мутные пятна открывают безграничное количество картин любого происшествия. И каждая дополняет другую своей уродливостью.

***

Сияние невиданной яркости озарило лесную чащу, приковывая к себе мириады глаз. Ослепительно белая волна просачивалась сквозь редкие проблески между листвой и рядами деревьев, охватывая всё, что только можно.

Сидевший у потухшего костра мужчина сощурил глаза, смотря на яркий свет. 

Не успел и глазом моргнуть, как всё закончилось. Жизнь вокруг вернулась на круги своя - и слышны птицы певчие, и журчащий ручеек. Будто ничего и не происходило.

Оставленный в полном замешательстве, он поправил взъерошенные кудри, и тихо шепнул:

– Кажется, интересные вещи намечаются.

В спешке захватив с собой походное копьё и блокнот в кожаном переплете, неизвестный побежал в сторону, откуда когда-то проистекал свет. На момент он перебирал в голове различные предположения о том, что ему предстоит увидеть.

"Если я правильно заучил бестиарий, мы не в горах Аргдрангир. Да и навряд ли дракон севера мог долететь до этих краев. Хотя, с другой стороны, чего бы этому не быть? Ровно как и любой другой вещи, как никак, это юг острова, и в этих диких землях мало что изучено в достаточной степени."

Увлеченный размышлениями,  совсем забыл об одной вещи – окружении. Толстенная ветвь бука, свисающая на уровне головы, вернула ученого с небес на землю, заодно оставив у него на лбу небольшой синяк. Тот, впрочем, немного погодя, продолжил собственный путь, на сей раз более опасливо поглядывая на округу, полную опасностей.

Наконец, дошел. Или нет?

Узрев иную картину, нежели той, которую надумал, учёный напрягся, но виду не подал. Вместо этого, он увлеченно наблюдал за тем, как прямо на его глазах человек преодолевает собственную природу.

Изгнав грифона самолично, объект наблюдения ещё находится в сознании, даже несмотря на ранение. Это поразительно!

Ученый был весьма удивлён. И всё же недоволен, поскольку всё происходящее явно не соответствовало его ожиданиям. Мало того, логическая цепь событий потеряна. Исследователь не в состоянии понять, что произошло. Ясно одно – рыжий некто с длинными волосами и в экстравагантном костюме, не имея в руках ничего похожего на оружие, смог изгнать грифона, отделавшись сравнительно небольшими потерями.

– Воу, дружок, а ты покрепче многих будешь. Думаю, я нашел нечто получше, чем ожидал. Теперь бы это еще сохранить в живых, – насмешливо заговорил учёный, приближаясь к объекту собственного интереса.

Обработать раны не медля ни секунды - приоритетная задача, поскольку есть риск заражения крови, что без должного медицинского ухода приведёт к летальному исходу.

Правда, из подручных средств ничего подходящего нет. Конечно, в лагере обязательно найдется алкоголь и бинты, но, туда ещё надо дойти. А вот как до него донести взрослую тушу, не обваляв её в грязи - вопрос насущный.

Стоило только сесть на колени и коснуться раненого, как из лесной чащи послышался чей-то легкий топот. Оборачиваться времени не было. В таких условиях остаётся лишь говорить без прямого зрительного контакта, попутно осматривая тело рыжего объекта на предмет серьезных ран, анатомических дефектов.

– Кто это там, за мной? Человек?

– Что за глупости? Человек, кто же ещё. Постой, что-то тут не так. На каком языке ты говоришь? – послышалось из-за спины.

Голос хриплый, спокойный. Речь поставленная, приятная на слух интонация. Сомнения отошли в сторону, это и вправду человек, поскольку твари, имитирующие голоса, обычно звучат куда менее натурально. Здесь же, в свою очередь, всё естественно – кроме реакции, конечно.

Исследователь решил повернуться, увидеть воочию своего собеседника. Пред взором предстал крайне опрятный мужчина средних лет с поседевшими волосами, зачесанными назад. Черный пиджак поверх белой рубахи, штаны под цвет верха. Подобный наряд еще более экстравагантен, учитывая то, что вокруг буквально глухомань.

Удивляла как внешность, так и поведение. Он не в курсе того, почему "может говорить на данном языке"– это как звучит нелепо, так и не поддается логическому объяснению, ибо сам собеседник, при собственном незнании о языке, свободно им пользуется.

Немного пораскинув мозгами, исследователь таки понял, в чём дело. Тут же, факт осознания чего-то удивительного настиг его в такой сильной форме, что чувства удавалось сдержать с трудом. Еле-еле сохраняя спокойствие, он смог вымолвить:

– О, так ты перерожденный! Это многое объясняет. И всё же, даже если твои переживания велики и вопросов много, не торопись. Нам бы сначала человека спасти, а потом уж и болтать.

Седовласый немного умолк, чтобы позже кивнуть, и помочь в переноске раненого тела к лагерю.

Дорога была недолгой, и всё же мужчина в возрасте не сдержался, и решил поинтересоваться.

– А как вас звать, и где мы? – спросил он, на что исследователь ухмыльнулся, и ответил:

– Звать меня Себастьян Райт, я буду простым ученым с земли, названной от слова никак.

– Как это никак? – слегка удивлённо, но скорее возмущённо воскликнул собеседник, на что Райт ответил очень профессионально.

– Вот так. Мой предок, что также пришёл из другого мира, нарёк землю эту "островом посреди пустоты". Название весьма длинное, потому часто его называют просто островом, используя аутентичные топонимы лишь для более мелких мест. И, в свою очередь, островами также называются мелкие клочки земли, окружённые водой. Такие у нас есть в водоемах, и вне контекста порой сложно понять, говорят ли о мире в целом, или о суше посреди воды. Поэтому, вместо использования острова как названия всей нашей территории мира, я привык называть это всё ничем. Ничто, поскольку на его фоне мы никто, и, в свою очередь место, населяемое никем, будет ничем. Занятно, не так ли?

– Конечно, мистер Себастьян. Это всё правда удивительно, и всё же, может уже отпустим раненого на землю, мы тут уже полминуты стоим, лишь бы вы закончили свои объяснения, – собеседник вернул исследователя с небес на землю, и тот, извинившись за собственную оплошность, положил тело, и принялся за скорейшую обработку его ран.

Промыл тело, раны. Осмотрел их по мере возможностей – в сложившейся ситуации больше, чем внешний осмотр, доктор предоставить не смог. 

Чуть позже намочил тряпку в спиртовой настойке из зверобоя, и уже ею начал обеззараживать раны, прежде чем забинтовать.

– Ух, знаешь, как хорошо не ощущать запаха дерьма? Это говорит о том, что кишечник не затронуло, и рана касается лишь кожи, мышц. Хотя, про последние тоже не уверен, поскольку иначе я мог бы заглянуть в брюшную полость. Иначе говоря, нам повезло, – подметил Себастьян, заматывая рану в несколько слоев ткани.

– Важно поправлять кожу близ раны, чтобы та затягивалась правильно. Хотя, лучше было бы зашить их, но тут не такой уж и сильный случай, чтобы прибегать к игле и нитям. Да и если зашить, не факт, что все пойдет по маслу. Проще говоря, я сделал всё необходимое, и тут нужно не лечение, но профилактика, помощь в восстановлении организма. 

Закончив с обработкой ран, положил страдальца в свой спальный мешок, дабы тот согрелся, отдохнул.

– Надобно костёр разжечь. Так хоть поедим, а заодно и отвар сварим нашему спящему товарищу, чтоб тот совсем от лихорадки не окочурился. Согласен?

Интеллигент утвердительно кивнул и ушел собирать хворост по округе. Себастьян же достал блокнот и, опираясь на стоявшее рядом дерево, начал строчить заметки.

«Дорогой дневник, не знаю, повезло ли мне, или наоборот. Я нахожусь между второй и третьей горизонталью, около второй вертикали. Время неизвестно, но солнечные лучи падают на землю чуть ли не под прямым углом, а значит около полудня. Как говорилось в дневнике ранее, на пути к объекту исследования, я основал перевалочный пункт в одном из южных лесов. Не успел я обжиться, как в глубине леса вспыхнула белая вспышка, озарившая округу. Яркость была впечатляющей, ни одно устройство из известных нам не смогло бы такое совершить. В первые мгновения я подумал, что это белая пурга, дракон с западных хребтов. Сам я их никогда не видал, но поговаривают, что если кто и может ослепить вовек, то только их пламя. К моему удивлению, на месте происшествия дракона обнаружено не было. Был найден раненый человек, опознавательные знаки отсутствуют. Предположительно, был ранен грифоном, улетевшим незадолго до моего прибытия. Грифон явно был ранен, поскольку истошно кричал. Следом за всем этим был найден человек с подозрительно чистой одеждой для таких глухих мест. Хотя, его даже искать не пришлось, он сам набрёл на меня. Я не собираюсь вписывать этот отчёт в финальный дневник исследования, поскольку мои эксперименты касательно этих двух людей являются противозаконными для Иттгарда, как и любой дружественный контакт с попаданцами. Дальнейшие предположения построены на данных, полученных в ходе непродолжительного контакта: Нет сомнений в том, что тут находится очаг появления перерожденных, и эти двое тому подтверждение, вероятно будучи первыми явившимися в этом месте. Последние лет пять почти все потоки попаданцев были не обнаруженными. А значит это исключительная возможность, чтобы проверить тезисы касательно того, как и где появляются иноземцы.»

Закрыв дневник, глянул на рыжего. Решил-таки осмотреть тело поближе, на предмет странностей, присущих перерожденным.

Глаз зацепился за изящную символику меча, растянутую вдоль предплечья. Себастьян незамедлительно зарисовал подобную в дневник, подписав её тремя вопросительными знаками.

Время в перевалочном пункте будто бы остановилось. Беззаботный ослик по кличке Отто, ответственный за перенос всех необходимых вещей Райта, мирно трапезничал множественными мхами да лишайниками, растущими тут и там.

Его хозяин, Себастьян Арц Мегрель Райт приводил в порядок свои запасы сушеных трав, а вместе с ними и запасы еды, что заметно измельчали – как никак, последние дня три бродили в степи, под палящим летним солнцем, где о сборе провианта речи не шло.

 Прошло минут пятнадцать, прежде чем попаданец вернулся с руками, полными хвороста. Мгновением позже ветви, как свежие, так и сухие, слились воедино, порождая пламя. Над ним вскипал полный воды чугунный котелок, покрытый вековым слоем копоти: самый надежный напарник каждого путешественника. 

– Может уже скажешь о том, кто ты, да откуда будешь? – не отрывая взора от кипящего котла, исследователь решился задать вопрос, тревожащий его уже продолжительный период времени.

– По документам Владимир, звать можете Влад – не обижусь. Кто я? Да вроде простой бизнесмен из Восточной Европы. 

Судя по неизменно каменному выражению лица ученого, сказанное никакой ценности для него не предоставляло.

– С вашего позволения, я тоже задам вопрос. Если верить вам, и это новый мир, то чем вы можете это доказать? Уж убейте, но не поверю я, что после смерти даётся новая жизнь, даже несмотря на действия в прошлой, – вдумчиво вглядываясь в огонь, он застыл в ожидании ответа на свои вопросы.

Учёный же как сидел невозмутимо, так и сидит, помешивая содержимое котла.

– Конкретно я не могу показать, чем они отличаются, поскольку мне не посчастливилось наблюдать больше одного мира. Зато я знаю, что ты, а также тот рыжик, способны пролить свет на данный вопрос. Что же до второго шанса на жизнь, так я не ведаю, чего такого вы творили в прошлом, но все вы здесь. Радоваться или унывать? Я уж не знаю, ничего плохого о своем родном мире не скажу – как никак всё своё, даже коли убивает за милую душу, – с чего-то вдруг мистер Райт заулыбался с неким теплом на душе. Это тепло, совсем непохожее на исходящее от костра. Оно на порядок нежнее и пробирает до глубины души. Как лучик солнца в весеннюю пору.

К тому моменту чай уже был готов. Разлив его по двум стальным кружкам, а остатки слив в стеклянную банку, Райт залил новую воду, бросил туда неизвестного мяса из своих припасов. И наказал вариться, пока двое продолжали беседовать.

– Влад, не ощущаешь ли изменений в теле, иных ощущений с момента как появился в этом мире? И вообще, как ты тут оказался? – Себастьян время от времени старался вглядеться в рубашку собеседника в попытке разглядеть символику, аналогичную найденной у рыжего.

– Иных ощущений? Ну, раньше меня постоянно тревожили боли в спине, а сейчас я будто молод, свеж. Кстати, прошу извинить, но то, как я умер, описывать откажусь, тема болезненная, свежие воспоминания, – впервые за долгое время в его голосе проступила тревожность, и взгляд его бегал из стороны в сторону.

– Я вас понимаю, продолжайте, – подбадривал Себастьян его, одобрительно кивая.

– Очнувшись, я нашел себя где-то в скалистых горах, где не было ничего, кроме безжизненных утесов. Небо было затянуто непроглядной тьмой, дышать было нечем, воздуха будто не существовало. Меня тянуло вниз, я старался идти вверх, и не сдвигался с места. Я не знал, что ждёт снизу, но ежели оно желало забрать меня, то без боя я сдаваться не собирался. Далее всё как в тумане – кто-то укусил меня в плечо, и я оказался в этом лесу. Перед глазами яркий свет вспыхнул, аж чуть не ослеп. Немного погодя, краем глаза заметил ещё один мимолётный яркий свет, решил побежать в его сторону. Так тут и оказался, – договорив, он сделал пару крупных глотков из кружки, а после спросил:

– Чабрец у вас добротный, ароматный чай получился. Ещё чем балуетесь?

– Чабрец? Ах, вы имеете в виду тимиам, наверное, – решил поправить Райт.

– Да, если на ваш лад. Кстати, вы ведь так и не объяснили, почему я могу общаться на вашем языке? Да и если так, то почему такие ваши терминологические слова мне неизвестны?

Себастьян немного подумал и ответил:

– Я не знаю точных причин, но осмелюсь предположить: связано это с тем, что язык, на котором говорят люди с моей родины, произошел от речи перерожденных. Возможно, вне зависимости от эпохи ваш язык один, от того вы изначально по попаданию сюда знаете общие речевые конструкции или даже сложные речевые обороты. Опять же, я могу во многом ошибаться, поскольку исследование перерожденных это не распространённая отрасль науки на моей родине.

– Значит, это подобие ксеноглоссии. Буду честен, теперь я вам верю, мир реально не похож на тот, откуда я родом – там люди языки учат, а тут сразу его знаешь. Правда, как же тут много родных мне вещей, тех же трав, деревьев. Гляну вдаль, а там берёзка как с родной деревни, – и не успел Владимир погрузиться в ностальгию, как его мысли перебил Райт:

– Вещи вам знакомые, предположительно, также пришли в этот мир не без помощи перерожденных.

***

Разговоры ни о чём всё шли рекой, и время постепенно близилось к вечеру. Мясо, оставшееся тушиться в котле, дополнили овощами и пряностями, закрыли крышкой и забыли на пару часов. А как всё было готово, тогда и принялись за трапезу, в ходе которой речь зашла о важных, воистину необходимых вещах.

– Чего надумали делать дальше, Владимир? Не всегда даётся шанс прожить всё с нуля, – решил поинтересоваться Себастьян.

Седой мужчина напрягся, даже есть прекратил. Просидел с минуту, в раздумья погружённый. И вымолвил:

– Пока уж как судьба благоволит, так и пойду. Видно, у меня есть особое предназначение, раз я оказался здесь. И не хочется, чтобы мои эгоистичные желания перебили замыслы божьи.

В ответе он не нашел восхищения, лишь замешательство.

– Бог? Кто ваш бог, и когда он дал тебе такое наставление? – недоумевающий, учёный тоже отставил тарелку с горячим в сторону, дабы ненароком не опрокинуть её.

– Вы не знаете, что такое, кто такой бог? Высшая сущность, идея мирового порядка, создатель всего. Ну? – будто бы ожидая понимания со стороны Райта, он говорил ассоциации, не будучи способным точно изъявить, чем является бог.

– Я буду честен, в наших землях богов нет. Небо над нашими головами подпирается небесными столпами, и единственная истина, известная нам, это происходящее перед нами.

– Небесные столпы? Что? – теперь уже Владимир хватался за голову, не понимая ничего.

– Долгая история. Если кратко, то на острове невероятное количество загадочных сущностей, каждая из них со своей природой. И лишь пятеро могучих и древнейших, сотворенных задолго до людей, хранят покой и процветание своих земель, сохраняя вещей естественный ход, – Себастьян не сомневался ни капли, и говорил так, будто это не важная часть мироздания, но обыденная проблема.

– Тогда, не боги ли они?

– Нет, – наотрез заявил учёный, – Колонны, столпы. Но новых названий им не надо, и без того много почестей простым древним тварям. Позже я постараюсь внести ясность в данном вопросе, ну а пока, прошу меня извинить, ничего более сказать не могу.

***

Владимир хотел было возразить, но резко передумал. 

Они продолжили трапезничать в тишине. Из леса то и дело слышались шорохи, но оба старательно игнорировали внешние раздражители.

Становилось шумновато. Вдалеке слышны шаги, много шагов. И людской говор, шум толпы. По крайней мере, так казалось – ни в чем нельзя быть уверенным. Мистер Райт старался прислушаться ко всему этому. Поначалу шла неразборчивая речь, затем крики. Чуть позже всё так совсем утихло.

– Вам не интересно, что там произошло? Может пойдём, глянем? – предложил, наконец, Влад.

– Я выйду проведаю, ты оставайся тут, постарайся разбудить рыжего. Думаю, не к добру это всё, а потому не далёк час, когда придется бежать сломя голову. В такой ситуации его спящего мы второй раз не потянем, так что лучше уж пусть не до конца здоровый, да на своих двоих, – отшутился кудрявый и ушёл на разведку.

Лес живой, он дышит. Каждый вздох его холодным ветерком обдает листву старых деревьев, и те шуршат, скрипят. Их звук подобен голосу леса, может сказать многое как о его обитателях, так и о его истории.

Этот лес, несмотря на свою внешнюю красоту, жалобно взывает, воет. Его мелодия зарождает тревогу в глубине даже самой спокойной души.

Выйдя на опушку леса, Себастьян всё более отчётливо слышал голоса. Различались как женские, так и мужские, и все они бурно обсуждали что-то. То и дело слышны были слова "смерть", "будущее", "жизнь". И всё же, кроме единичных слов, ни идеи, ни темы не разобрать. Решил подойти ещё ближе, несмотря на опасность, явную угрозу, исходящую от толпы. Что он, одинокий исследователь, сможет противопоставить им?

Наконец, попались в поле зрения. Выйдя из-за берёзовой рощи, Себастьян разглядел нескольких человек, и пару кровоточащих тел, лежащих рядом. Вернее, не так. Похожие на людей, некоторые из них имели черты им не свойственные, уникальные. Они говорили как люди, вели себя идентично, и всё же с полной уверенностью назвать их таковыми было бы грубой ошибкой. Это, несомненно, перерожденные, и они, скорее всего, нуждаются в помощи.

– Внимание разойдитесь, я доктор! – крикнул Райт толпе, стремительно продвигаясь к раненым. Люди вокруг слегка возмущались, и всё же дали осмотреть.

У некоторых попытался нащупать пульс, послушать сердце. В заключении заявил:

– Порезы глубокие, умерли они сразу. Чего у вас такого случилось, извольте объяснить, – попросил доктор, отчаянно крича.

– Это зверь! – воскликнул кто-то в толпе, за что на него тут же ополчились другие.

– Это был человек! – сказал другой. И так, каждый норовил сказать свое предположение,

что постепенно складывалось в шум на ровном месте.

Терпение исследователя было на пределе своих возможностей.

– Заткнитесь! – приказал он и тут же продолжил, – из-за вас умирают люди, а вы тут спорить горазды? Хотите такой же бесславной смерти?

Толпа унялась. Им нечего возразить. Вдруг из ряда вышла девушка среднего роста, с белоснежными волосами и голубыми глазами. Представившись Бьянкой, она отвела доктора подальше от толпы, чтобы поговорить.

– Кто вы такой, и откуда вы?

– Я местным буду, но это не так важно. Вам бы по-хорошему рассказать, что случилось с ранеными, а то все так же встретите свою смерть.

– Нашли кого смертью пугать. Тут каждый уже испытал её на себе, – ответила она.

– И всё же, страх смерти не исчез. В их глазах, смотрящих на умерших, только и видна радость, мол они живы, а те нет.

Бьянка задумалась о словах ученого и замолкла.

– Так вы расскажете, или подождем пока еще троицу не убьют? – Райт стал подначивать собеседницу на ответ.

Та, в свою очередь, без малейших подозрений выдала всё, что знает:

– Один из нас был человеком, после смерти стал чем-то средним между человеком и животным. Поначалу он и без того вёл себя подозрительно, а сегодня вот, только что троих от толпы отбил и порезал.

Внимательно выслушав историю Бьянки, Райт напрягся. Осознание того, что по лесу бродит некто хищный, способный с легкостью убить, заставляет волноваться насчет безопасности собственной шкуры, и не только.

– Так, всё с вами ясно. Бьянка, окажи услугу, скажи кто вёл вас всё это время, и сколько вы уже ходите с момента смерти?

– Сама я хожу дня два, самые ранние уже третий день путешествуют по этим краям. Люди, что были нашими лидерами, это двое из пострадавших. Теперь мы не знаем, куда идти и чем жить, – говоря о собственном отчаянном положении, она была достаточно безразлична, что слегка напрягало. Но это осталось незамеченным, ибо мысли Себастьяна были лишь об одном:

Поразительно, три дня! Значит новое поколение перерожденных появилось совсем недавно, и относительное большинство из них живо. Теперь надо подумать о том, как бы изучить каждого и поймать того убийцу.

– Ну-с, ты можешь уговорить своих людей пойти за мной? Я организовал перевалочный пункт неподалеку, там еще двое таких же, как вы.

– Зачем нам идти за вами? Вы не внушаете доверия, – подметила девушка.

– Так же, как и вы. И всё-таки, другого выбора, кроме как поверить в то, что я вам помогу, у вас нет. Или, быть может, у тебя есть идея, как выжить в абсолютно незнакомом вам мире?

– И то верно. Подождите секунду, я поговорю с нашими.

Сказав это, она ушла к своим немногочисленным товарищам , и те стали бурно обсуждать, стоит ли им верить незнакомцу. Себастьян, не теряя времени, достал блокнот и стал второпях создавать новые заметки.

«Заметка 2, дополнение к предыдущей. Моё спонтанное исследование перерожденных продолжает набирать обороты. В ходе случайного стечения обстоятельств, я вынужден взять в объекты изучения еще 7 попаданцев, итого их 9. Если я правильно разглядел, большая часть, 6 из общего числа, внешне неотличимы от людей. Еще один из объектов находится вне зоны досягаемости, предположительно опасен, поскольку уже убил троих людей.

Помимо прочего, была определена дата начала новой волны перерождений. Если верить словам одного объекта, Бьянки, некоторые из её знакомых появились тут три дня назад. Если это всё началось в первом месяце лета, то и закончится примерно с окончанием сезона. Надеюсь, мне удастся заполучить как можно больше данных.»

Встань, и вверь судьбу свою мне в руки! Поверь в спасение!