ПРОКЛЯТЬЕ ЛАМИИ [LAMIA'S CURSE]

Хлоя буквально силой тащила Адриана внутрь поместья, чтобы выудить из него всю правду. За взрывной парочкой следовала Анна, женщина считала, что также должна быть в курсе всего.

— Прости мам, но этот разговор будет только между мной и Адрианом. — выталкивая Анну за дверь, с резким придыханием говорила девушка. — Почему бы тебе не помочь Дениз? Она как раз только что потеряла сознание!..

И Хлоя захлопывает дверь, оставляя свои слова парить в коридоре. Они заставили Риверс старшую просто оторопеть от такого тона и по началу застыть на месте.

— Мы с тобой еще поговорим! — прикрикнула сурово Анна и решила все-таки уйти. Желание подслушать было соблазнительным, но охотница не могла себе позволить такого отношения к просьбам дочери.
К тому же, нужно было решить проблему с местной ведьмой Дениз Лаво. Анна поспешила вниз, где Томас как раз разбирался с этим.

Хлоя тем временем не знала, с чего начинать разговор, скорее даже допрос, так как Дениз откуда-то знала Адриана. Но это было бы жутко странным, что мать Люси с таким трепетом обращалась к нему.

«Если я не окончательно сошла с ума и Томас тогда сказал правду, тогда девушка, что душила меня во сне, которая также была на фотографии и которая заняла тело Дениз — родная сестра Адриана…» — от этой догадки кровь в жилах застывала. Риверс рассуждала, продолжая молчать.

Хлоя сминала пальцы до хруста, прокручивая перед глазами недавнее шоу, где она чуть не кинулась на Дениз от злости.

«Она сказала, что грядет буря, — мурашки атаковали тело, — что я не справлюсь, если не вспомню. Что я должна вспомнить? И почему забыла?!» 

Ее огненный взгляд редеет и за пару мгновений сердце скручивает новая боль: предательство. Адриан вновь что-то скрыл. Вновь соврал!

— Хлоя, я могу все объяснить… — начал мягко говорить мужчина, понимая, что вновь разрушает все вокруг себя. 

«Я только смог осознать, что она значит для меня... — мысли об их поцелуе, о том, что Хлоя сделала ради него, не выходили из головы и крутились как волчок. Они не давали вампиру быть монстром. — Я не хочу ее терять»

А затем воспоминания одним порывом уносили его на несколько минут назад, к моменту, где местная ведьма сказала во всем признаться. «Я сомневаюсь, что это была Дениз. Нет, тело ее, но вот взгляд и эти слова, эти обращения…» — вампир вдруг вздрогнул, потому что тогда ему показалось, что с ним говорила родная сестра.

Но как? Каким образом? Элизабет давно была похоронена на кладбище, если только… «Если только она чудным образом не нашла способ оттуда выбраться. — пришла мысль Адриану, и он тут же ее запихнул в дальний ящик. — Не время об этом!»

Адриан подходит ближе к задумчивой Хлое — девушка стоит к нему лицом, но в ее глазах сплошной туман из размышлений. На лишнюю секунду Холлу захотелось задержаться и просто смотреть на нее: такую увлеченную, такую нерешительную, такую потерянную.

Она, как маленький ребенок, насупила брови и надула слегка губы – ее мимика была непроизвольной, случайной. А он, как подросток, мечтал о том, чтобы снова поцеловать, прижать к себе и без страха, что отвергнут, зарыться в волосы.

«Наверное лучше, если все эти внезапные вспышки в груди происходят из-за чего-то другого… — проскочило вдруг в его черепной коробке. — Что угодно: верность ее отцу, помешательство, симпатия или еще какая-нибудь чепуха, только не…» — брюнет запнулся, и даже про себя не смог сказать.

Почему же Адриан Холл не хочет быть во власти сильных чувств? Вопрос на миллион и на который, возможно мы ответить не в силах. В отличие, от него самого.

— Хлоя-я, Земля вызывает Хлою. — щелкая пальцам перед карими трюфелями, Адриан обращал на себя внимание.

— Да, я здесь. — без всякого энтузиазма отвечала та, меняя позу. — Я думала.

— Просвети меня.

Холл, как обычно, скрывался за саркастичными ответами и шутками.
Он по своей привычке взял недопитую бутылку бурбона и стакан. Хлоя настолько была поглощена, что даже не заметила, как привела их обоих в комнату вампира.

— Я бы предложил и тебе, — говорил тот, — но я знаю, что ты предпочитаешь вино бурбону.

Внезапная откровенность взбесила брюнетку. «До этого из него и слова нельзя было вытянуть!»

— Когда?

— Что? — недоуменно спрашивал Адриан. И он правда не понял вопроса.

— Когда мой отец попросил тебя присматривать за мной?

Хлоя повторила свою реплику, добавив детали. Ее сердце безжалостно сжималось — Хлое также не хотелось разрушать их сложившуюся связь. Но иначе она не может, потому что больше всего на свете эта девушка ненавидит ложь и свое незнание.

Холл же не спешил отвечать, продолжая наливать себе выпивку. Он не смотрел на нее, и впервые за долгие столетия камень дрогнул. Камень ощутил, как ему трудно даются действия и верные слова совсем не приходят в голову.

Адриан Холл — глыба, которая всегда имела при себе запас аргументов и доводов на все ситуации жизни, и вдруг все пропало. И почему же? Что повлияло?

«Она. Хлоя. — произнося это про себя, вампир не смог удержаться, он взглянул на Риверс. — Ведьма права, пора ей рассказать»

Адриан залпом выпивает алкоголь, прежде чем начать объяснять.

— 3 августа 2017 года.

Осознание постепенно вводило Хлою в ступор и немедленные слезы. Глаза заблестели солеными кристаллами и им трудно было не поддаться.

Мужчина втянул воздух в легкие и смял кулаки — первая мысль была обнять Хлою. «Нет, нельзя, она не захочет…» — останавливал себя он.

Адриан снова налили себе алкоголь в стакан.

— Он знал. — медленно шептала та.

— Знал. Все знал. — монотонно повторил демон, на языке появился горький привкус из-за накопившейся злости, которую вампир закапывал в себе. — До мельчайших подробностей знал и все равно пошел туда.

Залпом выпивает содержимое в стекле, оставляя сосуд в руке.

— О боже!.. — прикрыв рот ладонью, всхлипнула девушка. Карие омуты почернели и направились на вампира. — Почему ты его не остановил?

Адриан молчит и только сильнее сжимает стакан.
Хлоя не выдерживает, она сокращает между ними расстояние за секунды и дает пощечину.

Они смотрят друг на друга, прямо в глаза, в их глубины. Адриан будто хотел это пощечины, будто признавал свою вину, а Хлоя сразу же заплакала и сдавленно прошептала:

— Почему? — лицо скривилось, дыхание затруднилось. — Почему? — громче повторила она.

Хлоя заплакала сильнее, закрыла веки и просто опустила голову на грудь вампира. Он чувствовал каждую вибрацию ее тела, каждый стук сердца и сам Адриан вдруг понял, что страдает не меньше. 

Ее маленькие ладошки слабо дотрагивались, пытаясь навредить. Но сил не хватало, и потому получалось мнимое подобие на удары. Они показывали ту беспомощность, о которой молчала девушка.

Несмело, но со всем присущим желанием, Адриан накрывает хрупкие плечи своими руками, словно огромное одеяло. Стакан в руке оказывается на полу, и вампиру плевать на все вокруг, кроме Хлои.

Адриан прижимает к себе брюнетку, расслабляет шею и вдыхает ее запах волос. И Хлоя за долгое время позволяет себе плакать без остановки, плакать навзрыд, плакать при ком-то, показывая свою слабость. Она даже на ногах толком не держится, ведь Холл отдается ей без остатка, являясь для нее щитом и опорой.

Удивительно, как сыграла судьба для этих двоих: еще на вечеринке Адриан оказался единственным, кто узнал про ее кошмары и переживания из-за отца, и сейчас все повторяется.

Постепенно боль стала уходить, и Хлоя знала, что та вернется. Вернется, чтобы напомнить, почему они с ней подружились.

Риверс неспешно отодвинулась от мужчины и с таким же темпом подняла мокрые ресницы. Удивление пронеслось в зеркалах и прикоснулось к алому органу, потому что голубые глыбы чуть выше также смотрели на нее и…также были полны морской воды. Блики дрожали и вот-вот вода порывалась выйти из берегов. И эту воду удерживали из всех сил.

Хлоя не смогла удержаться и, убирая правую руку с широкой груди, она трепетно провела по щеке пальцами. Действия девушки вновь и вновь ворошили нутро Адриана. Он не понимал, каким образом ей удается, но с прикосновениями демону хочется выдохнуть и закрыть глаза, не боясь подвоха.

Именно поэтому Хлоя наблюдает, как покатилась одинокая слеза по лицу мужчины.

«Я столько времени думала, что одна страдаю, — размышляла она, — что одна прохожу через это и что никто меня не поймет… А оказалось, я заблуждалась»

Все движения происходили в кромешной тишине, и только этим двоим не нужны были слова, чтобы понять друг друга.

Хлоя, словно спрашивая, заглядывает в синие глубины и находит согласие. Она тут же вытирает каплю большим пальцем, придерживая ладошку на его лице. А сама продолжает плакать, пробуя на вкус свои же слезы.

— Расскажи мне. — просит тихо она, и верит, что поймет.

— Не обещаю быть красноречивым. — ответил Адриан в своей манере, вызывая легкий смешок.

— Я буду слушать тебя в любом случае.

Теперь настал черед Адриана смеяться, что было редкостью. И в миг улыбка исчезает, взгляд тускнеет.

— Тебе не понравится то, что ты услышишь. — предостерег тот, готовясь к худшему. Вампир повторяет себе, что лучше он пострадает, что готов пожертвовать ими, лишь бы у Хлои все было хорошо. — Есть вероятность, что возненавидишь меня сильнее.

Хлоя на его реплики ни разу не повела глазами, продолжая внимать ему. Взгляд смягчился, и левая ладонь повторила за правой, дотрагиваясь до другой части лица. Маленькие пальчики очертили острые скулы, затронули щеки, указательный палец достал до брови, будто пытаясь разгладить все сомнения и вернуть покой.

— С чего ты взял, что я тебя когда-то ненавидела? — наконец-то подала голос она. И эти несколько слов убрали грусть и возродили мальчишеское неверие. — Я не настолько хрупкая и беспомощная, Адриан. Я справлюсь.

Хлоя запинается, она не решается сказать последнее. Снова смотрит на вампира, хочет понять, можно ли такое произнести вслух.

«Я рискну»

— Мы справимся. — добавляет девушка, а по телу прошла невероятная дрожь, что захотелось убежать подальше.

Такие значимые слова Хлоя никому и никогда не говорила, оттого ее сильнее трясло. Она хочет услышать что-то от мужчины, хочет увидеть то же, что сама выдает, хочет не сожалеть после…

Адриан Холл застыл в руках девушки, его мозг быстро соображал, цепляясь за различные связи в нем, а вот сердце… Сердце еще тогда в ее комнате, когда Хлоя призналась в своих чувствах, забилось по-другому. Новое биение повело и новую кровь, та смешалась со старой и потекла по венам – ее цвет стал ярче.

И в данный момент алый орган колотился за ребрами, как загнанная птица, и вампир недоумевал сильнее. Эти ощущения так давно пропали, что Холл уже и не рассчитывал на их возрождение.

«Нужно следовать разуму. Сердце лжет» — тараторил про себя демон, все также не двигаясь с места.

«Надо уйти. Надо прекратить. Надо оттолкнуть» — говорил разум.

А сердце заполонило своим стуком все пространство и заглушило какие-либо разговоры, оно оказалось немым и одновременно громче всяких слов — Адриан притянул к себе Хлою, сливаясь в поцелуе.

Этого было достаточно, чтобы понять и Адриану, и Хлое, что «я» исчезло. Вместо него теперь «мы».

Надолго ли?

***

Эдвард цеплялся за воспоминания, смотря, как Адриан защищает Хлою. Можно подумать, что вампир грезит о любви к женщине, только вот нет. Эдвард терял дыхание, его глаза тускнели под сводом тоски из-за младшей сестренки, которой тот лишился уже давно.

Ведь старший брат точно также заслонял собой и выступал вперед, находясь с ней. Она могла кричать или обижаться, что братец совсем не отпускает ни на шаг от себя, и Эдвард продолжал быть рядом. Больше всего его волновало благополучие семьи, точнее то, что от нее осталось в те года.

На какое-то мгновение, когда ведьма вещала о судьбе Риверс, Эдварду показалось, что отдаленно он слышал знакомый голос. Как-будто издалека, но громко, с небольшим эхом и протяженностью.

— Стефан! — кричал детский голос, а затем звук хлопков. — Поймай меня!

Голосок заливисто засмеялся, а Стефан вместе с ним.

— Я тебя-я пойма-аю!

— Я здесь! — снова кричал голосок и снова хлопки. — Не догонишь, не догонишь! — И она сильнее смеялась, иногда вскрикивая, потому что старший брат каждый раз приближался.

Когда помутнее закончилось, Эдвард, еле дыша и сдерживая крик, ломанулся вглубь поместья — подальше от активатора воспоминаний.

Ему уже было плевать, будет ли та информация важна для него или нет. Хотелось справиться с прошлым. «Никто не должен знать, что меня гложет. Это может стать лазейкой для врагов» — рассуждал Мур.

Только парень забылся — кое-кто уже давно знает, о чем поет вампирская душа и над чем корчиться сердце. Этот кое-кто заставил играть по своим правилам, обещая невозможное. Эдвард поверил тогда, поверил, что его семья жива, что он не один.

«И кому же я поверил? — злость настигла вампира внезапно. — Селене!? Каким же идиотом надо быть, чтобы повестись на россказни этой стервы? Она обещала, а я все выполнил…» — внезапная мысль притянула к злости ее подружку — ненависть.

Муру без труда было найти вход в подвал, где должна находится древняя вампирша. Он стремительно перебирает ногами, а по пути хватает рубанок из связки, которая предназначалась для камина.

Рядом лежал топор, и парень ловко его задействовал, отрубив концы деревяшки наискосок. Теперь Эдвард держал в руке что-то похожее на кол.

В груди пылало пламя, сравнимое с пожаром, во всех конечностях отбивал пульс, он был слышим в его ушах. Рассудок уступал безумству, и вот Эдвард Мур несется к своему врагу с намерением убить и освободиться от боли.

Но разве поможет? Разве это выход? Разве после уйдет тоска и горечь?

«Я не хочу более надеяться!» — считал Мур. Он видел в лице Реймонд ту самую надежду.
А следом проносилось все, что Эд творил под руководством Селены: убийства, ложь, предательства и…потеря себя. «Теперь я не хуже Адриана! Теперь я тоже его предал! Без сомнений, и я не удивлюсь, если он захочет меня прикончить! Мешать не буду!»

Эдвард останавливается за несколько метров перед железной дверью. Вампир вдруг замедлился и вперился взглядом в проем.

«Я предал Хлою… Этого я не хотел сильнее всего почти с самого начала. Как только ее увидел, а затем и познакомился… Она другая, она…мне хотелось ее, наоборот, защитить и предостеречь от себя же. И почему?»

— Почему, черт возьми? — шепчет он в вихре своих чувств.

— Потому что она не как все, Стефан. — подает голос древняя вампирша за стеной. — Я угадала? Ты ведь думаешь о Хлое?

Селена в своем репертуаре, даже находясь в положении пленницы, говорит с искрами всезнайства. Она делает вид, что ей все должны и вокруг нее одни идиоты.

Тон вампирши сильнее раззадорил Эдварда, и он ловким движением снял ключи со стены, приставил к скважине и повернул три раза. Дверь с легким скрипом и нехотением отворилась, открывая парню вид на прикованную Реймонд.

Родственница первородных смотрела четко в проем своими болотными омутами и, пробежавшись взглядом по гостю, слабо хмыкнула.

— Пришел меня убить?

Глаза в глаза, их оттенки смешиваются в отражениях друг друга. Эдвард смотрит с пару секунд и затем опускает взгляд. Былая ненависть и злость внезапно замолчали, уступая усталости и обреченности.

— Не знаю…уже не знаю. — Он отвечает без силы, ступая внутрь темницы.

Глубокий выдох, словно с азотом выходила душевная печаль, и Эдвард опускается вниз по стене. Его руки складываются крестом на поджатых коленях, голова слегка опускается. Селена продолжает неотрывно следить ща действиями бывшего прислужника, который пошел против нее ради той самой Хлои.

«Хлоя, Хлоя, Хлоя… Опять эта девчонка. — размышляет вампирша. — Все посходили с ума: Адриан, Эдвард, Томас, Анна…все! Почему она им так важна? Почему так оберегают? А самое главное, каким образом жалкий человечишка смог победить меня?»

Это была загадка с тремя звездочками, а за ее разгадку предполагалась высшая награда. Оттого Селена не успокоиться, пока не найдет правильный ответ. И вампирша будет стараться сильнее прежнего, потому что почувствовала на какие-то мгновения слабость и бесполезность.

Селена недооценила Хлою Риверс, потому что даже намека не было на ее способности! Как и все, Реймонд предполагала, что Риверсы удочерили девочку для личной слащавой истории. Истории, которая поможет им сосуществовать со смертными.

«Оказалось, что там все намного глубже…» — не унималась та. И в ее голове ранний план менялся с завидной скоростью. Конструкции перестраивались, кто-то вновь был ей необходим в личной игре и мог рассчитывать на милосердие, а кто-то возрождал в дьяволице небывалую тягу к ответам.

Но для начала ей нужно было освободиться.

— Почему не убиваешь меня? Ты разве не этого хотел? — подала голос Селена, разбивая тишину.

— Хотел, с самого начала хотел. — сипло отвечал Эдвард.

— Так что изменилось? Или ты передумал?

Мур поднял взгляд на нее, затем стал вертеть деревяшкой перед своими глазами, рассказывая:

— Я шел с намерением вонзить этот кол в твое сердце, — снова янтарные блики обращены на девушку. — Потому что…потому что я понял, что ты ни черта не знаешь о моей семье. Ты вновь меня обманула, а я повелся, как последний…

Эд сжимает губы в полоску, качая головой в стороны. Он свободной рукой ерошит волосы и продолжает говорить.

— Моя ненависть и злость сыграли мне на руку, и я почти сделал то, что хотел.

— Почему остановился? — по-настоящему любопытствовала Реймонд.

— Я — не ты, Селена. Я — не Адриан. Я — это я. — вдруг разоткровенничался он, поднимаясь на ноги. — Я не убиваю людей из-за ненависти или злости. Я не убиваю людей из-за того, что они кому-то не нравятся или мешают. Больше нет.

Со словами приходили облегчение и ярость. Эдвард откинул в сторону кол, предмет со звуком стукнулся о стены. Он смотрел четко в глаза вампирши, показав свою позицию.

Несколько секунд Селена молчала: то ли размышляя, то ли решая, какой шаг делать следующим.

— Молодец. Определил свои границы, не позволил чувствам взыграть выше рассудка. Только вот толк от этого какой, Эдвард? — она говорила убедительно-спокойно, даже слегка пугающе, словно нарастающее цунами. Мур сдвинул брови от непонимания. — Я, такая бесчестная тварь, останусь в живых, расскажу всем, что ты делал… И, поверь, тебя не погладят за это по голове.

— Плевать, переживу как-нибудь.

— Конечно, они ведь не твоя семья, чтобы все тебе прощать. — нажала на больное дьяволица, вдруг вытянув лицо в озарении. — Хотя нет, подожди, я же обещала тебе рассказать. Сделка — есть сделка!

— Что рассказать? Очередную ложь? — посмеивался Эдвард. Он отошел на несколько метров от нее и стал расхаживать по комнате. И вдруг остановился, повернув только голову в ее сторону. — Моя семья мертва. Уже давно, я их сам хоронил…

Селена перебила Эдварда своим коротким смехом.

— Нет, нет, нет, нет…нет. — последнее она прошептала с горящими глазами. — Наверное, трудно пришлось по жизни, м?

— Ты что задумала опять? Я больше в твои игры не играю! — Парню настолько сильно надоело маниакальная загадочность Селены!

— А я не играю сейчас Эдвард. Я пытаюсь рассказать тебе тяжелую правду! — театрально вытянув звуки, говорила Реймонд. И внезапно с ее лица ушла задорность, сменившись на задумчивость с еле заметной усмешкой. — Мне было тяжело скрывать чужой секрет. Не представляю, каково было Адриану…

Поймав на слух имя создателя, Эдвард насторожился. Его скулы будто стали острее из-за сжатия челюсти, а во взгляде без слов можно было прочитать: «Я хочу узнать».

— Мне жаль, что ты потерял свою семью. Но еще больше мне жаль, что тебе не рассказали о настоящей матери, которая родила и оставила тебя.

— Не верю. Не верю! Ни единому слову! Лея была моей матерью, и никто другой! — кричал вампир, утопая в злости. Очередная боль поглотила его. Произношение имени родного человека полностью опустошило голову, заполняя сердце шипами.

— Ты это знаешь наверняка или хочешь так думать?

— Заткнись! Заткнись! — Эдвард даже в порыве эмоций не смел прикасаться к Селене, потому как «бить лежачего» не в его принципах.

И ему оставалось только кричать, в попытках заглушить слова дьяволицы.

— Я замолчу, — продолжала Селена, — но замолчит ли правда, которую ты так долго искал?

Вампирша дергается на железном стуле, оковы звякают, напоминая о ее заточении. Эдвард сам не свой, он стоит на своих двух, а в голове только одно: «Упасть. Упасть и заснуть, чтобы не проснуться»

Мысли о том, как Лея могла так с ним поступить и столько лет скрывать все – откладываются на потом, вместо них лидирует другая вспышка из прошлого.

— Значит, вот почему Адриан просил тебя оставить евреев? — догадался парень, получая ехидную улыбку напротив. — Но зачем? Даже если ты права, не вижу смыс...

— Глупец, все дело в твоей матери.

— И кто она? Ты же знаешь!

Эдвард, как маленький мальчик, которому пообещали отвести домой, глядел на Реймонд. Он окончательно запутался абсолютно во всем, но прыткий ум решал за него: нужно найти все ответы и после думать о дальнейших шагах.

— Конечно…только приготовься к тому, что тебе не понравится. — неожиданно проявила заботу Селена, снова звякнув оковами на запястьях.

Она лишний раз заглянула в его кофейные зерна — в них мнимая уверенность и боль, которая опережала все на свете. Казалось, что последняя заранее выяснила необходимое и уже готовилась к нападению.

— Анна Риверс. — выпалила вампирша.

— Нет.

— Увы, но да. Спроси Адриана, возможно, ему ты поверишь быстрее.

— Тогда получается, что Хлоя и я…

— Да, брат и сестра. Не родные, а по фамилии. — Эдвард более не мог говорить, потому спрашивал лишь глазами. — Хлою удочерили.

— Боже…

Эдвард Мур сказал только одно слово, а в горле будто иглы. Воздух превращал легкие в воздушный шарик, и казалось, сейчас разорвут тело. И он молчал, как и Селена, позволяя новости расползаться по венам.

— Этого быть не может…

Парень не прекращал повторять слова неверия с пеленой в глазах и, как в лучших фильмах, воспоминания мелькали в голове. Картинки прошлого отзывались как пытка. Только палач – ты сам.

Селена Реймонд почему-то не сказала ни слова больше, и Эдвард ждал чего угодно в ее взгляде, но только не грусть. Малахит глядел четко на него, и в тоже время мысли девушки были где-то далеко.
«Похоже, она не врет» — подытожил Мур, вздыхая полной грудью.

— Я не ожидал, что ты выполнишь свое обещание. Спасибо. — искренне говорил тот, ощущая теперь себя в новой роли — должника. Откуда не возьмись, появилась еще и вина!

Эдвард столько раз обвинял Селену во лжи и бесчестии, а в конце концов она сдержала слово. Но даже при таком раскладе, вампир сомневался.

«Нельзя так быстро ей верить, — размышлял он, планируя разговор с Адрианом. — И если это правда, — Эд сжимает ладони в кулаки, — Хлое придется выслушать меня, а я буду должен Селене»

Мур без лишних слов повернулся к выходу и быстрым шагом преодолевал расстояние, когда Селена сказала:

— Я знаю, ты еще вернешься.

Вампир замешкался на пару секунд, и не успел даже задуматься над словами древней, как по лестнице стал спускаться интересный персонаж. Видимо, древняя вампирша сегодня нарасхват!

Как только Кейт увидела стоящего перед собой Эдварда, не удержалась от презрительного взгляда, пронзающий своей резкостью.

— Я тебя вспомнила с той вечеринки. — В ее памяти всплыли моменты, где они флиртовали, целовались и следом настигли недавние события, где Эдвард играл в команде Селены. — Что ты здесь забыл? Опять думаешь сделать какую-нибудь гадость?

Мур хмыкает и с обворожительной улыбкой отвечает:

— В обществе принято здороваться. А эта грубость тебя совсем не красит. — парень держит марку, пока Кейт приближается к нему. — И, раз уж ты вспомнила вечеринку, то хочу сказать, ты прекрасно целуешься.

Кейт даже остановилась от проявленной дерзости шатена, а он ни на йоту не стеснялся! Выпученная зелень девушки на мгновение сбила вампира, и маленькая ручка Христовой прилетает Эдварду на левую щеку со звонким хлопком.

Блондинка оставалась молчаливой, и лишь ее лесные глаза выражали всю ее подавленность и одновременно решительность. Это завораживало.

Мур сначала опешил, спустя три секунды ухмыльнулся и совсем другим взглядом посмотрел в зеркала напротив. Он был удивлен этой выходкой.

— Красноречивый ответ, ничего не скажешь. — прохрипел тот, не отводя глаз.

Кейт была непреклонной и ярость в ней только росла.

— Предатель! — рыкнула она, скалясь. — Хлоя тебе верила! Вечно тебя защищала! А ты…

— А что я? – последовав ее тону, говорил тот за мгновение поменяв настрой.  — Ну! Что я?

Кейт вместо ответа попыталась пройти мимо него, но тщетно – Эдвард перегородил ей путь. Их огонь вражды воспламенялся с каждым вздохом.

— А хочешь тогда я кое-что тебе напомню? — От девушки снова последовал рык. — Ничего, что ты причастна ко всему этому также, как я?

— Да, только меня заставили!

— Как и меня! — оправдывался зачем-то парень.

Кейт на его слова посмеялась, грустно улыбаясь.

— Только в отличие от тебя, я не желала становиться вампиром! — выкрикнула она, освобождаясь от одного камня в груди. Кейт так давно хотела это сказать! — Меня обратили против воли! Я устала бороться с жаждой и постоянно переживать что могу сорваться! Я устала, что не могу рассказать об этом никому, потому что мне запретили! Черт, — вдруг всхлипнула девушка, — я устала быть на побегушках у придурковатой сволочи, которая заставляет меня убивать!

Она почти плакала – еще бы чуть-чуть и реки бы вышли из берегов.

— Потому не смей говорить мне, что и ты тоже. — сдавленно продолжила Христова, поистине воинственно глядя на Эдварда. – Ты не тоже. Дай мне пройти.

Мур не пытался вновь ее остановить или как-то препятствовать ей, пропуская вперед. Эта незапланированная стычка в подвале дала вампиру новую пищу для размышлений: поначалу Кейт казалась слишком простой и ему не было смысла тратить силы на ее личность. 

Но теперь же он по-другому посмотрел на Кейт Христову.
«Она меня удивила еще тогда во дворе мэра, когда сумела привести Хлою в чувство. Единственная, кто не побоялась…» — пролетело в его мыслях.

— Кейт, — окликает ее Мур.

— Чего тебе еще? — Она не хотела реагировать или как-то продолжать с ним разговор, но что-то изнутри сподвигло на реакцию.

— Селена не всесильна, ты смогла в этом убедиться уже. — Эд говорил про случай с Анной Риверс. — Всегда есть лазейка, просто ее нужно найти. И Хлоя не так наивна, и…она любит тебя.

Кареглазый шатен закончил так внезапно, а казалось, что должен был добавить еще пару фраз, но нет. Кейт в свою очередь внимала каждое слово с робкой надеждой, и не смела смотреть вампиру в глаза. Оставшаяся ярость порывалась послать Мура с его советами, но язык не поворачивался.

Эдвард поднимался по лестнице, оставляя девушку одну, но перед выходом решил разбавить их диалог:

— И да, красавица, не суди книгу по обложке. Слышала о таком? — Кейт инстинктивно оборачивается в его сторону, а он подмигивает ей и закрывает дверь наверху.

Последние слова вытащили из новообращённой тень улыбки, пусть и слегка грустную, но это был хороший знак.