ПРОКЛЯТЬЕ ЛАМИИ [LAMIA'S CURSE]

***

В то время, как Хлоя обменивалась любезностями с Селеной, другие участницы также меняли своих партнёров. Таким образом Анна Риверс теперь стояла в паре с Дастином Райтом, и не случайно.

— Хочу заметить, — мужчина решил начать с комплимента, — вы ослепительны. Вам идёт это платье.

Они встречаются глазами, и ни в одном коньячном водовороте не было заметно неудобства. Будто так все и должно идти.
Анна хитро делает полуулыбку, и ее взгляд загорается искрами от заженной спички.

— Благодарю, мистер Райт. — хладнокровно отвечает женщина, начиная кружится в танце.

— Наше знакомство было не таким уж дружелюбным. — продолжает тот. — Согласны?

— Допустим.

Движения меняются: медленный поворот на 360° обоих, руки сплетаются. Пары движутся в центр, за несколько метров до него, партнеры оборачиваются спинами и продолжают двигаться.

Будто зубчики от расчёски, каждый проходит сквозь других, таким образом меняясь местами. И вновь разворот: глаза в глаза, ладонь в ладони и диалог продолжается.

— Как насчёт переиграть его?

Мужчина был хорош в каждом движении: никакой напущенной скромности или передозной галантности.

— Вас волнует эта мелочь, когда есть кое-что поинтереснее?

Анна была в своем известном образе вестницы смерти, чьи глаза, голос и каждый шаг были пропитаны азартом. Ее усмешка для Дастина оказалась дополнением к основной наживке.

— Что же вы предлагаете? — недоуменно спросил Райт, увлекаясь игрой.

Охотница не любила разглагольствования. Она понимала, что Дастин прикидывается, будто не знает ее. Да, бывший преданный охотник их общей общины изменился за столько лет, взял другое имя и фамилию, обзавелся семьёй. Казалось бы, живи и наслаждайся, но нет, Дастин Райт почему-то оказался здесь и вставляет палки в колеса.

Совпадение? Анна так не думает.

«Как же у тебя так память отшибло, что забыл о своей ненависти ко мне?» — в своем грубом стиле, Риверс сдержанно выдохнула.

— Дастин, или лучше Сидда, — глаза охотника потемнели, где-то блеснула молния.

— Ты узнала?

Вопрос риторический, на который Анна все же с неушедшей усмешкой кивнула.

— А ты думал, что один такой злопамятный засранец? — женщина повела бровью, спрашивая предельно тихо. — Никогда не забуду попытки твоего отца отсечь мою голову.

Будучи буквально в руках Дастина, Риверс ощутила цепкую хватку. На его лице кривая улыбка.

— Кстати, как он поживает? Ах, прости!.. — женщина и на йоту не ощутила боли от сдавливания ее конечностей, а вот охотника одолевали бесы. — Это же я повесила его, представляешь, забыла!

Дастин начинает скалиться, а тело забвенно сменяет кровь на черный яд.
Они продолжают двигаться в такт мелодии. Скрипка выделяется из всего оркестра, окутывая мягкой плывущей атмосферой. Только Анна и Дастин остаются непреклонными к доброй песни сирен, продолжая воспламенять друг друга взглядами.

— У кого ты теперь на побегушках, Дастин? От кого ждёшь сладкую косточку? — все говорила и говорила брюнетка, сопровождая слова грудной тяжёлой насмешкой.

Риверс будто специально дразнила и выводила из себя мужчину, который и так был на грани. Его контроль испарялся за считанные мгновения.

— Чего ты добиваешься, стерва? — наконец подал голос охотник, еле справляясь с тем ядом и давясь желанием вырвать трепещущее сердце Анны.

— Не поверишь. Уединения с тобой.

Ее слова посеяли сомнения в Дастине, зрачки сузились и во взгляде поселилось замешательство.

— Ненавижу, когда меня принимают за дурака.

— Ты и сам с этим прекрасно справляешься, милый. — не могла не поддеть охотница его. — В общем и кратко, есть разговор, но не для здешних ушей.

Анна ненароком оглядела танцпол, на котором парочки проделывали те же движения, что и они. И почти все кидали несмелые и любопытные взгляды в их сторону.

— Сначала я, следом ты.

Только сказав это, Анна прытко освобождается сначала из рук охотника, а следом из круга танцующих. Как раз наступил момент смены партнёров, и вновь девушки и женщины должны будут сойтись друг с другом на середине зала.

Как по инерции, взгляды гостей обращаются в сторону уходящей бестактной особы. Женщины начинают перешептываться, гадая, что могло произойти.

— Высшая мера наглости! — шептали заядлые сплетницы.

— Вот дрянь! — звенели одни.

— Какая невоспитанная нахалка! — возмущались другие.

Остальные слушали шептунов, и кто-то внимал каждое слово, а кто-то плевал на россказни со стороны.
Элизабет Райт склонялась больше ко второму варианту, танцуя в паре с отцом Майкла Картера. Склонялась до тех пор, пока ее муж не последовал за той самой "нахалкой" стремительным шагом.

— Миссис Райт, вы чем-то обеспокоены?

— Кто эта женщина, которая ушла? — Лиз плевала на все правила этикета и кивнула в сторону коридора. Там скрылись Анна с Дастином.

Ее партнёр по танцам легко посмеялся, будто услышал незамудреную шутку, и тихо ответил:

— Это Анна Риверс, — в его голосе веселье сменилось на вожделение. — Роковая женщина, с год назад потеряла супруга и теперь свободна. Что не может не радовать.

Элизабет было противно слушать грязные слова человека, у которого есть жена и дети.

— Мистер Картер, — тон суров и во взгляде недобрые искры, — я не та, кто одобряет подобное поведение.

Мужчина скинул приторную улыбку, преобразившись в лице. Он прочистил горло, опустил и сразу поднял глаза с иными чувствами.

— Прошу прощения за мои откровения. Не хотел вас задеть.

Образовавшаяся пара вела медленный танец, сопровождающийся реверансами и поворотами.

— Избавьте меня от извинений. Не я в них нуждаюсь. — Элизабет как всегда серьезна и справедлива. — Вы счастливый человек, мистер Картер, у вас есть семья. Цените ее.

Она смотрит ему в глаза, без страха и сожаления сказанного. Райт не всегда была такой прямой и честной, были времена, когда подростком Элизабет проглатывала слова и молчала в тряпочку.
Все давно изменилось, и, как кажется самой Лиз, в лучшую сторону.

— Я приму ваш совет, миссис Райт. Благодарю. — не признавая укора, сказал бизнесмен. — Но тогда учтите и вы, Анна Риверс — не простая женщина. Если ей что-то нужно, она цепляется за это мертвой хваткой.

В этот раз Картер сумел завладеть вниманием Лиз и довольно удачно. Волей-неволей, а уверенная в себе супруга охотника позволила посеять зерно сомнения.

И, подловив момент, мистер Катер слегка склоняется к уху партнёрши, чтобы добавить в пол голоса:

– Как бы ваш благоверный не стал очередной целью Анны Риверс.

Нервы Элизабет стянулись в огромный узел, глаза замешкались, постоянно моргая, и даже дыхание сменилось. Не прошло и пару секунд, как она снова и снова поворачивала голову на проход, в котором исчез ее горячо любимый супруг.

Исчез вместе с другой женщиной.

«Элизабет, ты заблуждаешься. Это бред, не позволяй эмоциям играть с тобой злую шутку» — последнее, что думала Лиз, оставаясь на месте.

Танец продолжается. Слухи распространяются колючей проволокой среди гостей. Сердца стучат: чьи в унисон, чьи порознь. Шквал и накал страстей служит приправой для людских душ, и нет конца козням Эриды*¹.

Темная мелодия прерывается, когда главные двери поместья открываются с трепетом ставней. В парадный хол ступает твердой походкой прибывший гость.

Оркестр неугомонно продолжал играть, женщины и мужчины соблюдать традицию в виде танца, и остальные — наблюдать под сеткой ресниц за торжеством. И все же множество цветных зрачков с самыми различными эмоциями обратили внимание на опоздавшего.

«Если даже он соизволил прийти, то где же тогда Адриан?» — с раздражением промелькнуло у мэра.

Следом пошла мысль от Джейкоба Сандерса: «Адриан не мог пропустить важное событие. Что-то определено случилось...»

***

До начала Вишнёвого торжества оставалось каких-то жалких сорок минут. Уже близился закат, золотой шар лениво полз за горизонт. Он укрывал землю необъятным оранжевым покрывалом, давая смертным надежду на завтрашний день.

Мертвые души находили в конце никак не свое будущее, но нечто большее — понимание, что нет необходимости для беспокойства. У них нет остановок и нет будущего, ведь бессмертие отнимает не только близких.

Оно отнимает ощущение времени. Материи, которая принуждает людей то ли переживать, что ее мало, то ли жаловаться, что слишком много.

Вот и Анна Риверс, по-королевски выходя из машины при полном параде не осознавала, сколько времени прошло с их последней встречи.

И счёт ведётся не на месяцы или года, а намного больше, чем можно себе представить. Но сердце охотницы будто не чувствует этой бездны и потому брюнетка уверенно движется в сторону массивной двери.

Она несколько раз стучит, терпеливо отходит на метр и ждёт.

Думаете, ждёт, когда откроют? Отнюдь.

Потерянная в собственном мире женщина ждёт тепла и признания во взгляде.

«Анна, тебе нужно всего лишь попросить о помощи. И все. — напоминала себе та, начиная отбивать пальцами по клатчу. —  Будь милой и постарайся не убить его»

На фарфоровом лице не было и намека на переживания. А сердечко выдавало хозяйку с потрохами, но совсем на чуть-чуть.

Мгновение, ее слух обостряется. За дверью слышны медленные шаги. Риверс начинает отсчитывать про себя.
Ц

ифра уже дошла до пятнадцати, а охотнице все никак не отрывают.

— Томас, я знаю, ты возле двери! — не выдержала женщина, решаясь заговорить первой.

В ответ молчание. Хозяин будто не может определиться с выбором: ответить или послать.

— Ну же, Томас, открой дверь! Нам надо поговорить! — ещё одна попытка, и Анна выходит из себя. — Это на счёт Адриана!

«Я обещала Хлое!» — упрямо думала женщина, но желание развернуться перетягивало одеяло на себя.

Тогда она убивает любое расстояние и со всей силы начинает стучать. Снова и снова: звук, похожий на молот, заполнял уши невыносимым гулом.

— Томас, я буду стучать до победного! Слышишь, гад такой!? — Анна перешла к более сложным мерам и теперь её колено встречало преграду. — Если ты мне не откроешь, то я...

Женщина не успевает договорить, двери с еле заметным скрипом уходят вглубь парадной.
Перед нарядной Риверс стоит высокий и полный тяжких мыслей Томас Холл. Его насупленные брови, его грузный взгляд с тёмно-коричневыми зрачками и...его сжатые губы в полоску.

Анна беспринципно осмотрела того с ног до головы, невольно сделав полуулыбку.

— А ты все такой же, Томас.

Замечание охотницы не понесло привычную реакцию — раздражение и злость. В тоне женщины присутствовала доля тепла, и это тепло, хоть и малое, было замечено Холлом.

«Такая же прекрасная»

Он будто на несколько секунд вернулся в прошлое, где не было предательств и сердечных мук. Все было вполне просто и предсказуемо, но и в тоже время страстно и волшебно.

«И все оказалось ложью! Каким глупцом был, таким и остаёшься, Томас...» — мужчина пресекал попытки алого органа в груди, чтобы с прежней твердостью посмотреть на Анну.

— Я ещё раз повторяю, Адриана здесь нет и уже как три дня!

— Так ты не впустишь?

— И не мечтай. Мне хватило твоей дочери, — охотник запнулся, сглатывая эмоции. — Она украла то, что принадлежит мне. Ещё одну воровку мой дом не выдержит.

Его грубость была как никогда на высоте. Оттого Томас выдавал свои козыри за пазухой, и это не прошло мимо брюнетки.

— Да неужели? — она делает неприличный шаг к многолетнему грубияну. — Так прогони меня, Томас.

Глаза в глаза, не иначе созвездия сходятся на небосводе в кровавую луну.
Холл сжал челюсть от поведения давней знакомой.

Он молчит. И смотрит без дрожи. Как и она.

— Ну же, гони меня прочь. Я жду. — женщина с красными губами победно улыбается. — Хм, если бы хотел, чтобы я ушла, то давно бы уже использовал магию.

Она отстраняется, чтобы не создавать более неловкостей. И ненароком кто-то увидит пикантные картины, которые будут неверно трактованы!

— Что тебе нужно, Анна?

— Вразумить тебя. — она любила казаться всезнайкой.

Томас усмехнулся и даже чутка посмеялся. Руки складываются крестом на груди, тело опирается о косяк высокой арки.

— Твой сын пропал, неизвестно, что с ним и жив ли вообще, — начала наступать охотница, чем расковыряла рану в чужой груди. — А ты ни сном, ни духом! Томас...

— Что Томас? — его реакция была необдуманной, эмоциональной, с резкими жестами и горячим взглядом.

Мужчина решил ответить на нападение действием — он встрепенулся, будто хищник на охоте, молниеносно приблизился к жертве. Только жертв здесь нет.  

— Я знаю, кем ты можешь быть! — Анна не уступала и также повысила голос. — Я знаю Томаса — друга, который готов был пойти против общины, — мужчина раскрыл веки и все тело задрожало.

Из груди вырвался рык со словом "Нет", будто человек противился самому себе.
Но Анна продолжала.

— Я знаю охотника, который несчитанное количество раз шел на рожон, чтобы дать выжить другим!

— Нет! Прекрати! Ты меня не знаешь! 

Томас толкнул Риверс обеими руками, пытаясь избавиться от ее слов. Не получится — охотница крепко вцепилась в него.

— И я знаю отца, — ее нежные и одновременно сильные руки дотронулись до мужских щек, — который ради своих детей решился на ужасное.

Голос переходит на шепот, они совсем рядом, лоб ко лбу и старые шрамы кричат в их душах.

— Мне нужен тот Томас, которого я знаю. Мне нужна...

Анна не решалась сказать последнее, самое важное. Самое трудное. Для нее.

Тяжёлое сбитое дыхание рядом будоражит в ней кровь. И она решается.

— Мне нужна твоя помощь. Как тогда.

Проходит несколько секунд, когда охотник кладет поверх конечностей Анны свои. Сжимает их, будто вспоминает на ощупь, и отвечает хриплым голосом:

— Как всегда, Анна. Как всегда.

Они отдаляются, чтобы посмотреть вновь друг другу в глаза. И теперь по-другому: иной взгляд, иная дрожь, иные отражения. На их лицах облегчение смешанное с радостью.

— Надо найти Адриана.

Жутко непривычно. Многовековая ненависть вдруг смиловалввлась. Оба чуют подвох.

— Да, надо. — шутливо подтвердила Риверс, неловко убирая руки. — Но сначала ты выслушаешь наш план.

Анна уверенной походкой вошла в дом, а за ней уже Томас с сомнением всего мира на лице. Услышанное его не особо обрадовало.

— Наш?

— Наш. — озорная улыбка не внушила охотнику спокойствия. — Нас много, Томми. Пошли, не стой истуканом, времени мало! Тебя нужно ещё приодеть для праздника...

Выгнутая бровь мужчины была красноречивей любых слов. И Анна добавила:

— Да, дорогой, ты идешь на праздник! Джина дома?

***

— Какого черта здесь делает Томас Холл?

«Тот же вопрос, милый» — мысленно отвечала Селена на возмущение Рональда.

Но на деле же вампирша актерски хмурится и говорит:

— Неужели он так плох, что ты настолько не рад ему?

Мэр, будто отходя от гипноза, снова поворачивает голову на партнёршу и довольно улыбается.

— Все то ты замечаешь. — мужчина чуть сокращает между ними расстояние, рукой опускаясь на талию.

— Рон, — выпучивает глаза Селена, делая плавный поворот, — тут твоя жена!

— Пусть видит, мне плевать! — тихо, с хрипотцой отвечает тот, вдыхая ее манящий запах.

Рон снова делает попытку сближения и наслаждается одним взглядом заманчивой шейки девушки.

Ещё пару секунд таких манипуляций, и Лерой полурычит. Он воспользовался моментом, чтобы прижать их тела друг к другу.

Селена тут же заулыбалась, изящно выпутываясь из любовных объятий. Девушка с вороньими благородными крыльями вместо волос глядит прямо в темные круги напротив. В них желание противится рассудку, огонь так и пылает!

— Хочу поцеловать тебя! Не представляешь, как хочу! — шепча, признается Рон ей на ухо.

— Чш-ш, никто не должен знать про нас, помнишь?

— Конечно, я бы не причинил тебе вреда, Селена.

Мэр казался влюбленным мальчишкой в руках умелого кукловода. Рональд даже не ведал, в чьих сетях запутался.

— Тогда контролируйте себя, мистер!.. — Мягкий приказ безотказно действовал на мужчину. — А теперь расскажи мне, о чем вы беседовали с шерифом и Дастином наверху?

С самой их первой встречи Селена сразу же решила избавиться от вербены в крови Лероя. Это было сделать проще простого, учитывая подавленность мужчины.

Человек бессилен перед своими пороками. Даже вселенская выдержка не сравниться со страстью сердца, когда терпению настает конец.

И теперь Реймонд имеет полный контроль над таким властным и одновременно безвольным объектом.

Магией она вынуждает выдать тайны Совета, включая сегодняшний приватный разговор в кабинете.

— Мы собираемся выловить вампиров во всем Берривилле.

— Каким образом?

— Вербена. У нас ее достаточно, чтобы выкурить мразей из домов.

Вампирша скалиться, когда слышит оскорбление в свою сторону.

— Интересно, как вы это сделаете?

— Каждое здание города соединено с городским водопроводом, а также вентиляции...

— И вы собираетесь распылить по воздуху вербену? — догадалась Селена, продолжая танцевать с присущей ей грацией.

— И пустить ее по водопроводу. — рассказывал, как на духу, Лерой, подчинённый гипнозом.

— Ах вы ж хитрые сукины дети. — комментировала клыкастая мадам сквозь улыбку. — Никак идея Дастина.

Пары снова опускаются в реверансе, и эти мгновения Селене не терпится разорвать, чтобы продолжить допрос.

— Это все ваши сюрпризы, милый?

— То, что известно мне — да.

— Объясни. — ее командный тон мог бы взбудоражить мужчину.

— Дастин и Джейкоб что-то скрывают. Я пытался разузнать, но Сандерс говорит про какой-то особый проект, который ещё не готов для презентации.

— Так узнай, придурок! — шипит сквозь сжатые зубы Селена с убийственным взглядом. Новости изрядно встряхнули девчачьи нервишки.

Ее тоненькие пальчики взяли в охапку пиджак, сжав ткань со всей силы. Другой рукой она проделала тоже самое, только с предплечьем мужчины. Лерой тяжко выдохнул, больше от неожиданности, чем испуга или боли. 

— Да, Селена. — тихо отвечает он.

— Я не слышу.

— Сделаю! — чуть громче говорит мэр, казавшимся достаточно сильным человеком в физическом плане. Но при таком раскладе Реймонд брала лидерские позиции.

И она не собиралась их сдавать. Если за каким-то успешным мужчиной и стоит женщина, то это не про Селену. Такая дерзкая и целеустремленная вампирша не нуждается во второстепенных ролях. Ей не нужен тыл.

А пары все кружились и кружились в неустанной чувственной мелодии. Оркестр выжимал из себя все соки и талант, чтобы дать волшебство слушателям.

«Если Дастин что-то задумал, значит нужно быть ещё более осторожной...» — думала Селена Реймонд, вспоминая обо всех деталях своего плана.

Вампирша находит Мура, он вальсирует с несравненной Хлоей Риверс. Как и задумывалось.

Густые брови Хлои показывали, насколько их хозяйка недовольна. Спектр эмоций зашкаливал, как и та необузданная ненависть в карих глазах. Все шло в перемешку с паутиной нераскрытых вопросов.

Селена помнила другую Хлою. Не такую требовательную и боевую. Когда вампирша встретилась с девушкой на танцполе, ей показалось, что Риверс из робкого десятка.

«Хм, интересно. Очень интересно» — подметила для себя Селена, оценивающе улыбаясь.

Между Муром и Риверс явно происходил замысловатый диалог. Клыкастая красотка судила по смене настроения каждого танцора. И она за краткий миг прислушивается:

— Хлоя, поверь мне!... Я никогда бы не пошел против твоего отца, — его речи резко перебивают.

— Не поверю! Я не верю уже никому!

— Но зачем мне это, сама подумай...

Девушка порывалась что-то ответить, но за пару секунд передумала. Лишь злой взгляд, что буравил вампира изнутри.

— Адриан рассказал, что вы с ним были тогда в ссоре. Я по себе знаю, что может натворить человек из-за эмоций!

Эдвард терялся. Обвинения в его сторону сбивали с толку. А последняя фраза так напрочь повалила построенную концепцию.

Вырощеная годами башня из ненависти и жажды мести закачалась, намеревая развалиться.

«Неужели Адриан все это время думал, что я причастен к смерти Дилана?»

Новый фундамент начал закладываться где-то неподалеку с той башней. И Эдвард не решался прекратить строительные работы внутри себя.

Молчание затянулось, становилось слишком неловко.

Хлоя врезалась пытливыми коньяками в парня, не зная, как поступать дальше.
Эдвард не мог убрать фокус с глаз, чтобы перестать смотреть на брюнетку в красном платье.

И снова это чувство! Эдварду хотелось оправдаться, хотелось получить добрый взгляд от Хлои, хотелось защитить ее от всего.

«Я надеюсь, что ты не повелся на эти оленьи глазки» — ворвалась в голову вампира Селена и Эд дёргает головой в сторону манипуляторши.

Их взгляды встречаются: неоспоримое пламя в серо-зеленых болотах и его ирландский ви́ски с крапинками ярости.

Болота постепенно затягивают, не дают выпутаться, обременяя парня ненужными ему целями.

«Что? — играется Реймонд. — Неужто повелся на нее?»

Эдвард обрывает зрительный контакт с вампиршей, снова обращаясь к Хлое.

«Будь по твоему, главное не забудь, для чего ты здесь...» — последнее, что добавляет Реймонд. Она освобождает голову шатена, и Эдвард прикрывает на миг глаза.

Он сбито дышит и готовится. Готовится обмануть эту странную девушку, которая не даёт ему покоя.

После каждого гадкого поступка, слова или взгляда, Мур ощущает себя самой подлой тварью из всех. Он таковым не являлся, но ощущал именно это.

— Я был прав, когда сказал, что Адриан скрыл от тебя обращение Кейт. Так ведь?

Спустя долгую тишину, юноша вновь заговорил и последующие слова взбудоражили не хуже прошлых.

— Молчишь, значит я был прав. — хмыкает тот, кланяясь в реверансе. — Да, Адриан обвинил меня, а ты не думала, что таким образом он ищет способы запутать тебя?

И без того хмурый взгляд девушки сгущается в задумчивости. Хлоя сжимает губы в полоску и поднимает карие зеркала на парня.

— О чем ты?

— Раз уж ты так доверяешь Адриану, — медленно начал Мур, — тогда спроси, где он был, когда терзали его хозяина? Твоего отца?

Девичье сердце казалось не выдержит такого напора из прошлых ран. Воспоминания стали разрывать сознание, и Хлое даже захотелось закричать.

— Эдвард, если...ты что-то знаешь, не молчи. Просто расскажи, прямо сейчас.

В ее взгляде больше не было ненависти или злости, только отчаянье и малая надежда. А голос пропитан усталостью.

«Черт! Чтоб меня!... — бушевал Мур, понимая, что творит. — Я не могу так! Она поверит любому моему слову! Я это чувствую!»

Он начинал медленно себя истязать упреками в свой адрес. Нужно было закончить начатое, иначе все зря!

Но это было так трудно сделать, смотря в эти карие огоньки напротив...

— Хлоя, не мне тебе рассказывать. Это не мой крест.

Девушка плюет на макияж и облизывает пересохшие губы, снова сжимает в полоску.

— Говори. — выдает она, готовясь морально. — Давай.

— Адриан в ту ночь... — запнулся, все ещё думая, как поступить.

За какое-то жалкое мгновение Эдвард успевает посмотреть на Селену, затем снова на Хлою.

Его уши только и могли слышать, как отбивается ритм алого сердечка. Оно страдает в который раз. И в который раз разорвется от правды.

В его голове промелькнула мысль: "Разве все это стоит твоей семьи?"

— Он...был далеко от того места, в другой стране.

Недоумение отобразилось на лице Хлои. А вот Селена Реймонд готова была хоть сейчас разорвать этого Эмпуса на куски.

— Что?...

— Да, Дилан доверил Адриану какое-то важное дело, и это уже выясняй с ним...

— У меня ощущение, будто ты играешь со мной. — спокойно с каплей раздражения говорит Риверс. — Не щади меня, я хочу знать правду!

Эдвард повел головой в сторону, будто сходил с ума.

— Думай, как хочешь, а теперь прошу простить меня. — вампир отстраняется, делает краткий поклон. — Мне нужно подышать.

И теперь уже вторая пара за сегодняшний вечер разрывает танцевальный круг.
Мур стремительно идёт к заднему выходу, на открытую веранду за самим поместьем. Там уж точно полная тишина и безлюдность, которая так необходима юноше со сбитым сердцем.

Хлоя некоторое время стояла истуканом, пытаясь понять или объяснить происходящее самой себе.
Затем она стала приходить в себя. Вихрь переживаний затмевал в ней все рассудительное, оставляя власть чему-то алому внутри.

Коньячные прожектора осматривают все помещение. Все гости сжирают ее глазами: кто-то с осуждением, кто-то с жалостью. Это было невыносимо.

«Ну давай же, Хлоя! Не подведи меня!» — будто пытаясь управлять брюнеткой через взгляд, Селена теряла свой контроль.

Хлоя Риверс в решающий момент, с тяжестью в груди и чувством, что вот-вот задохнётся, поворачивает голову в сторону той веранды.

«Давай... Пойди за ним... Сделай так, чтобы план сработал, иначе Эдварду не жить!» — бесилась вампирша с особым нетерпением.

И кто бы мог подумать, что судьба будет на стороне Селены Реймонд — алчной, жестокой и корыстной древней вампирши, которая безразлична к чужим жизням?

Хлоя Риверс отправилась за Эдвардом. Для нее тогда это казалось единственно правильным решением. Она надеялась получить ответы, но и не ведала, что попала в капкан.

*¹ Эри́да, Эрис (др. -греч. Ἔριδα, Ἔρις — борьба, ссора, спор, раздор, соперничество, состязание) — в древнегреческой мифологии богиня раздора и хаоса.