Глава 17: Слова, от которых не вернуть дыхание
Они смеялись.
Снова.
Долго. Громко.
Грязно.
Катя кидалась подушкой, пародируя, как Даня «вскрывается».
Серёга встал на стул и крикнул:
— Даня, может, покажешь шрамы? Или боишься, что кто-то их пересчитает?
И тогда он сорвался.
Впервые.
Голосом, хриплым, сорванным, но — живым.
— Заткнитесь! — рявкнул Даня, не оборачиваясь. — Вы же... твари. Все. Каждая. Гниёте, и даже не замечаете.
Толпа осеклась.
На секунду.
На полсекунды.
Повисла мёртвая, острая пауза.
И тут Лёша, сам не зная почему, ляпнул:
— Осторожнее с ним. А то опять в кого-то влюбится и потом будет вены открывать на кухне.
Молчание.
Даня застыл.
Всё внутри него как будто замёрзло.
Лёд — от шеи до желудка.
Пустота — вместо воздуха.
Тишина — вместо мыслей.
Он...
Он это вслух...
Он... сказал это сам...
Он. Лёша. Сказал это...
И тут толпа взорвалась.
Катя согнулась пополам от смеха:
— Господи, на кухне?! Ну хоть тряпку потом выжал?
— Это реально лучшая шутка за всё лето!
— А ты его потом утешал, Лёша? Или вы сразу трахнулись?
Все смеялись.
Громко. Зверски.
Как стая гиен.
А Даня стоял.
Он даже не дрожал.
Он был камнем.
Сердце в пятки.
Кровь будто ушла из головы.
Он...
Он сказал это перед ними. Он тоже. Он — как они.
Он сделал шаг.
Ещё один.
Медленно.
И остановился.
Не плача.
Не крича.
Просто смотря на Лешу.
А Лёша смотрел в ответ.
И в глазах у него — пустота.
Невозможная, выжженная пустота.
Он понял.
Он осознал.
Он перешёл черту.
Но уже было поздно.