По дороге из крошек.
***
— О, милый, ты словно паршивая овечка... — Щелчок зажигалки раздается оглушающе громко.
Так громко, что отдается эхом, отскакивая от пустых серых стен. Мычание в полной темноте и треск дерева.
— Еще один... — Мужской голос, похожий на тягучую горячую карамель. Сахар, бурлящий на раскалённой ложке.
Запах крови металлический, неприятный.
Запах бетона, свежего цемента и пыли.
Маленький огонек пламени от зажигалки на мгновение освещает красные губы с легкой усмешкой и красные радужки холодных глаз, а после тухнет. Легкий треск горячего табака и глубокий вздох. Тлеющая точка. Выдох.
— Я слышу твоя страх...- Голос мягкий, словно бархат или шифон. Легкий, ласкающий. — Я ощущаю твой страх на кончике языка. — Переходит на вкрадчивый шепот, раздающейся в полной темноте, лишь с маленькой, танцующей в пространстве тлеющей красным, точкой. — Вот тут... — Шепот более интимный, более ласкающий и мягкий. Язык девушки касается мочки избитого человека, привязанного к стулу. Он ощущает, как этот язык движется от уха к шее, к яремной вене, и нажимает мягко, прям в самый центр. — Вот... Вот... — Шепчет девушка и касается этой точки мягко губами.
— Хватит. — Твердый голос, похожий на карамель, разрывает интимную остановку из причмокивающих звуков и ласкающего шепота. Легкие касания, полные нежности и любви, прекращаются. Она поднимается от своей жертвы, к источнику голоса карамели и выдыхает дым ему в лицо.
Насмешливый вздох и звонкая пощечина, так же эхом раздается в замкнутом помещении.
— Я сама решу, когда мне хватит.-Мурчит девушка с холодными глазами и утратив всякий интерес к своей забаве, вновь рисует своим тлеющим огоньком в темноте узор, пока не касается чужой щеки. Огонек шипит, протестуя, а чужая кожа плавиться, и раскрывается как цветок.
Раздается короткий вскрик и долгое, отчаянное мычание.
— Ох, Амор... Я сделала тебе больно.-Нежные слова льются из красивого красного рта, но они такие же холодные, как и Ёрмунгад. — Нет, нет, Амор... Я не люблю повторяться, понимаешь? Очень не люблю повторяться, но ты так сильно расстроил меня. А.х.ах, ты разбил мое сердце, Амор, а у таких вещей всегда есть последствия.
Щелчок зажигалки. Вспышка и вновь тлеющий огонек, танцующий в полной тьме, около красных губ. Глубокий вдох и запах крови, смешавшийся с ароматом вишни и ментола.
Мычания и хныканья.
— Что мне делать с моим разбитым сердцем, Амор? — Чарующий нежный голос с холодными, безразличными глазами. — Что же мне делать, Амор?
Но это, естественно, риторический вопрос, и женщина не нуждается в ответе. Она оставляет легкий поцелуй на разбитой скуле и облизывает свежую рану, пока вновь не слышит сдавленное мычание и мольбу.
Только трое находящихся тут понимают, что эти слова и мычания ничего не значат, что это всего лишь прелюдия к маленькому концерту.
— Мадам...?
***
Вампир, полностью игнорируя собственную усталость и на пару дней заперевшись в отеле, только и делает, что штудирует все документы, пока наконец-то не приближается вечер пятницы.
Больше он не выходит утром и днем, так как назло, погода в Нове держится просто очаровательная. Солнышко за окном и плотными шторами жадно облизывает землю и людей, даря им самые приятные впечатления, и Лоуренс откладывает ноутбук на пару минут, решая отвлечься от бесконечных букв. Он включает телевизор, чтобы создать себе подобие шума на фоне и трет уставшие глаза. Толи от работы, толи в целом из-за климата, вампир ощущает свою усталость особенно сильно. Та обнимает за плечи, держит в железных объятьях, запускает когти в волосы, тянет их назад, заставляя область затылка пульсировать болью.
Не приятно.
Лоуренс щелкает по каналам, делает звук тише и идет к холодильнику, желая вытащить еще пару пакетиков с синтетикой.
Кормежка, пусть ненадолго и неполностью, но заглушала усталость.
«Подготовка к празднику «Благочестия» идет полным ходом, кажется, что даже в воздухе можно уловить предвкушение жителей перед празднованием. Вот уже минуло около двухсот лет с правления Имперской династии Ньёрд. Под твердым, но справедливым правлением Льётольва Ньёрда, наша страна развилась и научилась жить сплоченно...», - говорит уж слишком воодушевляющий голос диктора местного новостного канала. Лоуренс невольно вспоминает, как один единственный раз посетил дворец императора. Естественно, самого правителя Лоуренс не видел, но вот его советника... Мужчина, с острым орлиным и цепким взглядом являлся человеком, но пугал намного больше чем вампиры. Безупречная осанка, тихий, но твердый голос, медленные движения, нарочито усталые. Смуглая кожа выдавала в нем уроженца южных земель. Кто-то даже говорил, что Дамиан родился в пустынях, но верилось в подобное с трудом.
Дамиан Беркли, являл собой официальную главу «ПИКа» и был мужчиной дотошным, очень целеустремленным и ценящим дисциплину и манеры. Методы его дознаний, были известны всем в столице и далеко за его пределами, а кабинет Беркли получил собственное название «Пургаториум» и говорили, что если попасть туда даже будучи невиновным, то через минут тридцать сам попросишься на виселицу.
Лоуренс сбрасывает с пальцев напряжение и копается в холодильнике, ругая себя за скопление пустых пакетов и продолжая в пол уха слушать восторженные речи про правителя и империю.
Никто никогда не говорил плохо об императоре или его семье, и это в полной мере была заслуга советника, который имел уши и глаза везде. Первый совет от руководства, которое получил Лавлиет при поступлении было очень простым: «Никогда не попадайся Беркли» потому что разговаривать с провинившимися он долго не любил, и часто просто выносил смертные приговоры. Фанатично преданный императору и ужасно жестокий человек.
Лоуренс делает глоток синтетики думая, что если с убийствами не разберется он, то Беркли приедет сюда сам и вероятнее всего заставит местных умыться собственной кровью. Вампир слушает, как диктор переключается на новости о погоде и вытирает губы тыльной стороной ладони, решая что вечером обязательно должен навестить риэлтора Мерри.
Нужно как можно быстрее, разобраться с домом и познакомиться с местной диаспорой вампиров. Конечно, мужчина иллюзий не строил, понимая что местные вампиры откровенничать с приезжим не станут, тем более зная, чем Лоуренс зарабатывал на жизнь, однако надеялся, что будут более дружелюбны, чем люди. Тем более, первые трупы были обнаружены в их кварталах.
Лоуренс вновь делает глоток, ощущая как усталость скребет тонким когтем по позвонку.
В Нове по особенному ощущалось деление жителей на богатых и бедных, не так как в столице. Тут был свой неблагоприятный район, на удивление расположенный ближе не к лесу, а к реке.
Вампир уже почти не слушает диктора, отставляя стакан с кровью на столешнице и вновь берет в руки ноутбук.
«Первый труп. Моней Харли, девушка 25 лет, работающая официанткой в ресторане «Амбра» около пяти месяцев, проживающая на улице Роз, была найдена на заднем дворе своего многоквартирного дома. Тело прислонили к стене, головы не было, тело и одна рука. Форма официантки, документы и деньги на месте. На стене, кровь жертвы было написано:
«Non obedientes»
Семьи или близких друзей-нет. На работе охарактеризована как замкнутая, не общительная, молчаливая. В случайных связях не замечена. Следов на теле найдено не было, крове разве полученных травм. По слухам собиралась покинуть город вместе со своим любовником, таким же официантом как и она. Мужчина, Рэй Найтинг, свою связь с умершей отрицает. Рядом с жертвой, была обнаружена волчья шерсть.»
Вампир снова массирует переносицу. Дело было отложено за не достатком каких-то улик, списано на нападение волков.
Лоуренс давился ядом, когда читал подобное первый раз. Логику, по его мнению, надо было иметь железную, чтобы списать подобное на нападение волков. В черте города, даже не близко к лесу.
Вторая жертва была спустя восемь месяцев. Все тоже самое, но в этот раз был мужчина. И снова улица Роз, снова без головы, снова шерсть и латынь.
И снова нападение волков.
Третья жертва была обнаружена спустя почти год. Нашли на улице Ликорис, рядом с рекой. Опять стена, отсутствие головы, шерсть и кровавая надпись. Четвертая найдена спустя год. Почерк убийцы немного изменился: в этот раз документов не было вовсе. Рук, ног и головы тоже, по этому тело никто не мог опознать. Шерсть и надпись прилагались.
Под каждым делом была приписка: «нападение диких животных».
Каждое дело значилось закрытым.
Лоуренс снова ощущает когти усталости на своей голове, давящие, невыносимые.
Убийство члена «ПИКа» было пятым.
Руководство получило от ощущающего свою безнаказанность убийцы пощечину. Если предыдущие жертвы были безымянными, бедными и в некотором роде никому не нужными, дела заминались и обсуждения быстро прекращались, то в этот раз это было громче. Убийца, вероятнее всего ощущал дикий азарт, был самоуверен, но все еще осторожен. Следов нет, только надпись и шерсть.
Замять не получилось.
Столица узнала, отреагировала, выслали одного, всплыли дела, подчерк мистический. Руководство решило что это вампиры.
Почему?
Для чего?
Обвинять и вылавливать всех вампиров возможным не представлялось. Нужно было действовать аккуратно, осторожно.
Одни бесконечные вопросы сменялись другими, но никто не мог дать ответ. Ни мертвые, ни живые.
Местная мэрия дела не афишировала, ведь это было бы неосмотрительно глупо. Город живет за счет туризма. Убийства, тем более такие грязные, туристов бы отвадили, а перекрывать один их денежных потоков никто не хотел.
— Что же тебе нужно? Чего ты хочешь? — Вслух спрашивает Лоуренс, обращаясь к пространству вокруг себя. Сомнений не было, в одном точно. Это серийник.
«...Кровавая демонстрация или выражение давней ненависти? Сегодня у здания «ПИК» был обнаружено обезглавленное тело.»
Лоуренс моргает, хватает пульт. На экране показывается уже знакомое голубое здание, и вампир, кажется, даже на мгновение задерживает дыхание. Он видит тело, видит отсутствие головы и видит красные, не приличные, вызывающие пятна крови на краске.
Внутри, ощущается тягучее предвкушение, пока диктор говорит о том, что «ПИК» комментариев не дал. Камера цепляется за слова на стене:
«Panem et circenses!»
Лоуренс поднимается, подходит к экрану ближе, пока камера оператора берет надпись крупным планом, касается рукой надписи.
Ему хочется смеяться, ощущая какой же это пиздец.
Конечно, здание оцепляют, но труп лежит у центрального входа и похож на грубый ожог на идеальной коже. Словно пятно черной краски на совершенном холсте.
Его видно всем с главной улицы, любому прохожему, а сама надпись достаточно крупная что бы не заметить.
Ноутбук сзади начинает оживать. Вампир слышит мелодию входящего вызова.
— Какой же ты самоуверенный, если решился на новое убийство спустя три недели после пятого. Сделал на показ, верно? Хочешь чтобы заметили... Хочешь что бы поймали? — Спрашивает Лоуренс надпись на своем телевизоре или звонок, умело вклинившийся в какофонию звуков отеля, понимая конечно, что никто ему не ответит.
— Или что бы о тебе говорили? — Снова очередной вопрос падает словно на дно колодца, без ответа.
Лоуренс не торопиться отвечать, говорить ему пока что нечего, но понимает, что после встречи с Мерри ему просто необходимо осмотреть тело, а подобное, не вызывая подозрений, можно провернуть только глубокой ночью.
Ноутбук замолкает, так и не получив внимания, и тут же начинает вибрировать мобильный телефон.
На экране высвечивается знакомая фамилия и Лоуренс вздыхает, а на канале пускают заставку.
— Успел соскучиться, Форест? -Спрашивает мужчина, с веселыми нотками отвечая на вызов.
— Голос у тебя больно радостный, ты там новости включаешь или как обычно сидишь в обнимку с документами в ауре загадочности? — Спрашивает голос друга в той же манере, — Имей ввиду, там тебя никто не видит.
— Звонишь обсудить мою ауру? -Интересуется мужчина и открывает большой шкаф. Естественно, большую часть своих вещей он из чемоданов не доставал, кроме разве еще одной, более свежей черной рубашки, попросив персонал отеля постирать, погладить и повесить в номере.
— Нет, просто рад голос твой услышать. -Язвительно подмечает Форест и вампир слышит на том конце щелканье клавиатуры. Быстрое, остервенелое. — Ты же на отдых уехал, в офисе без тебя пусто. — Слышится в той же манере. Лоуренс снимает старую рубашку, тянется, разминая мышцы.
— Уже видел? — Спрашивает Лоуренс, намекая на новости. Он слышит недовольно фырканье.
— Еще бы. Я мониторю их, ведь это моя работа. Рабский труд, целыми днями слушать их бесконечную и по большему счету бесполезную болтовню. Правда, девчонка, что про спорт рассказывает, симпатичная. Мне нравятся рыженькие. — Друг на том конце связи мечтательно вздыхает. Лоуренс напрягает свою черепную коробку, пытаясь вспомнить о ком речь, но увы, если он и видел ту ведущую, то, вероятно, внимания не обратил.
— Мне нужен доступ к телу как можно быстрее и желательно, что бы никто не знал. — Не без особой радости прерывая фантазии своего друга, нарушая молчание, сообщает Лоуренс.
— Постараюсь. Местные должно быть в восторге. Как бы сам Беркли не заинтересовался.
Лоуренс хмуриться и его губы непроизвольно сжимаются в тонкую линию.
— Надеюсь он не будет торопиться. Желательно, что бы как меньше людей трогали труп... Кажется мне, убийцу покрывают. Вопрос лишь кто. Очень удобно, что все другие убийства, не смотря на схожий и явный подчерк, приписывались животным. — Сообщая свои умозаключения, вампир вздыхает.
Форест смеется.
— Я тоже когда читал, был в неописуемом восторге. Явная связь просто игнорировалась. Руководство собираются там сменить в очень быстром порядке... — Голос друга переходит на шепот. — После такого головы полетят одна за другой. Разбираться не будут. Новенького из столицы могут прислать, кредит доверия к местным не то что низкий, вообще отсутствует.
— Столичного плохо воспримут...
— Мгм, но выбор есть? Покрывают как пить дать.
Лоуренс хмуриться, измеряя комнату шагами и взвешивая. Смена руководства должно быть логичный шаг, ожидаемый. Не спугнет ли убийцу? Не заставит ли залечь на дно?
Вампир прикрывает глаза и как по щелчку пальцев вновь видит голубой, яркий фасад здания «ПИКа» и бурые пятна, стройные буквы «Хлеба и Зрелищ!»
— Ладно. -Твердо говорит, вздохнув полной грудью. — Посмотрим. — Еще более уверенно говорит мужчина и вновь останавливается около своей рубашки.
— Я запрошу тебе доступ к телу. Естественно, инкогнито. Все их умозаключения, что отправят к нам, скину тебе...- Эмиль говорит быстро, отстраненно, сосредоточенно. — Мне нужно отправить начальству хоть какой-то отчет. Твое бездействие могут расценить не верно и всем будет все равно, что времени мало прошло. — более мягко советует коллега. — Сам понимаешь, им результаты нужны, желательно с доказательствами.
На некоторое время собеседники замолкают, думая об одном, но совершенно с разных сторон.
— Сделаю все возможное. — Твердо чеканит Лавлиет.
— И невозможное сделай. — Отвечает Эмиль и связь прерывается.