8.Я запуталась
Самым мудрым считается тот, кто умеет подчинить свои чувства велению рассудка. Разгневаться может и глупец, и мудрец, но глупец, ослеплённый гневом, становится рабом своего гнева. В пылу бешенства он сам не ведает, что творит, и все его поступки ему же оборачиваются во зло.
₰₰₰
По небу плыли редкие облачка, окрашенные в нежно-розовый цвет — время близилось к вечеру. Благодаря осеннему листопаду все дорожки покрылись пёстрым ковром, прибавляя работу прислуге огромной резиденции. Птицы, летящие клиньями в дальние края, периодически мелькали в небе, привлекая внимание зевак, бродивших по улице, а совсем ещё юные мальчишки думали, как бы пристрелить из рогатки одну из пташек, чтобы сварить из неё суп — детские забавы.
Поднимаясь по лестнице, Саша неуклюже шаталась из стороны в сторону, будто неся тяжкий груз. На самом деле в её руках были швабра и ведро с моющим средством и парой тряпок. Лицо девушки покраснело от перенапряжения, а ноги будто наполнились ватой и непроизвольно дрожали. Вишневская давно уже покинула комнату Вальдо, а уходя застала Фролову вместе с новым симпатичным начальником, который с трепетом и заботой обрабатывал порез на пальце. Рыжеволосая высоко задрала нос, считая себя выше простых смертных и, перешагнув порог входной двери, феерично упала, вызывая злорадный смех у прислуги…
Семимильными шагами горничная всё ближе подходила к своей конечной цели — покоям Лорда. Убиралась она в комнате практически каждый день, даже когда Основатель не ночевал дома. Работа с каждым днём становилась для Сашки сплошным испытанием, но деваться ей было некуда; смертная и так стала нахлебницей, поселившись в шикарной комнате, которая практически была размером с однокомнатную квартирку где-то в трущобах. Такая роскошь завораживала девушку, но не манила с неистовой силой — для неё всё это богатство не имело никакого значения.
По привычке отворив дверь, Фролова поставила ведро в угол и, подняв швабру вверх, потянулась, запрокинув голову назад. Закончив сладкие потягушки, шатенка уставилась вперёд, после чего нервно икнула. Зрачки смертной сузились, а сердце будто перестало биться в груди — в комнате воцарилась гробовая тишина; громкий удар от упавшей швабры вывел юную особу из ступора, и та мгновенно поклонилась, проронив что-то вроде извинения за недостойное поведение. Виной всей этой нелепой ситуации стал хозяин особняка, который полулёжа читал книгу одного из известнейших французских мыслителей.
— Я…эм-м…
Горничная не могла собрать мысли в кучу, а смущение накатывало непрерывными волнами, постепенно распространяя дрожь по всему телу. Дело было в том, что аристократ был без одежды, а одеяло, едва прикрывавшее его ноги, не внушало доверия бедняжки, которая из-за всех сил старалась не поднимать голову. Кожа у аристократа хоть и была смуглой, но всё равно походила на фарфор, а широкие мужские плечи и рифлёное тело обезоруживали любую особу, вгоняя в краску.
«Да ну нафиг… За что мне эта пытка! Почему он не ушёл по делам или не поехал в театр? Что мне делать-то!!! Думай-думай, не смотри на него, дура, а думай уже!»
Инстинкты — страшная штука, порой приводящая к неприятностям. Адреналин, ударивший в голову, подтолкнул служанку к действиям, и та медленно попятилась к двери; как только тёплая ладонь накрыла хладную поверхность металла, замок защёлкнулся, и девушка невольно замерла. «Не может быть» — пронеслось у неё в голове. Сашка сжала ручку покрепче и начала дёргать её в лихорадочной попытке вырваться наружу, сбежать от хищника, находящегося неподалёку… Надежда на побег мгновенно растаяла, когда властная рука слегка коснулась трясущихся пальцев, крепко сжимающих дверную ручку.
Шатенка дрогнула и затаилась, ощущая мерное дыхание возле шеи и прохладу сильного мужского тела, находящегося в миллиметре от её собственного. Тонкие пшеничные волосы касались чувствительной кожи, от чего служанке стало щекотно и вереница мурашек пробежала по её затылку. Во рту резко пересохло, а ноги подкосились, и из-за этого Александра буквально вжалась в дверь, чтобы не грохнуться в обморок от таких потрясений: голый, до чёртиков пугающий её вампир, стоит позади и молчит, будто испытывая расшатанную психику пленницы.
Вся эта ситуация давила на горничную, словно огромный камень, упавший на спину. Вальдо был настолько непредсказуем, что порой девушке стало казаться, что аристократ не в себе и чем-то серьёзно болен. Однако здравый смысл поставил подобные глупые рассуждения на место, возвращая Сашку в реальный мир, напоминая, что бессмертные не болеют и скорее проблемы у неё, нежели у Правителя огромного государства. Она так запуталась, а отвращение к самой себе росло с каждым днём, оставляя эгоизм и самолюбие на скамейке запасных, а гордость — гнить в тюрьме самообмана и ложных надежд на спасение. Сейчас Фролова лишь отчаянно держится за край пропасти, над которой она уже довольно долго висит, всё еще ожидая, что кто-то протянет руку помощи и сострадания. Однако бывают и такие дни, когда пальцы один за другим медленно, но верно отпускают край…
Вдыхая дурманящий аромат, Джиллес прикрыл глаза, отгоняя мысли прочь. Ему было достаточно того, что хрупкая лань сейчас находится рядом. Ледяное сердце, будто шевелилось в груди, делая немые попытки совершить удар, а от этого вампир думал, что постепенно сходит с ума. Вальдо давно уже не человек, поэтому до сих пор гадает, как так вышло, что забытые чувства вновь вспыхнули в нём, словно по волшебству, и терзают остатки души, словно острые иглы. Желание завладевает телом и разумом, побуждает совершать неведомые поступки, и всё это происходит только из-за глупышки, которая так и не разжала пальцы, позволяя монстру полностью контролировать нелепую ситуацию.
Основатель прекрасно видел, как Фролова зажмурила глаза и прикусила губу, слышал, как буянит юное сердце и прерывается девичье дыхание, ощущал несвойственную ему теплоту; вампир будто впал в наркотическую зависимость, а самый главный наркотик и смертельный яд для него — Александра. Недавно мужчина снял напряжение, использовал Вишневскую, но не испытал облегчения, наоборот, ещё больше разозлился и хотел наказать смертную за дерзость. Вот она здесь — прямо перед ним, так беззащитна, что инстинкты хищника неумолимо рвутся в бой, однако Джиллес не собирался терять самообладание, понимая, что столь хрупкое создание не расположить к себе насилием. Изначально его тактика была провальной, ведь Лорд вёл себя отстранённо, а все переживания были лишь в его голове.
Вальдо не мог показать кому-то, что заинтересован в служанке, ведь это просто сумасшествие! Не так давно вампир решил сменить тактику, попытаться стать ближе, а не отталкивать ранимую особу от себя, лишь из-за собственных убеждений и сомнений; немного повременить с активным наступлением. Сегодняшний случай доказал бессмертному, что он просто не в силах отрицать собственную влюблённость.
«Он точно меня сейчас укусит или того хуже… Нет-нет, Господи, пожалуйста, если ты есть, убереги меня от беды!!! Хах, да кого я обманываю, никто мне не поможет. Сколько бы я не просила и не молила, всё изначально обречено на провал. Мамочка, как же мне страшно…»
— Приберись здесь, а я пойду в душ. Дверь откроется, если ты плавно опустишь ручку, — вкрадчиво произнёс аристократ и не торопясь отодвинулся, показывая тем самым правдивость собственных слов.
Шатенка, ошеломленная всем происходящим, открыла глаза и обернулась, не застав рядом с собой ни души. Фролова плавно опустила ручку и дверь действительно открылась. Смертная удивлённо приоткрыла рот, а потом мгновенно порозовела от стыда. Без лишних вопросов она принялась за уборку: торопливо заправила кровать и протёрла мебель, а затем вылетела на балкон, планируя промыть там пол.
Прохладный воздух был пропитан свежестью, и горничная блаженно опёрлась на перила, прикрыв уставшие очи. Ей так хотелось провалиться сквозь землю, потому что так сильно девушка давненько не позорилась. Он ничего не сделал с Фроловой, и от этого Сашке стало спокойней — по крайней мере, смертная поняла, что Джиллес не мерзавец, который может сделать с ней ужасные вещи. Ярко-оранжевый лист, принесённый сильным порывом ветра, прилип ко лбу девушки, и та резко наклонилась от неожиданности, про себя подумав, что это какое-то насекомое. Из-за резкого телодвижения чёрный ободок соскользнул с волос и упал на траву под негромкое девичье «чёрт».
— Твою мать! Ну не день, а говно, — раздражённо прошипела шатенка и затопала ногами, будто ребёнок, не получивший желаемую игрушку.
На смертную накатила тоска, а мысль о том, что она неисправимая неудачница крепко засела в голове. Тяжко выдохнув, Саша обернулась и тихо вскрикнула, схватившись за сердце. Лорд, стоявший перед ней, с непониманием смотрел в испуганные глаза, потом сделал шаг вперёд и остановился, оглядывая побледневшую особу. Фролова не могла и слова вымолвить, а затем и вовсе уставилась на обнажённую мужскую грудь, краснея до кончиков ушей.
«Блин, он всё слышал! Ну почему-у-у всё так… Какого чёрта он стоит в одних портках? Почему мне так жарко и неловко…»
Влажные волосы, небрежно зачёсанные назад придавали аристократу более юный вид. Сейчас он только и мог, что смотреть на робкие попытки горничной сбежать и с терпением выслушивать глупые отговорки про ободок, чтобы спуститься вниз. Каждый раз, когда Джиллес догонял свою желанную добычу, та неустанно боролась с ним, отталкивала его и сбегала, оставляя хищника ни с чем. Лорд преградил служанке путь и, немного погодя, усадил недовольную девушку на перила, крепко прижимая её к себе. Их лбы соприкоснулись, а глаза наконец-то встретились — шанса оторвать взгляд просто не было. Заворожённые друг другом, они потеряли счёт времени, поэтому просто молчали…
— Почему убегаешь каждый раз, когда я подбираюсь к тебе достаточно близко, чтобы ощутить тепло твоей кожи? — бессмертный провёл тыльной стороной ладони по тёплой девичьей щеке, едва задевая гладкую кожу. — Ты так сильно боишься меня?
Александра видела печаль в алых очах, слышала надежду в каждом его слове… Надежду на понимание. Смертная прикрыла глаза и задумалась, отвечать ли на вопрос господина. Он был честен с ней, а девушка всё равно не хотела открываться вампиру, страшилась последствий…
— Вы причиняете мне боль, — шатенка произнесла спокойно, ровно, а аристократ почувствовал, будто внутри него что-то оборвалось. — Каждый раз я чувствую себя использованной. Вы пьёте мою кровь, оставляете уродливые следы на моём теле, а потом… Потом целуете и шепчете что-то за гранью моего понимания! Обещали, что не тронете, а сами… Сами трогаете меня где вам вздумается, а потом идёте и спите с этой рыжеволосой стервой, — девичий голос задрожал, но слёз не было — лишь неизменная злость. — Я не могу так. Давайте прекратим уже, я даже готова остаться без работы, чтобы не мозолить вам глаза и жить на улице, если понадобиться… Вы запросто найдёте мне замену, господин Вальдо!
Фролова часто дышала, а её губы дрожали от волнения. Аристократ, на удивление, долго молчал, а затем и вовсе изменился в лице, помрачнев и уставившись в пол. Девушке стало легче, правда она сильно пожалела, что заикнулась про работу, ведь осознавала, что хозяин запросто может вышвырнуть её.
— Ты незаменима, — нежный, но одновременно властный шёпот ввёл девушку в ступор, — во всех смыслах этого слова.
Последние лучики солнца коснулись мужского лица, а после исчезли. Холодность и флегматизм аристократа приглушились этими неожиданными словами. Мнение о том, что хозяин резиденции бесчувственный монстр, начало постепенно рассыпаться в пыль. Удивлённая, смущённая и озадаченная девушка не знамо от чего решила опровергнуть слова Лорда — нацелилась на спор с ним.
— Вы говорите это после того, как переспали со своей личной певичкой пару часов назад? — саркастически заявила золотоглазая и нахмурилась, совсем позабыв о былом страхе.
— …Так ты хочешь, чтобы я переспал с тобой? — поинтересовался Джиллес, теребя кончики коротких волос.
— Н-нет же! Я не это…
Ледяные губы накрыли губы смертной, утягивая её в сладострастный поцелуй. Как бы сильно она не сопротивлялась, не кричала сквозь зубы, всё равно сдалась. Влажный язык проникал всё глубже, исследовал каждый уголок рта, водил по нёбу, а позже сплёлся в диком танце с языком девушки. Мужчина упивался своей властью над хрупким созданием и вместе с тем радовался, что Саша отвечает на его поцелуй, мурлычет словно котёнок и тает в его объятьях, робко обхватив руками шею. Фроловой нравилось, с какой властью и упорством вампир целует её, нежно перебирает её волосы, гладит смущённое личико и крепко прижимает к себе, желая ощутить капельку тепла. Нравится, то, что он говорит. Да, это смущает, но притягивает и будоражит одновременно…
Лорд поднял горничную на руки, словно пушинку и уложил на огромную кровать, чем вызвал панику у Сашки. Девушка вжалась в матрас, уперевшись руками в широкие плечи, ощущая не свойственную человеку гладкость кожи и прохладу. Растрёпанные волосы лезли в глаза, поэтому Джиллес заботливо убрал их с лица юной особы, после чего наклонился и облизнул припухшие губы. Фролова дрожала, отводила взгляд, думала, что всё же ошиблась на счёт него…
— Я не притронусь к тебе, как и обещал, если ты сама этого не захочешь, — тихо шепнул мужчина, уверенно смотря в золотые глаза.
— Угу, — с облегчением пробурчала смертная и невинно улыбнулась, убирая руки с плеч бессмертного.
«Кого я обманываю? Если я себя сдержу…»