Между нами лёд

Земля сгорит в огне, считают.
А может быть, во льду умрёт.
Но этот путь не выбирают!
Его, друзья, предполагают.
Меня ж огонь всегда влечёт!
— Но если всё же выбирать?
Я выбрал бы огонь опять!
— А если дважды умереть?
Тогда — замёрзнуть, не сгореть.
Тогда и льдом я восхищён!
Доволен. Удовлетворён.

₰₰₰

Запах бекона застыл в воздухе, пробуждая дикий аппетит у работников кухни, которые так усердно трудились с раннего утра. С возвращением Инны пришла и новая порция проблем, приправленная омерзительным характером рыжеволосой бестии. Вишневская вела себя с присущей ей стервозностью, только когда Вальдо не было по близости, но мужчина и так прекрасно видел гнилую натуру своей певчей птички.

Александра со скукой в глазах и привычной задумчивостью наблюдала со стороны за своей непутёвой подругой, пропуская мимо ушей каждое её слово. Голова была забита воспоминаниями о Вальдо, его прикосновениях, словах и отношении к Инне. После событий двухдневной давности у Фроловой началась апатия, её нервная система уже не выдерживала такого напора, поэтому благополучно отключила часть лишних эмоций.

— Эй, милочка, ты вообще меня слушаешь? — с обидой спросила повариха, по-детски надув губы, от чего на пухлых щёчках появились милые ямочки.

— А-а, да-да, конечно…

Девушка неловко поправила широкий ободок, купленный на рынке за копейки, и убрала выбившуюся прядь за ухо. Пышечка с толикой агрессии поставила кувшин с соком на серебряный поднос и, демонстративно задрав нос, отвернулась. Шатенка глубоко выдохнула и прикрыла глаза, предчувствуя неприятный разговор со столь ранимой подругой, но сейчас у горничной не было ни сил, ни желания выяснять отношения. Фролова схватила поднос и вылетела из кухни, направляясь в гостиную, где её ждала рыжеволосая стерва и обезумевший вампир.

«Нужно просто отнести еду… Не думай о том, что случилось в чёртовом кабинете! Он хозяин, и я обязана молчать, иначе вылечу, словно сопли в платочек. Однако не сказала бы, что я была против, скорее ошарашена и… Я просто дура, вот и всё».

Перешагнув через порог, золотоглазая осмелилась посмотреть в сторону вампира и его излюбленной спутницы. Пташка выглядела словно фарфоровая кукла, а рыжие волосы, волнами спадавшие на плечи, отливали золотом при солнечном свете; обтягивающее розовое платья подчёркивало фигуру и открывало прекрасный вид на тонкие ключицы и точёные лопатки, которые притягивали взгляды мужчин, жаждущих вкусить манящей юной плоти. Джиллес же, как и всегда был спокоен, немного отстранен, но тем не менее, завидев «робкую» лань, мгновенно оживился и непроизвольно облизнулся.

Внутри Саши всё дрогнуло, а в груди неприятно кольнуло, на лице появился лёгкий румянец. В голове царил полнейший хаос, на душе стало неспокойно, руки начали трястись, словно от шока или сильного испуга. Хищный взгляд пробирал до глубины души, а надежда на спокойную работу скоропостижно таяла, словно кубик льда в горячем чае. Горничная медленно вдохнула, пропуская через лёгкие «напряженный» воздух и учтиво поклонилась, как было положено по правилам. Рыжеволосая окинула прислугу высокомерным взглядом и резко отвернула голову, боле не желая лицезреть «грязь» перед своим носом.

— Господин, я очень тронута вашей заботой. Еда и напитки просто восхитительны — сразу чувствуется, что всё приготовлено по высшему разряду…

Блондин коротко кивнул, при этом совершенно игнорируя зеленоглазую, мужчине было интереснее наблюдать за торопливыми движениями Саши, которая так аккуратно выставляла горячие блюда на стол. Аристократ заметил, что служанка убрала волосы с помощью броского украшения, тем самым открыв вид на тонкую шею, где так отчаянно билась привлекательная венка. Всё животное естество жаждало крови, а тонкий аромат, исходивший от Фроловой, дурманил голову. Бессмертный широко расставил ноги и сжал ладони в замок, словно пытаясь обратить на себя внимание, однако юная особа лишь смиренно продолжала выполнять свои обязанности, полностью игнорируя хозяина огромного особняка. Вальдо напрягся и скрипнул зубами, сам не понимая, от чего так раздражён.

— …Возможно, вы уделите мне ещё немного вашего времени и проводите наверх… в вашу спальню, — сладкий голос стал тише, а возбуждение накрыло Инну с головой. Она так давно мечтала вновь окунуться в объятья неприступного, холодного Лорда, что даже не стеснялась говорить об этом при посторонних. Хотя вся прислуга и так давно об этом знала, так что скрывать, по сути, нечего.

Заслышав столь неприятную реплику, золотоглазая застыла, расслабив руку, от чего стакан выскользнул из ранее крепкой хватки и с дребезгом разбился об паркет. Александра привлекла внимание содержанки, из чьего рта мгновенно посыпались ругательства и упрёки. Отойдя от мимолётного оцепенения, Фролова плюхнулась на колени и начала с неприсущей ей осторожностью собирать мелкие осколки. Стыд обуял смертную, а внутри всё тряслось от волнения. Ей стало так обидно, так неловко и больно, что несчастная готова была провалиться сквозь землю. Она опять оплошала, вновь показала себя с худшей стороны, а самое главное — поддалась эмоциям. К глазам подступили слёзы, а в душе заскрежетала ненавистная ревность…

— Бестолковая, бесполезная идиотка… Портишь мне настроение, — пробурчала себе под нос певица, после залпом допив вишнёвый сок.

Как бы юная особа не старалась игнорировать столь банальные и противные слова, они всё равно эхом отдавались в голове, не давая успокоиться. В спешке девушка всё же порезала палец, хоть так отчаянно пыталась предотвратить это неизбежное событие — так было каждый раз, когда Саша что-нибудь разбивала… Почувствовав холодное прикосновение к запястью раненой руки, девушка робко повернулась в сторону бессмертного.

Правитель властно оглядывал свою жертву, чувствуя, что вот-вот сорвётся. Бегающие от непонимания золотые глаза и дрожащие розовые губы, словно подстёгивали мужчину к действиям, пробуждали азарт и желание. Джиллес притянул к себе девушку, словно вещь и с упоительным наслаждением прошёлся языком по окровавленной плоти, прожигая горничную взглядом. От неожиданности Вишневская застыла с открытым ртом, а глаза чуть ли не на лоб полезли; злость и смятение бурлили в ней с неистовой силой, а мысль об убийстве ненавистной горничной навеки поселилась в её голове.

«…Он снова делает это со мной. Вновь и вновь рушит мою гордость, ломает меня изнутри ради собственного удовольствия. Вальдо играет с нами двумя, так безмятежно, словно переставляет пешки на своей бесконечной шахматной доске… Его звериные, пугающие глаза будто кричат мне о желании испить каждую капельку моей крови, а бездушные прикосновения каждый раз напоминают о силе и всевластии господина… Я мусор и эта певичка — не более, чем грязь! Не хочу… Не надо делать мне больно!!!»

В гостиной настала неловкая тишина, которую прервал звук от падения: Саша настолько сильно пыталась выдернуть руку, что по инерции полетела на пол, когда осуществила желаемое. Удивлённое лицо аристократа исказилось ещё больше, когда он увидел мокрые дорожки на щеках у подчинённой. Девушка, стиснув зубы, смотрела на мучителя, а в золотистых глазах мелькала злость…

— Прошу прощения, я, пожалуй, не буду мешать вашему досугу, господин Вальдо, — холодно кинула шатенка и, неуклюже поднявшись, кинулась к двери, оставив серебряный поднос валяться на полу.

Джиллес впился пальцами в кожаный подлокотник и напряжённо выдохнул. Его ярко-алые глаза источали злость, а зрачки сузились до тонкой полоски. Голова была забита лишь одним навязчивым вопросом: «Почему я так взбешён её поведением, ведь это вполне очевидная реакция на мои поступки?» Напряжение росло с каждой секундой, всё больше и больше накаляя обстановку, растерянная пташка не могла вымолвить и слова, ведь её Лорд продолжал молча смотреть в пол с угнетённым видом, будто задели его самолюбие.

— Вальдо, мне кажется, эта девка слишком смелая для простой прислуги… Ты с ней спал? — неуверенно поинтересовалась рыжеволосая, сжав до хруста свои ладони.

Такой откровенный вопрос обескуражил хозяина особняка, ведь он даже подумать не мог, что Инна способна спросить об этом. Мужчина небрежно поправил свои светлые волосы, а после встал и жадно впился в губы невоспитанной игрушке. Вишневская вскрикнула от неожиданности, но потом блаженно застонала, обняв своего господина за шею, однако вампир не стал церемониться и тратить время на глупые прелюдии, а сразу понёс подстилку в комнату. Небрежно швырнув смертную на кровать, Джиллес со свойственным ему равнодушием окинул её взглядом, стараясь не думать об Александре, которая без разрешения поселилась в его мыслях, не давая блондину и на секунду расслабиться.

«Почему я не могу перестать думать о ней! Она плакала… Как же это было сексуально… Нет, я просто должен снять напряжение».

Любовница нервно сглотнула, когда увидела пару немигающих глаз, направленных в её сторону: в них было столько высокомерия и властности, что душа в пятки ушла, ведь Вальдо прежде не смотрел на неё таким бездушным взглядом. Инна ощутила себя половой тряпкой и в тот же миг задрожала, борясь с неистовым желанием сбежать из этого места как можно скорее. Джиллес разодрал изящное платье в клочья и приспустил штаны, поражая юную особу ещё больше — раньше он всегда занимался с ней сексом без одежды, но теперь аристократ не соизволил снять с себя ровным счётом ничего. Мужчине необходимо было выплеснуть всю злость на ком то, не заботясь о чувствах своего сексуального партнёра.

Резким толчком он ворвался внутрь, буквально вынуждая пленницу обстоятельств выгнутся дугой и несдержанно вскрикнуть от боли, пронзившей низ живота. Вишневская взглянула на своего мучителя, в надежде успокоить монстра, но тут же пожалела об этом и резко отвернулась, более не в силах выдержать столь дикий взгляд. Бессмертный даже не обратил на это внимания и ещё глубже вошёл в горячее лоно, чувствуя немыслимое желание вбиваться в столь испорченное податливое тело жалкой скотинки, лишь бы перестать видеть, словно галлюцинацию, невинную, но не менее привлекательную шатенку…

«Неужели это всё из-за той шавки?!»

₰₰₰

Рваное дыхание эхом отлетало от стен, а пульс в висках барабанной дробью отдавался в голове. Фролова неслась по витой лестнице, нервно вздрагивая и шмыгая носом, но на удивление смертная ни разу не упала, хоть и была крайне невезучей особой. Девушка столько времени запирала свои эмоции под замок в стальной клетке, что сейчас, когда они вырвались наружу, еле сдерживала крик. Больше всего на свете горничная терпеть не могла, когда её использовали в своих грязных играх, а потом выбрасывали, словно ненужную пешку. Метод кнута и пряника явно не про Вальдо и Александру, ведь оба не могли найти нужную волну для нормального общения. Мужчина, словно неопытный юноша, поддался желаниям после многовековой завязки, а смертная просто хотела нормально существовать, желательно без нескончаемых проблем и несчастий, обрушившихся на её голову.

«Чем я так провинилась, что теперь должна терпеть потребительское отношение в свою сторону? Почему мне так больно, я ведь даже ничего к нему не чувствую!!! Нет…ничего…я уверенна в этом…»

Громкий шлепок о стену вывел служанку из раздумий, а тёплая сильная рука, прижавшая её к стене, опустилась на хрупкое плечо. От неожиданности Фролова икнула и, несколько раз моргнув, уставилась на неизвестного нахала. Высокий юноша взирал на девушку, загадочно выдыхая, чем немного смутил разревевшуюся красавицу. Саша неловко потянулась ладонями к лицу, дабы утереть солёные слёзы, а заодно избавить себя от расплывчатости перед глазами.

— Не думал, что в первый день работы наткнусь на такое. А ведь горничные здесь должны быть тщательно отобраны, чтобы не докучать верхушке вампирской знати своим нытьём и бесшабашным поведением, — низкий баритон был пропитан каплей насмешки, будто незваный гость имел власть, чтобы говорить о подобных вещах.

— Максим, мне очень жаль, что так вышло, я обязательно с ней поговорю…ещё раз, — последние слова начальница прошептала, чтобы руководство не донимало её расспросами о прошлых случаях, связанных с никудышной служанкой. — Саша, перед тобой стоит Максим Белов, и он наш с тобой руководитель, так что будь учтивой, ведь от него зависит твоё дальнейшее пребывание здесь.

После сказанных слов, брюнетка направилась дальше по коридору, дабы не мешать начальству проводить воспитательную беседу. Фролова равнодушно посмотрела вверх, наконец закончив утирать слёзы. Наткнувшись на тёмно-зелёные глаза, не внушающие доверия, девушка ещё сильнее прижалась к стене, невольно морща носик. Между ними было слишком мало пространства для ведения нормальной беседы.

— Бегать по коридорам особняка строго запрещено правилами, — спокойно произнёс начальник, про себя отмечая, что зарёванная горничная выглядела безумно мило, когда злилась. Не сразу, но он узнал её и подумал, что это просто невероятное совпадение.

— Правда? — немного раздражённо спросила Сашка, а после продолжила, — Тогда ты, наверное, должен знать, что прижимать персонал к стене и злоупотреблять силой также строго запрещено… Табу!

Юноша приоткрыл рот от удивления, а позже сдержанно улыбнулся и отпрянул от столь смелой девицы, поражаясь её характеру. Будь на её месте кто другой, сразу же выгнал бы из особняка прочь, чтобы не портить, в первую очередь, свою репутацию, как руководителя и прирождённого управленца. Однако девчушка была на эмоциях и забавляла Белова, так что можно было сделать небольшое исключение.

— Хорошо, я не стану обращать внимание на твой тон… Скажи-ка лучше, почему ты плакала? Тебя кто-то явно обидел…

Шатенка неловко перешагнула с ноги на ногу и, надув губы, уставилась в пол, стараясь придумать правдоподобный ответ. Новый начальник сначала явно не пришёлся ей по душе, потому что прижал её к стенке, словно провинившегося ребёнка, но сейчас Макс вёл себя вполне достойно и даже не накричал на Фролову за столь безобразное поведение.

— Ну-у-у, я просто разбила стакан прямо перед носом хозяина, — начало явно напрягло парня и тот даже помрачнел, ведь понимал, что это весомая оплошность, — потом начала убирать стекло и порезала палец. Теперь всё чертовски щиплет! Понимаешь, вот каждый раз такое происходит, то упаду, то засну, то ещё чего и всё на его глазах!!!

Брюнет несдержанно засмеялся, так что в уголках глаз появились слёзки. Осознав, что она наговорила, шатенка покраснела, словно спелый помидор, и прижала холодные руки к щекам, стараясь скрыть смущение. Золотые глаза виновато опустились в пол, а ноги задрожали, словно от страха. Максим, немного успокоившись, потянулся к макушке своей подчинённой и нежно потрепал её по голове, словно старший брат. От такого невинного поступка сердце смертной заколотилось с удвоенной силой, а влажные губы задрожали.

— Ты словно ребёнок, честное слово, — ласково произнёс юноша, продолжая гладить девушку по голове.

Слова, сказанные им, подействовали на Сашу, словно лекарство, и на душе стало легче от банальной беседы с малознакомым парнем, что так внезапно ворвался в её непростую жизнь. Их неприятное столкновение переросло в судьбоносное знакомство, которое в скором времени принесёт свои непредсказуемые плоды.

«Его улыбка такая тёплая, словно лучик яркого весеннего солнца…»