Последний анархист

Наталья открыла глаза в месте себе незнакомом. Всё тело ныло более, чем то бывало обычно после долгого сна. Она огляделась и медленно поднялась, холодными руками коснулась лба.

Слабый свет падал из-за штор, резал непривыкшие глаза. Девушка медленно слезла с кровати. Сил встать не хватало, пришлось ухватиться за край тумбы. В горле страшно пересохло.

Воспоминания о прошедших событиях никак не приходили, и она взглянула в зеркало, чтобы убедиться в том, что всё это не сон. Однако отражения в нём не было. В непонимании она покрутила зеркало и не стала его более рассматривать, начиная думать, что всё ещё не пробудилась.

Обойдя комнату, Наталья обратила внимание на луч света, взгляд её опустился на пол. Всегда верно следовавшая за ней тень исчезла. Она стала осматриваться по сторонам и наконец коснулась ручки двери. Толкнув дверь, Наталья оказалась в тёмном коридоре. С портрета напротив на неё смотрел пожилой мужчина, который нахмурил широкие брови и наводил ужаса властным взглядом. Где-то внизу звучали приглушённые женские голоса, и Наталья пошла им навстречу.

Спускаясь вниз, она заглянула в дверной проём. С души упал камень при виде знакомых лиц. Беспечно Татьяна беседовала с Анастасией и Лизаветой о делах кружка, о новых статьях. Лизавета спешно диктовала что-то в своём стиле грубое и резкое в сторону анархистов, а Анастасия спешно записывала её слова на чистые листы своим корявым почерком и со всем соглашалась – изначально обречено на провал, как бы Татьяна не старалась внести правки. Из-за спины раздался звонкий голос Софьи.

- Душа моя! Как Вы сюда дошли? Пройдёмте, - говорит она и берёт её за обе руки, но тут в нос ударил металлический запах. Ноги её подкосились, в глазах помутнело, а комната будто перевернулась с ног на голову.

Во рту скопилась слюна, руки чуть потряхивало, но это был не голод, действо скорее напоминало ломку. Совсем другая жажда окутала тело. На секунду показалось, что комнату окутал запах сырого мяса. Но сил наброситься не было.

- Илларион Феодосьевич, спуститесь сюда! – последнее, что она услышала до того, как погрузиться в темноту.

Проснулась она снова в постели, но не в той же самой комнате. Софья помогла ей подняться, а Лизавета любезно вложила бокал в её руки с багровой густой жидкостью.

- Что это? – спросила Наталья и отпрянула. – Я не буду, благодарю... - пыталась говорить она, но Лизавета сама влила часть солёной жидкости сквозь приоткрытые губы.

Привкус крови во рту поначалу вызвал лёгкую тошноту, она с секунду взглянула куда-то в сторону до того, как всё выпитое красной струйкой снова станет вытекать изо рта. Допить до конца заставить пришлось силой.

Закашливаясь от вязкости во рту и горле, Наталья закрыла рот рукам и уже хотела встать на ноги, но Софья рывком уложила её на мягкие подушки.

- Душа моя, обождите.

Краем глаза она приметила Татьяну. Она стояла к ним спиной, обхватив себя руками и смотря в окно. Всё это было ей знакомо и противно одновременно, от запаха крови скрутило желудок.

По комнате суетились люди, но Наталья совсем ничего не понимала. Боль и дрожь в теле утихли, комнату будто заволокло дымкой, но она хотя бы больше не шла кругом. Наконец, комната опустела.

Кто-то опустился рядом. Это Татьяна устроилась на краю постели.

- Как Вы?

- Уже лучше, но... мне пока ничего непонятно.

- Это хорошо. Вам ведь не страшно?

- Нисколько... какой сейчас год?

- 1902.

- Выходит, я спала целый год?

Татьяна долго смотрела, пытаясь понять, о чём она. Когда шутка до неё дошла, она вдруг улыбнулась и издала тихий смешок.

- Даже теперь Вы шутите?

- А что мне остаётся, я пока совсем ничего не понимаю.

- Вы совсем не помните своей... смерти?

Если бы Наталья могла побледнеть, она бы однозначно это сделала.

- Как это смерти? Вы так хотите подшутить?

- Я серьёзна. Понимаете, нам следовало сказать Вам раньше обо всём, но мы бы не хотели, чтобы это коснулось и Вас тоже... Людей привлекают мифы про вампиров, но сами они бы ни за что не захотели с ними встретиться.

Всё, чем бредил брат последние месяцы, оказалось правдой, и поверить в это было тяжело.

- Наша вина есть в том, что мы втянули Вас в свои дела и не успели подоспеть вовремя. До того, как анархисты дойдут до издательства. У нас и мысли не было, что им хватит силы воли взяться за оружие.

- Меня убили анархисты? Вот как... А где же мой крест? – спросила она, касаясь ладонью груди.

- Пришлось снять. Он у Софьи Денисовны, она Вам вернёт.

В комнате воцарилось неловкое молчание. Наталья будто тушевалась и наконец смогла спросить:

- А Вы?

- Что... я?

- Вы помните?

- К сожалению, я вспомнила всё до деталей, но, пожалуй, не будем об этом.

- Прошу меня простить, - лицо Натальи потускнело, будто спросила она что-то неприличное, не подумав.

Татьяна легла рядом, сложив тонкие руки на свой живот. Она всегда выглядела такой уставшей, сонливой. Это можно было бы списать на её силы, но другие вампиры выглядели живее, чем она сама.

- Был страшный пожар. Порой, когда я засыпаю надолго, я снова оказываюсь в охваченном огнём особняке. Окна выбиты, голова идёт кругом, помещение в дыму. Даже дышать трудно, как тогда. Я сумела выбраться, в отличие от родителей.

- Разве вы с Софьей не сёстры?

- Не совсем. Галина Сергеевна приходится мне тётей. Тогда, в том огне я должна была погибнуть вместе со своей семьёй, но Софья продлила мои муки.

- И у всех вампиров так?

- Нет, кто-то ими законно родился. Например, Софья. И даже так не все имеют право обратить человека и позволить ему примкнуть в наши ряды. Сейчас – только род Овчинниковых и Поддубских. Более никто полномочий не имеет.

- Выходит, среди вампиров своя иерархия?

- Да, она выстраивается в соответствии с возрастом рода. Не торопитесь, всё это скоро станет Вам понятно и известно. У вас ведь голова идёт кругом. Спите.

Просит Татьяна. И неведомо, дело ли в её силе или в чём-то ином, но Наталья провалилась в небытие.

Затяжные январские холода будто длились целую вечность. Как бы ни было неудобно, весь месяц Наталья оставалась в имении Софьи Денисовны, почти не вставая, а потому братьев Кровенко почти не видела. От того и легче. Она любезно отпаивала её, а меж тем писательница продолжала редактировать новые статьи Лизаветы.

- Я всё выпущу, - предлагала Анастасия.

- Это опасно для Вас. Анархистам неизвестно, кто помогает Вам.

- И что? Издательство всё ещё работает. Мы не откажемся просто так от сотрудничества с монархистами. Теперь это дело принципа.

- Я Вас не отговариваю, просто будьте осторожны.

 Прошло время, прежде чем Наталья снова вышла из комнаты. Ещё совсем недавно она казалась чуть живой, а теперь вполне бодро поднималась по лестнице. Посреди дня в особняке Кровенко стояла звенящая тишина, лишь из одной комнаты доносилась тихая спокойная мелодия. Заглянув в дверной проём, девушка обнаружила Иллариона за фортепьяно. В нос ударил запах чего-то цветочного. Она осторожно прошла в комнату.

Вдруг, музыкант остановился и, не оборачиваясь, обратился к ней:

- Следите за мной?

- Нет, что Вы... - проговорила она, захотев вдруг оправдаться, но заметила его ехидную ухмылку. Сведя брови к переносице, Наталья продолжила, - просто ошиблась комнатой, - и уже взялась за ручку двери, но он поднялся также резко и повернулся к ней.

- Погодите. Мне всё больше кажется, что Вы сторонитесь меня. Теперь-то Вам уж точно бояться нечего.

- О чём Вы?

- О Вашем «бессмертии». Если кто и может здесь навредить, так это Вы мне.

- На что это Вы намекаете?

- Забудьте. Бессмертие Вам только к лицу.

- Не ожидала услышать от Вас что-то хорошее.

- Я всегда стараюсь обращаться к Вам по-хорошему, только Вы отвечаете мне на это колкостью и припоминаете тот случай с каретой.

- Вы выбрали неудачный момент для знакомства.

- Тогда предлагаю Вам познакомиться заново.

- С чего бы?

- Скажите честно, я неприятен Вам?

- Вы не неприятны мне, просто...

- Просто что? Иначе не вижу причин так отказывать мне... и тем не менее, Вы согласились пойти со мной на вальс и пришли в кабак на выступление, оказали мне своё внимание.

- А я не вижу выгоды в том, чтобы кто-то вроде Вас мне помогал.

- Вы оцениваете меня исключительно с высоты опыта Софьи Денисовны. Верите слухам? Скажу Вам откровенно, Вы интересуете меня. Но это не обременено пошлостью, которую Вы себе надумали. Наоборот, я отношусь к Вам с почтением. Редко когда дама может сама управлять семейным делом. Поначалу я думал, за Вами стоит какой-нибудь богатый дворянин, но, поговорив с Анастасией Юрьевной, узнал, что Вы не замужем, и издательство досталось вам убыточное.

- Вы говорили с ней? С чего бы?

- Вы снова меня подозреваете в чём-то? Просто дружеская беседа, мы справляли новый год в особняке. Под присмотром Софьи Денисовны я не мог ей навредить. Послушайте, дело в преступлении? Ведь я не убийца.

- Почём мне знать?

Илларион взял её руки в свои.

- В этом и дело, Вы не можете знать! Но всё равно грубы в общении. Узнай Вы меня лучше, не относились бы так. Вы рассмотрите моё предложение познакомиться иначе?

За дверью послышался стук каблуков.

- Наталья Владимировна, душа моя! Куда вы запропастились?

- Это Софья Денисовна, она должно быть ищет меня. Мне пора.

Илларион не противился. Напротив, он выпустил её руки из своих.

- Приходите вечером в сад, - произнёс он, когда она уже выходила в дверь. – Не отказывайте раньше времени, я в любом случае буду Вас ждать.

Наталья улыбнулась, но ничего не ответила, прикрыв дверь перед его носом.