Последний анархист

 В пустом доме холодно и темно. Одиночество влечёт за собой дурной сон и тревожные мысли. Старые окна продувает с тихим свистом, кажется, будто кто-то воет за окном. Двери скрипят от малейшего порыва ветра. За окном стонут ржавые ворота. Чёрные силуэты выглядывают из-за мебели, стоят в углах, смотрят из-за окон, расплываются в зеркалах. И только один длинный чёрный кот выплыл из тёмного коридора. Безликий тянется к самой двери и растворяется при свете свечи, лишь его лапы к ней приближаются. Ароматный чай казался настоящий бездной, а из неё выглядывали два стеклянных глаза огромного сома, который вот-вот выпрыгнет из стакана и утопит в синем море. От порыва ветра свеча тухнет, и хозяйка спешно её зажигает, чтобы не остаться в темноте.

Наташа не сошла с ума, но очень этого боялась, ещё месяц ей придётся провести один на один со своими мыслями и работой. Володя и раньше часто не бывал дома, но согревало само его ожидание. Лучше бы она осталась сегодня в издательстве. Становилось невыносимо, и на ум пришло предложение Татьяны: «Если будет одиноко в особняке на отшибе, можете приходить к нам». Почему бы и нет.

Дожди так и не проходили. Укрывшись под зонтом и укутавшись в платок, Наталья засеменила по длинной тёмной дороге к особняку Горшковых. По неосторожности она несколько раз случайно чуть не поскользнулась и не испортила своё прелестное платье, но успела ухватиться за перила. Приближаясь к городу, Наталья чувствовала себя отшельником, который спустился из своего мира на чужую землю. Под фонарями было спокойнее. Никого на улицах не было, только пьяницы шумели по кабакам. Транспорта на дорогах почти не ездило ещё пару километров. Из-за крутого поворота вывернула коляска и приближалась с тихим скрипом колёс. Она пронеслась в паре сантиметров от медленной пешеходки и, к её неудаче, облила из лужи. Поток грязной воды замарал не только зонт, но и наряд тихоходки.

Она злостно смотрит на коляску и ругается на себя, не ожидая, что виновник этого безобразия хоть чуть-чуть испытал угрызения совести, но через пару метров коляска резко притормаживает. Наталья надеется, что у неё сломались колёса, и гордо продолжает свой путь, но как только она приближается к ней, двери внезапно для неё открываются, и из транспорта выплывает высокая фигура. Как истинный джентльмен, он уточняет: «Добрый вечер. Прошу меня простить. Надеюсь, Вы не сильно промокли?», - его улыбка очаровательна. Вглядываясь, девушка узнаёт знакомые черты.

- Мы уже встречались с Вами, если помните.

- Не помню.

- Мы встречались с Вами в особняке Софьи Денисовны за Вашими статьями. Илларион Феодосьевич, а Вы... - Илларион знает, что она всё помнит, и от этого в нём поднимается раздражение. Обиделась за критику статей?

- А я уже ухожу. Благодарю, что соизволили остановиться и побеспокоиться.

- Подождите, Наталья... Витальевна?

- Владимировна.

- Наталья Владимировна, позвольте я подвезу Вас. Даме не положено расхаживать по темноте, к тому же в такую погоду. Всё-таки это моя вина, что Ваш наряд слегка... испорчен.

- Даме не положено лезть в чужие коляски. Не тревожьтесь, я доеду сама.

- Не глупите, куда Вы направляетесь? Я скажу извозчику, чтобы он...

- Не Ваше дело. Да что Вы прицепились? – начинает хмурится Наталья, но Илларион мягко забирает из её руки зонт.

- Я просто настаиваю.

- А я буду кричать, - Наталья тянет зонт на себя, но Илларион оказывается сильнее, и на неё обрушивается ливень.

- Извольте, даже если Вы будете кричать, никто Вас не услышит. Вы вся промокли, давайте помогу, - говорит он и настойчиво берёт её за локти, заталкивая в свою коляску. – Уверен, нам по пути.

- А я сомневаюсь! Да что же Вы... - но сопротивление в ней утихает. Она правда теперь промокла и замёрзла. – В особняк Софьи Денисовны, если Вас не затруднит. Благодарю.

Не став отмечать вслух того, что губы у Натальи посинели, а лицо стало совсем бледным от холода, граф молча снимает с себя несколько старомодный фрак и накидывает его на плечи своей спутницы прежде, чем она снова успевает ему нагрубить.

Они едут в тишине некоторое время, пока Илларион снова не заговорил:

- Вы ведь хозяйка «Народного слова»?

- Если можно так сказать. Почему Вы интересуетесь?

- Редко встретишь женщин, которые работают и занимают такую руководящую должность. Это неправильно. Но Вы кажетесь мне очень... образованной для этого дела.

- Вы хотите мне польстить? Пока у Вас плохо получается.

- Ей Богу! Почему Вы так строги? Я не имею злого умысла.

- И поэтому разъезжаете ночью по пустому городу и затягиваете в свою коляску женщин? Откуда мне знать, что Вы не маньяк?

- Не язвите. Ваши подозрения беспочвенны. Я был в кабаке.

- Это всё объясняет.

- Не перебивайте, я не пил там. Просто я люблю играть на рояле, но не все мои вещи были сюда доставлены, в том числе и инструмент.

- И ночью Вы ездите по кабакам, чтобы играть на рояле? – Наталья усмехается, но Илларион кивает серьёзно.

- Что такого? Вы могли бы прийти послушать.

- Не хожу по таким местам.

- Зря, Вы могли бы услышать мою игру.

- Не горю желанием. Свои стихи Вы тоже читаете там?

- Нет, это личное.

Они ещё немного едут в звенящей тишине.

- А вот и особняк Софьи Денисовны. Благодарю за заботу.

- Улица Великая, в шесть вечера завтра.

- Простите, что?

- Я буду играть завтра в кабаке на этой улице. Буду рад, если Вы придёте.

- Я подумаю.

Конечно, Наталья не подумает. Со всей гордостью, она неграциозно выходит из коляски и поскальзывается на выходе, падая в грязь.

- Вы в порядке?

- В полном, - раздражённо рыкнула на него она и заковыляла на территорию особняка.

Служанка окидывает взглядом её грязное платье и мокрые волосы и просит подождать с минуту. «Превосходно», - думает девушка и кутается в промокший фрак. Фрак? Через минуту приходит осознание - она так и не вернула одежду тому надменному графу, к тому же забыла в его повозке любимый зонт.

- Проходите, Татьяна Алексеевна ждёт вас в каминной.

Наталья заходит и шмыгает носом от холода. За собой она оставляет дорожку мокрых следов. Только увидев её, Татьяна взмахивает руками.

- Что с Вами случилось? Неужели Вы шли пешком? Вам надо срочно переодеться.

- Всё в порядке, Илларион... Фео... Фе..., - и что за имя такое, - брат жениха Софьи любезно подвёз меня. Мы случайно встретились, когда он облил меня из лужи.

Только сейчас она задумалась о том, что шла бы она гораздо больше и рисковала заблудиться, но признавать благодарности к графу не было.

- Илларион и любезность? Едва ли это совместимо. Пойдёмте, я выдам Вам сухую одежду, пока вы не замарали любимый ковёр Галины Сергеевны.

И они тихонько проходят на второй этаж. Переодеваясь в сухую одежду и укладывая завившиеся от контакта с водой волосы, Наталья осматривается.

- А где Софья Денисовна?

- Она у себя, был тяжёлый день. Готовилась к свадьбе. Час-то поздний.

- Простите, должно быть я Вас разбудила.

- О! Не переживайте, я не люблю спать ночью, предпочитаю бодрствовать.

Наталья чуть прищуривается, но не находит ничего необычного – многие люди не соблюдают режим сна. Скажем, Екатерина I: она вставала в четыре часа дня, в восемь часов вечера плотно обедала, ночью прогуливалась в Летнем Саду и ложилась спать около десяти утра. Кто знает, может они родственники. Эта шутка вызывает на лице Натальи мимолётную улыбку.

- У Вас здесь красиво, Вы сами заказывали эту картину? – Наталья хочет перевести тему и рассматривает изображение женщины в светлом платье, которая раскинулась на подушках. Она выделяется на фоне тёмных стен.

- Нет, обо всём позаботилась Софья Денисовна. Вы не поправили воротник, - Татьяна подходит ближе и поправляет загнувшуюся часть одежды.

- Благодарю.

Лишь ребро руки Татьяны касается её шеи, Татьяна за секунду оказывается в другом конце комнаты, как ужаленная, зашипев от боли. Взгляд падает на серебряную цепочку, на которой болтается крест, а затем на собственную руку, на которой остался всё ещё шипящий ожог, и никак не проходил.

- Вы в порядке? – Наталья подходит ближе, не успев понять, как быстро Татьяна скрылась от неё в другом конце комнаты. – Простите, я Вас, наверное, задела, и...

- Нет-нет, это... старый шрам, я задела кочергу в каминной, не принимайте на свой счёт, - она проговаривает это, ловко увернувшись и отойдя к двери. Во рту собирается слюна.

Как давно в этом доме бывали в гостях люди. С момента сватовства к Софье жизнь здесь забила ключом, настоящая жизнь. Казалось, что это безопасно, но на деле держаться на расстоянии было лучшим решением. Устроившись в кресле чуть поодаль от кровати, Татьяна жестом указывает на свободный край кровати. Несмотря на всю неловкость, вскоре жажда отступает, а на её место приходит эйфория от приятного разговора, которого ей долго не хватало. Они говорят до поздней ночи, как старые друзья, будто пол жизни прожили вместе.

***

Наталья заснула гораздо раньше. Воспользовавшись этой возможностью, Татьяна покинула гостевую комнату и тихонько прикрыла дверь. На цыпочках она прошла в комнату Софьи, приоткрыв дверь и выглянув из проёма, и села на край её постели. Коснувшись плеча сестры, она зовёт её по имени, и Софья мгновенно подскакивает с кровати.

- В чём дело, д.. душа моя? – произносит она ещё сонно, еле разлепляя глаза.

- Я хотела с Вами поговорить. Мне кажется, во мне просыпается жажда.

- К приключениям? Какая жажда, душа моя? Время позднее, четыре часа ночи! Пусть Ваша жажда подождёт до утра.

- Крови.

- Это невозможно, Вам кажется. Ещё рано, Вы ведь совсем недавно обратились.

- Клянусь! Я общалась с Натальей Владимировной, и она была так близко, что я...

- В чём проблема? Будите меня по такому поводу? Просто съешьте её и всё. В крайнем случае, спуститесь в обеденную комнату.

И Софья отворачивается, снова накрываясь одеялом и совсем невнятно добавив: «Идите спать», - не интересуясь конкретно сейчас этой проблемой и желая наверстать упущенные минутки в мирке Морфея.

И вот Татьяна снова остаётся одна. Она подходит к широкому окну и смотрит вниз. Этого расстояния ей не хватит, она уже проверяла и точно знает, что будет только невыносимо больно. Хотя и не так долго. Махнув на всё рукой, Татьяна закрывает деревянные ставни, чтобы не простудить Софью и идёт в обеденную комнату. Это глупость, и речи не может идти о жажде крови. Она обещала себе, что умрёт до того, как это случится. Только подумать, пригласить Наталью как доверенного друга и съесть её той же ночью... звучит заманчиво. Проклятая природа.