Последний анархист

 Лето началось не самым лучшим образом. За окном уже несколько дней стояла стена дождя. Дорогу к лесу размыло. Целый 1900 год протянулся незаметно, с осеннего тура анархистов по деревням прошло прилично времени. Но главное, что это не дало им никакого толку, они будто занимались бесполезными вещами, а монархисты наоборот набирали обороты. Газеты проникали в деревенскую массу, и, несмотря на приличное время ожидания, и «Народное слово» получило свою копейку с этого дела.

Правда, Владимир за издательство семьи порадоваться не мог. В его доме царила тишина. Молчит он, притихла и сестра. Оба пропадают невесть где и пересекаются в коридоре собственного дома. Не желая делать выбор, он неосознанно отдался анархии, а она вполне осознанно засела в издательстве в пользу денег. Если и было время поговорить, Наталья сухо произносила только одну фразу: «Болезнь не отступает, ты бы съездил», - а Владимир в свою очередь отвечал: «А ты?». И они расходились, так и не приходя к решению.

Пока в комнате стоял гул, Варвара безмолвно пыталась вставить кончик нитки в тонкое ушко иглы и от своих стараний закусила губу. Шум не давал сосредоточиться. На её коленях лежал жилет кого-то из крупных Дерябиных, а на столе оторвавшиеся пара пуговиц. Не выдержав её медлительности, Глеб выхватил из рук девушки иглу и вставил нить сам, раздражённо пихнув инструмент девушке, но из принципа она вытащила иглу и начала вставлять её заново, чуть отвернувшись.

Бормотание Глеба перебивал заливающийся басистый смех Дерябиных. Они пошутили пару минут назад над изнеженностью графа и давно забыли свою шутку, но, каждый раз в попытке успокоиться поднимали глаза на раскрасневшиеся лица друг друга и снова заливались смехом. Никита несколько раз толкнул Глеба в плечо, и он раздражённо отодвинулся от них, скрестив руки на груди.

Суетливая Ангелина бегала из комнаты в комнату с подносами, на которых стояли кружки чая и блюдца с чем-то сладким. Услышав стук в дверь, Ангелина сразу бросилась к двери и повернула ключ в заржавевшем замке, впуская вымокшего насквозь Владимира.

- Володя! – воскликнула она и взяла его за щёки. – Да ты весь промок! Сейчас я принесу полотенце, ты подожди, - взволнованно просит она и порывается в соседнюю комнату, но анархист мягко придерживает её за руки.

- Не переживайте, высохну.

Их взгляды устремляются друг на друга, и она замирают, не отводя глаз.

- Но как же... заболеете, - заботливо предупреждает Ангелина чуть заторможенно и растягивает свои тонкие губки в смущенной улыбке.

- А вы не стесняйтесь, проходите, - Глеб ухмыльнулся и вышел из душной комнаты навстречу Владимиру, отпрянув от дверного косяка. – Чувствуйте себя как дома.

Подходя к другу, он пожал ему руку. Опомнившись, Ангелина живенько сбегала за полотенцем и накинула его на плечи Владимира, поплетясь за ними в комнату и облокотившись о дверной косяк. Дабы не испортить диван, пришедший остановился около стола и поприветствовал сразу всех.

Отвлёкшись на его появление, Варвара «айкнула», случайно уколов палец и легонько подув на него, будто это утихомирит боль, а затем снова продолжила своё дело, злясь на Владимира, хотя и злиться было не на что, только потешив самодовольство Глеба, который не зря отметил, что она ни на что не годится.

- Я хотел поделиться с вами одной новостью, - вдруг начал Владимир, и Дерябины обменялись странными ухмылками.

- Если хочешь позвать нас на венчание, мы только «за», - наконец вымолвил Максим. Ангелина сразу залилась краской, но Владимир замотал головой.

- Мне нужно будет уехать. Я сдался под натиском Наташи и обязался съездить к родителям, проведать больного отца. Откладывать больше некуда. Уверяю вас, я уеду всего на пару месяцев.

- А как мы без тебя?! Кружок закроем? – вдруг возмутилась Варвара.

- Со мной мы за столько лет никуда не сдвинулись, за это время ничего не произойдёт.

- И мы тебя не сможем увидеть целых два месяца? – вдруг заволновалась Ангелина, подходя к нему. Он повернулся к ней и ухватил за щёки, поцеловав в лоб.

- Милая, я обязательно буду отправлять письма.

- Да когда же они придут эти письма? Я поеду с тобой!

Глеб ловит себя на мысли, что Ангелина Егоровна может и в огонь бы с ним бросилась, и поехала на смерть, но что-то смущает его в её нежности, хрупкости, жертвенности. Не подмечая наигранности в её словах, он всё равно хмурится и так и не находит объяснение, что именно смущает его.

- За это время я подготовлю их к встрече с тобой, а в следующий раз мы поедем туда уже вместе, и на тот момент ты уже займёшь статус моей жены. А пока подожди пару месяцев.

- А вдруг что-то случится? Вдруг...

- Ничего не будет, рядом с тобой останутся братья и Глеб Дмитриевич, - стал убеждать её Володя, но Ангелина не унималась, теребя в руках край старенького платья. Не выдержав, она разразилась в плаче, и Варвара живенько поднялась, взяв её под руку и уведя на кухню, словно маленького ребёнка, чтобы не мешать дальнейшему разговору, совсем забыв о своей возне с жилетом.

Выдохнув, Владимир продолжил:

- За последнее время у Глеба Дмитриевича было немало предложений. Только не делайте глупостей, - попросил он и акцент сделал взглядом именно на Дерябиных, которым такие качества, как «рассудительный» и «ответственный» никак не подходили.

- Хочешь сказать, на меня ответственность повесишь? А Ангелина Егоровна? – но на свои вопросы получил только скептичный взгляд.

- Я просто сказал, что у тебя были пара неплохих идей. Но никакого насилия, мы не сумасбродные радикалы и карету царя подрывать не будем.

- Я и не предлагал.

- Но вы бы не отказались.

- Я бы не отказался.

- Твоя идея с анонимной статьёй для того крупного издательства была неплохой, займись лучше этим.

- Это ведь не принесёт никакого толку! Наталья, может, и приняла бы наши каракули, но не совершенно незнакомые нам люди, которые, по крайней мере, даже заикаться о чём-то против монархии не осмелятся.

- Значит, вместе с ними отправимся в тур по деревням Сибири, - и Владимир улыбнулся, но Глеб шутки не оценил.

- Правда есть такая нужда в этом отъезде? – встревает в разговор Максим.

- Быть честным, Наташа пообещала с моим возвращением поговорить о прекращении сотрудничества «Народного слова» с «Сиеррой-Мореной», не вижу смысла не зацепиться за шанс надавить на неё.

- Надавить можно и проще, достаточно припугнуть, - проговаривает он и начинает сжимать кулаки.

- Даже не думайте! Вместо статьи мы получим издательство целиком в связи с кончиной его хозяйки! Её хватит удар, как только она вас двоих увидит на пороге своего дома.

- Неправда, девки в нашей деревне от нас без ума, - самодовольно произносит Никита, но Владимир осаждает его недоверчивым взглядом.

- А вы уверены, что это они не от ужаса? – с насмешкой произносит Глеб.

- Сейчас я твоё смазливое лицо подправлю, чтоб от тебя не разбегались, - угрожает Никита, и Владимир придерживает его за плечо.

- Хватит! Я даже не уехал, а Вы уже успели поругаться. Когда я вернусь, желательно, чтобы Глеб Дмитриевич оставался целым.

Усаживаясь на диван между собеседниками, он тише произнёс.

- Вот что, Глеб Дмитриевич... я не могу доверить Ангелину никому, кроме вас. Присмотрите за ней.

- А что? Она убежит?

- Она и Варвара не просто часть нашего общества... но Никита и Максим прекрасно знают всё, что касается Варвары Алексеевны, а Ангелина всё же доверяет вам. Вы видели, с каким восхищением порой она смотрит на вас? Мне было бы приятно, если бы мой друг поддерживал её эти пару месяцев. Сами понимаете, одиноко здесь в холодном домике посреди тёмного леса. К вам она прислушается и помощь примет более охотно, чем от своих братьев, - после последних слов было видно, как Дерябины недовольно переглянулись, но опровергать этих фактов не стали – они прекрасно понимали, почему Ангелина не хочет жить с ними в деревне.

- А что касаемо Варвары?

- Будет нечестно рассказать об этом без её ведома, - отзывается Никита и недовольно скрещивает руки на груди.

- А тебе с этого какой прок? – поддерживает второй Дерябин.

- Глеб Дмитриевич, так Вы обещаете?

Закатив глаза, Глеб, конечно, понимал, что честен с Владимиром не был никогда, но не оправдать его доверие не хотелось. К тому же, что ему стоит пару раз за эти два месяца навестить «шалашик» Ангелины.

- Обещаю.

И Владимир расплылся в благодарной улыбке.

- Спасибо, вы так много сделали для меня. Ваша поддержка для меня бесценна.

И Глеб скривил губы в улыбке – ему всё равно, что себе успел надумать Владимир, пусть хоть зовёт самым дорогим другом, главное, что с его отъездом для него откроются новые возможности.

***

На проводы Ангелина прибыла чуть раньше назначенного времени. Переминаясь с ноги на ногу около заржавевших ворот, она неловко сжимала в кулаках и без того помятое платье из какого-то грубого материала и ломала руки. Наконец, вышел Владимир в дорожной одежде, а из-за его широкой спины показалась Наталья. В воздухе сразу нависло напряжение. Взгляд её показался Ангелине таким же строгим.

Лишь завидев любимую, Владимир ринулся к ней и крепко обнял, бросив приличных размеров авоську на землю и разволновавшись от её бледного вида так, будто прощается с ней на год. Кажется, что без её глубоких глаз его время будет тянуться бесконечно. Он будет писать ей письма, вспоминать эти объятия на прощание, думать о ней каждую свободную минуту, но это всё не сравнится с возможностью просто увидеться.

- Как я буду без тебя...

- Это ненадолго, милая, ты не заметишь, как быстро я вернусь. Держись братьев и Глеба Дмитриевича, они во всём будут тебе помогать. И не забывай мне писать.

- Что со мной может случиться в твоё отсутствие? Разве что, высохну от тоски. Возвращайся скорее.

И они приблизились друг к другу, их губы слились в горячем поцелуе. Казалось, что уже ничто не имеет значение, Ангелина силилась не заплакать – целых два месяца, а-то и больше.

Его любовь воистину была сильна, и Наталья это понимала. Но ровно также она была уверена в том, что Ангелина этой любовью просто пользуется, прикрываясь миловидным лицом.

- Ничего не забыл? Ты точно перепроверил свою сумку? – раздаётся холодный сухой голос Натальи.

Владимир наконец взял Ангелину за руки, и, остановив взгляд на её прекрасном личике, замер.

- Боже, да Вы сами на три раза пересмотрели мою сумку! Как я могу что-то забыть?

- У Вас в голове каша! Я не удивлюсь, если вы забудете взять сумку.

Повозка прибыла. Ангелина впилась пальцами в его руки, и Владимиру ещё сложнее было их забрать. Поправив шляпу и подхватив авоську, он запрыгнул в повозку и бросил на неё последний взгляд, а затем одними губами сдержанно произнёс в адрес сестры: «Берегите себя», - и она ему кивнула, будто поняла, что он хотел донести.

Повозка понеслась прочь, и Ангелина всхлипнула, закрыв нос платком. Она боялась даже повернуться в сторону Натальи, но прекрасно слышала её голос.

- Зайдёте на чай? Я сама насушила листьев ромашки. Говорят, они успокаивают.

И, переминаясь с ноги на ногу, хрупкая девочка кивнула и прошла за ней. Старые ворота, скрипящая входная дверь, неубранная гостиная, высохший сад, заколоченные окна – всё это наводило ужас на Ангелину. Она робко сняла обувь и прошла на кухню, устроившись за столом. Наталья смотрела на неё строгим взглядом, как обычно смотрят мамы на провинившихся детей.

От части девушка понимала Владимира - почему он так боится порой говорить со своей сестрой. От этого холода в груди всё сжималось. Несмотря на всю неловкость и несуразность движений казалось, что пробить её чем-то невозможно. Оставшись наедине со старым особняком, Наталья его совсем не боится, ещё и известна своими связями с монархистами. Сколько ей уже известно? Она такая же, как и все они? Нет, её взгляд такой человечный, осознанный, кожа совсем не бледная, глаза не стеклянные, полные жизни. Знает ли она, в каком обществе оказалась? Говорил ли с ней Владимир? А если она скажет, Наталья поверит ей? Нет, конечно и слушать не станет.

Наталья садится напротив и двигает к ней чашку горячего чая, устремив взгляд на Ангелину. Она не вампир, но едва ли она кажется «настоящей». Как робот, что ежедневно исполняет свои обязанности. Но все меняется с её доброжелательной улыбкой на потрескавшихся чуть синих губах. Будто она расцвела и открылась в новом свете.

- Владимир много говорил со мной о Вас. Вы знаете моё отношение к этому браку и...

- Анархистам?

- Да, то, что я хотела сказать. Пора заканчивать с детскими шалостями и найти себе наконец полезное дело. Брата вразумить я не могу, но, может, могла бы положиться на Вас.

Сердце пропустило удар, Ангелина побледнела, боясь, что сейчас ей придётся стать частью чьего-то заговора, и она замотала головой.

- Это не глупости! Владимир увлечён этим давно и очень серьёзно, и я поддерживаю его взгляды! Мы убили годы, чтобы докопаться до этого крысиного гнезда не для того, чтобы так быстро сдаться!

- Гнезда?

- Я... то есть я неправильно выразилась. Я хотела сказать...

Но Наталья уже отвела хмурый взгляд. Этот диалог не составлял её интерес.

- Мне бы просто хотелось знать, что Владимир не ввяжет себя в авантюру, о которой пожалеет. Этот Глеб, кто он?

- Глеб, он... я его не знаю, - Ангелина опустила стыдливый взгляд и прикусила губу, совершенно не умея врать.

- Вы лжёте мне?

- Нет-нет! Просто мне не доводилось близко с ним общаться! То есть не подумайте! Даме... я имела ввиду!..

- Не буду Вас допытывать. Но просто хочу, чтобы Вы не видели во мне врага. Я бы хотела сделать, как можно лучше и убедиться, что до того момента, как вы поймёте свою оплошность, у вас всё будет в порядке.

- Нам уже хорошо. Мы сами определяем, что для нас лучше, - наконец твёрдо произнесла Ангелина. – Вы за этим меня позвали? Допрашивать будете?!

Защищая себя, она нахмурилась, щёки её запылали. До того она напоминала серенькую мышку, но теперь была полна решимости.

- Ни в коем случае.

- Вы не делаете лучше! Вы только и делаете, что всё портите последние полгода!

- И что же я испортила?

- Вы будто специально пропускаете все эти ужасающие статьи!

- Не принимайте на свой счёт. Будь вы активнее, эти статьи вообще бы Вам никак не помешали.

- Из-за Вас уехал Владимир! Вы специально отогнали его от нас?

- Не буду скрывать.

- А что потом? Сдадите нас «Сиерре-Морене»?!

- Поверьте, я не враг своему брату. У вас есть два месяца подумать и найти причину прикрыть кружок.

- А чего Вы тогда добиваетесь?! Прекратите эту бессмысленную двойную игру.

- Я сама в праве решить за себя.

- И какого Ваше решение?

- Что вы распространяете ересь и за дальнейшие пять лет ничего не добьётесь. Я скорее поверю в успех коммунистов, чем в Вас. Да куда вы!? Постойте!

Наталья нахмурилась и поднялась со своего места, но Ангелина пулей выскочила из комнаты и уже в пороге крикнула:

- А знаете что? Прощайте! – и артистично хлопнула дверью так, что христианский крест на ней покосился, и Наталья поспешила его поправить.

Последний шанс договориться пулей вылетел из дома. Задержав взгляд на распятом на кресте сыне Божьем, она замерла и нервно сглотнула. Глаза её наполнились надеждой.

- Освятии апостоли Христовы! Услышите наши молитвы и воздыхания, сердцем сокрушенным ныне приносимые и помозите нам, рабам Божии Ангелины и Владимира, вашим мощным пред Господем ходатайством, избавитися от всякаго зла и вражия лести. Аминь. – произнесла она отрывок, словно скороговорку, и медленно перекрестилась, ломая руки и устало опустившись в кресло. В глазах снова помутнело, а жар прилил к щекам прежде, чем она успела прийти в себя.