Искра солнца

Засунув руки в карманы, Рин медленно брела вниз по проспекту. Рабочий день был в самом разгаре, и яркое солнце освещало полупустые улицы. Поменявший направление ветер дул с моря и наполнял легкие соленым запахом свежести, которая чувствовалась даже в центре Дифервиля.

Рин уступила дорогу стайке детей, бурно радующихся первому дню лета, и остановилась под невысоким деревцем. Его собратья, более рослые и ветвистые, создавали приятную полутень в аллейке посреди каменных джунглей.

Через месяц и семь дней у Рин будет день рождения. Об этом не знал никто, кроме Хикари, но и та не заикалась о праздновании. Рин задумчиво погладила гладкую кору дерева. Скоро ей будет восемнадцать. Эта мысль казалась абсурдной, даже пугающей. Рин привыкла воображать, что будет после того, как она станет совершеннолетней. Как она наконец станет полностью самостоятельной. Обретет свободу. Но вот ее день рождения произойдет уже совсем скоро, а она даже не знает, как воспринимать этот факт. Рин не чувствовала себя настолько сильной, как представляла. Не была настолько умной, какой хотела стать. Не настолько готовой к взрослой жизни.

Рин качнула головой и пошла дальше. Хикари прямо сейчас писала предэкзаменационное сочинение, она сама проводила ее до главных дверей университета. Риин могла бы подождать ее, а потом пойти домой вместе, но Хикари отказалась, и теперь она была предоставлена сама себе.

Рин снова неловко качнула головой, чувствуя странную легкость. Длинные волосы, до этого мантией лежащие на спине, были безжалостно обрезаны по лопатки в форме, напоминающей лисий хвост. Единственное, на что Рин не хватило духа – изменить их цвет. Она гордилась оттенком своих волос и знала, что настолько кардинальный шаг надломит что-то внутри. Как бы Рин ни относилась к своей матери, цвет волос был тем немногим, что их связывало. И Рин любила эту тьму, изредка отливающую металлическим блеском на солнце.

Рин надула пузырь из жвачки, купленной в первом попавшемся автомате, и задумчиво пнула камешек. Он с дробным стуком отлетел к одному из деревьев и, ударившись об него, затерялся в траве.

«Рей в заповеднике, а Кристофер опять на какой-то выставке. Хорошо, что я отказалась пойти, – Рин поморщилась. – Там все так расфуфырятся, что вздохнуть нельзя будет от спеси».

Она подошла к скамейке и развалилась на ней. Солнце, пробивающееся через кроны деревьев, светило ей в лицо, и Рин блаженно прикрыла глаза. Где-то наверху чирикали воробьи, такие же шумные, как проезжающие мимо машины. Но их голоса были чище, в них чувствовалась жизнь. Выдохнув, Рин представила, как вместе с воздухом ее тело покидает тревога.

С тех пор, как к ним в дом пришла Робин, их с Хикари несколько раз допрашивали. Так ничего не выяснив, зато каждый раз наталкиваясь то на хмурый взгляд Кристофера, то на раздраженные – Рея и Рин, Охотники вскоре перестали приходить и оставили их в покое. Только Хикари была совершенно спокойна во время допросов, хотя Рин и видела, как нервно она, спрятав руки под столом, крутит кольцо на пальце.

Робин рассказала, что Охотники снова переключились на версию с вампиром, а также уже в десятый раз проверяют яд, найденный в теле Хьюго на совпадение с базой данных. Однако дело шло вяло, и никто больше не верил, что убийца найдется. Прошло слишком много времени, и все ниточки завели Охотников в тупик.

Ярость и желание отомстить в Рин сменились тупой болью, все еще живущей внутри, но уже не отравляющей каждую секунду ее жизни. Она все еще скорбела по Хьюго, и временами эта тоска пронзала ей сердце в самый неожиданный момент. Вот она смеется над шуткой Рея, а в следующий миг в горле стоит ком от ощущения огромной пустоты там, где раньше раздавался смех Хьюго. И все же Рин чувствовала, что готова идти вперед. То ощущение потерянности от осознания, что ни они, ни Охотники не смогут поймать убийцу, постепенно растворялось.

Солнце спряталось за облако, и Рин поморщилась, когда теплые лучи перестали ласкать кожу. Мысли перепрыгивали с предмета на предмет, анализировали каждый звук. Воробьи, начавшие купаться в песке, шепот листвы на ветру, задорно крикнувший ребенок, гуляющий с бабушкой и дедушкой, чьи старческие шаги были похожи на шуршание волн о берег. Все дышало безмятежностью.

Рин лениво рассуждала, почему в воздухе разливается шлейф аромата корицы, когда солнце решило показаться. Его свет ударил ее, и темнота под закрытыми веками приобрела багровый оттенок. Рин приоткрыла один глаз и скосила его, разглядывая первую полосу газеты, забытой кем-то на скамейке. Однако, стоило ей прочитать название статьи, Рин резко распахнула оба глаза.

«ВАМПИРЫ-УБИЙЦЫ НАКОНЕЦ ПОЙМАНЫ! ГЕНИАЛЬНЫЙ ПЛАН КНЯЗЯ АЛЕКСАНДРА ОБЕРНУЛСЯ ПОЛНЕЙШИМ УСПЕХОМ!

Пугающим убийствам вампирами подошел конец – об этом заявляет князь Александр, которому удалось раскрыть членов группировки радикалов, называющих себя Алтиорем, и призвать их к ответственности. По полученным нами сведениям, они хотели устроить новый Раскол. И у них бы это получилось, если бы не молодой человек по имени Стив.

Его, как и многих людей до этого, поймали в подворотне. Члены террористической группировки уже вонзили в его шею клыки и, выпив большую часть крови, хотели написать на стене то, что заставило бы ужаснуться тех, кому предстояло обнаружить тело. Однако благодаря патрулю, назначенному князем Александром, удалось не только спасти Стива, но и арестовать одного из радикалов – второму удалось сбежать. К сожалению, патруль пришел слишком поздно для того, чтобы спасти Стива – члены Алтиорем успели выпить слишком много крови, и молодой человек умирал. Было принято решение обратить его, чтобы спасти ему жизнь.

По словам Стива, интервью которого вы можете найти на третьей странице, он не имеет никаких претензий и благодарен и вампирам, которым пришлось принять тяжелое решение и обратить его, и князю Александру, который взял под крыло новообращенного. Он также отмечает, что недобровольное (а в случае Стива получить даже устное согласие было невозможно – он был без сознания) обращение допускается в том случае, когда человек умирает и спасти его не представляется возможным, как и получить его согласие на обращение.

Гениальный план, слишком рискованный, но продуманный до мелочей. Не будем раскрывать его детали – ведь официально дело еще не закрыто, однако видевший нападавших и слышавший их разговор Стив сыграл в нем главную роль. Улицы Дифервиля свободны, и людям больше не стоит опасаться...»

Рин не стала дочитывать. Откинувшись на спинку скамейки, она невидяще уставилась на голубя, важно расхаживающего около скамейки напротив. Князь устроил охоту на живца, это было понятно. Якобы беззащитный, Стив находился в лесу, вдали от цивилизации. Должно быть, князь каким-то образом позаботился о том, чтобы радикалы узнали об этом, а после расставил им ловушки. Именно для этого были предназначены отряды, на один из которых наткнулись они в ту ночь.

Рин нахмурила лоб. Стива использовали, но она не могла не признать, что план удался. Если до членов Алтиорем дошел слух, что кто-то видел их лица, а одного из них поймали – Рин закусила губу, понимая, что об этом вампире упоминалось лишь раз, и догадываясь, какая у него была судьба, – то они скорее всего сходили с ума от страха и хотели устранить свидетеля любой ценой. И князь воспользовался этим.

Рин не могла поверить, что хотя бы одна угроза в лице вампиров, убивающих людей, исчезла. Жаль только, что не удалось спасти того мальчика, крик которого она слышала и от которого в ужасе убежала. Мимо пронеслась машина, из колонок которой неслась громкая музыка, на миг оглушившая Рин.

– Привет!

Звонкий голосок раздался слишком близко, и Рин подпрыгнула на месте. Подслеповато моргая от яркого солнца, она напрягла руки и поставила их в положение, из которого могла сделать молниеносный удар.

Охотникам и Ловцам совместными усилиями удалось поймать того гнома, убившего клиентку Кристофера, и он выдал кое-какую информацию. Какую именно не разглашалось, однако Рин не сомневалась, что служители правопорядка воспользуются любыми средствами, чтобы выведать нужные сведения.

Несмотря на то, что Рин пришла к выводу, что Темным сейчас не до того, чтобы искать полукровку, она старалась всегда быть готовой к возможной атаке и не терять бдительности. Она не должна была забывать об Эрланде и об эльфах, о которых говорилось в письме Виларенделла. Но солнце и атмосфера умиротворения сделали свое дело – Рин потеряла контроль, и теперь ее сердце колотилось где-то в горле, а ладони мигом стали липкими. И все же она была готова драться.

Однако перед ей стояла смутно знакомая девушка и широко, во весь рот улыбалась. Светлые, будто выцветшие волосы были собраны в длинную косу, а в огромных глазах плескалась радость. Она светилась еще ярче на фоне бледного, осунувшегося лица.

– Я Вера. Помнишь, мы встречались несколько недель назад. Или месяцев... Не очень давно, в общем.

Девушка потерла ладони, словно ей было холодно. В сознании Рин что-то мелькнуло, и она ухватилась за эту искорку воспоминания.

– «Крылья демона», да?

– Именно, – Вера просияла и присела рядом. – Я, кстати, как раз оттуда. Прости, не помню твоего имени.

– Я его и не называла.

Рин пожала плечами, разглядывая изможденную Веру. У нее язык чесался посоветовать хоть на время перестать делиться своей жизнью, но она заставила себя промолчать. Это было не ее дело.

– Фух, а я подумала, что у меня еще и с памятью проблемы начались, – Вера неловко рассмеялась. – Так как тебя зовут?

Рин отвела взгляд и снова запрокинула голову, подставляя лицо солнцу. Она медлила, не зная, как поступить. Называть свое настоящее имя не хотелось, и Рин решила воспользоваться сокращением, которым ее никто никогда не называл.

– Элли.

– Очень красивое имя, – в восторге улыбнулась Вера. – Кстати, в тебе что-то изменилось, я права? Новая прическа, если я не ошибаюсь. Тебе очень идет! Я тебя, если честно, поначалу и не узнала, пришлось приглядеться. Какие у тебя на сегодня планы? Не хочешь прогуляться? Может, в кафе посидим? Мне ужасно хочется чего-нибудь сладенького. И кофе, много кофе.

– Ты нормально себя чувствуешь? – Рин слышала сбитое дыхание Веры, как будто та только что пробежала все расстояние от «Крыльев демона» до аллейки. – Ты же только что давала свою кровь, если я правильно поняла. Может, посидим?

Улыбка Веры дрогнула. Рин, до этого лишь раздражавшаяся на чересчур говорливую и назойливую девушку, неожиданно почувствовала к ней жалость. Вера явно злоупотребляла активным донорством и таяла почти на глазах. Глядя, как уголки губ Веры, словно подчиняясь невидимым ниточкам, ползут вверх, Рин захотелось найти того вампира, который пьет ее кровь, и выбить все зубы. Особенно клыки.

– Нет-нет, я в полном порядке, – затараторила Вера. – Нори в этот раз просто немного переборщил, но это ничего. Со мной ведь все в порядке.

– Нори? – вместо того, чтобы высказывать свои сомнения, поинтересовалась Рин. В голове она уже перебирала варианты того, как сбежать от навязанной компании, но ни один пока ее не удовлетворил.

– Норберт, – застенчиво покраснела Вера. Яркие пятна румянца на бледной коже выглядели жутко. – Он мне не разрешает называть себя сокращенно, но я слышала, что его друг зовет его именно так. И мне очень нравится, как это звучит. Нори...

Рин покосилась на мечтательно вздохнувшую Веру и закатила глаза. Звучало это прозвище просто ужасно.

«Может, сказать, что я должна сходить в магазин? Или что у меня встреча... Но она может остаться со мной, чтобы «скрасить время ожидания в приятной беседе». И угораздило ее на меня наткнуться. Мы ведь виделись один раз в жизни, нас даже знакомыми трудно назвать. Так, случайные встречные».

– Тебя это успокаивает, да? – спросила Вера, совершенно не догадываясь о мыслях Рин. Та опустила взгляд следом за ней и только сейчас поняла, что все это время ритмично барабанила пальцами по деревянной скамье.

– Привычка, – Рин расслабила руку и спокойно положила ее себе на бедро. – Тебя раздражает?

Вера мотнула головой с таким видом, как будто Рин начала подозревать ее в чем-то противозаконном.

– Нет, что ты. Наоборот, это очень интересная привычка.

– Очень интересная привычка, – медленно повторила Рин, всерьез задаваясь вопросом, влияет ли донорство на работу мозга.

– Ну что, пойдем в кафе? Я ужасно голодна! А ты?

Вера начала вставать, еще не прекратив говорить. Неожиданно ее голос сорвался, и она покачнулась. Ее ноги подогнулись, и Вера рухнула обратно на скамейку. Рин в последний момент успела подставить руку и тем самым спасти затылок от встречи с твердым деревом. По запястью огнем разлилась боль – весь удар пришелся на него, и Рин рыкнула сквозь стиснутые зубы.

Вера кулем повисла на ее руке, но потом начала сползать на землю. Ее голова была неестественно запрокинута назад, и из полуоткрытого рта не вырывалось ни звука. Рин похолодела, когда ей показалось, что Вера даже не дышит.

– Помогите!

Голос подпрыгнул на пару октав и стал до дрожи противным, но Рин было наплевать. Надрываясь от веса Веры – для такой полупрозрачной от худобы девушки она оказалась на удивление тяжелой, – Рин положила ее горизонтально на скамейку. Редкие прохожие образовали маленький круг, и их встревоженный гул сливался с шумом крови, стучащей в висках Рин. Она оглянулась и в отчаянии посмотрела на людей. На их лицах застыл такой же страх, какой испытывала она сама.

– Скорую, – выдавила из себя Рин. – Надо вызвать скорую. Она упала в обморок. Я не знаю, что делать!

– Уже, – отрывисто сказал кто-то. – Они едут.

Одна из женщин затрепетала, когда Вера захрипела. Ее бледные, обескровленные губы приоткрылись, а ресницы дрогнули. Звук, с которым Вера втягивала в себя воздух, стал оглушительно громким. Он заполнил собой все вокруг, сплелся с бешеным сердцебиением Рин и ее собственными рваными вдохами.

Рин в ужасе выпучила глаза, чувствуя, как паника накрывает с головой. Она схватила Веру за руку и сжала податливую, липкую от пота ладонь. Рин не знала эту девушку. Это была вторая в их жизни встреча. Перед ней лежал совершенно чужой человек, но Рин чувствовала себя так, словно теряет кого-то дорогого.

Ей хотелось сбежать от того цепкого ужаса, который поглощал ее, стоило Рин посмотреть в неестественно бледное лицо Веры. Она была ей никем. Случайная встречная. Незнакомка.

В голове чередой картинок вспыхнуло воспоминание о неподвижном теле Хьюго и о собственных слезах. О бесполезных попытках разбудить его, исцелить.

Исцеление... Ну конечно. Рин сжала бесчувственные пальцы Веры и абстрагировалась от всех звуков. Она должна была помочь. Сделать хоть что-то. Рин не смогла спасти Хьюго, ее не было рядом в нужный момент. Судьба словно подбрасывала ей второй шанс, о котором она не просила. Но Рин схватилась за него, как утопающий за соломинку.

Она представила, что ее сердце гоняет по жилам свет. Чистый, исцеляющий свет, который растекается теплом по телу, даря ему силу. Рин приказала ему мягко перелиться в Веру. Руки начало покалывать, и она села так, чтобы своим телом закрывать их от глаз небольшой толпы.

Рин стиснула зубы от ощущения тянущегося чувства в груди. Как будто кто-то сжал ее сердце и медленно вытаскивал его наружу. По виску скатилась капля пота. Рин представила, как легкие Веры раскрываются навстречу воздуху, а насыщенная кислородом кровь бежит по венам, разнося его во все уголки тела. Рин заставила сердце Веры ритмично биться и перенаправила всю свою магию к нему. Оно было слишком слабым, а крови было слишком мало. Этот Норберт почти убил ее.

Сирены скорой прорвались сквозь пелену, которая начала застилать мозг Рин. Она отозвала свой свет, и в тот же миг по толпе прокатился облегченный вздох. Послышались уверенные шаги, и Рин отшатнулась от Веры. Она в последний момент успела спрятать все еще светящиеся руки в карманы.

Врачи в униформе обступили Веру и начали суетиться вокруг нее. Рин слышала обрывки фраз, но не понимала, что лежит под завесой медицинских терминов. Почему Вера потеряла сознание? Сколько крови у нее выпили? Выживет ли она?

Рин плотно прижала трясущиеся руки к бокам, сжимая пальцы в кулаки. Она подробно ответила на вопросы медиков, но от предложения поехать вместе с ними в больницу отказалась. Она и так слишком рисковала – среди врачей могли быть обладающие Искрой, которые почувствовали бы магическое влияние на Веру. Она как раз очнулась и что-то бессвязно бормотала. В этом бреду Рин четко разобрала одно-единственное слово.

Элли.

Когда она с тяжелым вздохом забралась в машину и присела рядом с лежащей на носилках Верой, та снова впала в забытье. Однако ее лицо уже не было таким безнадежно бледным, как до этого, да и дышала она ровнее.

Рин незаметно вытащила одну из рук и косо посмотрела на нее. Свечение потускнело, будто ушло вглубь, но не исчезло полностью. Рин спрятала руку обратно.

Слушая дыхание Веры, она украдкой взглянула на одного из врачей, оставшегося сидеть в кабине скорой вместе с ними. Он привалился спиной к корпусу машины и бездумно смотрел перед собой. Рин вдруг стало страшно. Она вспомнила слова Джона. Темный может оказаться любым человеком или лунаром. Рин еще глубже засунула руки и наклонила голову, давая волосам прикрыть и щеки.

Мужчина повернулся к ним, почувствовав взгляд Рин. Настороженную тревогу в ее глазах он истолковал как волнение за подругу.

– Все будет хорошо, не переживайте. В больнице мы сделаем вашей подруге переливание, и через недельку она даже не вспомнит об этом происшествии.

Деликатный голос врача ни капли не успокоил Рин, но она кивнула. Червячок стыда загрыз ее изнутри, виня за то, что она думала о своей безопасности, а не о здоровье Веры, практически умирающей у нее на руках. Рин сжала губы. Эгоизм в разумных дозах еще никому не повредил.

Вера неожиданно зашевелилась, и Рин встрепенулась. Она встревоженно коснулась ее, на ходу отметив, что рука погасла.

– Ты как?

Вера устало повернула голову и пару секунд пыталась сфокусировать взгляд на Рин. Все это время слабая, извиняющаяся улыбка не сходила с ее губ.

– Нормально. Все хорошо, правда.

Рин ничего не ответила, только слегка пожала руку Веры. Она ее не понимала. Вера едва не умерла и все еще рисковала отойти за Грань, но продолжала улыбаться и уверять не только окружающих, но и саму себя, что все хорошо.

Рин поймала взгляд врача и отклонилась, когда он встал, чтобы подойти к Вере. Она уже хотела отпустить руку, но мольба в ее взгляде не дали Рин этого сделать. Вера неожиданно крепко вцепилась ей в ладонь и подрагивающим от страха голосом спросила:

– Ты ведь останешься? Я очень боюсь больниц.

Рин посмотрела в глаза Веры, впервые замечая, что они приятного серого цвета. Это были не сталь, не ртуть, свойственные Рею. Не холод посеревшего перед рассветом зимнего неба, характерные для Джона. Цвет глаз Веры скорее походил на дымку тумана, поднимающегося ранним утром от теплой земли.

– Не уходи, пожалуйста, – попросила Вера, и Рин, пожав ее руку, отпустила ладонь. Но перед тем, как подал голос врач и увлек девушку в разговор о ее симптомах и ощущениях, Рин искренне улыбнулась. В первый раз за все время их знакомства.

– Не уйду.