Искра солнца

Рин жалась к стене. Она понимала, что ведет себя глупо и лишь привлекает лишнее внимание, но не могла заставить себя идти посреди толпы. Полностью окруженная людьми она не чувствовала себя в безопасности: Эрланд мог неожиданно выскочить из-за спины прохожего и схватить ее. А так хотя бы с одной стороны она была защищена стеной.

Панический ужас понемногу отпускал ее, однако Рин все равно казалось, что ее преследуют. Она постоянно нервно озиралась, и каждый раз ее сердце замирало, когда в толпе показывались короткие светлые волосы.

«Он точно говорил о монете, – подумала Рин, морщась каждый раз, когда переносила вес на ногу, лодыжку на которой подвернула. – И он знал, что Виларенделл защитил тайник так, что его мог открыть только эльф. Эрланд был на сто процентов уверен, что я там была. Но как? В тот момент за мной никто не следил».

Рин стиснула зубы. Первичное желание как можно скорее избавиться от причины преследования улеглось, и она решила не торопиться с действиями. Да, сейчас ей было страшно, и единственное, о чем она могла думать – как обезопасить себя и тех, кто ей дорог. Но жизнь в Обители приучила Рин к тому, что даже худший расклад можно использовать в свою пользу.

Эрланд хочет получить письмо Виларенделла и монету, которые Рин нашла в заброшенном доме. Он знает, что они у нее, но понятия не имеет, где именно она их прячет. И пока он этого не узнает, ему невыгодно убивать Рин.

«Но угрозы, пытки... – Рин дернулась всем телом, заметив впереди высокую фигуру. Светлые волосы мужчины были коротко острижены, а глаза прятались за солнечными очками. Рин опустила голову и быстро нырнула в противоположный поток толпы. – Может ли Эрланд пойти на это? Все зависит от того, насколько сильно ему нужны это письмо и монета».

– Эллирин! – слух выцепил собственное имя в гвалте шумной улицы, и Рин зайцем шарахнулась вбок. Она завертела головой, готовая сорваться на бег в любую секунду.

Голос, зовущий ее, показался знакомым, но страх мог исказить звук. Эрланд был способен попытаться запутать ее, поймать, мастерски сымитировав кого-то. Она не знала, на что он способен. И уже не доверяла собственным ушам.

Ноги едва не подкосились, когда Рин увидела идущего к ней Джона. Он улыбался, но, стоило ему заметить ее бледное, искаженное страхом лицо, Джон с тревогой нахмурился.

– Все в порядке? – участливо спросил он, подходя достаточно близко, чтобы не перекрикивать чужие разговоры и шум от проезжающих мимо машин.

– Д-да, – Рин дергано улыбнулась. – Ты прости, я спешу.

Джон внимательно посмотрел на нее, но больше не стал ничего спрашивать. Какая-то пожилая пара, путь которой они перегородили, заворчала, и он скривил губы, вынужденный отойти с их дороги и отстать от Рин. Догнав ее, он снова улыбнулся, но в уголках его губ залегли тени.

– Я тебя провожу, – предложил Джон и, мягко приобняв Рин за плечи, увлек в гущу толпы.

Она мелко задышала, пытаясь справиться с испугом. Теперь она была полностью окружена толпой, и идущие рядом люди нередко пихали ее локтями или подрезали, спеша куда-то. Касание Джона чувствовалось чересчур остро, и Рин хотелось сбросить его руку. Сейчас у нее было точно такое же чувство, которое она испытала, в первый раз поймав солнечный луч своей магией. Вот только сейчас она сама была на месте этого луча: не в клетке, но и не на свободе.

– Как прошла твоя встреча с тем знакомым? – спросила Рин, надеясь, что разговор хоть немного отвлечет ее, но ни на миг не переставая озираться. – Кто он, кстати? Ты так и не сказал.

– Друг моего отца. Сэм Дарсон, может, слышала.

– Дарсон, – хмуря лоб, повторила Рин. – Постой, это не он пишет статьи в «Дифервиль сегодня»?

– Он, – подтвердил Джон. – Сэм знает очень многих, пару раз даже брал интервью у королевы Агарримонды.

Рин уважительно, но с долей недоверия подняла брови. Агарримонда была королевой гномов и, по слухам, покидала свой дворец только на собрания Совета Солнца и Луны. Гномы не были рады, что ими впервые за многие сотни лет правит одна лишь женщина, и на Агарримонду было совершено покушение и ей дважды поступали требования отречься от престола или хотя бы выйти замуж, чтобы народом мог править король.

– Сэм сказал, что поговорит кое с кем и устроит нам встречу с куратором. Он должен позвонить мне завтра, и, если ему все удастся, сможем пойти в четверг.

Рин дернулась. Четверг. На следующий день после похорон Хьюго. Она вдруг засомневалась, состоятся ли они. Ведь если он был отравлен, Охотникам, скорее всего, понадобится провести повторное вскрытие, взять кровь, чтобы отыскать в организме яд. Рин затошнило от таких мыслей. Она скосила глаза на Джона, на миг позволяя себе перестать обозревать толпу людей в поисках Эрланда и быстрым взглядом исследовать лицо шагающего рядом юноши.

Золотистые волосы были слегка растрепаны от легкого ветерка, и теперь пара обычно зачесанных назад прядей падала на лоб Джона, бросая тень. Он щурился от солнца, и от его глаз сеточкой расползались морщинки. Казалось, он того и гляди засмеется, но его губы были серьезно сжаты.

Рин понимала, что должна была ему сказать о том, что произошло вчера, но не знала, с чего начать. Хикари все рассказывал Рей, и она почти не вслушивалась в его слова. А еще в разговоре она боялась потерять бдительность и подставиться под неожиданный удар.

До дома Кристофера оставалось совсем немного, и Рин, несмотря на ноющую боль в лодыжке, ускорилась. В стенах своей комнаты она будет в безопасности. Там ни Эрланд, ни кто-либо еще не смогут ее найти.

Они с Джоном обогнали парочку подруг, завороженно глядящую на витрину бутика. Рин скользнула взглядом по манекенам, невольно вспоминая, как совсем недавно пряталась от преследования в магазине. Кричащее красное платье, узкие шорты с топом и маленький, почти ничего не скрывающий купальник не только не произвели на нее впечатление, но и не задержались в мозгу.

– Тебе бы пошло это платье.

Джон ласково ей улыбнулся, не размыкая губ. Рин неопределенно дернула плечом. Она не хотела разговаривать. Общение не только не отвлекало ее от гнетущего ощущения и страха, который все еще сжимал внутренности, но еще и заставляло концентрироваться на другом. Делало уязвимой.

– Не думаю, что надела бы подобное.

– Но почему?

– Не мой стиль, – криво усмехнулась Рин, невольно вспоминая последний день, когда надела что-то облегчающее.

Это был ее день рождения, и она пошла в магазин за тортом. К ней подошло несколько молодых мужчин и начало приставать, не обращая никакого внимания на протесты. От их взглядов и похабных улыбок Рин чувствовала себя липкой, грязной. В горле пересохло, и сердце лихорадочно билось где-то в районе желудка.

Она испугалась, ведь прохожие никак не реагировали на происходящее. Они просто отводили взгляд или вообще не обращали внимания на затравленность и страх в глазах молодой девушки, окруженной несколькими мужчинами, намного крупнее ее самой. Никто не собирался ей помогать.

Один из парней незаметно подкрался сзади и, смачно шлепнув по попе, прошептал на ухо: «Ты такая аппетитная, не хочешь пойти с нами на пляж?» Ни на какой пляж после этой встречи он не пошел, потому что побежал в больницу с выбитым зубом. Рин помогла себе сама. Однако с того дня, когда ей исполнилось пятнадцать, где-то глубоко внутри поселилось желание спрятать свое тело от порой голодных взглядов посторонних.

Рин скрипнула зубами, злясь на себя за то, что воспоминание вызвало дрожь отвращения, прокатившуюся по спине. Это уже произошло, причем давно. Она не должна так остро реагировать на это. Нельзя ей было сейчас уходить вглубь себя.

Впереди показалось изящное здание с вычурными карнизами, и резкий выдох вырвался из груди Рин. Следом за облегчением на нее накатила новая волна страха. Ей нельзя было привести Эрланда к дому.

Взгляд заметался по улице, порой дольше, чем нужно, чтобы не казаться слишком подозрительной, вглядываясь в тени и витрины магазинов. Джон что-то говорил, но Рин не вслушивалась.

Эрланда нигде не было. На миг ей показалось, что слева мелькнули светлые волосы, но, когда она обернулась, оказалось, что это просто высокая блондинка с короткой стрижкой.

Рин вбежала в дом и захлопнула дверь, после чего дрожащими руками быстро закрыла ее на все замки. Успевший заскочить Джон недоуменно посмотрел на нее, но Рин не заметила его взгляда.

Сощурившись, она выглянула в небольшое окошко в двери. Заклинание, наложенное на импровизированный глазок, позволяло не только рассматривать, что происходит за дверью, но и приближать изображение, разглядывать его в деталях. Чем Рин и воспользовалась, тщательно просмотрев углы и лица мужчин, походивших на эльфа комплекцией и цветом волос. Кристофер обещал наложить на дверь новое заклинание, которое делало бы ее полностью прозрачной с их стороны, и поначалу не впечатлившаяся этой идеей Рин теперь жалела, что мужчина не исполнил свою задумку.

– Эллирин, расскажи, что случилось, – попросил Джон, когда она наконец выпрямилась вернула глазок в нормальное состояние. – Ты чем-то напугана, я вижу. И на улице ты вела себя так, как будто за тобой кто-то гнался.

– Все хорошо, – чересчур поспешно сказала Рин, не понимая, как все еще держится на ногах. Хотелось опуститься на мягкий коврик и расплакаться. – Я в порядке.

– Нет, ты не в порядке, – настойчиво сказал Джон и, приподняв ее за подбородок, заставил посмотреть себе в глаза. – Что случилось? Я смогу тебе помочь.

Рин против воли задержала дыхание. Пальцы Джона были мягкими, нежными на ощупь. Рядом с ним сердце не ускоряло свой бег, как это бывало при Рее, однако Джон источал ауру уверенности. Он будто четко знал, чего хочет от этой жизни, и стремился к этому всеми силами, не пасуя перед препятствиями.

Рин дрогнула. Ей так хотелось поделиться с кем-то, рассказать о том страхе, который пережила. Она ведь думала, что умрет в том тупике.

Но Рин не знала Джона. Они были знакомы всего несколько дней. Горе потери Хьюго сплотило их, сократило расстояние между ними и позволило росткам доверия взойти раньше, чем Рин того хотела. И все же Джон не был ей близок. Она не могла назвать его даже своим другом.

– Не сможешь, – с горечью сказала Рин и отодвинулась.

Она пошла было по коридору, но Джон резко схватил ее за руку, останавливая. Его пальцы стальным кольцом сжались вокруг ее запястья. Рин испуганно повернулась, и магия забурлила под кожей. Волосы веером взметнулись вверх, и она отшатнулась от Джона. В его глазах застыли шок, непонимание и медленно подступающий ужас. Только спустя секунду Рин поняла, почему.

Во время погони невидимки выпали из ее прически, и волосы свободно лежали на плечах. И, когда она сделала резкое движение, открыли уши.

Побледневшие губы Джона дернулись, словно он хотел что-то сказать, но из горла не вырвалось ни звука. В глубине его светло-серых глаз бушевало что-то, напоминающее панику.

Рин едва не зарычала от досады. Это был самый худший день в ее жизни. Она едва не умерла, раскрыла свой секрет перед враждебно настроенным эльфом и Джоном, которого она не знала достаточно хорошо, чтобы предсказать его дальнейшие поступки.

Однако реакция Джона была чересчур резкой. Он не был удивлен, а непонимание, написанное на его лице, не было наивным. Оно не было похоже на шок, которые испытывают люди, сталкиваясь с чем-то непривычным. Джон будто не понимал, как мог проглядеть настолько очевидный факт.

– Нам надо поговорить, – наконец не допускающим возражений тоном заявил Джон, но в его голосе Рин уловила тщательно скрываемую дрожь. – За тобой ведь и правда кто-то гнался. И я знаю, кто это может быть. А также то, почему он хотел поймать тебя.

Ногу свела судорога, и Рин впилась зубами в губу, чтобы не заскулить. У нее не было сил спорить, настолько сильно она была измотана. Понемногу улегшийся страх вновь вскинулся, когда она увидела панику в глазах Джона. Он изогнул брови, как будто всерьез боялся, что Рин не захочет его выслушать. Как будто если она не узнает то, что он хочет ей сказать, то умрет. Впрочем, после встречи с Эрландом такой итог больше не казался Рин невозможным.