Искра солнца

Следующим утром Рин тихо выскользнула из комнаты и бесшумно закрыла за собой дверь. В руках у нее была короткая записка, написанная небрежным почерком.

«Я на пробежку. Когда вернусь – не знаю. Не волнуйся. Я пошла одна».

Последняя фраза была втиснута кое-как, и Рин не сомневалась, что Хикари это заметит. В тот момент, когда Рин сообразила сделать приписку, то уже успела оторвать бумажку, и ей просто-напросто не хватило места, чтобы предложение нормально влезло. А еще одного клочка бумаги у нее не было – их блокнот для записок лежал в комнате Хикари.

Рин надеялась, что Хикари не догадается, что все это – неправда. Когда они жили в Обители, Рин любила бегать в одиночестве. Ее раздражала компания. Большинство людей не умело отдаваться бегу, наслаждаться каждым шагом, каждым движением. Потребность поговорить и желание обсудить последние сплетни перевешивали в них желание провести это время наедине с собой. И даже если они бежали молча, их хриплое, быстро становящееся усталым дыхание выводило Рин из себя. Подобные пробежки вместо того, чтобы успокоить ее, еще больше трепали нервы.

С Реем все было по-другому. Он не мешал ей, всегда находясь рядом, но не влезая в мысли, не нарушая их ход. Рин казалось совершенно естественным, что они бегут одновременно вместе и поодиночке. Они уплывали в свой собственный мир, все же зная, что, стоит им что-то сказать, партнер в тот же миг откликнется.

И Хикари, без сомнений, видела эту перемену в Рин. То, что она никак ее не комментировала, не свидетельствовало о том, что у нее на этот счет нет своего мнения. Рин села на корточки перед ее дверью, чтобы подсунуть под нее записку, но рука замерла в нерешительности.

Вранье. Вот, чем была эта записка. Спустя секунду пальцы сомкнулись вокруг бумажки, сминая ее. Она не будет врать Хикари. Не повторит ее ошибки и не станет лгать. Даже в самых незначительных вещах. Рин не терпела лжи в словах других, разве не лицемерно будет с ее стороны самой сказать заведомую неправду?

Рин закусила губу и, медленно поднявшись, тихо отошла от комнаты. Бумага в кулаке превратилась в бесформенный комок. Приказав себе сосредоточиться в первую очередь на деле, Рин сбежала по лестнице. Услышав стук чашки о стол, она вздрогнула и скользнула за угол. Сделала пару осторожных шагов.

– Я тебя чую, – раздался голос, в котором без труда угадывалась улыбка.

Рин вздохнула и, уже не таясь, прошла на кухню. Рей сидел за столом, вытянув ноги и расслабленно откинувшись на спинку стула. С влажных после душа волос капала вода, но его это, казалось, совершенно не заботило. С ленивой ухмылкой он следил за Рин, скрестившей руки на груди.

– Твои собачьи замашки начинают меня напрягать. Уже начал грызть обувь?

– Волчьи, Рин, – поправил Рей. – И нет, я не грызу обувь.

– Слава Файрере, а то я уже испугалась, что придется прятать свои кроссовки, – одарила его улыбкой Рин.

Рей фыркнул и сделал глоток из кружки. Облизнув губы, он снова посмотрел на Рин.

– Встаешь вместе с солнцем второй день подряд. Зачем на этот раз? – Рей мазнул взглядом по ее фигуре и отметил. – Одета ты явно не для пробежки.

– То же могу сказать и о тебе.

Рин пожала плечами и привалилась плечом к косяку. Ей вдруг стало чрезвычайно важно знать, что именно может чуять Рей. Способен ли он почувствовать ее смущение? Страх? Изменяется ли ее запах, когда в животе растекается жидкий огонь, стоит Рею чуть дольше посмотреть на нее?

– Мне не спится.

Отмахнувшись от собственных мыслей, Рин скептически взглянула на чашку, которую Рей обхватил ладонями.

– Я, конечно, не ставлю под сомнение твои методы борьбы с бессонницей, но сомневаюсь, что кофе – лучшее решение.

Рей хмыкнул, и уголок его рта снова приподнялся в ухмылке. Никак не прокомментировав замечание Рин, он кивком указал на свободный стул.

– Будешь?

Рин села напротив него. Она не собиралась задерживаться, но незначительное промедление ничего бы не изменило. Рин была не против остаться в этом уютном мирке чуть подольше. Особенно если в нем присутствовали кофе и шоколадный круассан, который сейчас заманчиво лежал на тарелке.

– Даже не думай, – перехватил ее взгляд Рей. – Это мой.

Он потянулся вперед, но Рин оказалась быстрее. Она ловко выхватила круассан и немедля вонзила зубы в слоеное тесто. Шоколад сладостью наполнил рот, воздушное тесто растаяло на языке, и Рин мысленно вознесла хвалу Хикари, которая вчера приготовила ее любимое лакомство.

Проглотив кусочек, Рин облизнула губы. Она так и не свела с Рея насмешливого, дразнящего взгляда. Его кадык дернулся, а потемневшие глаза были прикованы к Рин. В животе залетали бабочки, но Рин подавила желание потупить взгляд. Она улыбнулась краешком губы. Опомнившись, Рей прочистил горло и поднялся.

– Приятного аппетита, – с легким сарказмом сказал он, но чуткий слух Рин уловил, что его голос стал ниже. И от этой хрипотцы у нее по спине поползли мурашки.

Улыбка медленно застыла на губах, когда Рей отвернулся. Сердце ускорило свой бег, когда она заметила покрасневшие кончики его ушей. Рин сглотнула, тщетно пытаясь привести в порядок собственные мысли и чувства в первую очередь.

«Сейчас не время, – твердила она про себя, вяло пережевывая круассан и не находя в себе сил оторвать взгляда от спины Рея. – Не время».

Рей налил ей кофе и с задумчивым выражением лица поставил дымящуюся кружку перед ее носом. Привалившись к напольному шкафчику, он рассеянно посмотрел на Рин. Румянец еще не покинул его скул, но будоражащая темнота исчезла из глаз.

– В тебе что-то изменилось, – неожиданно объявил Рей, дернув кончиком носа.

– Я сменила шампунь, – не понимая, к чему он клонит, Рин сделала маленький глоток. – Теперь он с запахом...

– Яблок, – Рей мимолетно улыбнулся, и сердце Рин против ее воли сделало кульбит. Она чертыхнулась. – Знаю. Но я не об этом.

Он повел носом, и Рин недовольно покосилась на него.

– Даже не рассчитывай, что я дам себя обнюхать.

– О, не волнуйся, – очаровательно улыбнулся Рей. – Я все чувствую и на таком расстоянии.

Рин оскалилась.

– Раз у тебя такой тонкий нюх, в чем проблема?

– Не знаю. Ты просто изменилось. Запах все тот же, но я чувствую... Ну конечно.

Рей отрывисто кивнул, и его губы растянулись в радостной улыбке вора, нашедшего наконец ключ ко всем дверям мира. Однако в глазах, наравне с удовольствием, замер вопрос.

– Я не чувствую твоей эльфийской силы. Но как? Раньше я всегда ощущал ее в тебе.

Рин усмехнулась и пошевелила растопыренными пальцами.

– Магия.

Рей закатил глаза и взъерошил волосы. Он изогнул бровь, и Рин, поколебавшись пару секунд, достала из-под футболки кулон. Он закачался в воздухе, подобно маятнику.

– Можно посмотреть?

Рин без лишних слов кивнула и расстегнула цепочку. Стоило ей снять кулон, Рей порывисто вздохнул, и его глаза широко распахнулись.

– Извини, – смущенно улыбнулся он, отвечая на ее взгляд. – Твой свет появился очень неожиданно. После его полного отсутствия вспышка была слишком яркой.

Рин вспомнились слова князя Александра. Лунары могут ощущать сущность других, и чем сильнее их магия, тем острее чувства. Рин пронзила Рея взглядом, когда передавала ему кулон.

– Помнится, в первую нашу встречу ты не сказал, что ощущаешь мой свет.

– Предпочитаю не распространяться о своих умениях.

Рин вскинула брови, наблюдая за тем, как Рей осторожно проводит подушечкой пальца по кромке ее оберега.

– И с чего такая скромность?

– Не скромность. Стратегия, – Рей оторвал взгляд от кулона, который бережно держал в руках, и в блеске его глаз Рин привиделось нечто хищное. – Чем меньше о тебе знают, тем больше вероятность, что первая же твоя атака окажется успешной. Эффект неожиданности.

– Странные мысли для того, кто ведет мирный образ жизни, – отметила Рин.

– Привычка.

Рин прикусила губу. Какой же ужасной была жизнь Рея до того, как он приехал к Хьюго, если каждого он оценивает как потенциального соперника. Быть может, поэтому он с такой неохотой вспоминает о своем положении в стае и отце. Рин поймала себя на том, что изучает каждый миллиметр открытой кожи Рея в поисках шрамов. Их не было, но ее это не успокоило. Оборотни славились высокой регенерацией.

Рей поднял голову, то ли заметив воцарившееся молчание, то ли почувствовав взгляд Рин. По-видимому, и то, и то он истолковал по-своему.

– Обиделась?

Рин удивленно встретилась с ним глазами. Даже пальцы, отбивающие дробь по столу, замерли.

– На что?

– Что я тебе не сказал о том, что ощущаю твою эльфийскую природу. Я не собирался использовать это знание против тебя и нападать, – будто сомневаясь в том, что Рин это знает, проговорил Рей. Рин с еще большим недоумением пожала плечами.

– Нет. Мы ведь не были тогда хорошо знакомы. В тот момент я бы не сказала тебе о том, что полукровка, будь у меня такая возможность. Так что нет, я не обиделась. Если вдруг я обижусь, поверь, ты узнаешь об этом.

Рей криво улыбнулся, словно стремясь скрыть за этой улыбкой промелькнувшее в глазах облегчение.

– Это прозвучало... многообещающе.

Рин хмыкнула и снова принялась за круассан. Язык чесался от желания спросить Рея о его жизни в качестве сына Эдмунда и будущего вожака волчьей стаи Дифервиля, но Рин заставила себя промолчать. Кофе отдавало горечью, и она надеялась, что это целиком вина напитка, а не ее тяжелых мыслей.

– Откуда он у тебя? – спросил Рей, протягивая ей кулон на раскрытой ладони.

Пытаясь застегнуть цепочку, Рин одновременно кратко рассказала о том, как князь Александр подарил ей кулон. Как назло, кружок на цепочке не хотел попадать в замочек и постоянно соскальзывал. Рыкнув, Рин закусила кончик языка и поудобнее перехватила тонкую цепочку.

– Давай помогу, – предложил Рей и, не дожидаясь ее согласия, шагнул вперед.

Рин сделала еще одну – последнюю – попытку самостоятельно справиться с замком, но та не увенчалась успехом. Она безропотно протянула Рею оберег, решив, что упрямиться и утверждать, что сможет сделать все сама, бессмысленно.

Рей встал ей за спину и осторожным движением перекинул волосы на правое плечо. Когда его теплые пальцы случайно задели оголенную кожу, по спине Рин побежали мурашки.

Прикрыв глаза, она постаралась отгородиться от ощущения аккуратных движений Рея. Но через секунду Рин поняла, что сделала только хуже. Запах леса, необъяснимым образом всегда сопровождавший волка, щекотал ноздри, а тихое дыхание остужало разгоряченную случайными касаниями кожу. Рин поспешно распахнула глаза и уставилась на недоеденный круассан, сосредотачивая все внимание на нем.

– Ну вот и все, – оповестил ее Рей, снова возвращаясь на свое место напротив.

Рин украдкой выдохнула и перекинула волосы обратно за спину. Снова напомнив себе, что не время прыгать вниз с обрыва, Рин одним большим глотком допила кофе.

– Так куда ты собралась? – поинтересовался Рей, рассеянно водя кончиком пальца по ободку своей кружки.

– Я... – Рин замялась. – По делам.

– По каким таким делам?

Рин встала и с видимой расслабленностью размяла плечи. На деле же она тянула время, прокручивая в голове различные варианты развития диалога. Если она не скажет Рею, что идет в дом Хьюго, то это не будет считаться ложью. Однако в таком случае он мог предложить проводить ее куда-нибудь, и тогда она потеряет слишком много времени.

– По своим, Рей, – отрезала Рин и шагнула к двери.

Палец Рея замер, и он напряженно уставился на Рин. В его взгляде промелькнула целая вереница вопросов, и заметившая это Рин ускорилась. Развернувшись на пятках, она разорвала зрительный контакт.

– Ты ведь не собираешься в дом Хьюго, я прав?

Плечи против воли напряглись, и Рин поморщилась. Не надо ей было заходить на кухню и болтать с Реем. Она должна была понять, что он сможет догадаться, куда она собралась.

– С чего ты взял? – наконец спросила Рин, спокойно встречая встревоженный взгляд Рея.

– Зная тебя, думаю, ты хочешь удостовериться в том, что Хьюго не был замешан ни в чем плохом. Что он был тем, кого ты знала.

Рин побледнела. Рей как будто прочитал ее мысли, и это не на шутку испугало ее. Он не должен был так легко разгадывать, что лежит у нее на сердце или о чем она думает. Это было опасно.

Даже несмотря на то, что он ей нравился, Рин не должна была подпускать его настолько близко. Он мог уйти в любой момент, оставив ее с новой трещиной на избитом сердце. Она не имела права дать ему узнать себя слишком хорошо, иначе он мог с точностью ударить по болевым точкам.

Рей тяжело вздохнул, когда она ничего не ответила.

– Значит, я прав. Тебя не отговорить?

Смысла выкручиваться или врать не было, и Рин пожала плечами. Она пойдет в дом Хьюго в любом случае, даже если это и не понравится Рею. Даже если он попытается ее остановить.

– Нет.

Рей пожевал губу, и его испытующий взгляд прошелся по лицу Рин. Она не знала, как долго продолжался этот немой спор глазами, чувствовала лишь, как с каждой секундой крепнет желание уйти, наплевав на недовольство Рея. Ей было все равно на то, опасно ли заходить в дом Хьюго, опечатан ли он Охотниками и как поведут себя охранные чары. Рин надо было узнать, кем на самом деле был Хьюго. Кого она полюбила и начала считать отцом.

– Я иду с тобой.

Брови пораженной Рин взлетели вверх от слов Рея, но через долю секунды она нахмурилась. Она хотела пойти одна. Рин не позвала даже Хикари, которой доверяла больше всех на свете. Она не знала, что найдет и какое впечатление на нее произведут отголоски прошлого. А в том, что и они, и страшные воспоминания, нахлынут на нее, Рин не сомневалась ни на миг. И не хотела, чтобы в эту секунду был кто-то, кто смог бы увидеть ее слабость.

А еще Рин боялась, что и правда обнаружит в доме Хьюго нечто, подтверждающее его вину. В голове скользнула склизкая мысль о том, что, если она пойдет одна, то сможет спрятать улики и не дать кому-либо увидеть Хьюго в пусть и правдивом, но неблагоприятном свете.

– Нет. Я хочу пойти одна.

Рей стиснул зубы, и на его скулах заиграли желваки. Однако, когда он заговорил, его голос сочился мягкостью и не скрываемой заботой, от которых Рин едва не отшатнулась.

– Я понимаю твои чувства, Рин. Одному быть проще. Безопаснее. Никто не ударит тебя в спину. Поверь, все это мне знакомо. Я так думал очень много лет, пока не встретил кое-кого. И этот оборотень помог мне понять то, что, как я думаю, в глубине души испытываешь и ты. Нежелание быть одной.

За окном зачирикали птицы, приветствуя выглянувшее из-за крыш домов солнце. Оно яркими лучами заглянуло в кухню, освещая силуэт Рея и слепя глаза Рин. Она с непонятной для себя печалью покачала головой.

– Ты не знаешь меня, Рей.

«И никогда не узнаешь, потому что я не смогу позволить ни себе, ни тебе этого», – добавила Рин про себя.

Уголки рта Рея дрогнули. Он плавно встал, словно боялся отпугнуть Рин чересчур быстрым движением. В его текучих шагах чувствовалась волчья природа, тщательно сдерживаемая сила и грация. Так двигалось прекрасное оружие, которое могло как защитить, так и убить.

Рин не дала прерывистому вздоху вырваться из груди, когда Рей встал настолько близко, что ей в нос опять ударил его пьянящий запах.

– Так позволь мне узнать тебя. Я хочу этого.

Рин с трудом сглотнула. Солнце создавало вокруг головы Рея ореол золота, и в этом сиянии он казался посланником богов. Его напряженный взгляд был прикован к ее лицу, будто пытался через глаза проникнуть в душу.

– Тебе может не понравиться то, что ты узнаешь.

Рей слабо улыбнулся и, протянув руку, заправил прядь волос Рин за ухо. При этом он ласково огладил по-эльфийски острый кончик.

– Оно не может мне не понравиться, потому что это часть тебя.

Рин прикусила губу, вглядываясь в лицо Рея. В этот момент он казался настолько родным, что ей и правда хотелось, чтобы он узнал ее. Полностью и без остатка, со всеми тайнами и темными сторонами. И чтобы после этого в его глазах сохранилась та нежность, которую Рин видела теперь.

– Я... я попробую, – тихо сказала она, давая обещание не столько Рею, сколько себе.

Она должна поверить в то, что он не оставит ее. Не отвернется и не уйдет, когда она ему надоест. Будет рядом.

На губах Рея проступила теплая улыбка, которая перетекла в его глаза. Сердце Рин заныло от восторга и страха, которые вызывала в ней эта улыбка. Она заставляла чувствовать себя особенной, но одновременно и недостойной этой теплоты. Она будто снимала с Рин доспехи и ласкала обнаженную, уязвимую кожу.

Когда Рей пошел в коридор следом за ней, примериваясь к не таким широким, как у него, шагам, Рин не стала возражать. Рей был прав.

В глубине души она и правда не хотела быть одна.