Глава 19
Голова раскалывалась, а в глаза словно кто-то насыпал песка. Со стоном перекатившись на бок, Рин свернулась калачиком и обняла подушку. Еще не до конца проснувшийся мозг покачивался на волнах усталости, и Рин то на миг проваливалась в темноту, то судорожно выныривала оттуда. Мысли еле ворочались в голове, не желая фокусироваться на чем-то конкретном.
Перед глазами Рин мелькали картинки из прошлого. Детство в Обители, такое серое и постное, пропитанное постоянным страхом, что кто-то разведает ее тайну. Бесформенное ничто за исключением некоторых ярких моментов, надолго оставшихся в памяти.
Первый раз, когда она вышла на прогулку и почувствовала себя свободной. Было лето, и ласковый ветер гладил лицо и будто обнимал Рин шелком. Она бежала, и мир проносился мимо. В теле бурлила энергия, и тогда ей пришла в голову мысль, что она хочет делать это каждое утро. Только она и просыпающийся мир, купающийся в золоте солнца. Первый шар света, который она вызвала совершенно случайно в детстве. Первый и последний поцелуй, который и поцелуем-то назвать было сложно. И она, и парень слишком волновались, чтобы вышло что-то дельное. А после он запустил руку в ее волосы, и Рин испугалась, что он коснется ее ушей, поэтому оттолкнула его, а потом долгое время избегала. Страх испортил даже не успевшие толком начаться отношения.
Рин перевернулась на спину, не переставая обнимать подушку. Странно. Вся жизнь состояла из ярких моментов, взрывов чувств, и из памяти стирались спокойные минуты, полные то скуки, то тихого счастья, несмотря на то что они были не менее ценными и важными. Рин принялась копаться в этих воспоминаниях, побледневших от времени и выглядевших настолько невзрачными на фоне буйных красок более ярких моментов, что их даже было сложно выцепить из памяти, и начала перебирать их и смаковать на вкус.
Вот только разделить их теперь было не с кем. У Рин никогда не было друзей. Девочки считали ее слишком резкой, слишком эмоциональной и грубой. А мальчики... Рин скривилась и покрепче прижала подушку к груди. Она дружила с одним мальчиком, но когда он поспорил с друзьями на то, что потрогает ее грудь, вычеркнула его из своей жизни, предварительно сделав так, что он пожалел о своем пари.
Хикари... Это была ее первая и единственная подруга. Как бы Рин ни старалась отгонять мысли об ее лжи, они все равно упорно возвращались. Притаившись на несколько минут, усыпляли ее бдительность, чтобы потом неожиданно нанести удар.
Рин сжала голову руками, как будто пытаясь взять под контроль пульсирующую в ней боль. Легла она рано, почти сразу после разговора с Реем, но сон все не шел, и она долго провалялась в кровати, бессмысленно глядя в потолок. Рин боялась, тосковала, злилась, и коктейль этих чувств ядом расползался по ее телу, сводя с ума.
Рин сжала зубы и решительно откинула одеяло. Кожа тут же покрылась мурашками, но она заставила себя встать. Надо было что-то делать. Хоть что-то, иначе это бездействие разрушит ее.
Рин щелкнула выключателем светившей всю ночь лампы, разгоняющей темноту, натянула первую попавшуюся кофту, не глядя, выбрала штаны и рассеянно расчесала пальцами волосы. Только лишь удостоверившись в том, что уши надежно спрятаны, Рин вышла из комнаты. Ни сил, ни желания идти на пробежку не было, и она тихонечко вздохнула и качнула головой, давая себе разрешение пропустить тренировку. Такие случаи можно было пересчитать по пальцам одной руки, но на каждый из них у нее была веская причина.
Кухня купалась в солнечном свете. В несколько раз больше по размеру, чем все кухни, которые Рин видела в своей жизни, она была вычищена до блеска. Солнечные зайчики отражались от кастрюль и стеклянных бокалов и прыгали по стенам. Рин быстро заварила кофе и, прикрыв глаза, втянула в себя его терпкий аромат. Она любила шутить, что напиток такой же черный, как и ее душа, но теперь это сравнение подействовало на Рин, как ушат ледяной воды.
Злость и яростное желание отомстить вампиру, убившему Хьюго, клокотали внутри, переливаясь за край в виде раздражения и язвительности. Кто-то словно накинул удавку на шею, и с каждый часом затягивал ее все сильнее и сильнее. А Рин бессильно царапала горло в тщетной попытке избавиться от нее, хватала ртом воздух, но все было бесполезно.
Где-то на улице крикнул ребенок, и это вернуло Рин в реальность. Тряхнув головой, она одним большим глотком выпила почти половину чашки и поморщилась, когда обжигающий напиток прокатился по пищеводу. Кухня неожиданно посерела. Выглянув в окно, Рин поняла, что случилось. Солнце спряталось за одним из облаков, которые клочками ваты неспешно ползли по небу.
Рин вылила остатки кофе в раковину и быстрым шагом покинула кухню. Входная дверь хлопнула за спиной, и вновь выглянувшее солнце омыло лицо Рин светом. Она полной грудью вдохнула ощутимо потеплевший воздух, но тут же закашлялась и сморщила нос. Недобро покосившись на поток машин, снующих по дороге, Рин спрятала руки в карманы и направилась на улицу Ветра. В голове начала постепенно оформляться идея, вскоре ставшая планом.
Охотники упоминали, что Хьюго часто бывал в вампирском клубе. Значит, потенциальный убийца мог быть там. По крайней мере, это была единственная ниточка, которая связывала в общем-то нелюдимого мага с вампирами.
Рин не могла даже отдаленно предположить, что заставило Хьюго отправиться в «Крылья демона». Из людей там бывали только доноры или старые друзья вампиров, с которыми те общались еще в своей прошлой – человеческой – жизни. Насколько она знала, Хьюго точно не относился к первой категории, но насчет второй она не была уверена.
– Рин!
Громкий окрик острым ножом прорезал какофонию звуков улицы. Рин вздрогнула, и ее плечи окаменели. Но вместо того, чтобы скрыться в толпе, она нехотя обернулась. Рин уже знала, кого увидит.
К ней, торопясь, почти что бежала Хикари. Короткие черные волосы развевались от быстрой ходьбы, юбка колыхалась при каждом энергичном шаге, а тонкие губы были решительно поджаты.
Рин скрестила руки. Как бы ей ни хотелось прекратить общение с Хикари, прятаться она не собиралась.
– Чего тебе? Придумала новую ложь, которую хочешь скормить мне?
Хикари вздрогнула и отступила на шаг. Ее кулаки то сжимались, то разжимались, выдавая неуверенность. Но больше Рин поразило не это, а внешний вид Хикари. На ее лице не было ни грамма косметики, которую она всегда тщательно наносила перед выходом, юбка сбилась набок, а совершенно неподходящая к ней по цвету блуза помялась. Рин стоило большого труда сделать вид, что она ничего не заметила.
– Или хочешь оправдаться? Можешь не утруждать себя. Мне не нужны твои извинения, Хикари.
– Я и не собиралась извиняться, – все это время лихорадочно бегающий взгляд Хикари сосредоточился на Рин и зацепился за нее, удерживая все внимание на себе.
– Тогда зачем...
– Я тебя не брошу. Можешь отталкивать меня сколько влезет, я это заслужила. Но я вижу, что ты что-то задумала, и не уйду. Мы с тобой лучшие подруги, и я не позволю...
– Подруги?! Почему же ты забыла об этом, когда открыто врала мне в лицо?
– Да потому что я не хочу иметь с магией ничего общего!
Щеки Хикари пошли алыми пятнами. Всегда тихая, она сейчас будто сорвалась с цепи. Абсолютно наплевав на людей, обходящих их полукругом и с удивлением косящихся на двух кричащих друг на друга девушек, Хикари ударила себя в грудь.
– Мне жаль, ясно? Жаль, что не сказала тебе все сразу. Но можешь мне поверить, это не потому, что я тебе не доверяла. Или не дорожила тобой. Я хотела притвориться, Рин. Сделать вид, что я не та, кем являюсь на самом деле. Забыть об этой чертовой магии, которую я ненавижу в себе. Я хотела, чтобы она исчезла из моей жизни.
Рин против воли отступила на шаг, напуганная напором Хикари. Ее место будто занял кто-то другой, и она не знала, чего ожидать от этой новой Хикари. В голову пришли слова подруги о том, что для того, чтобы пережить потерю, ей пришлось изменить себя. Возможно, сейчас старая версия Хикари, до этого запертая внутри, вырвалась на свободу.
– Но почему?
– Магия убила моих родителей. Моя магия. Это я их убила, Рин. Решила поразвлекаться, когда мы были в лесу. Не знаю, как, но я привлекла мантикору. Эти твари ведь чувствуют магию. Она напала на нас, выскочила из-за деревьев. Папу она убила сразу, ранила ядовитым шипом. Он умер мгновенно. Мама... Она пыталась спасти меня. Закрыть собой. Я видела, как мантикора впивается в нее зубами. Она не использовала ядовитые шипы, как будто наслаждалась мамиными криками и агонией. Я все видела, Рин. Была всего лишь в нескольких шагах, когда мама неожиданно затихла.
Хикари расфокусированным взглядом смотрела перед собой. Ее голос был неестественно спокоен, даже равнодушен. Только кривящиеся губы позволяли понять, как ей тяжело это говорить.
– Ты никогда не спрашивала, откуда у меня те шрамы на спине. Это она мне их оставила. Мантикора. Не знаю, почему она не убила меня. Возможно, чтобы я всегда помнила о том, что моя неосмотрительность привела к гибели двух самых дорогих мне людей. Я ненавижу Искру в себе, Рин. Из-за нее я стала сиротой.
Рин потрясенно молчала. Все злые, пропитанные сарказмом слова исчезли. В глазах Хикари стояли слезы, и одна из них зависла на реснице. Хикари зло стерла ее тыльной стороной ладони. Судорожно выдохнув сквозь сжатые зубы, она выпрямилась и прямо посмотрела на Рин.
– Мне жаль, что я тебе врала. Я хотела рассказать об Искре, честное слово. Но каждый раз что-то шло не так. То нас прерывали, то вдруг я шла на попятную. Боялась, что ты разозлишься, обидишься, что я тебе не говорила до этого. И продолжала молчать. Эта магия... Я давно перестала колдовать, потому что каждый раз, когда я делала это, то видела остекленевшие глаза папы и слышала истошные мамины вопли. Я хотела выжечь в себе эту силу, забыть о ней. И, не говоря тебе, я ненадолго чувствовала себя обычной. Как будто никакой Искры у меня и нет.
Рин сделала пару шагов вперед, но остановилась, так и не дойдя до Хикари. Все было сложнее, чем она считала в начале. Хикари врала не только ей, но и самой себе.
– Я не знала, – тихо сказала Рин, но потом покачала головой. – И все-таки ты должна была сказать мне, Хикари. Нельзя вечно бегать. Ты же сама говорила, что мы семья. А члены семьи... Между ними не должно быть секретов.
Хикари грустно улыбнулась.
– У всех есть секреты. Ты никогда не сможешь узнать человека полностью, без остатка. Иногда это мелкие, ничего не значащие тайны, но иногда... Есть вещи, о которых слишком больно не только говорить, но и думать.
Рин облизнула губы. С языка едва не слетело: «но как доверять человеку, если не знаешь всех его демонов?», однако в последний момент ей удалось сдержать себя. Хикари была права. Иногда ты даже себя узнаешь слишком поздно, не то, что другого человека.
Хикари заправила за ухо прядь волос и сцепила пальцы. Ее лицо больше не отражало той бури эмоций, владевшей ей несколько минут назад, но глаза все еще продолжали пылать.
– Я собиралась в «Крылья демона», – хрипло сказала Рин. – Если хочешь, пойдем со мной.
Хикари ничем не выдала собственного облегчения. Только в уголках губ появился намек на улыбку, да глаза перестали так остро пронзать окружающий мир. Она кивнула.
– Хочу.