Искра солнца

Тонкая струйка воды стекала вниз по шее, прочерчивая холодную дорожку вдоль позвоночника. Она как будто разрезала тело на две половины, ледяным лезвием вонзаясь в кожу. В душе наступило затишье. Оглушающая тишина, рвущая сердце на части. Она давила на голову.

Рин провела пальцами по мокрым прядям, собранным в пучок. Она ничего не чувствовала. Ни гнева, ни боли. Только лишь ощущение беспросветного одиночества неотступно следовало за ней. Вспышки злости, желание отомстить, разговоры с Хикари – все это вызывало рябь на воде, изредка поднимало волны. Но под водой все было спокойно. Пучина, поглотившая все, была неподвижна.

Раздался стук, и в комнату вошла Хикари. Ставшая неестественно бледной кожа и тени, отпечатавшиеся на лице, делали ее похожей на призрака. Хикари широко распахнула глаза, заметив остроконечные уши подруги, и быстро закрыла за собой дверь.

– Рин, если кто-то увидит...

Новая рябь на воде. Рин вяло пожала печами.

– Какая разница. Кристофер, похоже, знает, а Дэвид и Джон... Не знаю, что может их заставить зайти ко мне в комнату.

– Да мало ли что! Это безрассудно – вот так рисковать. Ты ведь не знаешь, как они отреагируют, если им станет известно, кто ты.

Рин снова пожала плечами. Какая разница? Даже если кто-то прознает, что она полукровка и ее убьют, главное, чтобы перед этим она успела найти убийцу Хьюго.

Рин рывком вскинула голову, испугавшись собственных мыслей. Дыхание сбилось, и капля, прочертившая линию вдоль ее позвонков, заледенела.

Она не хотела умирать. Рин в отчаянии уцепилась за эту мысль. Водная тишь на глубине вдруг превратилась в сильное течение, которое бросало безвольное тело из стороны в сторону. Утаскивало на дно. Рин показалось, что на грудь давит толща воды.

Сколько она себя помнила, Рин цеплялась за жизнь. Научилась скрывать собственную природу. Противостоять задирам и бороться за то, чтобы делать все, что хочется. Жить.

Рин распустила волосы. Пряди упали на футболку, и та мигом намокла. Страх быть пойманной настолько впитался в Рин, что стал ее частью. Так же, как желание летать и любовь к садоводству. Так же, как боязнь доверить другим свое сердце, которое слишком часто предавали. Рин запрокинула голову, чтобы заплести косу.

Хикари приблизилась и помогла ей закрепить норовящие выпасть прядки и спрятать хохолки. Ее пальцы задели ухо Рин, и она вздрогнула.

– Прости, – на выдохе прошептала Хикари. – Знаю, тебе это все осточертело. Но я просто... просто переживаю за тебя и...

Хикари запнулась. Ее брови отчаянно хмурились, а карие глаза уперлись в одну точку. Рин не надо было оборачиваться, чтобы удостовериться в этом. За те годы, что они провели рядом, она успела досконально выучить все выражения лица Хикари.

– Я не хочу потерять и тебя. – Слова получились невнятными: Хикари душили слезы. – После смерти Хьюго... Ты единственная моя семья.

Рин развернулась и подняла взгляд. Она это знала. Хикари не было нужды говорить об этом вслух. И все же холод в душе немного отступил, растопленный именно словами.

А потом память услужливо подкинула тот момент, когда Хикари ей соврала. Она любила Хикари, но тот миг, когда подруга отвела взгляд и сказала ложь, навсегда поселился в память.

Однажды Кристина обвинила ее в том, что для Рин не существует полумер. Если она хочет что-то получить, то полностью, если отдает себя, то без остатка. Бокал должен быть либо целым, либо пустым. Кристина – Рин с ужасом для себя поняла, что ее смерть забылась, перекрытая гибелью Хьюго – представила это как недостаток, но Рин всегда считала это правильным. Если ты не можешь получить что-то целиком, то зачем довольствоваться частью?

Так же и с доверием. Оно должно быть безоговорочным. Таким, чтобы ни на секунду не допускать мысль о том, что тебя могут обмануть или подставить.

Рин не смогла заставить себя сказать того же, поэтому молча обняла Хикари.

– Нас, наверное, уже Кристофер заждался, – пробормотала та ей в плечо через некоторое время.

– Ничего, – Рин отстранилась и принялась рыться в вещах, ища замену промокшей футболке, которая теперь облепляла ее, как вторая кожа. Через несколько секунд она вытащила новую кофту, на которой красовался логотип ее любимой команды по волейболу, и принудила себя улыбнуться. – В любом случае, думаю, он не скучает. С ним ведь его верный друг.

– Дэвид?

– Коньяк, – поправила Рин и фыркнула.

Спрятавшись за открытой дверцей шкафа, она начала переодеваться. Не сказать, чтобы Рин стеснялась – в конце концов, они бок о бок с Хикари прожили много лет. Но воспоминание о ее лжи почему-то заставило Рин почувствовать себя чересчур уязвимой. Как будто она обнажила свою душу, а ей туда наплевали. И теперь, сколько бы они ни терла, сколько бы ни полоскала и ни пыталась отстирать, след не исчезал.

– Каждый по-своему справляется с болью. Не надо его осуждать. Мы ведь его и двух суток не знаем. Хотя я тоже не одобряю, что он пьет.

– А как ты справилась с болью? – неожиданно спросила Рин. – После смерти родителей.

Плечи Хикари вздрогнули. Ее взгляд заметался из угла в угол, как будто ища, за что ухватиться, чтобы не упасть в пропасть воспоминаний. Наконец, когда Рин уже решила, что она не ответит, Хикари заговорила.

– Сначала... сначала я пыталась жить, как прежде. Но потом поняла, что не могу. Прошлой Хикари не существовало без родителей. Поэтому я заставила себя измениться. Чем более непохожей я становилась на себя в прошлом, тем легче было двигаться дальше. Тем меньше была боль.

Рин вышла из-за дверцы и посмотрела на Хикари. Бледное, осунувшееся лицо. Истончившаяся кожа, сквозь которую на руках проглядывали синие вены. И улыбка, намертво приклеившаяся к губам. Улыбка, единственной целью которой было скрыть то, как Хикари больно.

– Пойдем. Может, Кристофер там и в компании господина Коньяка, но заставлять его ждать все-таки непорядочно. Не дай Димерион, сопьется еще.

Взгляд Рин потускнел, и она кивнула. Ей было наплевать, сопьется Кристофер или нет. Но она уже не знала, что чувствует по отношению ко всему остальному.

***

Кристофер сидел за столом, закинув ногу на ногу, и нетерпеливо постукивал ногтями по лакированной поверхности. К удивлению Рин, алкоголя в обозримом пространстве не наблюдалось. Когда Кристофер заметил их, то щелкнул пальцами и плавно поднялся. Сунув руки в карманы, он неодобрительно покосился на небольшую дверь в углу столовой.

– Простите, Рубиус опаздывает. Снова, – Кристофер раздраженно выдохнул. – Заявил мне тут на днях, что собирается стать великим шеф-поваром, но сомневаюсь, что его возьмут хоть куда-нибудь из-за отсутствия даже намека на пунктуальность.

Последние слова он почти проорал, и Рин поморщилась. Кристофер замер, прислушиваясь к чему-то и, видимо, ожидая услышать торопливые шаги Рубиуса. Прошла секунда, вторая, третья. Кристофер поджал губы.

– Может, что-то пошло не так, – Хикари тоже покосилась на дверь, но все равно продолжила, как будто чувствовала странную ответственность за того, кто занимался схожей с ней деятельностью. – Готовка – очень щепетильное занятие. В нем нет места спешке.

Кристофер всплеснул руками.

– А кто говорит о спешке? Ему было известно о том, что обед надо приготовить на трех персон. Время ему тоже было известно. Опоздание в любом случае характеризует его в отрицательном свете: либо как неумелого повара, либо как безответственного работника. Впрочем, в любом случае это его последний рабочий день.

– Уволишь его только потому, что он не приготовил тебе покушать вовремя? – Хмуро поинтересовалась Рин и привалилась плечом к косяку. Кристофер поднял бровь, уловив в ее голосе язвительность.

– Нет, хотя следовало бы. К любой работе надо подходить ответственно. Не важно, повар ты или целитель, никогда нельзя подводить людей, которые на тебя полагаются. Но Рубиус сам уволился, если тебя это волнует. Ума не приложу, где теперь искать нового повара...

Рин ехидно усмехнулась.

– Может, научиться готовить самому?

Кристофер недобро сощурил глаза, но Хикари не дала ему ничего сказать. Выйдя вперед, она незаметно толкнула Рин и предложила:

– Пока ты ищешь нового повара, я могу готовить для нас. Я люблю это делать, и у меня есть кое-какой опыт.

Рин вскинула брови. Кое-какой опыт? Это так Хикари называет успешную работу к кафе? Рин пришлось упереться взглядом в пол, чтобы не рыкнуть на Кристофера. Он говорил о поисках нового повара как о самой серьезной проблеме, которую только надо было решить. Как будто его брат не умер вчерашним утром.

На скулах Рин заходили желваки. Она не понимала, что с ней происходит. Апатия сменялась раздражением, ярость и тоска поочередно накатывали на Рин. Только ощущение тугого узла в груди оставалось неизменным.

– Давайте я вам пока покажу звезду своей коллекции, – сделав вид, что ничего не произошло, сказал Кристофер. – Мы как раз успеем. А потом, после обеда, можем посмотреть остальные экспонаты и дом в целом.

Хикари согласно кивнула. Кристофер улыбнулся и, ловко проскочив мимо неподвижно стоящей в проеме Рин, пошел по коридору. Она почувствовала паническое желание сбежать обратно в комнату. Там она могла запереться от всего мира на ключ и выкинуть его в окно. Она могла не притворяться, что все хорошо. Но, когда Хикари взяла ее за руку и мягко, но настойчиво потянула за собой, Рин подчинилась.

– Ты коллекционер? – спросила Хикари и добавила. – Зеркало в прихожей, это ведь работа гномов в эпоху еще до Раскола?

Кристофер поморщился.

– Жаль тебя разочаровывать, но нет. Это подделка. Отменно выполненная, но подделка.

– Обидно, – протянула Хикари и свернула следом за ним в небольшой зал. – Но как ты понял?

Кристофер хмыкнул и заговорил. Его грудь неуловимо расправилась, а глаза заискрились. Наполнившийся силой голос окончательно дал Рин понять, что он бесконечно любит то, чем занимается.

– Никак. Дэвид заметил, что у одной из змей чересчур острые клыки, прямо как у вампира, и у меня в душе шевельнулось сомнение. Даграмар, мастер, создавший это зеркало, ненавидел тех, кто принимал участие в Расколе, а, как вы знаете, это в основном были оборотни и вампиры. И на всех его работах существуют, скажем так, отсылки к этому отношению. Так, например, его знаменитая скульптура «Ярость богов» в том числе изображает ослепшего волка, хвост которого зажат между задних лап, а все тело покрыто ранами. Дерзкая для своего времени работа, надо заметить. Особенно если учесть, что вся семья Даграмара поддерживала лунаров, начавших Раскол. Поэтому меня и смутило, что клыки – атрибут вампиров, то, что всегда ассоциируется с ними, – у змеи острые. Оружие в идеальном состоянии, если говорить на языке метафор. Как следует покопавшись в архивах, я понял, что было не так. У змеи на раме настоящего зеркала не было одного клыка, как символа того, что вампиры будут повержены.

– Но ведь это грубая подделка.

– Вовсе нет, – Кристофер скосил глаза на Хикари, словно желая убедиться, что не наскучил ей своим экскурсом в историю. – Голова-то у змеи маленькая, как ноготь на мизинце, а клыки и того меньше. Я был настолько ослеплен подвернувшейся мне удачей – не каждый день ведь покупаешь творение Даграмара! – и ни на что не обращал внимания. Если бы Дэвид не сказал мне про клыки, я бы продал зеркало какому-нибудь профессионалу и опозорился. А так мне удалось отсудить у того, кто продал мне подделку, большую часть суммы и оставить зеркало себе. И теперь оно висит в прихожей и имеет честь отражать в себе вашу красоту.

Кристофер совсем по-мальчишечьи подмигнул им. Хикари улыбнулась в ответ, не в силах противиться его обаянию. Уголки губ Рин тоже изогнулись, но это выражение так и не перешло в полноценную улыбку. Часть ее души как будто продолжала жить и наслаждаться каждой минутой, тогда как вторая завернулась в кокон из тьмы, баюкая свое горе.

Погрузившись в мысли, Рин чуть не вскрикнула, когда подняла голову и встретилась взглядом с янтарными холодными глазами. Хикари вздрогнула и попятилась.

– А вот и жемчужина моей коллекции, – ослепительно улыбнулся Кристофер и подошел к террариуму.

«Он сумасшедший, – в ужасе подумала Рин. – Держать эту тварь в доме... А если выползет?»

– Эту девочку зовут Элизабет.

Кристофер прямо-таки лучился гордостью. В другой ситуации Рин восхитилась бы тем, как расцвело его лицо и начали блестеть глаза от едва сдерживаемых чувств. Но сейчас ей было совершенно не до этого.

Рин неотрывно смотрела на огромную двухголовую змею, вторая голова которой находилась в том месте, где у нормальных рептилий располагался хвост. Золотая чешуя змеи была покрыта черным узором и, казалось, источала собственный свет. Как и ее глаза. Они напоминали две пары сгустков огня, которые сейчас немигающе уставились на незваных гостей. Из одной из пастей выскользнул язык и затрепетал, пробуя воздух на вкус.

– Кто это? – голос Хикари не дрогнул, хотя в глазах плескался страх. Он лишь усилился, стоило из второй пасти появиться раздвоенному языку.

– Амфисбена, – Кристофер наконец заметил, какой эффект на Рин и Хикари произвела его «девочка». – Не волнуйтесь, она не укусит. Во-первых, из террариума ей не выбраться, я его защитил заклятьем. Даже несколькими. А, во-вторых, Элизабет очень миролюбива.

– Миролюбива для змеи, – поправила его Хикари и наконец вошла в комнату, большую часть которой занимал террариум.

Рин нервно сглотнула ком в горле и тоже переступила порог, после чего поинтересовалась с видимым спокойствием:

– А их злость прямо пропорциональна количеству голов?

– Бет еще никого никогда не кусала, – Кристофер провел пальцем по стеклу, и змея, зашевелившись, подползла ближе.

– Очень радует твое «еще».

– Все бывает в первый раз.

Проговорившие это в один момент девушки переглянулись, и Рин неожиданно для себя улыбнулась. Как будто испугавшись этого своего порыва, она тут же сжала губы. В голове всплыл образ опустевшего без души тела Хьюго, и Рин почувствовала, как вина распирает грудь.

– Джон ее даже на руки берет и ходит с ней везде, – сказал Кристофер, но потом наморщил лоб. – Впрочем, Джон – это особый случай.

Рин с опаской приблизилась к террариуму.

– Особый случай?

– У него есть связь с Элизабет, – пояснил Кристофер. – Она что-то вроде его фамильяра, животное-спутник. Не как у Файреры или Димериона. Джон наладил отношения только с Элизабет. Родственные души, как бы странно это ни звучало. Иногда у меня создается ощущение, что у них один разум на двоих!

Хикари задумчиво накрутила на палец локон.

– Никогда не слышала о подобных случаях. Это довольно интересно. Возможно, дело в том, что...

Рин отключилась от голоса Хикари. Она уловила тихие шаги приближающегося человека.

Через несколько секунд на пороге появился грузный мужчина с небрежной щетиной, которая старила его еще больше, чем лишний вес. Его темные глаза равнодушно пробежались по ним с Хикари и остановились на Кристофере. В груди неприятно кольнуло, и Рин поежилась. Не хотела бы она оказаться с этим типом один на один в темной подворотне.

– Обед готов.

У него был глубокий, низкий голос, как будто мужчина говорил со дна колодца. Рин догадалась, что это тот самый Рубиус.

– Ну наконец-то, – пробурчал Кристофер, и глаза мужчины холодно блеснули. Рин будто бы невзначай сделала шажочек вбок, прикрывая собой Хикари.

– Пойдемте, – махнул им Кристофер и улыбнулся Рубиусу, словно не заметив напряжения, наэлектризовавшего воздух.

В столовой дымилась огромная тарелка с мясным рагу, от вида которого у Рин побежали слюнки. Она быстро проглотила их и невольно огляделась. У нее возникло стойкое ощущение, что они на каком-то званом обеде и в дверях вот-вот появится церемониймейстер и объявит по именам и титулам гостей.

Перед тремя стульями стояли тарелки с супом насыщенного бордового цвета, припорошенным зеленью. Весь голод как рукой сняло, и Рин затошнило. В тарелки будто налили кровь.

– Что ж, ради этого стоило подождать, – Кристофер одобрительно хлопнул в ладони и повернулся к Рубиусу. – Жаль, что ты уходишь от меня. Мне будет не хватать тебя.

– Вам будет не хватать моей стряпни, – криво усмехнулся Рубиус, но его взгляд потеплел. – Десерты вам принесет Карлос.

Рубиус направился прочь. Однако перед самой дверью его плечи вздрогнули, и он порывисто обернулся.

– Мне тоже будет вас не хватать, – выпалил он и досадливо закусил губу, точно жалея, что слова сорвались с языка. – Вы заметили меня и помогли тогда, когда от меня отвернулись все. И я буду вечно благодарен вам за это. Но пришло время двигаться дальше. Если я хочу достичь чего-то, мне надо идти вперед и не позволять ничему сдерживать меня.

Последнюю фразу он произнес уже сердито. Резким кивком припечатав свои слова, Рубиус развернулся и стремительно вышел из столовой. Рин украдкой скосила взгляд на Кристофера. Его рот был слегка приоткрыт, как будто он собирался что-то сказать, но так и не успел это сделать.

– Он сильно изменился, – наконец произнес Кристофер, ни к кому не обращаясь.

Он продолжал с тревогой вглядываться в дверной проем, пока Рин со скрипом не отодвинула стул. Только тогда Кристофер вздрогнул и встряхнулся.

– Ну что, приступим?

Рин молча придвинула к себе тарелку и начала есть, пересиливая тошноту. Чтобы донести первую ложку до рта, ей пришлось прикрыть глаза, потому что в голове безжалостно вставала картинка с темными проколами на шее Хьюго.

– Думаю, раз мы теперь будем жить вместе, – Кристофер элегантно проглотил ложку супа, – то стоит узнать друг друга получше.

– Предлагаешь поделиться своими грязными секретиками? Только после тебя.

Хикари опустила взгляд, но Рин заметила улыбку, которую та скрыла за поспешно поднесенной ко рту ложкой. Сама Рин испытующе подняла брови, ожидая реакции Кристофера.

– Согласен. Только предлагаю обмен вопросами. Это лучше, чем читать монолог как на исповеди.

Рин пожала плечами. Ей было все равно. Она в любом случае не собиралась изливать перед Кристофером душу, а его предложение играло ей на руку. От прямого ответа на вопрос можно с легкостью уклониться. Или соврать.

«Как соврала тебе Хикари», – раздался тоненький голосок внутри, и Рин раздула ноздри, стискивая ложку.

– Кем ты работаешь?

– Никем. Меня иногда нанимают в качестве консультанта различные коллекционеры, а также нередко просят оценить подлинность некоторых экземпляров на аукционах. Также у меня есть постоянные клиенты.

Рин подняла бровь и, дав Кристоферу съесть пару ложек супа, спросила:

– И на что ты тогда живешь?

– Моя семья достаточно богатая, наша мать и мой отец оставили большое наследство, поэтому ни у меня, ни у Хьюго, – едва заметная заминка резанула слух, и Рин сжала зубы, – не было нужды работать. Это было наше личное желание. К тому же Дэвид находит выгодные и надежные места, в которые я могу разместить часть капитала и получить с этого прибыль. Ну и консультирование тоже приносит доход.

Рин кивнула, принимая ответ. Она уже успела съесть половину своей порции и только сейчас поняла, как опрометчиво поступила. По телу разлилась приятная нега, и от тепла, растекающегося от желудка, захотелось свернуться калачиком. Еда усыпляла настороженность Рин, заставляла ее забыть о бдительности и расслабиться. Она впилась ногтями в ладони, отрезвляя себя.

– Не думай, что я не заметил, что ты мне задала два вопроса, – Кристофер хитро усмехнулся им, мгновенно превращаясь из аристократа в сорванца. – Итак, Эллирин...

Рин едва не подавилась, услышав свое имя. Она почему-то рассчитывала, что в первую очередь Кристофер задаст вопрос Хикари, с которой он уже, судя по всему, наладил связь.

Рин медленно перевела глаза на Кристофера. Сердце бухало в груди, но она расслабленно облокотилась о стол, выдерживая его взгляд. У нее будет всего лишь пара секунд, чтобы решить: соврать или сказать правду.

– Эллирин, – повторил Кристофер, то ли смакуя ее имя, то ли вынуждая подольше томиться в неизвестности. – Скажи-ка, чем ты хочешь заниматься дальше?

Дальше? Рин едва удалось сдержать саркастичный смех. Единственное, что она видела в своем ближайшем будущем – месть за Хьюго и поиски его убийцы. Какая разница, что она хотела делать раньше? Жизнь повернулась на сто восемьдесят градусов, внесла свои коррективы, не спрашивая на то разрешения.

– Школу, насколько я понимаю, вы закончили, – продолжил Кристофер. – Так что перед тобой сейчас очень много возможностей. Уже составила план на будущее?

– Не совсем, – ответила Рин, облегченно выдыхая от того, насколько удачно Кристофер поставил свой вопрос. Ей даже не придется врать. – И притом, разве не глупо планировать свою жизнь? Никогда не знаешь, что может произойти и как это повлияет на твой план, над которым ты ломал голову.

– Верно. Но все же должен быть какой-то ориентир, некая цель, к которой ты стремишься. Без этого жизнь будет похожа на бег по кругу в темноте. Какая у тебя цель, Эллирин?

Рин приподняла уголок губ, покачивая ложкой.

– Хочешь потратить свой второй вопрос на меня?

Кристофер хмыкнул и склонил голову, после чего повернулся к Хикари. Она положила руки на стол и выжидающе посмотрела на него. Между тонких бровей залегли морщинки, как будто она попала на экзамен и отчаянно вспоминала весь вызубренный материал.

– Ну а ты, Хикари, наверное, пойдешь в Академию, да? – спокойным тоном поинтересовался Кристофер, но Рин показалось, что по стенам вокруг начали расползаться трещины, грозящие обрушить дом им на головы. – Я в тебе почувствовал Искру при первой встрече. Хьюго готовил тебя к вступительным экзаменам, я прав?

Рин с усилием проглотила еду, вмиг ставшую безвкусной. Вот и все. Сколько бы она ни убеждала себя в том, что ошиблась, сколько бы ни пыталась забыть о лжи Хикари и двигаться дальше, правда все равно вылезла наружу. В душе что-то сломалось, и Рин показалось, что она услышала звон осколков.

– Рин, я...

Хикари замолкла под тяжелым взглядом подруги, и ее плечи девушки ссутулились. Рин молчала, позволяя глазам высказать все вместо слов. Позволяя чувствам, клокотавшим внутри, вырваться на свободу.

– Я наелась, – Рин повернулась к Кристоферу и нацепила на губы пародию на улыбку, отрешенно отметив, что в этот раз вышло намного легче, чем в прошлый. – И, пожалуй, пойду. Передай Рубиусу мои поздравления. С таким супом он станет лучшим шеф-поваром в мире.

– Эллирин, все в порядке?

Кристофер привстал и встревоженно наклонился вперед, как будто собираясь взять ее за руку. Рин подалась назад и посмотрела на Хикари, в глазах которой стояло нечитаемое выражение.

– Все отлично. Я просто наконец получила ответ на вопрос, который задала очень давно.