Душа для Вампира

— Я могу узнать, куда мы едем? — Анна терялась в догадках. После разговора Маркус резко переменился и вдруг пожелал кататься на авто по городу. Её вопросы игнорировал, отрицательно качая головой.

Остановившись у одной из многоэтажек, Вампир сделал ей знак идти следом, вышел и стал пристально всматриваться в окна. Несколько минут он не двигался, потом вошёл внутрь. Анна совсем не понимала, что происходит, но старалась не отставать. Мысли о возможном новом убийстве тоже гнала прочь.

На втором этаже Марк постучал в дверь, и через секунду она распахнулась. На пороге стоял юноша и смотрел на них отрешенным взглядом. Марк улыбнулся ему, и в первые секунды Анна подумала, что они знают друг друга. Но юноша молча отошёл, пропуская пару в коридор, запер дверь и рассеянно побрел в сторону одной из комнат. Вампиры двинулись за ним. Хмурая Анна силилась понять, что происходит, но Верховный не утруждал себя объяснениями и она лишь наблюдала. В своей комнате человек отошел к середине и стоял, не шевелясь. Верховный запер дверь.

— Кусай, чего ты ждешь?! — поторопил её Марк. Анна удивленно посмотрела на него.

— Я не была на охоте. Антон объяснял только принцип, — смутилась она. Кровь резко прилила к лицу.

— Так повтори теорию на практике. Хочу посмотреть.

— Прям так? Он же в сознании! — изумилась она. — Антон говорил...

— "Антон говорил, Антон говорил". Ты уверена в том, что видишь? — снисходительно фыркнул Марк и кивнул на жертву. Анна обошла обреченного и заметила, что темный зрачок посветлел, и стал похож на бельмо.

— Что это? — спросила она.

— Твой корм! Вопросы потом, — огрызнулся Маркус.

Вампирша сглотнула, опасливо приблизилась к окаменевшему юноше. Если она откажется, Маркус убьет его? Опять его проверка или просто блажь? Анна припомнила морг и то, что объяснял Антон, достала кинжал, взяла жертву за руку.

— Ты издеваешься?! Кусай! — рявкнул Марк. В глазах Анны отразилась паника, она сглотнула. Верховный закатил глаза, отвернулся: — Чёрт с тобой! Делай, как знаешь.

И вампирша сделала, как учили. Надрез, три минуты на двести глотков, и собственная кровь стягивает чужую рану до царапины.

— Что будешь делать без меня? Ты ничего не умеешь.

— Не знаю. Я не думала...

Он смерил её оценивающим взглядом:

— Идём.

Анна взглянула на человека, Верховный, недовольно скривился, щёлкнул пальцами и жертва с грохотом упала. Вампирше показалось, что от человека к нему скользнула тень.

— Очухается через полчаса, — пробормотал Вампир.

— Как ты это сделал? — спросила Анна, когда они снова оказались в машине. Маркус отмахнулся.

Десять минут езды, и машина остановилась у морга. Молча вошли в здание, по знакомым коридорам сквозь густые резкие запахи лекарств и гниения. На секционных столах — свежие трупы, но из персонала никого нет. Марк откинул простыню, обнажая Анне её жертву.

— Ты не сказала, почему именно она.

— Я не знаю, как спросить.

Верховный долго сканировал Анну взглядом, заговорил:

— Любая плоть сохраняет отпечаток души. Вампир чувствует это пальцами, как тонкий механизм, настроенный, на особые материи. Проведи над кожей — почувствуешь тепло.

Анна почувствовала, но было странное ощущение, что оно ей только кажется.

— Там, где нанесены удары, тепло уменьшается. Теперь, прикоснись к вискам. Не так. Двумя руками. Представь, какой внутри мозг, прочувствуй гематомы и повреждения, переплетения сосудов. Вообрази импульсы, которые будили его память и воображение. Должно быть покалывание.

Анна ничего не чувствовала. Какое-то время Маркус наблюдал, потом стал сзади, обхватил её руки, помассировал остывшие виски трупа. Девушка невольно дернулась от резкого укола в кончики пальцев.

— Вот так. Открой глаза, — Анна повиновалась. Перед нею стоял образ убитой. — Спроси у неё, в чём грешна.

— В том, что доносила, изменяла и родила ребенка от другого. Несколько абортов. А ещё... она убила человека. Случайно. Она защищалась.

— Но...

— Ей понравилось. Настолько, что образ приходил во снах. И предвкушение становилось ярким, томительным, вызывало... я не хочу это говорить! — Анна вырвалась. Дышала тяжело, взгляд метался, глаза повлажнели.

— Ты считаешь, я выбрал жертву неверно? — он глумился. Едва сдерживаемое торжество ядом сочилось из Вампира.

— Я не знаю. Кто дал тебе право решать?

— Тот, кто дал мне возможность всё это чувствовать, — я сам! И если я имею право знать, то я же имею право и брать. Всё, что захочу, и как захочу.

— Разве можно бороться с инстинктами? Разве она была виновата, что они взяли верх?

— Виновата. Только скотина не виновата в инстинктах. Люди же себя такими не считают?

— У неё дети остались, — голос вампирши дрожал. — Они сиротами остались, ты это понимаешь?!

— У них прекрасный отец, позаботится.

— Ты невозможен!

— Не я, а ты. Ты же поставила свою жизнь превыше её, решила, что должна выжить во что бы то ни стало? Ты могла всё прекратить, но не стала. Ты соблазнилась жизнью, Ангел мой, которую тебе выбрала одна из моих змей.

— Ты поставил меня перед фактом! Внушил, что мне не дано выбирать. Ты ведь тоже мог найти кого-то другого. Убийцу...

— Я и выбрал убийцу. Или ты думаешь, что это сплошь мужчины без семей и целей? Ты слишком наивна, Анна, слишком юна. Но ты научишься, со временем. Может быть...

Домой они так и не вернулись. Маркус долго петлял на машине по городу, пока не остановился в глухом дворе. Незнакомые, обшарпанные дома квадратом высились вокруг, создавая неповторимое, гнетущее ощущение тюрьмы с единственной дорогой к небу.

— Выходи! — коротко приказал Маркус.

Держась за дверцу, вампирша осмотрелась, — не особо приятное место для последних секунд: жуть, вонь, грязь. Наверное, только среди этого кошмара Верховный видит для неё достойный конец.

— Тебе страшно? — по-змеиному прошипел Марк.

— Да, — Анна, закусив губу, напряженно смотрела ему в глаза. Их отделял только капот машины. Вампир подошел к дверце и облокотился на крышу.

— Ты ведь подумала, что я привез тебя умирать? — со смехом спросил он. — Но у меня другие планы. Расскажи мне, что ты можешь, расскажи мне, что ты помнишь из детства.

— Я могу чувствовать боль и иногда облегчать ее, — призналась Анна.

— Ты вылечила Антона.

— Я была ему благодарна и... — Анна опустила глаза. — Наверное, чувства уже были, кровь его повлияла. Я всё делала по наитию, понимаешь?

— Души — те же струны, — заговорил Марк, уже не слушая ее. — Нащупай тепло, коснись его и заставь вибрировать. Пообещай им немного счастья, выслушай поток ерунды — и они навсегда тебе доверятся, сделают всё, что пожелаешь.

— Ты мне помогаешь? Зачем? — вампирша не могла сообразить, что за игру теперь он ведёт.

— Моя кровь должна была вернуть тебе скрытую память, отворить огонь. Пока этого нет, — он посмотрел Анне в глаза. — Мою боль почувствуешь? — Вампир протянул ей руку.

— Нет у тебя новых болей, — тихо ответила Анна, закрыла дверцу и стала к нему совсем близко. Рука её невольно приблизилась к рёбрам, где Маркуса мучил след от её удара. — Только здесь, но она не лечится.

— Нужно научиться чувствовать чужое тело тогда, когда необходимо, а не когда приходят видения.

Анна стыдливо опустила глаза. Самое время проверить догадку.

— Ты же мне в этом поможешь? — игриво спросила она. Маркус сглотнул:

— Не раньше, чем ты полностью пройдёшь проверку, — огрызнулся он. Анна улыбнулась, — ему нужно, чтобы она жила, но он сыграет жестокость, чтобы никто не догадался.

Маркус пошёл к зданию, нетерпеливо поманил за собой вампиршу. В полутемном коридоре было жутковато, остро пахло мочой и старостью. А дальше, на лестнице на второй этаж, запах испражнений мешался с кислым паром из кухни и вызывал у вампирши тошноту. Она часто останавливалась, переводила дух. После очередного приступа, ощутила пристальный взгляд Маркуса, почувствовала — знает.

— Давно знаешь? — Анна попыталась проглотить страх, комом схвативший горло.

— Почти сразу. Я привык примечать мелочи, — негромко ответил Марк. — Именно поэтому ты еще жива, — вампирша растерянно взглянула на него. — Наши девочки не могут носить детей, а если и после яда ты это можешь, — то ты только моя. — Вампир склонился к её лицу: — Не бойся, поверки скоро закончатся.

— Марк, — Анна схватила его за руку, — что говорят твои видения? Ребенок будет?

— Будет. Но не сейчас. Нескоро. От тебя потом нужна будет жертва.

— Скажешь мне?

Маркус коснулся девичьей щеки, лаская, провел по волосам и шее:

— Конечно, Ангел мой. Мы ведь друг от друга никуда теперь не денемся.

Он пошел дальше на этаж, в самую дальнюю палату по коридору. Яркий свет из окна ослепил, и Анна успела заметить только несколько коек у стен, уловить запах больных. Маркус взял её за руку, потянул вперёд. Она поморгала, возвращая зрение, увидела на постели старика с длинной белой бородой. Вампир присел рядом с ним.

— Я объясняю один раз, ты — запоминаешь и повторяешь, — Верховный чеканил каждое слово. — Берешь запястье, находишь пульс. Сосредотачиваешься только на нём. Считаешь, пока твой не станет биться в унисон. Делаешь легкое царапающее движение ногтями, чтоб по коже человека пошла дрожь. Теперь дух становится виден. Уважительный кивок и ждешь ответа. Диалог с ним ведется мысленно. Антон рассказал о цвете ауры?

— Да. К чему это уважение? Ты же...

— Я — другое дело, — Маркус поднялся. — Вам, Ангел мой, ни к чему душевные терзания. Учитесь договариваться мирно, а я уж стану угрожать и заставлять. Приступайте.

Анну подводили нервы. Волнение, как перед экзаменом, заставляло сердце отчаянно биться, страх ошибиться полз по коже, пальцы дрожали и не могли найти пульс.

Верховный отошел к окну, стал к нему спиной, загораживая от неё назойливый свет. Он нервничал, — это чувствовалось куда лучше, чем слабая ладонь старика, — но молчал. Взгляд он отводил на больного, мысленно считал секунды. В палату заглянули. Анна дернулась от скрипа двери, но никто не вошел, — Маркус жестом выпроводил гостя.

Прошло десять минут. Вампир сдался, пошел к выходу.

— Маркус, я... — девушка подскочила, дернулась следом. Вампир резко развернулся и она замерла.

— Спокойно, — жестом остановил он. — Попью воды и вернусь. Тебе принести? — Анна замотала головой. — Я принесу, что-то ты бледна. И... не останавливайся.

Девушка выдохнула, опустилась на стул, родной голос Михаила стал успокаивать. Она должна суметь!

— [Вообрази, что никого нет. Что в целом мире только ты и тот, кто лежит перед тобою. Тусклое серо-зеленое свечение обрамляет тело, пульсирует темным в груди и голове, блёкло видятся суставы и плоть. Его силы слабеют, их совсем немного. Что его держит здесь? Спроси.]

Анна совсем не заметила, как под полушепот своего духа в точности повторила всё, сказанное Марком. Она закрыла глаза и выполняла движения неосознанно, подчинившись теплу чужого тела, настроившись на его особый, внутренний пульс. Голос Михаила доносился со стороны, вибрировал в груди, где сладко росло пламя.

Вампирша открыла глаза. На груди больного сидела его уменьшенная молодая копия. Она смотрела на девушку со страхом и предчувствием скорого и неотвратимого.

— Мне страшно, — прошептала душа и сцепила пальцы замком.

Анна хотела её коснуться, но вовремя опомнилась и просто положила руку на грудь старика.

— Не бойся, всем страшно, — мысленно подбодрила она. — Давай поговорим, вместе легче.

На пальцах её растекся огонь. Яркий, оранжевый, обжигающе горячий, он тянулся в чужое тело, оплетал дикой лозой душу и становился легкой теплой накидкой на её плечах. А та всё говорила и говорила, потоком изливая короткую земную жизнь, сбивалась, думала, волновалась, — вела себя совсем по-людски.

— Я хотел бы ещё очень долго пожить. И знаю, что нельзя мне уже, но... Хочется! Так отчаянно хочется! — в глазах души блеснуло что-то.

Анне припомнилась Ульяна. Сможет ли она помочь ему "посмотреть", если дух придет сам, а не по повинности?

— Я могу попробовать тебе помочь, — не стала лгать она. — Только я еще не совсем понимаю, как все происходит, но мы же научимся? Вместе!

— Я должен уйти, — понял дух. Взглянул на собственное тело, в груди которого с хрипом двигался воздух, вздохнул. — Мне и так скоро пора. Какая разница куда...

Он сам коснулся девичьих пальцев и дымом скользнул в плоть, оставив острый след. Анна сжала кулак, потерла его со всех сторон, сгоняя онемение.

— Ушёл? — от голоса Марка она вздрогнула. Конечно же, он стоял в дверях и всё видел.

— Ты меня напугал, — выдохнула она.

— Это неважно. Пойдем дальше, повторишь всё сначала.

И Марк повел ее в следующую палату, потом еще в одну. За полтора часа они сменили семь палат. После первой попытки Вампир больше не желал уходить, скрупулезно наблюдая, как и что делает Анна.

Из пациентов больше никто не умер, все были только чем-то больны или ослаблены старостью. Души их подолгу говорили с нею, и вампирша передавала разговор Верховному, хоть и сама не понимала зачем, — он и так всё от них слышал.

После четвертого посещения девушке стало дурно: темнело в глазах, мутило и тряслись руки. Маркус дал ей передохнуть и повел снова.

Его мало заботило ее состояние, главное, — ответ. И он упорно ждал очередного, пока в седьмой палате Анна не потеряла сознание. Ее отпоили водой, дали понюхать нашатырь. Маркус ушел, оставив девушку в кабинете главврача. А через полчаса вернулся с литровой банкой крови, поставил ее на стол, коротко приказал:

— Пей!

Верховный отводил глаза и невозможно было понять, что же она сделала не так.

— Тебе их жаль? — спросил он, Анна испугалась резкого тона.

— Да.

— А если бы они захотели стать тобой, чтобы снова навестить семьи и ненадолго стать живыми? — злой взгляд прожег ее. — Ты бы согласилась?

Анна смутилась, выждала минуту, чтоб подумать:

— Да, я бы согласилась.

— После того, что я тебе приказал? — кажется, он готов был ее ударить. — Ты согласилась бы даже после моего запрета помогать этим тварям?! Они сдохли, милочка! Им теперь все равно. Так почему ты их жалеешь?!

— Потому что я живу за счет них. Я могу им помочь и стану это делать, что бы ты мне не говорил. Разве день, подаренный им, большая плата за мою вечность?! — Анна вскочила на ноги. — И не смей на меня орать! Делай со своими духами, что хочешь, а к моим лезть не смей!

— Да я тебя в порошок сотру, — в голосе Маркуса дрожала сталь. — Ты еще будешь умолять меня сжалиться. Только будет поздно, — он резко схватил ее за запястье, дёрнул к себе. — Отдай мне их, слышишь?!

— Нет! — крикнула Анна и резко толкнула его в грудь. — Не отдам!

И вспыхнуло пламя! Комната озарилась светом и теплом, длинные языки огня поползли по углам и стенам, крыльями раскинулись за ее спиной, отхлынули волнами и вдруг преобразились духами. Десятки человеческих пламенных теней стояли в комнате и с вызовом смотрели на Маркуса.

— Ну, вот и все, — улыбнулся Вампир. — С пробуждением тебя, феникс, Ангел мой. Теперь ты готова, дело осталось за малым. Сегодня едем выбирать тебе платье, послезавтра устроим праздник. В свободные дни я объясню особенности твоего боя с вампиром.

— Но... — Анна была так поражена, что не могла подобрать слова.

— Скажи душам, чтоб исчезли. Подзови их, как собак, они тебя теперь послушают.

И силуэты действительно исчезли.

— Платье?! — ей казалось, что ослышалась.

— Да. Свита уже давно просит праздника, пора им его дать. К тому же, там ты лучше всего покажешь, как любишь меня. Не забыла, мы еще играем!

***

Маркус маялся ожиданием. В ателье Анну забрали в другую комнату: обмерить, прикинуть фасон. Она спросила у него разрешения набросать наряд самой. Он разрешил, когда она показала задумку, но пожелал открытые плечи и глубокое декольте. Пусть помается, — видно же, как она скрывает печать его яда, — а другие — пусть посмотрят. Вампир жмурился от удовольствия, представляя, как её паника на празднике насытит его голод.

Минул час. Марку надоело терять время. Оставив Анну на попечении швей, он уехал, — самостоятельно утвердил меню в "Метрополе", мельком взглянул на тренировку юных щенков. Хилое племя. И чем дальше, тем бесхребетней. Печально тратить время на это.

Спустя пару часов он снова вернулся, но наряд был еще не готов. Для развлечения важного гостя, хозяйка дала Анне несколько платьев на примерку, но ни одно из них Марку не понравилось: то слишком вычурное, то вызывающее (а перегибать нельзя!), то цвет не её. Анна устало смотрела на него, равнодушно ждала указаний. Она была измучена, а он не мог понять нравится ему это ее состояние или нет.

Наконец, она вышла в том, что рисовала. Платье в стиле ампир: завышенная талия, укороченный лиф с глубоким вырезом, пристроченный к поясу, свободная юбка. И где только кудесницы отыскали цвет шампань с благородным отливом и газ золотистого и голубого цвета! По мягкой ткани юбки сползал прозрачный туман, сплетаясь разными тонами.

— Здесь мы сделаем мелкую вышивку. Тут — прикрепим брошь, — щебетала хозяйка ателье, поправляя воздушные складки.

Маркус повертел пальцем и Анна послушно покружилась.

Заинтересованный взгляд Верховного задержался на кружевном подоле, лаская, пополз вверх, мысленно оглаживая ее бедра талию и... Ему живо представилось, как рука касается кожи на плече, поднимается по шее, зарываясь в шелковистые локоны. Вампир сглотнул.

— Ну, как? — Анна улыбалась и ее темные глаза едва ли не впервые искренне отражали счастье. Он не мог не признать, что улыбка шла ей гораздо больше, чем настороженность.

— Неплохо. Теперь мои пожелания. Ткани на юбке добавить до солнце-клеш, сделать высокие разрезы на бедрах. Так, чтоб ноги оголялись в танце и... — Вампир поднялся, подошел к Анне, пристально глядя в глаза. — Сделать широкие рукава из золотистого газа. Чтоб при движении были похожи на крылья.

***

Ночной город утопал в тишине. Анна держала Маркуса под руку и они неторопливо прогуливались по Крутицкой набережной, множащей шаги. В два часа ночи здесь всегда пустынно, и только желтые фонари жмурят сонные глаза, высматривая прохожих, да парочка вампиров нарушает тишину цокотом каблуков.

Вампирша бы с радостью осталась дома, но не могла, — Маркус сказал, что это важно. Сегодня он был непривычно молчалив, и она сама затеяла разговор, а то их прогулка напоминала скорбное сопровождение невидимого катафалка.

— Куда мы идем?

— С моста прыгать, — серьезно ответил Марк, и Анна смутилась от холодного тона.

— Может, домой? — неуверенно предложила она. — Завтра праздник.

— Не сейчас. Он еще недостаточно ревнует, — Маркус резко остановился, рывком развернул её к себе, театрально отсек плащом от остального мира. Со стороны возникла видимость страстного поцелуя, но на самом деле Вампир смеялся. Анна смотрела на него с отвращением.

— Поскорей бы всё это закончилось, — прошептала она.

— А я буду скучать по нашей игре, Ангелочек. Но сейчас нам нужно поддерживать легенду о пылкой страсти. Без показательных прогулок она будет неубедительна, — он походил на одну из своих скользких душ.

Завеса отодвинулась, и парочка снова продолжила путь.

— Я хотела спросить...

— Не сейчас. И не здесь, — пробормотал Вампир, щурясь и всматриваясь в темноту. — Лучше скажи, хватит ли тебя еще на полчаса ходьбы? Я хотел прогуляться в одном занятном переулке.

Анна пожала плечами, и Вампир резво сменил маршрут: потащил её в проулок мимо ветхих деревянных домов под снос, мимо мусора и грязи. Девушка оскальзывалась, давилась тошнотой, подступающей от нестерпимой вони, и торопилась за Верховным, молясь, чтобы он не придумал какую-нибудь гадость.

Но он вдруг остановился, глубоко втянул воздух. Анна инстинктивно принюхалась. Здесь больше не пахло грязью и тленом, только поток воздуха был слишком сухой и прохладный.

— Где мы? — спросила Анна.

— В тишине, — глаза Вампира отразили лунный свет, и она поежилась от скользкого ощущения. Сейчас он стал похож на какую-то озлобленную потустороннюю тварь.

Она невольно отступила назад и ей почудилось, что кто-то тронул за плечо. Вампирша резко обернулась. Зиял пустыми окнами брошенный дом, а в нем блуждали тени. Темно-серые тусклые силуэты вспыхивали и снова терялись в черноте. Они шептали её имя. Они подходили к обломкам окон и смотрели на неё темными глазницами. Анна приблизилась к перекошенному забору.

— Что ты видишь, Ангел мой? — ядовитый голос Марка вернул в реальность.

— То же, что и ты, — губы стали чужими, шевелились с трудом.

— Я вижу пустой дом...

— И тех, кто в нём, — Анна боялась моргнуть и потерять с ними связь.

— Слышишь, как они стонут? Ты можешь их спасти. Стоит только перешагнуть черту и позвать их, — тягучий, как смола, голос Вампира окутывал тело, сковывал души, которые сминались от его близости и вжимались в огненный источник Михаила. Тот высился за Анной невозмутимой стеной, сверлил Верховного презрительным взглядом.

— Зачем ты мне это говоришь?

— Чтобы ты их пожалела. Ты же у нас сочувствующий вампир. Вот и пострадай вместе со своими обожаемыми душонками. Им тоже бывает страшно, — Маркус щелкнул пальцами, и голоса в Анином сознании взвыли сиреной. Она заткнула уши руками, морщась от резкого спазма.

— Они сожрут тебя. Они уничтожат, если ты не сможешь их возненавидеть и поставить на место. По-другому их не приструнишь! С ними не договоришься. Эти твари не станут слушать, понимаешь?! — шипел Маркус.

— Я тебе не верю! Уйди! — она оттолкнула его прочь.

— Вернись! Я не договорил!

— Плевать мне, что ты там говорил! Не внушай мне, что сила только в злости, я знаю, что это неправда! Это ты рад, когда вокруг смерть, а я так не могу. И не нужно меня запугивать! Я жить хочу. Ради них и этого ты не отнимешь! Тебе очень хочется, чтобы я прекратила все сама, чтобы попросила о смерти, чтобы стала умолять. Так знай, — Анна подошла к нему вплотную, зло посмотрела в глаза, — я не попрошу тебя о смерти. Никогда!

— Ты не умеешь управлять душами, не умеешь играть, кусать и внушать страх. Неужели ты думаешь, что со всем этим набором победишь вампира? Договора ещё нет, и я могу косвенно проверять тебя сколько мне угодно. Я в тебя не верю, только и всего, — он посмотрел на восток, скривился. Солнце поднималось и им уже пора было возвращаться домой.

— Кстати, ты хоть танцевать умеешь? — спросил Маркус, удобнее устраиваясь в авто.

Машина была припаркована на набережной, и добраться до нее оказалось быстрее, чем предполагала Анна.

— Не очень.

— Не беда, я волшебно танцую. А как умею разжигать огонь! Ммм.

"Самовлюбленный павлин!" — со злостью подумала она.

Уже в доме, когда Маркус, не стесняясь, на ходу стягивал рубашку и тяжело шел в сторону гостиной, вампирша решилась напомнить:

— Маркус, я хотела спросить...

— Ах, да. Там, на дороге, — припомнил он, устало опускаясь в кресло. — Ну, спрашивай.

— Ты весь такой... — она замялась, подбирая правильное слово. — Пусть будет всемогущий. Ты всё можешь, всё знаешь. Так почему же не заставил меня подписать Договор? Пара угроз, пара пыток — и душа была бы твоей без всяких условий. Ты мог бы получить меня, когда захочешь. Не нужно было бы возиться, притворяться... Можно было даже просто опоить... Что ты и сделал, но тело не взял, хоть и хотел. Так почему?

— Есть несколько оговорок. Во-первых, унижение и принуждение вызывает ненависть. Гадкое чувство, которое в людях пожирает души и, значит, их силы тают. Во-вторых, ты у нас девочка впечатлительная. Нежное, милое создание, которое пока еще верит в силу доброго и вечного. Не хотелось бы разочаровывать тебя раньше времени. Может, ты и найдешь свой путь к приманиванию душ, — Маркус встал, приблизился, ласково смахнул прядку волос с ее щеки и склонился ниже. — А мне, моя милая, нужна ты и твоя любовь. Благосклонность тоже сойдет. Не по принуждению, а добровольно. Когда ты станешь моей, пусть и в виде душ, то дашь все испытать изнутри. Тогда ты уж точно меня полюбишь, — душа феникса не может не любить хозяина. Думаю, качество страсти, что испытываешь ты, не изменится. Что мне какая-то сотня лет, если потом будет вечность и силы, превосходящие мир? Поэтому я терплю твой скверный характер и соглашаюсь на глупые условия, до которых мне просто нет дела. Главное, чтобы ты пока жила и делала то, что позже сделает счастливым меня. Я умею ждать. А как умею играть...

Шелковистый голос щекотал ее шею и Анна испытывала легкий транс от его дыхания и тягучих слов. Маркус играл на эмоциях, ловко перебирая языком заманчивые ноты и постепенно подбирая ключик, открывающий ее защиту. Вампирша млела от его тепла и змеистого тона, который оплетал сознание, как дикий виноград. Он впивался в разум тонкими корнями, просачивался внутрь, завораживая сомнение и ублажая благосклонность. Марк хотел ей понравиться. Тогда бы он смог управлять.

— Я устала, Марк, пусти меня, — вяло отмахнулась Анна, резко ощутив упадок сил.

— Если я замерзну, приду погреться, — хитро подмигнул Вампир, но она его уже не слушала.