Душа для Вампира

Анна вернулась в город через несколько дней. Она бы с радостью осталась в уединении дольше, но страх перед Маркусом гнал назад. Истерзанная, измученная, всё это время она искала себя среди пустого леса. Набрела на труп своей первой жертвы, рядом с ним пыталась отыскать внутри хоть каплю сожаления. Не нашла. Зато дух ненадолго коснулся прошлого воплощения через ее пальцы. И тогда вампирше стало легче.

В охотничьей избушке Анна тоже не отыскала ничего, кроме холода и пыли. Все ее духи не появлялись. Она и сейчас не могла бы сказать, сколько их бродит следом, но меньше всего хотела, чтобы давали о себе знать. Только новая — Ульяна, которая успокоилась после встречи с семьей и перестала сопротивляться и стонать, — вдруг озаботилась убийцей, по-матерински поглаживая ее по щекам и плечам. Анне было тепло и спокойно, но не стало от этого легче.

Вампирша не избегала солнца, и опаленная им кожа покраснела и чесалась. Ничего, всё пройдет потом. Конь, как привязанный бродил следом и не желал возвращаться домой. Анна прижималась к горячей морде и плакала, плакала...

А на третью ночь она вернулась в город, поехала туда, где очнулась после яда. Компания парней на берегу выпивала. Анна не стала приближаться, благоразумно оставаясь подальше. Постояла, развернулась, чтоб уйти.

— Что за куколка у нас? — в лицо дохнуло перегаром. Когда подкрался мужчина, она не услышала.

Анна ждала прилива страха, но ощущала только равнодушие. Мужчина стал оттеснять к берегу, она не сопротивлялась. Может, к лучшему, если с ней так? Она достойна этого. С чудовищем, вроде неё, только так.

Сзади за плечи ее поймал второй, больно сжал. Голоса загудели вокруг, отдалились. Сознание стало чужим, плотным, будто заползло в раковину. Все равно... Чужие руки больно цеплялись за девушку, стаскивая одежду, лапали самые нежные уголки, пальцы ныряли в рот. Анна зажмурилась. Все равно...

И чувства разом пропали, стало холодно, в спину кололись камни и ветки.

— Сюда иди, — резкий тон вернул Анну в реальность. Её уже никто не держал, воздух звенел тишиной.

Синие глаза она увидела первыми, потом руку, протянутую мужчиной. Она нехотя откликнулась на помощь, поднялась, незнакомец укутал её в плащ.

— Зачем? — глухо спросила Анна.

— У тебя шок. Как в себя придёшь, поймешь, что хотела натворить. Хорошо хоть не успела, — пробормотал он. — Пошли!

Она даже не спросила, куда. Незнакомец усадил её в машину, и только теперь Анна поняла, что спас её вампир. А та компания точно была из людей?! Он привёз девушку в "Метрополь", отвёл в номер, ненадолго оставил одну.

— Я приказал, чтоб приготовили горячую ванну и привезли тебе одежду.

Она смотрела на него так, словно его не существовало.

— Анна, ты меня хоть слышишь? — девушка вяло покивала. Парень поднялся, налил спиртного, насильно влил в неё. Она закашлялась. — Лучше?

Внутри стало жарко, дыхание участилось, и вампирша вдруг осознала, что сидит нагая в чужом плаще в незнакомом номере с незнакомым мужчиной. Она сглотнула, вернулся страх. Незнакомец казался смутно знакомым.

— Да, спасибо.

— Марон, брат Маркуса, — представился вампир.

— Я помню... Он... знает?

— Пока нет. Лучше ему в таком виде не попадаться, озвереет. Сейчас приведу тебя в порядок, потом покормлю, и ты отдохнешь. А утром отвезу тебя к Марку.

Анна невольно сжалась.

— Ты прости меня за тот укус. Больно? — вампир выглядел виноватым, но подозрительная Анна сочла его поведение фальшивым. На всякий случай.

— Уже нет.

— Я не хотел делать тебе больно, так вышло. Мы, наверное, не до конца готовы к твоему появлению.

— Столько шума вокруг меня...

— Мне ты тоже нужна, скрывать не стану. Для другого. Ты мне сразу понравилась, а пока Договор не заключён, могу предложить тебе сделку. Я догадываюсь, чего ты хочешь, и предоставлю тебе возможность убить Маркуса. Взамен ты скажешь Антону, что признаёшь меня Верховным. Каратели тебя послушают, я подскажу, как их убедить.

— Договор хочешь?! — Анна презрительно скривилась. Воплощения его духов говорили о нем больше, чем он предполагал.

— Я их не заключаю. Это Марк верит, что подписанная бумага вызывает в людях ответственность. Я доверяю словам.

— Зачем тебе это? Маркус не выглядит счастливым от того, что он Верховный Вампир.

— Ему наскучило, поверь мне. Пора уступить место молодым.

Что-то с ним было не так. Неуловимая фальшь, дрожжевой запах в воздухе. Он тоже что-то проверяет. Или она так запутана, что везде ищет подвох.

— А насколько он старше? — Анна попыталась увести разговор, чтобы подумать.

— На тысячу, полторы. Разве это важно?

Анна поджала губы, невольно прищурилась и смерила вампира взглядом. Короткие вспышки его прошлого в ее сознании вызвали на языке кислоту, знакомый голос духа за спиной советовал, куда смотреть вернее. В синих глазах вампира — яркие блики, пот у волос, нервные пальцы вжимают ногти в плоть. И едва заметное подрагивание губ.

Прошлое представилось книгой, выгнулось дугой, обнажило древние страницы, переделило темный туман. Анна сглотнула. Не может быть!

— Твоё предложение лестно, — вампирша подалась вперед, почувствовав уверенность и нарочно копируя подмеченное у Маркуса движение, скривила ухмылкой губы. Марон стиснул зубы. — Только в игру эту играют два игрока, — холодный вызывающий взгляд вампирши пронзил парня: — Пешкам здесь не место. Надеюсь, этот ответ тебе понятен?

— Тебе уже не страшно? — съязвил вампир. Но он стушевался, это было видно.

— Нет. Столько душ на счету... Какая разница, сколько предстоит ещё, — Анна разыграла равнодушие и задумалась: "Неужели с ними нельзя иначе? Станешь человечнее, покажешь чувства и сожрут. Не затем ли он играет, чтобы научить этому меня?"

— С чего ты выбрала Маркуса? Уж, не приворожил ли? — Марон хотел вывести её из себя.

— Из двух половинок зла невозможно выбрать одну, — Анна подбирала слова осторожно, — нужно намекнуть, что догадалась, но не сказать об этом напрямую. — Вы с ним всё равно одно целое. И к источнику, с некоторых пор, ближе я.

— Не боишься, что я скажу ему? Или убью тебя?

— Уже нет. Всё предрешено, Марон. И результат — только вопрос времени. Его не так много, как кажется.

***

Заснуть не получалось. Анна лежала в темноте, гипнотизировала ещё тёмное окно. На языке до сих пор чувствовалась кровь Марона — привкус водорослей и морской воды. Временами под потолком вспыхивали искры душ.

— Они тебе так и не рассказали, — знакомый голос души не испугал вампиршу.

— Ты мне расскажи, — вяло откликнулась Анна. Не всё ли уже равно, во что они там играют, если это не прекратится?

— Не говори вслух, так будет проще, — напутствовал он. Возник внезапно: тенью отделился от стены, сел напротив. Темные глаза на посветлевшем лице смотрели внимательно. — При жизни меня звали Михаилом, думаю, тебе так будет проще. Ты нужна им обоим. Пока ещё твой огонь предназначен восстановить равновесие. Слишком много зла вокруг, оно перевешивает. Вот вампиры и боятся, что ты осознаешь, как можно помочь душам вернуть силы. Сейчас многие истощены, с грузом недосказанностей и земных грехов.

— Их нужно пропускать через себя?

— Да. Ты можешь, другие — нет. Люди утратили способность черпать силу извне, а уж делиться ею — тем более.

— Вампиром быть проще — съел и всё, — Анна нервно хохотнула.

— А тебя это устроит? Согласна съесть и забыть? Какое тебе дело до каких-то духов? Пустые, безликие. Разве у них может быть иное предназначение, кроме как питать вампиров?

— Они со мной даже не говорят... — Анна вздохнула, чувствуя бесконечное одиночество. — А ты говоришь, что я могу им помочь.

— Анна, всё придёт. Ты не согласна принять, что пьёшь кровь, что стала иной. Уверена, что выдержишь наплыв новых сил? От одних обрывков воспоминаний ты уже не высыпаешься, что станет, если нахлынет будущее? Тебе нужно решить, на что ты готова.

— Это ты держишь всё под контролем? Специально не показываешь мне?

— Пока да. Я — смесь тебя, Антона и себя. Кто-то должен о тебе заботиться. Если бы ты всё чувствовала и знала раньше — умерла бы, как и прежние.

— Что же изменилось? — она перевернулась на живот, уставилась на стену.

— Маркус слаб, время пришло. Пару дней покоя для тебя решают очень много. Но скоро все изменится, и тогда с искушением сил ты, надеюсь, справишься сама, в остальном помогу я.

— Подскажи мне сейчас. Я не знаю, что делать... это так больно, когда они стонут. Когда страдание пульсирует в пальцах... Ты не говорил, что дети видят призраков.

— Хватит себя жалеть! Тебе, едва ли не единственной, дан шанс повлиять на всё, вернуть людям веру в себя, помочь им! А ты отказываешься?! Ты хочешь, чтобы он сжёг мир? Затопил его? Сделал подобием... — дух осекся.

— Подобием чего? — Анна заинтересованно приподнялась, заглянула в его глаза.

— Подобием собственного мира. Я покажу частично, но пока ты ему не скажешь. У тебя есть силы действовать осторожно, но нет столько, чтобы противостоять открыто. Нужно время, чтобы духи к тебе привыкли, чтобы сами захотели помочь.

Вампирша задумалась, вспомнила почти забытые мгновения детства, то, как руки охватывало пламя и десятки голосов и теней постоянно ходили рядом.

— Я, кажется, поняла, — она поднялась, села напротив него. Оживленный горящий взгляд ответил раньше, чем она продумала слова. Девушка зажмурилась, вообразила несколько сцен с Маркусом из собственных снов. Предположение она высказала образами — Все так? — по рукам ее ползло пламя.

Дух был доволен, что она догадалась. Он улыбнулся и дернулся в сторону Хозяйки, но почтительно остановился:

— Так, Анна.

— Значит, я должна пробудить Его чувства и только тогда он вернёт все души земле. А что будет со мной, если Он умрет?

Молчал он долго, заговорил осторожно, очень тщательно подбирая слова:

— Я не могу утверждать, что ты будешь счастлива, пока будешь жива. Будут периоды блаженства и отчаяния, всплески сил и их полное отсутствие. Маркус не отпустит тебя до последнего.

— То, о чем я думаю, верно? Мы с ним связаны?

— Да. Об этом он расскажет сам. Если видения не соизволят приоткрыть тайну раньше.

Вампирша встала, подошла к окну. Солнце уже окрасило его верхний угол, луч полз вниз.

— Как ему противостоять, если вместо решимости, только отчаяние и страх? Он не верит в игру, треплет меня, как надоевшую куклу. Думаешь, не чувствую, как Вампир хочет моей смерти? Если бы мог, довёл бы уже давно.

— Ты ошибаешься. Играй с ним, Анна. Да так, чтоб ему тошно стало! Представляй другого, борись. Ты столько вытерпела, неужели уйдёшь сейчас?! И Ульяне помогла. Сынок её теперь знает, что мама где-то жива, волнуется за него.

— Молчи! Не напоминай! — прикрикнула Анна.

— Она только первая. Знаешь, сколько ещё будет "таких"? — Михаил опустил глаза.

— Анна, ты кричала? — Марон вбежал в комнату.

— Птицу прогоняла. Стучала очень, — быстро сообразила вампирша, махнула на окно.

— Ты не отдыхала? Я думал, мы поедем...

— Поедем. Можно и сейчас. Маркус уже... злится, наверное.

***

Едва вышли из машины, Анна тут же встретилась взглядом с Верховным. Вампир, обнаженный по пояс, со влажными волосами и забинтованными ладонями, как раз выходил из сарая с подвалом. Без одежды он был каким-то слишком худым, с ребристыми боками, тощей грудью и впавшим животом, чего раньше Анна не замечала. Ей вдруг стало его жалко.

Но в следующую секунду девушка поежилась. Маркус смотрел на неё так, как хозяин смотрит на особо ценную вещь, которой посмел коснуться не прошенный гость. На мгновение ей даже показалось, что расплата будет неминуемой, но Маркус как-то разом потерял к ней интерес, поздоровался с братом и, перекинувшись парой слов, подошёл к ней.

— Всё хорошо, родная? — его нарочито нежный тон совсем не подходил к колючему взгляду. Вампир коснулся её щеки, с особым интересом рассмотрел зрачки. — Он тебя не обидел?

— Нет, ты... — Маркус быстро её поцеловал, не давая ответить:

— Всё потом. Подожди меня в доме, ладно?

Она кивнула, засеменила прочь, боясь поднять глаза и увидеть внимательный взгляд Марона. Чего он так смотрит? Жаль, что спиной нельзя было рассмотреть, как братья похоже ухмыльнулись и подмигнули друг другу.

— Поставила тебя на место? — поддел Маркус брата.

— Как и Элис тебя, — парировал Марон. — Доволен?

— Ещё бы! Как никогда. Ангел идет верным путём, и какое дело чертям, где выжигается земля.

— Думаешь, она и дальше останется такой же ценной?

— Главное, чтобы не обесценились мы. И один из нас обязательно победит. Дождемся расплаты, брат мой, — улыбнулся Маркус, зная, что Марон не видит всего будущего.

***

Анна спряталась в спальне и не знала, куда себя деть. Маркус был нарочито спокоен и это пугало куда больше, чем возможная ярость и недовольство. Но в конце-то концов, чего ей бояться? Она не сделала ничего дурного, вела себя пристойно, а ночная глупость... Всё же хорошо кончилось, зачем вспоминать. Тем более, что такое больше не повторится.

Когда в коридоре послышались его шаги, она, сама от себя не ожидая, сделала лицо непроницаемо-спокойным и выжидающе посмотрела на вошедшего. Маркус уже надел рубашку и даже соизволил застегнуться. Он сел рядом с нею, оперся рукой о кровать и коснулся губами её виска. От неожиданности по телу Анны разбежалась дрожь. Теперь стало по-настоящему жутко. Она вдруг почувствовала себя очень виноватой.

— Маркус, я...

Вампир жестом остановил её, свободной рукой сжал ладонь.

— Помолчи, пожалуйста, — вяло прошептал он.

Вампирша пыталась понять, что он делает, и не могла.

— Не бойся. Кажется, я не давал тебе повода. Просто закрой глаза и поверь мне. Ты же веришь?!

Анна дышала часто, поверхностно, пыталась успокоиться, но становилось только тревожнее. Дыхание Вампира обжигало кожу, близость его вызывала отчаянное желание бежать, каждое прикосновение рождало перед глазами вспышки былого, пропитанного кровью его жертв.

Маркус накрыл её щеку теплой ладонью, осторожно повернул к себе.

— Хочешь, чтобы дух успокоился? Чтобы перестал стонать и биться изнутри? — вампирша, встретив его взгляд, уже не смогла отвернуться. — Тогда позволь мне помочь.

Он щелкнул перочинным ножиком, который прятал в ладони, вонзил кончик над ключицей, прошептал:

— Пей, — и сам направил голову Анны к ране.

Едва почувствовал, как она присосалась, отвёл волосы с её шеи и быстро, болезненно укусил. Девушка дернулась, уперлась в него руками, но Маркус прижал её крепче, уронил на кровать и не позволил уйти. От его глотков она постанывала, пыталась выбраться, но и сама не прекращала пить.

Вампирша вцепилась в его спину, оставила на теле несколько болезненных синяков и ссадин, обожгла огнём, сорвавшимся с пальцев. И приторная сладость защекотала Вампиру десны, кровь превратилась в желе, густо и вязко обняла язык, залепила клыки. Вспышки ее страха, его сумбурного прошлого, их сомнений и отчаяния сплелись в сознании Маркуса. И невольно стало частым дыхание, горьким воздух и тягучей слюна. Откровение крови стало рекой.

Наконец, Верховный отстранился, пристроился рядом. Анна облегченно вздохнула, чуть отползла, свернулась клубочком. Маркус не сразу понял, что она плачет

— Помогло ведь, — прошептал он, перевернулся, убрал её руки от лица. — Ну, чего ты? Если бы знал, что так отреагируешь...

— Думала, ты меня убьёшь, — всхлипнула Анна, закрыла свою рану ладонью. — больно, как тогда... — она совсем расклеилась. "Оно и понятно, — гормоны", — подумал Вампир.

— С таким ядом должно быть не больно, — Верховный задумчиво дотянулся да неё, поцеловал в висок. — Прости, в следующий раз такого не будет. Ты устала? Голодная? — Анна всхлипывала, мотала головой. — Тогда пойдём: поиграем, поговорим. Расскажу всё, что захочешь, но и ты не должна молчать.

Он протянул ей руку, Анна с опаской поднялась, стерла с глаз слёзы. Взгляд её прояснился, глаза стали влажными и доверчивыми. Конечно, покрасневшее лицо не добавляло красоты, но Маркус старался изобразить нужные чувства, а не заметить в девушке изъяны. Он ласково прижал её к себе.

— Зачем пошла на поводу у души? — мягко спросил он

— Я не знаю, как это случилось. Когда ушла от карателя, помню, потом — провал в памяти. А очнулась я уже у двери.

— Нужно учиться настаивать на своём, ставить их на место не то потом будешь подчиняться душам. А должно быть наоборот. От души было очень больно?

— Да. Мне хотелось умереть. Изнутри будто разрывало что-то большое...

— Чёрное, тягучее и живое, — Маркус скривился. — Помню. Первые дши всегда такие. Достаточно гадкое чувство.

Он увлек её в гостиную, усадил на диван, подвинул столик и, быстро отдав распоряжения слуге, стал выставлять шахматы.

— Марк, я не хочу играть, — негромко сказала Анна.

— А что хочешь? — он на мгновение замер с фигурой в руке и наугад пристроил её на доску.

Девушка задумалась: на душе тоскливо, дикие мысли мешают быть собой, сумбур и страх во всем теле.

— Сыграй что-нибудь, — сказала она, страшась вывести его на разговор.

— Из будущего? — хитро прищурился Вампир.

— Как хочешь? — он пошел к пианино. — Ты знаешь, почему большинство песен только из одного периода? Мне он не нравится, я его не понимаю. Многого не понимаю...

— Я бы не хотел говорить, но ты же не перестанешь об этом думать, — Маркус быстро пробежал по клавишам. — Все твои записи текстов, мелодии и рисунки — это видения будущего. Мы не имеем права выносить это на общее обозрение, потому что это принадлежит не нам, а людям. Но пользоваться в узком кругу вампиров можно. Боюсь, что когда всё это станет реальностью, кто-то из нас двоих умрёт.

— Кто-то?

— Ты предвидишь лучше?

— Я не предвижу, — под пристальным взглядом Маркуса Анна сникла. — Было несколько странных снов. Обрывки, а дальше всё обрывается.

— С недавних пор у меня тоже. Иди сюда, — Маркус придвинул стул. — Играть умеешь? — Анна кивнула. — Давай попробуем вместе?

Он немного подумал, испробовал несколько клавиш:

— Жить нужно легче, жить нужно проще, Все принимая, что есть на свете...

Вампир запнулся, перебирая в воздухе пальцами, словно позабыл следующий аккорд. Анна положила пальцы рядом с нужными клавишами и Верховный её рукой нажал на них. Песня продолжилась. Его руки порхали по нотам так, словно он миллион раз проигрывал эту мелодию, а девушка, хоть и знала мотив, но сбивалась, волнуясь от его близости.

Словно чувствуя это, он резко прервал игру, взял её за руки, поймал взгляд. Он смотрел на неё долго, завораживающе. И тонкие невидимые связи между ними сплетались, становились общими, монотонными. Маркус гипнотизировал, удивительным образом умудряясь рождать в сознании Анны яркие эмоциональные картинки, от которых у неё перехватывало дыхание, и вспыхивали щёки. Медленно и очень нежно губы Вампира стали ласкать её губы, язык неторопливо раздвинул их, проник в рот.

— Люблю тебя, слышишь, — возбужденно шепнул Маркус. Ладони неторопливо скользнули к груди, расстегнули пуговички блузки, проникли под лифчик.

Горячее прикосновение резко отрезвило Анну, морок спал, она толкнула Верховного в грудь, резко ударила пощечину. Ладони девушки дрожали, и медленно пришло осознание того, что она натворила. Он теперь взбесится!

Маркус же, нарочно отвернув лицо сильнее, чем требовалось, уже улыбался.

— Ну, наконец-то! — самодовольно промурлыкал он. — Я уж думал, что ты покорна и безнадежна, — он поймал Анин провинившийся взгляд, и поспешил добавить: — Не вздумай только просить прощения. За верные действия прощений не просят.

Вампирша опустила глаза. Он смотрел на неё внимательнее, чем требовалось.

— Спроси, тебя же это мучает, — разрешил Маркус.

— Что со мной творится? Мысли, желания, слова не мои. Я словно бы в чужом теле и с чужим прошлым. Это не я. Я так не думаю, я не так воспитана, но...

— Страсть в крови бурлит и не дает контролировать себя? — девушка опасливо кивнула. — Знаю, это мои чувства. По странной иронии, те, кто прошли заражение моим ядом, будто из другого века: более раскованные, вольные, циничные. Может быть, ты и сможешь вспомнить, какой была, но прежней уже не станешь.

— Маркус...

— Марк, — поправил он. — Тебе можно называть меня, как угодно, — он вдруг поцеловал её руку и отпустил. Анна сглотнула.

— Что будет, когда я умру? Мы же связаны, верно?

— Почти. Зачем тебе знать, что будет? Будет не больно.

— Но... желоба с кровью и рисунок вязью...

Вампир вздохнул, поднялся. В его движениях сквозило раздражение:

— Ты ещё проверку не прошла, полноценным вампиром не считаешься, а уже хочешь всё знать? Что, если умрёшь? В следующий раз душа вернётся подкованней?! Нет, моя милая, я ничего об этом тебе не расскажу. Не ранее, чем буду уверен, с чем имею дело.

— Так научи меня! Я ничего не понимаю, не знаю, что с этим делать, — Анна поймала взбешенный взгляд, почувствовала, что в ярости Вампир может проболтаться. — А играешь ты из рук вон плохо, — небрежный тон дрогнул. — Знаешь, как видно твою фальшь?! Мог бы, убил бы сразу, не так ли? Не потому ли ты скрыл от меня собственные силы? Ты боишься, что я та...

— Я знаю, что ты та, моя родная, но не могу с этим смириться. И то, что знаю я, с тобой никак не вяжется. Всё указывало на тебя: и звёзды стояли так, как нужно, и души верно начертали знак. И всё должно было быть не так. Ты должна была откликнуться не на кровь Антона, и не он должен был тебя кормить. Эх... Неважно. Должно было быть не так... — Маркус отошёл. — Думаешь, Марон укусил тебя по своему желанию? А ты задумайся, и все поймешь. После моего яда ты умерла бы сразу, а у него он слабее. Ты видишь и чувствуешь не то, что должна, а заражение прошло, оставив след. Я привык смотреть в будущее, но теперь не могу. И понятия не имею, что с тобой делать дальше. Я могу потратить всё, не получив взамен ничего. Или получить всё, но какой ценой.

— А вторая? Что с ней? Разве может остаться две девочки?

— Может. На случай, если ты сдашься.

— Познакомь нас.

— И не подумаю. Это ни к чему. А вот мне интересно, что будет, когда ты станешь абсолютно моей.

— Если со мной не получится, она пройдёт тот же путь?

Маркус посмотрел на неё с презрением:

— Если ты сдашься, то да. Но думаю, её закапывать не станем, — он хотел съязвить, но вышло наигранно.

Анну не отпускало слабое ощущение чужого страха. Разве Верховный может бояться?

— Ты бы хотел всё прекратить? — Анна подошла к нему, коснулась ладони, неосознанно желая успокоить.

Зачем она жалеет того, кто мечтает её убить? Невидимая нить тянула к нему. Он спрятал внутри неё что-то важное, нужное. Но как услышать, если она заблудилась?

— Я бы хотел вернуться на пару тысяч лет назад. Тогда меня сгубило любопытство. Вернуть бы время назад, — вздохнул он.

— Всё ещё вернётся, Маркус. И мы вдвоём пожалеем, что не остановились, — голос древней огненной души на мгновение вернулся.

Анна отошла, губы Вампира дрогнули, сдерживая улыбку. Так легко подцепить её на жалость, так просто, оказывается, играть.