Душа для Вампира

Время для обоих течёт бесконечно. Ни одной мысли. Ни од-ной.

По стенам ползут духи. Предрассветные тени сминают ночь, отбрасывают ее покрывало в дальний закуток, скрытый природными ущельями или людскими вещами. Окна золотятся солнцем. Тепло его лучей гасит электрический свет и так хочется протянуть к нему ладонь.

Мелодии будущего мешают думать о настоящем... Мелодии прошлого отсекаются ядом.

Кто сказал, что надежда не яд? Что ожидание ответа томит не больше, чем принятие решения? И какое из них верное: сделать больно однажды, чтобы потом гордиться собственной игрой, или уничтожаться ежедневно, долгие годы подводя себя к смерти? Как поверить в то, что игра достойна, если будущее теперь скрыто печатями морока?

Маркус подошел к двери в ее комнату, положил на нее ладонь и приблизился лбом. Он ощущал боль, которая наполняла огненную душу в предчувствии удара любимому. Повлиять на ее решение Вампир не мог, но точно знал, что если она согласится, ему надоест играть, ведь потом он всегда будет ей проигрывать. Слишком мелкая потеря на пути к огромным силам.

Слишком поздно для отказа... Слишком мало времени...

А в комнате Анна так же упиралась ладонью в дерево и слушала тишину. Боясь, что Вампир нарушит покой и ворвется, чтобы убить ее...

***

— Дашь нам пять минут? — Антон смотрел в пустые глаза Анны, игнорируя пристальный взгляд Маркуса.

Десять минут назад они приехали вдвоем. Анна держала Вампира под руку и в нежном взгляде, с которым она ловила каждое его движение, не читалось фальши. Он победил, Каратель — проиграл.

— Да, пойду поворкую с Павлом. В конюшне?

Антон кивнул, напрасно разыскивая в глазах любимой следы настоек и приворотных слов. Она решила всё сама. И свежий след от укуса соперника на её шее был красноречивее любых слов, — Анна пахла Верховным и этого больше не изменить. Маркус отпустил её ладонь, вышел, и она с Антоном осталась вдвоем.

— Он тебя не обижал? — зная страсть Верховного к извращениям, этот вопрос заботил Карателя больше остальных. Конечно, вначале их отношений тот должен бы держать себя в руках, но кто знает.

Анна не нашла в себе сил ответить, только покачала головой. Ей было так стыдно и так мерзко от всего происходящего, что она не смела поднять на Антона глаза. Он решил всё сам.

— Иди сюда, — негромко сказал вампир и прижал её к себе. — Я всё понимаю. Он же просто играет, да? Заставил тебя врать, моя хорошая? Повторять всю эту чушь, чтобы я верил, а сам проверяет тебя. Я так соскучился.

Антон нашел её губы, и поцелуем показал, как сильно тосковал в разлуке. Анна, на мгновение забыв обо всем, подчинилась, ответила, но вдруг вспомнила, какие глаза были у Антона в лесу, как быстро он шептал ей о Маркусовом контроле, и резко оттолкнула его прочь.

— Не надо. Не хочу.

— Ты же любишь меня... не его.

В глазах его было столько нежности и обиды, за то, что оттолкнула, не призналась. И совсем не видно следов Маркуса. Но игра должна продолжаться.

— Хватит! Когда ты привел его, я сразу узнала Маркуса. Откуда мне было знать, что ты не подложил меня ему? Он говорил, что Маркус приставил его следить за мной, я не знала, что делать. Сны вернулись. В них он говорил со мной, сказал, что ты отдал меня сам. Мне хотелось жить, и я подумала, а почему нет. Разве ночи с ним хуже жизни? Ему нужна душа, и пламя, которое рождается страстью, малая плата за вечность, — Антон сник. Анна зажмурилась, красочно рисуя перед собою образ Верховного. Нельзя думать, что перед нею Антон! Ни за что нельзя! Нужно продолжить поток обвинений, не дать опомниться, хлопнуть дверью. Так легко и так невыносимо тяжело. — Что тебе понимать? Во время превращения он был с тобой рядом, а я после его яда сдыхала в грязных сараях от голода и страха. Я каждую минуту боялась умереть. Я хотела только одного — вернуться к тебе. И только я успокоилась, ты привел его сам. Хорошо мне было, как думаешь? Ты уехал, доверив меня ему. Я не знала, что думать, как поступить, и решила всё сама. Как умела. Чем могла.

— Я тебе верил, никогда бы не подумал, что ты так поступишь. Ранние твои воплощения были упорнее. Ты могла хотя бы со мной поделиться тем, что чувствуешь? Или наши чувства тоже были игрой?

— А ты не помнишь, как смотрел на меня?! Как в глазах моих видел его? Думаешь, это было незаметно? Заметно, ещё и как. Мне было страшно и неспокойно даже с тобой. Всё к этому шло. Прости. Так всем будет лучше. И тебе тоже. Не нужно будет себя заставлять...

— Я не заставлял. Я люблю тебя и поэтому постараюсь понять и принять твой выбор. Ты права, ты предначертана ему. Рано или поздно, но вы будете вместе. Иначе нельзя. Я только, наверное, на какое-то время уеду, чтобы обдумать всё и не видеть... этого.

— Да. Так будет лучше всего, — Анна надменно поджала губы, сдерживая сумасшедшую боль в душе. Пусть видит ее стервой, может быть, так ему будет легче о ней забыть.

Антон отвёл глаза. Пламя души бесновалось за ее спиной, играло алым и бордовым, переливалось золотом. Откуда ему было знать, что так выглядит отчаяние

— Ты не волнуйся, вещи твои привезут завтра, тебе не нужно ничего собирать. Мне жаль, что так вышло, но... Ты только береги себя, будь с ним осторожна. Идём. А то твой... супруг, наверное, волнуется.

Он взял её за руку, и в эту секунду Анне не было большей пытки, чем идти за ним к ненавистному Вампиру.

***

— Если в следующий раз в моей машине у тебя будет такое же кислое лицо, — пойдешь пешком, — Маркус перестал обнимать Анну и отвернулся в окно.

— Прости, больше не будет, — машинально ответила она.

— Не сердись. Я никуда не отпущу этого негодяя, как бы он не хотел. Так что у тебя останется достаточно дней, чтоб его убедить.

— Всё-таки проверял, — Анна откинулась на сидение, сжала ладони в кулак, чтоб не дотронуться до живота, унимая подступившую от езды тошноту.

— А как же! Мне было интересно, что ты ему наплетёшь. А уж обвинить Карателя вместо себя, для тебя — верх цинизма. У меня научилась, Ангел мой?

— Не называй меня так!

— Я буду называть тебя так, как мне нравится. Это малая плата за то, что я иду у тебя на поводу. И поработай на досуге с лицом. Непроницаемая маска не слишком походит на обожание. В обществе я же тоже должен тебе верить, не забыла?

***

Ночь дышала теплом, ползла по земле душным пологом, хватала за ноги, но Анна всё равно зябко куталась в пуховый платок. Она жила у Маркуса третий день, и сегодня вечером дом был непривычно пуст. Ей наскучило прятаться в комнате и, не найдя Вампира, чтоб спросить, можно ли ей выходить во двор, она решила сама. Удивительный покой опустился вокруг. Миллиарды звезд не могут ошибаться, показываясь именно сейчас. Ночь обнажает души, пусть и в таком странном виде.

— Я как-нибудь свожу тебя за город и покажу, где свободные души на фоне звёзд видно ещё лучше. Ты никогда не забудешь это зрелище, — Маркус быстро обнял её за талию, прижал спиной к груди, скользнул губами к шее и прошептал: — Подыграй, любовник твой смотрит.

Анна обмякла в его руках, закрыв глаза, запрокинула голову и запустила пальцы в его волосы. Верховный резко развернул её к себе, стал целовать. Она мысленно считала секунды.

— Идём, нужна твоя помощь, — Вампир изобразил беспокойство и повлек её за собой.

В пристройке располагалась кухня, где он пытался приготовить что-то, отдаленно напоминающее суп.

— Моя кухарка заболела, а новую пока не нашли. Та, которую она предложила взамен, ужин приготовила отвратительно. Теперь, вот, переделываю...

— Верховный Вампир готовит сам? — Анна подозрительно глянула на него. — А где же твои помощники?

— Верховный Вампир тоже ест, представляешь? А мужики не очень готовят. Да, и отравить могут, а я пока образ менять не планирую. Ты не могла бы... помочь мне, — он окинул её взглядом. — Пожалуйста.

Насколько Анна могла судить, это поведение было на него не похоже. Маркус просит? Что-то от темнит, или чего-то добивается. Может, в общей игре она заметит что-то важное?

— Хорошо, почисти морковь. Пожалуйста, — спокойно сказала девушка, попробовав съедобность варева.

Вампир нахмурился:

— Уж не обнаглела ли ты, дорогая?

Анна прижалась к нему щекой, представляя, что дарит ласку совсем другому мужчине:

— Если уж мы играем, милый, то и ты мне подыграй. Будет странно, если ты оставишь меня здесь одну. Разве нет?

Лицо его озарилось.

— Ну, наконец-то веселье! — фыркнул Вампир и выбрал ножик поострее.

***

Анна его забавляла. Маркус и сам не заметил, как втянулся в её естественную живую игру. За пару недель страх её почти исчез, вернулась живость и озорной блеск в глазах. Пробуя будить огонь, Вампир водил её на концерты и в театр, отыскал киномеханика с ворохом бобин и тот частенько крутил для них вечерами кино. К тому времени Маркус старался измотать её насыщенным днём, и иногда Анна дремала рядом, незаметно для них обоих пристраивая голову на его плечо. Поначалу ему было неудобно, но потом он стал ощущать явное тепло души и безнаказанно пользовался им, поглаживая девушку по волосам и нежно обнимая.

Ему начинала нравиться их игра. Он и сам всячески выказывал расположение, — пусть верит, что он обрастает чувствами, — а Анна так забавно терялась, опускала глаза и цвела румянцем, что прекращать не было никакого желания.

Согласно прежнему графику, он возил её на тренировки, ревностно следя за успехами, невольно гадая, сможет ли она не разочаровать его, решиться на убийство даже тогда, когда он вынет свой последний козырь. Возненавидит его окончательно или попытется понять? Простит ли Антону новую ложь? Марк не знал, чего от неё ждать, и это было невыносимо. Он настолько привык, что мир предсказуем, покладист, прописан наперёд, что теперь напряженно ждал от девушки подвоха.

Она не понимала собственной власти. Может, всё еще боялась его, или даже не догадывалась о том, какое действие производит её присутствие, но... Факт остаётся фактом, — даже наедине Анна с ним почти не играла.

Лицо её омрачалось только тогда, когда они оказывались близко от Антона. Нужно отдать должное, Анна не забывала игру, но взгляд сразу тускнел, становился пуст и покорен. В такие моменты Марку было скучно и тоскливо. Тогда Верховный придумывал игры.

Одну из них разыграл спустя две недели после уговора. Анна уже спала и спросонья не поняла, что случилось: хлопнула дверь, по комнате промчался воздух, и кровать просела под тяжестью чьего-то тела. Помня занятия, сонная вампирша резко столкнула наглеца, вскочила на ноги.

— С ума сошла?! — чертыхнулся Маркус, барахтаясь на полу.

— А сам-то! Чего ты припёрся? — она натянула одеяло до подбородка, смятенно разглядывая в потемках взъерошенного Вампира.

— По праву твоего любовника, — прошипел Маркус, подымаясь – Сейчас Каратели приедут, будет странно, что мы спим раздельно.

Она нехотя вернулась на место, Верховный проник по одеяло, нащупал её ладонью и тут же отдернул полог. Увидев, что на девушке глухая длинная сорочка, разочарованно закатил глаза.

— Ты издеваешься?! Думаешь, спать со мной вот в... этом? — он брезгливо поморщился.

— Я одна спала, а не с тобой. И в чем, по-твоему, мне...

— Молчи! Я сейчас.

Через минуту он вернулся с прозрачной комбинацией на тонких бретелях, помещающейся в кулак. Анна со страхом посмотрела на вещь. Вампир отворачиваться не подумал, пришлось переодеваться при нём.

— А ты поправилась, — пробормотал он.

— Кормишь хорошо, — девушка пристроилась рядом, шутливо ткнула его в плечо и замерла, ранее не особенно балуя Вампира такими жестами.

— Втянулась в игру? Я же говорил, что тебе понравится, — довольно улыбнулся Маркус и стал вполголоса объяснять, что ей делать, когда прибудут Каратели.

***

— Ты так талантливо сыграла, даже я поверил, — довольный Маркус выпроводил гостей и снова пристроился рядом. Анна изучала потолок. — Ангел мой, ты злишься? — он щекотно погладил её по руке.

В памяти её застыли глаза побледневшего Антона, когда она полуголая, нарочито взмокшая и растрепанная, вышла из комнаты следом за Марком, нежно коснулась его плеча и любовно промурлыкала: "Ты скоро, милый?" Взгляд Карателя, казалось, готов был испепелить их обоих.

— Когда это всё закончится? Почему именно сорок дней?

— Н-нуу... Три с половиной недели осталось. Тебя ещё ждут проверки. Через полторы недели — человеком, а в последний день нашего уговора — вампиром. Так что немного потерпи. Почему сорок? Сакральная цифра для человека. Столько недель растёт эмбрион, столько же бродит по земле душа, прежде чем обретёт новое тело. И мне она нравится.

Анна вздохнула:

— Иди спать, они же не вернутся?

— Не должны, но я перестрахуюсь, — хитро улыбнулся Маркус.

Анна, поняв, что спорить бесполезно, не стала настаивать, замоталась в одеяло, отгородившись от Вампира, и постаралась уснуть.

Утром ей было тепло и спокойно. Приятная тяжесть ласкала тело, легкий ветер нежно шевелил волоски на висках. Пахло кофе, свежими булочками с маслом и вареным мясом. Анна сглотнула голодную слюну, сладко потянулась и замерла. Сзади её обнимал Маркус, по-мужски возбужденный рассветом.

Анна сглотнула, попробовала отстраниться, но Верховный что-то сонно забормотал во сне и крепко притянул её к себе. Возбужденная плоть впилась в ягодицу и девушка сжалась.

— Ссстрррааашшшнооо? — протянул Маркус и быстро чмокнул её в щеку. — Ты так мило стесняешься, что не мог удержаться. С добрым утром.

Он поднялся, подошел к окну и распахнул ставни. Свежий воздух ворвался в комнату, разбил тишину птичьим гомоном.

— С добрым. Не страшно мне. Неприятно. Не трожь меня больше! — отчеканила она и зло сверкнула глазами.

— Ты так категорична. А, может, тебе понравится? — Маркус присел на подоконник, щелкнул языком и вожделенно закатил глаза. — Хотя... — его взгляд стал насмешливым. — Ты и соблазнять-то, наверное, не умеешь? — вызывающе фыркнул он.

Вампирша уязвлённо поджала губы. Если игра продолжится, как далеко он зайдёт? У неё есть только слабая отговорка в виде запрещающего пункта Договора.

— Не хочешь, доказать мне обратное? — не унимался Маркус. — Я-то думал, тебе интересно играть.

— Зачем? Вдруг ты ошибёшься и я всё-таки умею играть? — Анна скопировала его насмешливый взгляд, — давно подметила, что Вампиру это не нравится.

Она не стала ждать ответа, крадучись и игриво улыбаясь, подошла к нему, нежно скользнула ладошкой по животу к груди. Дразня, провела кончиками пальцев по светлой шее, чуть царапнув её короткими ноготками. Невозмутимый Марк ощутил острый спазм возбуждения, затаил дыхание, напрасно пытаясь остановить накатившую волну. Девушка приблизилась вплотную, потерлась щекой о его щёку, обжигая дыханием мочку уха, и томно прошептала:

— Если я стану тебя соблазнять, тогда в Договоре нет никакого смысла. Ты же знаешь мои условия.

— Ну, его к черту, этот Договор, — прохрипел Марк, притянув её за талию к бедру. — Нам будет хорошо вместе, как никогда и никому до нас не было. Мы в порошок разотрем этот мир. Ты станешь моим философским камнем, который весь мир поставит на колени! Я научу тебя играть ими, и живые марионетки станут покорны в твоих руках.

— В этом-то весь смысл, — игриво шепнула Анна, куснув его за ухо. По горлу Вампира прокатился сдерживаемый стон. Он сжал в кулак невесомую ткань сорочки, под которой на бедрах чувствовалось тонкое белье. — Я хочу научиться всему без твоей помощи. Тебе же интересно, сколько энергии скрыто в моей душе? Теперь мне тоже. Если мы будем вместе, это скажется на чистоте эксперимента. Мне бы этого не хотелось. К тому же... Нет во мне того, чего достоин ты, — я не так кровожадна.

Марк посмотрел на неё мутноватыми от возбуждения глазами, сильнее прижал к себе и остро ощутил легкие выпуклости девичьего тела. В сознании быстро мелькнула реалистичная картинка их совместного секса, и он нервно сглотнул. Нельзя! Неуловимая оговорка пророчества висела над ними мечом. Не время.

Чёрные глаза вампирши с едва уловимыми голубоватыми и алыми разводами, смотрели прямо на него. В них ему чудилось такое же сдерживаемое отчаянное возбуждение и холодный расчет. Совсем такими же были его глаза, когда он впервые оказался человеком.

Марк совладал с собой, хитро прищурился и по губам скользнула ухмылка. Девочка не промах, игра обещает быть захватывающей. А что может быть лучше острого, жгучего желания победы?! Вряд ли её худые "прелести" можно променять на столь осязаемую возможность завладеть целой Вселенной, взять под контроль силы, которые ещё никто и никогда не пытался укротить.

Маркус неторопливо приблизил лицо. От него запахло свежескошенной травой, прелью и хвоей. И ещё чем-то, — знакомый, навязчивый запах. Девушка слегка уперлась ему в грудь. Сердце Вампира застучало торопливой барабанной дробью. Мимолетный холод губ сменился огнём глубоко поцелуя, — жадного, неистового, пропитанного адреналином и победой. Она отстранилась первой:

— Не надо... Не могу, — голос вампирши дрожал.

— Ты радуешь меня всё больше, Ангел мой. Интересно, как далеко в следующий раз зайдет твоя игра? — Марк ущипнул девушку за ягодицу, отстранился.

— Как такое может быть? — Анна сосредоточенно рассматривала подоконник и то, как луч солнца жжет кожу на ее ладони. — В твоих глазах столько неба и обмана. Как оно осталось таким чистым, если ты пролил столько крови?

— Не знаю. У каждого своё проклятье, — он взял её за руку, поцеловал в покрасневшее от солнца пятно, и закрыл ставни, оттеснив вампиршу в тень. — Ты ещё не знаешь, в чём твоё. И оно далеко не во мне, — Вампир странно вздохнул и вышел.

***

Какое-то время Маркус не давал ей встречаться с Антоном, и Анна заметно успокоилась. Но всё же однажды, когда ему нужно было отлучиться, он попросил побыть с нею именно Главного Карателя.

— Пашу попроси, — огрызнулся тот.

— Я доверяю тебе больше. Пожалуйста, — Маркус смиренно склонил голову, Антон нахмурился.

— Что с тобой, Маркус? Я тебя не узнаю.

— Мне нужно на "особую" охоту. Не хочу, чтоб Анна знала...

— Что-то с твоими душами? — Маркус ответил взглядом. — Так смени тело, оно тебе, наверное, не подходит. Ты же к другим привык.

Губы Вампира сжались, он прошёл мимо Антона, сжал руку в кулак и с силой упёр его в столешницу. Решиться! Одно короткое признание и непонимание между ними пройдёт. Только одно предложение, всего несколько слов. Верит ли он Антону, прошедшему с ним больше, чем кто-либо из вампиров, настолько, чтобы распахнуть перед ним душу?! Верит. Выбора нет.

— Я этого больше не могу, — с трудом произнес Верховный.

Антону показалось, что он ослышался, но по странному, посеревшему лицу друга он понял, — Марк не врёт.

— Что?! — Каратель не мог в это поверить.

— Когда она ударила Марона, что-то случилось и передалось мне. Ты помнишь, как все было в тот день? Тело для моих душ действительно было заготовлено другое, но вселиться в него я не смог. И в другие тоже не мог. Нашёл этого английского франта, возомнившего себя будущим писателем. Если бы он не был под опием, не знаю, смог бы подчинить, — Вампир тяжело опустился на стул, обхватил голову руками. Антон никогда в жизни не видел его таким.

— И теперь любой может тебя убить?

— Да.

— А Марона?

— Подозреваю, что тоже. Может, именно поэтому он перестал заявлять свои права на всех вампиров, — размышлял Верховный.

— А Анна?

— Не знаю, смазалось будущее. Но по тому, что я успел увидеть в будущем, умрёт она со мной. Я пока не готов проверять. Вот и играю, каждый раз импровизирую.

— А как же душа?

— Не знаю, всё пошло не так. Моё будущее меняется ежедневно. Наплыв образов такой, что замучила бессонница и... страх.

— Ты... уже чувствуешь?!

— Начинаю. Чувства только просыпаются. У тебя внутри тоже так мерзко?

— Чувства? Да, раздражают, — Антон похлопал Маркуса по плечу. — Всё образуется. Она же делится с тобой огнём?

— Она не любит. Какой огонь? Простая повинность.

— Зачем тебе я? Ты Анне не доверяешь?

— Доверяю, но она неважно себя чувствует, — пронзительный взгляд Маркуса подогревал в Антоне любопытство.

— Не понял. Она беременна? — Каратель побледнел, Маркус кивнул. — Но ведь наши девочки не могут...

— Я ещё не совсем уверен, — осторожно обмолвился Вампир. — Но после яда у нее уже это было.

Карателя захлестывали вопросы. Но стоило встретиться со взглядом Маркуса, и он передумал говорить.

— Ладно, я побуду, — нехотя согласился Антон.

— Только... Не грызи её за выбор. Она и так чувствует вину, — умоляющий взгляд Маркус изображал нечасто.

— Говорил же тебе, надо мне уехать, — вампир заметно нервничал.

— Теперь-то ты понимаешь, что нужен мне здесь? Больше, чем кто-либо другой? — Антон кивнул, взял со стола ключи. Маркус схватил его за руку. — Я воспользуюсь подвалом?

— Только прибрать потом прикажи. Не хочу видеть чьи-то останки, — Антон пошёл к двери.

— Обязательно, друг мой. Обязательно, — елейный тон Верховного Каратель уже не слышал. А уж озорной взгляд и злую улыбочку и вовсе никто бы не разглядел.

***

Антон старался на неё не смотреть, но всё равно взгляд невольно обращался на Анну. Духи, которых он ей отдал ещё в лесу, частично подчинялись его приказам, но и они отводили подобия лиц. Зато её собственный дух "разговаривал" глазами, и Каратель в очередной раз поразился, насколько они у него человеческие.

Антон с вампиршей лежали на ровной крыше сарая. Сначала он хотел повести её на прогулку или показать, как можно охотиться в городе, но Анна не согласилась. И тогда вампир предложил ей понаблюдать за звёздами, пока рассвет не разгонит ночную муть. Зачем он приехал, девушка спросить не решилась. Но очень обрадовалась, что темнота хотя бы частично скроет их друг от друга.

— Что ты так на меня смотришь? — спросила Анна, приподымаясь на локте.

— Ты изменилась, — сказал Антон.

Она почувствовала себя виноватой в переменах, но вместо этого сухо ответила:

— Всё меняется.

— Он тебя не обижает?

— Нет, — Анну смутил вопрос, она отвернулась.

— Ты выглядишь неважно. Не больна? — Антон коснулся её руки.

Аура вампирши стала болотно-зеленой, с серо-голубыми прожилками, запах ровным и чуть въедливым. Она, как женщина, перестала его возбуждать. Зато желание защищать её от всего стало острее.

— Нет. Не беспокойся, — Анна ласково улыбнулась ему, и Антона обожгло ревностью.

Сколько она уже так улыбается другому? Сколько засыпает на его плече? И плод этот. Что если он от Маркуса? До того, как Анна переехала к Верховному, он десять дней жил у Карателей и Павел не всегда оставался с ними дома.

— Что с тобой, Антон? — вампирша инстинктивно отстранилась, заметив, как помрачнело его лицо.

— Ничего, — отмахнулся он, поднялся и заметил во дворе Маркуса. — Идём, Марк вернулся.

Он подал Анне руку. Девушка поднялась, покачнулась, в глазах её потемнело от резкого движения, и она едва не упала. Антон машинально прижал её к себе. Знакомый запах вампирши окутал его, заставляя сердце биться чаще, губы — ощущать знакомую сладость. Мгновение о Маркусе не помнил никто.

— Анна... Ты беременна? Я должен знать. Маркус отсылает меня в Австрию. Не могу уехать, не узнав, — торопливо зашептал вампир.

Подумав, Анна быстро моргнула. Карателю отчего-то свело горло.