Душа для Вампира

Марон, наконец, свыкся с новым телом. Оно ему не слишком нравилось, но выбирать не приходилось, — замена-то незапланированная. Ему хотелось размяться, прочувствовать его в движении, а у Маркуса, вроде как, был неплохой подвальчик. И что самое приятное, — всегда идеально чистый.

Найти его не составило труда. Ещё издали оттуда запахло свежими сосновыми досками. Марон глубоко вдохнул. Не зря Марк любит хвою — потрясающий запах. Он спустился вниз и замер на пороге. На деревянном настиле у стены лежал труп. Обмотанный темной грязной тканью с кусками намерзшей земли, в тепле он покрылся изморозью.

Марон приблизился, откинул кусок полотна, нахмурившись, вгляделся в знакомые черты. Лицо мёртвой Анны стало белым мрамором, испещренным черной паутиной сосудов, посинели губы и уже чувствовался слабый запах гниения. Вампир протянул к ней руку.

— Не тронь! — незнакомый голос заставил его обернуться, и несколько мгновений ошарашенный Марон соображал, уж не привиделся ли ему незнакомец. Но потом поплыли тени.

— Маркус? Ты?! Но... — пролепетал вампир.

— Как ты, — хмыкнул Верховный, рассматривая чужого сбитого молодца вместо худосочного рыжика.

Брат никогда не любил русых волос, деревенских парней с грубыми руками, больших глаз и ненакачанных тел. Ирония, но Марон — прямо собрание ненавистных деталей. Что ж, пусть теперь тоже наслаждается.

— Ты же выбрал другое тело, — пробормотал Марон.

— Не вышло. Взял то, что плохо лежало, — Маркус подошёл, коснулся ледяной Анны. — А ты чего поменялся? Легко всё прошло.

— Пришлось, ты же знаешь. Она меня ранила, думаю, ты почувствовал. А прошло... Странно как-то. Я вселился не сразу, — Марон осторожничал, Верховный не подал виду, что заметил. Гораздо больше его заботило, чтобы брат не почувствовал его волнения.

— Да, знаю. Как все прошло? — спросил Маркус. Взгляды братьев встретились и короткий обмен подробностями прошел в тишине.

— Зачем ты её привез? Завоняет тут, — вслух продолжил Марон.

— Она жива, — тихо пояснил Маркус. Лицо Марона осталось равнодушным. Знал?!

— Добей и дело с концом, — он махнул рукой. — Чего тянуть? Давай я. Я ж был уверен, что яда достаточно.

Вампир дернулся вперед, Маркус преградил ему путь.

— Пусть лежит, хочу понаблюдать. Что-то в них изменилось.

— Когда тебя сменить? Тебе нужно отдохнуть, поесть, выглядишь жутко.

— Никогда. Я сам. Все остальное — потом.

— Не веришь мне? Думаешь, предам? — Марон хмыкнул.

— Верю. Поэтому сам. Нечего тебя сюда втягивать. Ты можешь ехать домой, думаю, вряд ли ещё понадобиться твоя помощь, — как можно равнодушнее сказал Марк. Нужно, чтобы брат остался рядом как можно дольше. По его быстрым глазам Вампир догадался, — Марон тоже знает, что должна остаться она.

— И надолго ты её оставил? — спросил Марон, заинтересовано дотрагиваясь до свертка.

— Не знаю. Посмотрим, — Марк обернулся к двери. Один слуга вносил стул, другой — бутыль со стылой кровью.

— Просто мне возвращаться не к спеху, — слишком внимательно брат приглядывался к новому Марку. — Луиза прислала телефонограмму, что Элис на редкость покладиста, так что... Я бы с удовольствием посмотрел, как тут всё закончится. Если ты не против, конечно.

— Не против, — сквозь зубы ответил Маркус. Марон вряд ли упустит случай статься и позлить его.

— Тогда я бы пока съездил, размялся. Где у вас тут занимаются? Покажешь?

— За городом, в амбаре. Один из слуг тебя отвезет, — рассеянно ответил Вампир. Он чувствовал, что Марону нужно было вытащить его из подвала.

— Сам не хочешь? А я забыл, тебе ж это ни к чему, — Марон рассеянно скользнул взглядом по стенам. — Но не беспокойся, я навещу Карателей, ничего? Обрадую их, что ты вернулся.

— Сболтнешь им лишнее... — Маркус нахмурился.

— Да понял, понял. Молчу. Она умерла, я помню, — с наигранным радушием успокоил Марон.

***

— Ого! Да тебя не узнать! — лицо Главного Карателя так вытянулось, что Маркус сразу понял — аппетит ему испортили надолго.

Он не выдержал, метнул в Антона не дожёванной куриной ногой. Тот увернулся, но красноречивый удивленный взгляд никуда не делся. Змеи Верховного были полупрозрачны, а глаза всё ещё не сменили цвет, но сквозь черноту уже проступал светлый оттенок. Чуть-чуть. Так, что даже вампиру едва заметен.

— Да, твою ж мать! Что вы прицепились к моему виду? — Марк смахнул тарелку на пол, скомкал салфетку.

— Ну, просто я уже лет семьсот не помню, чтоб ты выбирал для своего облика кого-то, кроме тщедушных бледных мальчишек, а тут... — Антон смотрел на Вампира, как на ожившего призрака.

— Я должен тебе отчитаться? По-моему, это твоя обязанность. К тому же, слухи о тебе ходят, — Маркус хмыкнул, — что Главного Карателя приручила девчонка.

— Приручила. И ты знаешь, что я ее ищу.

— То, что от нее осталось? Да, пожалуйста. Будет тебе тело, — Вампир великодушно махнул рукой.

— Сейчас, — Антон ни на секунду не отводил взгляд.

— Я не наигрался, — Маркус игриво зажмурился, провоцируя Карателя на эмоции.

Антон бросился вперед, через стол вцепился в ворот противника. Маркус дернулся и перетащил Карателя на свою сторону. Завязалась потасовка. Удары сыпались с переменным успехом, и происходящее некоторое время забавляло Вампира.

— Ну, побузили и хватит! — фыркнул он и Антон сразу замер.

Тяжело дыша, Верховный провел ладонью по лицу, размазал тёмную кровь по щеке, коснулся пальцем людского клыка, тот шатался. Из рассечённой брови уже не текло, но рваная рана вспухла и выглядела жутко. У Карателя даже дыхание не сбилось.

— Ты хоть раз можешь без змей? Надоели, — пробормотал Антон, пряча боль от чужого вмешательства.

— Никто ж не видит. Хватит с тебя, что я при свите их не использую.

Антон посмотрел на него серьезно.

— Марк, отдай Анну, — попросил он. — Хоть похороню по человечески.

— Отдам, найдёшь потом. Пока нужно кое-что проверить. Девочки изменились.

Антон выжидающе посмотрел на Маркуса, но тот не удостоил его ответом. Пришлось говорить самому:

— Не скажешь, в чём поменялись? — Маркус молчал, Каратель вынужденно смирился, зашел с другой стороны. — Скажи, а правда... что она умерла бы с тобой?

Верховный помрачнел, поднялся и подал Антону руку.

— Правда. Я теперь не знаю, что делать. Она ведь снова придет.

— И у нее совсем не было шанса?

— Не знаю, может, и был. Наверное. Должен быть, — Вампир смотрел на своё правое запястье, сжимал-разжимал кулак. И Антон чувствовал, что движения эти вызывают у Маркуса легкую боль. Странную, фантомную.

***

Тук. И три минуты тишины. Тук. Маркус слушал это уже часов пять. Ничего. Дыхание Анны было настолько незаметно, что невозможно уловить, и только это легкое "тук" звоном отдавалось в ушах.

Он приблизился, втянул слабый смолянистый запах ее тела. Изменилась. Без сомнения. Яд травит плоть, которая никак не хочет сдаваться.

— Решил добить? — Марон, как всегда, вовремя.

— Да, решил, — Маркус выпрямился, с интересом глянул на брата.

— Дашь и мне? Уж очень кровь вкусна, — у того загорелись глаза и он невольно потянулся к девушке.

Ему так не хотелось, чтоб Маркус заметил нетерпение в движениях. Стоит Вампиру почувствовать что-то неладное, и он укусит Анну не так.

— Портиться начала. Думаю, отравишься, — Маркус прищурился, шагнул вперед.

Марон улыбнулся:

— Тогда я пойду, — он беспечно махнул рукой. — Ты все решил верно, брат мой, — внутри все тряслось от бессилия: Анну должен был добить он, а не Маркус!

Верховный дождался пока шаги младшего брата стихнут, запер дверь и вернулся назад. Всего один укус.

От его клыков Анна скорбно вскрикнула и изогнулась, маленькая слезинка сбежала к виску. Вампир отстранился, стер с губ остатки черной крови. Во рту осела горечь, и ему вспомнилось, что у предыдущих девочек кровь сладковата. Глаза жертвы на миг распахнулись и слепо глянули вверх, — радужка совсем выцвела. Он коснулся её щеки, и сразу же резко и тошно запахло кровью.

Под ней расползлась алая лужа, пропитала дерево, закапала на пол. Маркус втянул свежий кровавый дух, стиснул зубы, стал сдирать с тела одежду. И на пол плюхнулся темный кровянистый сгусток. Вампир сжал его, прощупал пальцами и лицо исказилось яростью.

— Значит, ты была беременна... — прошептал он. — Значит, весь сумбур в видениях верен.

Он со злостью отшвырнул зародыш прочь, сжал кулаки в бессильной ярости. "Не убей её, Маркус, не убей", — забился барабанами голос из прошлого. Поздно! Не вернуть теперь.

В груди его стало жарко, пеплом горела гортань, пульсировали и чесались вены на запястьях, бился между ребрами след мароновой раны. Духи-змеи хаотично метались по подвалу, врезались в стены, углы, но Маркус не отпускал их. Они беззвучно открывали пасти, свивались узлами, рассыпались дымом.

Марк задыхался. Страх мешался с отчаянием, злостью, яростью, поздним осознанием ошибки. Поздно. Поздно. Ещё можно вернуть... Яд только пошел. Вампир бросился к телу, нервным взмахом кинжала рассек запястье, занес его над губами девушки... и замер. Прошла всего секунда, капля даже не успела упасть. Он выронил нож, поймал кровь на ладонь, отошёл. Она должна выжить сама.

Маркус слизнул с раны кровь, вытер остатки о брюки, в задумчивости вышел. Спустя полчаса сюда пришли женщины с тазами, мылом и одеждами. Под внимательным взглядом Верховного они омыли девочку от испражнений и трупных соков, действовали скоро и осторожно. Ловко облачили труп в брючный костюм и удалились. Вампир обыскал остатки старой одежды, нашел два похожих пузырька. Один он узнал сразу — его кровь Антон носил только в таком флаконе, а второй открыл и скривился от резкого лаврового запаха. Теперь эта штука бесполезна, скоро от трупа будет такой аромат, что никакой настойкой не отбить. Подумав, Вампир спрятал пузырьки в карманы новой одежды. Потом, покосившись на вошедшего слугу, Вампир снял с мизинца девушки колечко с синим камнем, — знак Главного Карателя, чтоб её никто не смел тронуть, — и вместо него одел на безымянный палец другое, с зеленым камнем.

Он сосредоточенно прощупал ее запястья, пошевелил ими, чувствуя, что заросли, и улыбнулся. На секунду засомневался, и для верности, укусил снова. И вдруг увидел, четкие серебристые следы яда в Аниных черных венах.

["Ты убьешь ее несколько раз. И уже после первого укуса ничего не будет зависеть от тебя".]

Он почти не помнил этих слов, и думал только о том, что с ядом. Но это уже никак не проверить. Наверное, Маркус просто слаб после смены тела, вот и яд посветлел, но смутная тревога не отпускала.

Впервые за долгое время он сделал всё сам. Взял у слуги большой отрез брезента, расстелил его на полу. Сбросил туда тело и кружку, из которой несколько раз поил Анну травяным отваром. Потом плотно завернул ее, вынес сверток на улицу и бросил на телегу.

Сначала лошадь трусила по окраине, потом окольными путями, минуя хорошие дороги, въехали в город. Маркус не знал, зачем едет сюда, но уже решил, что делать с Анной. Через неделю Антон её найдет, простится и поиск начнется сначала.

Анна зашевелилась неожиданно. Поначалу Маркус решил, что тряхнуло на очередной кочке, но когда раздался стон...

["Зная будущее наперед, не вмешивайся в него. Оно ответит тебе ударом",] — не к месту вспомнил Маркус. Воспоминания прошлого становились навязчивы.

Он остановился, прощупал её пульс. Нужно спешить, поскорей добраться до реки, пусть и раньше, чем планировал. На берегу в безлюдном месте он сбросил тело наземь и стал смотреть.

Голова казалась Анне свинцовой и не желала повиноваться. Вампирша подымала ее, со свистом втягивала ледяной воздух и напрасно пыталась определить, где находится. От яда Верховного она ослепла и белые выцветшие глаза неподвижно глядели вокруг. Очень хотелось пить. Но обоняние пропало, и заскорузлые пальцы почти не двигались, чтоб найти источник. Вместо стона из горла вырывался слабый хрип, каждое движение вызывало приступ судороги.

Она инстинктивно подышала на ладони, ощупала мерзлую землю, и медленно подтянулась на руках. Несколько слабых движений и силы иссякли. "Передохнуть, совсем немного". Дыхание стало хриплым, прерывистым, горло перехватывало болью. Анна медленно посмотрела вперед. Ей вдруг почудилось впереди движение и стало страшно.

Острое желание укрыться куда-нибудь заставило сначала замереть, а потом дернуться. Страх придал сил, она оттолкнулась ладонями, перенесла руки вперед. Они вдруг провалились в воду. Анна поднесла их ко рту, насильно разлепила склеенные губы, смочила язык.

Антон говорил о воде что-то важное, просил не забывать. Что? Всё равно. Сначала —спрятаться, а для этого нужно двигаться. Анна оттолкнулась носком ботинка. Руки провалились в илистую жижу, залипли, выдернулись с хлюпаньем. Волна вернулась и накрыла ее с головой. Анна покорно хлебнула воды и стала тонуть.

Маркус проследил, как исчезло бульканье. Вампиров подключать к такому делу нельзя, нужно найти помощницу, на которую Антон не обратит внимания, и приказать, чтоб она за нею проследила. Марина! Она сделает всё, что угодно.

И нужно временно запутать и отвлечь Карателя.

***

Антону сообщали обо всех девичьих трупах. И ежедневно он осматривал их десятками, каждый раз внутренне сжимаясь перед входом в морг. Но сегодня его вызвали на берег реки: щенки шепнули, что на пальце девушки блестит кольцо.

В воздухе пахло гнильем. Антон отсчитывал шаги до страшного момента и напрасно пытался унять частившее сердце. Всего десять шагов от надежды до потери, от страха до неизбежности. Десять мгновений между ударами сердца. Десять секунд, отделяющих черту жизни от вечной гибели.

Они с Павлом спустились по пологому берегу вниз, под мостовые опоры. У кромки воды лежало нечто накрытое брезентом. Поодаль стояло несколько вампиров и пару щенков. Они вполголоса переговаривались, но при Карателях затихли.

Павел, вздохнув, прошел вперед, пытаясь по запаху определить степень разложения. Он склонился над телом, но Антон коснулся его плеча и кивнул, что справится сам. Сомнений нет, — запах не может врать, осталось только... Он сбросил ткань в сторону. Ближайшие вампиры выдохнули и отвернулись от зловонного духа. Каратели машинально приоткрыли губы, пробуя смрадный воздух на вкус, определяя давность смерти.

— Она?! — осторожно прошептал Павел и покосился на Антона. Тот сузил глаза.

В обгоревших оскаленных частях Антон не узнавал Анну. Он толкнул грудину в сторону и ближайшие вампиры, зажав носы, поспешили прочь. Пальцы Карателя скользнули по позвонкам, губы беззвучно шевелились. Не совпадало! Он нервно тряхнул останки, отыскал правую кисть с тусклым кольцом. Камень его, обрывки ее одежды, но...

— Это не она, — прошептал Антон. — Рёбра целы и в этом месте её позвоночник никогда не был сломан.

Он вынул из кармана пузырек с её кровью, капнул на язык. Несколько секунд слюна вступала в реакцию. Глазами Анны он увидел пустоту, ощутил холод и страх. Кровь отказывалась говорить ему больше. Если она так и будет молчать, Антон никогда не найдет свой огонь.

***

[Барабаны. Кругом барабаны. Десятки. Сотни. Мерный ритм волнует кровь, заставляет её густеть внутри, подниматься к горлу. От ударов вибрирует мозг, студенисто дрожит, вызывает в глазницах боль и не дает осмотреться. От размеренных ударов трясутся внутренности, бьются звуковым пульсом, вызывают тошноту. Крякающий голос шепчет молитвы, холодит кожу дыханием и благовониями.

— Теперь это станет твоим телом, — вдруг понимает разум и тело успокаивается.

Волнение в органах становится тише, легкий спазм замирает в клетках плоти.

— Ты забрал моего сына, и в наказание останешься здесь навсегда. Но легко сменишь плоть на чужую, никогда не обретя своей. Ты никогда не сможешь покинуть этот мир, — вены превращаются в сталь, в артериях горит кислород. — Ты здесь чужак. Я лишу тебя одного, но взамен научу выживать. Если станет дурно, ешь то, что вернёт тебе чувства. Не говоришь, — языки. Не можешь думать — мозг. Ты станешь самым сильным. Как молот. И не будет тебе равных, — чувствуется что-то влажное во рту и нос улавливает гадкий запах мокрых перьев. — Но бойся огня. Новый дух придет девицей, иным змием, которого ты, возможно, приручишь. Он заберет тебя с собой. Он дарует жизнь вечную и власть непомерную. Он вернёт тебя домой. Но без разума, ты не сможешь им завладеть. Забери её душу себе. Увещевай, уговаривай, учись располагать, играй то, что ей нужно. Сделаешь дурно — озлобишь, и в следующий раз дух не покажется тебе.

К одному голосу присоединяется целый строй. Звук множится, расползается вокруг. Обоняние становится острее, острый привкус крови оседает на языке, горечью ползет по горлу и сжимает желудок.

— Марррркуууссссссс, — тянет шепот, — страх погубит тебя. Поддашься ему и всё пойдет наперекосяк. И огонь станет лавой, ангел — демоном, а душа прахом. Смирись. Не бей... Не убей...

Прошлое открывает глаза и видит, как в черное ночное небо искрами мечется пламя, собирается диковинными фениксами, теряет перья и исчезает...]

***

Сознание возвращалось толчками, похожими на приливы, медленно и упорно выуживало Анну в реальность. Не хотелось просыпаться, но инстинкты были неумолимы, — голод давал о себе знать. Она со стоном подобрала ноги, шатаясь, стала не четвереньки. Чужое тело, и чувства чужие. Онемела рука с верховным ядом, вокруг — только мутная мгла.

Слабый шорох заставил вампиршу застыть. Звук повторился ближе. В тишине почудилось слабое рычание. Анна вытянулась, жадно втянула запах псины. Слизистая слюна стекла по подбородку.

— Хороший песик, — прохрипела она, но подозвать его не смогла. Пес залаял.

— Чёртова псина, — обессилено ругнулась Анна и вдруг догадалась, — он может привлечь людей. К черту жалость. Есть!

Она метнула в сторону горсть снега, лай стал звонче.

— Да замолчишь ты сегодня, чёртов пес! — сказал кто-то. Анна не смогла определить пол.

— Пом...моги...те... — слабо прошептала она, потянулась рукой в пустоту. Откуда он идёт? Сердце забилось часто-часто.

— Что ты здесь нашел, Дружок? Господи! Кто тебя так, дитя?!

Руки схватили её поперек тела, стали подымать. От теплого тела перед глазами посветлело, поплыли тени.

— Пить, — прошептала Анна.

— Да-да, сейчас, милая. Сейчас... В больницу потом...

Резко запахло табаком, и Анна поняла — мужчина. Он усадил тощую вампиршу на ровное, отошел. Она пыталась не упасть и гадала, как укусить, хватит ли на это сил.

***

#Анна: Множились перед глазами алые блики. Короткий вскрик превратился в клекот, тело жертвы стало грузным и безвольным. Фуууххх... Жертву отпустила медленно, чтоб пальцы ощутили, как по ним соскользнула чужая одежда, и проснулись. Недолгий страх и слабое сомнение исчезли за желанием жить. Оно сильнее страха смерти. Сильнее совести и ненависти.

Элис: Многоэтажный дом сотряс крик. Животный, ужасающий. Спросонья показалось, что в квартире номер семнадцать кого-то убивают. Луиза не сразу сообразила, что надрывается Элис.

Анна: А древний дух вампира уже просыпается внутри, подымает клыкастую змеиную голову, раззевает бездонную пасть. Шипит...

Жить. Жить. Чтобы отомстить Вампиру за эту боль!

Элис: Мокрая девочка металась на кровати, хрипела, рвала пальцами простыни и подушки. Разбудить её не выходило. Гувернантка плескала ей в лицо ледяной водой, жгла руки свечой, но ничего не помогало. Вызвали доктора, но и он ничего не мог поделать. Сумасшедший пульс, зрачки не реагируют на свет и дикий, болезненный крик девочки сводил с ума.

Анна: Треск одежды. Жесткое, остервенелое чавканье. Прогрызть себе дорогу любой ценой. Вгрызаться в сальное тело, вспарывать нестриженными ногтями брюхо, чтоб обнажить теплый ливер. О, да! Наконец-то их пульс в ладонях и сладковатый вкус на языке. Почки, печень, легкие, сердце, — всё это должно работать внутри неё. Жевать, жевать, пока сырая кашица не размокнет. Проглотить.

Элис: — Помогите! Помогите! Остановите её! Она же демон во плоти! Да кто-нибудь! — голосок Элис сорвался на хрип.

Анна: А потом, — глаза и мозг. Ощупью, в темноте найти камень, другой рукой быстро нащупать темя. Удар. Ещё один. Снова. Густой запах теплого жира пополам с кровью.

Элис: — Элис! Элис! Проснитесь!!! — Луиза изо всех сил лупила воспитанницу по щекам, цеплялась за локти, оставляя круглые синяки. Та металась в безудержном бреду, царапала щеки, тянулась до глаз и кричала, кричала, кричала.#

Зачерпнув мозг пригоршней, Анна поднесла его ко рту...

Элис вскинулась, но долго еще перед глазами стояло перекошенное, окровавленное лицо отчаявшейся вампирши.

***

Ослабев от яда, Анна двигалась неуверенно, но силы постепенно возвращались. Её гнало вперед желание спрятаться, укрыться переболеть. Пошатываясь, девушка брела прочь. Дорога виделась сквозь мутноватую пелену, и идти приходилось почти ощупью. Пахло гнилью, кровью и нечистотами.

От холода стыли конечности и немело лицо. Анна силилась придумать укрытие, но соображала слабо, больше полагаясь на внутреннее чутьё. Пройдя несколько десятков метров, она тяжело опустилась на землю. Тьма вокруг начинала сереть, знаменуя приближение рассвета, и вампирша поняла, что должна торопиться. Она устало огляделась. Совсем близко была неглубокая сточная канава и Анна ползком направилась к ней, резко нырнув внутрь, потому что не рассчитала глубину.

В лёгких захрипело, тело разом отяжелело, пересохшие губы отказались двигаться и хищница впала в дремотное аморфное состояние, болтаясь на границе сна и бодрствования. Она слышала то, что происходило вокруг, различая топот и человеческие голоса. Иногда до неё доносились обрывки фраз, но распознать их не получалось. Когда шум становился совсем близким, Анна внутренне замирала и переставала шевелиться. В какой-то момент она ощутила, как зимний холод окутал её со всех сторон, сохранив жизнь внутри и покрыв бренное тело льдом.

Пока она отсыпалась, внутри неё тела кипела жизнь. Снова в причудливый, паутинчатый узор сплетались сосуды, наполняемые новой кровью, клетки органов росли заново, питаемые проглоченной плотью, мозг восстанавливал в теле нейронные связи. Уже по ним стальной нитью протягивались следы Верховного яда.

Несколько дней держался мороз, потом потеплело. Анна пришла в себя днём, подождала до ночи, выбралась наружу. Совсем близко было людское жилье и знакомые места родного города. Зачем он привёз её сюда? Знал, что выживет или надеялся, что умрет?

Нужно было найти Антона, но адрес Анна забыла, как и места, вроде бы знакомые, но чужие. Она брела прочь от страшного места, стараясь не вспоминать, что где-то совсем близко распотрошила человека. И как её не нашли? Не иначе, Маркус руку приложил.

Временами ей казалось, что за нею следят, но, сколько бы ни старалась, ничего не обнаружила. Кошки теперь от неё шарахались, собаки поджимали хвосты и глухо рычали, а стоило глянуть пристальнее — пятились прочь.

У одной избы Анна задержалась подольше, в свете лампы долго разглядывала ладони. Синеватая кожа просвечивала синяками, покрылась струпьями и грязью. Страшно представить, на что похоже лицо. Девушка вздохнула, побродила по соседним дворам, нашла приколоченное на заборе зеркальце, сняла и вернулась к свету. Тело словно бы высохло изнутри. Кожа на лице посинела и истончилась, плотно обтягивая череп; сквозь неё причудливым узором просвечивали разноцветные трупные пятна. Черты лица заострились, а губы побелели и покрылись струпьями, как после невыносимой жары. Глазницы запали и приобрели землистый оттенок.

Вампирша повертела головой, разыскивая следы нового укуса. Справа на шее, сразу под скулой, отчетливо зияли два черных следа от клыка, покрытых смолянистой тягучей жидкостью. От них вниз к плечу шли две чёрные полосы, указывая вену и артерию. Вампирша оголила правую руку. На внутренней стороне сосуды причудливо разветвлялись и, если бы не цвет, напомнили бы след от удара молнии, который Анна однажды видела на трупе в морге.

Её вдруг стошнило. С хлюпаньем из горла вывалились части легких, и боль в груди стала меньше. Анна почувствовала голод, с трудом побрела прочь. Как охотиться, как нападать, она не представляла, пришлось положиться на интуицию.

Может, лучше сперва найти укрытие? Анна готова была свернуть с дороги, когда впереди замаячил человек. Вампирша ускорилась, чуть отстав от жертвы, прикинула, удобно ли всё сделать здесь. Здесь было опасно и Анна, неожиданно и для себя и для мужчины, ляпнула первое, что пришло ей в голову:

— Мужчина, не хотите отдохнуть? — голос её прозвучал грубо и хрипло, и вампирша сама его испугалась.

Небритый мужик в поношенном тулупе, с сальным телом и мутными глазами посмотрел на девчонку с сомнением.

— Простыла, — быстро пробормотала Анна, извиняясь за тон.

Попутчик кивнул, но снова промолчал. Она едва за ним поспевала.

— Ну, так что? — нетерпеливо спросила она, подхватывая его под локоток. Только бы не увидел, как покраснела!

В темноте он не мог хорошо её разглядеть. Развернулся к вампирше резко, обдавая запахом лука и дешевого вина, и глухо шепнул: "Пошли!" Дальше он все сделал сам: схватил ее за руку и потащил ошалевшую вампиршу в темный закоулок. Взял за плечи, швырнул спиной на деревянную дверцу какого-то сарая. От удара та слетела с петель и упала на пол, увлекая девушку за собой. Мужик скользнул за ней, наваливаясь всем телом и грубо лапая. Он дышал ей в шею, похрюкивая от желания, запустил руки под одежду и, нащупав высохшие груди, остановился.

— Тебе хоть пятнадцать есть? — без особого интереса спросил он.

— Ага, — кивнула перепуганная Анна, судорожно прикидывая, сможет ли с ним справиться.

Мужик крякнул и снова полез с поцелуями. Она увернулась, ожидая, когда к губам приблизиться шея и в тот же момент быстро вонзила в нее клыки. Жертва дернулась, наотмашь ударила слабую охотницу по голове. Мужик проворно вскочил и, матерясь, несколько раз ударил ее по ребрам. Анна вскрикнула, стала тихонько плакать. Оглушенная ударами и ослабевшая, она инстинктивно замерла и ждала, что будет дальше.

— Эй, живая, сучка? — мужик склонился над вампиршей, тронул ее за плечо.

У нее остался только один шанс, на второй рывок сил просто не хватит. Человек стал ее поворачивать, и в этот момент Анна дернулась вперед, резко схватила его за голову и потянула на себя.

Когда она вцепилась в его горло, мужик лупил её железными кулачищами по голове и бокам, но хватку вампирша не оставляла. Постепенно удары ослабли, а потом и вовсе стихли. Анна даже уловила момент его смерти, но страха и вины снова не почувствовала. Тут бы выжить после всего. Сволочь! Он еще за все ответит!

Насытившись, она скатила труп в сторону, и только тут осознала, что мужик разбил ей лицо. Правый глаз заплыл, щека опухла, а из носа текла кровь. Вампирша попыталась стереть её, но только размазала.

Нужно бежать.

Она заставила себя подняться, чувствуя, что не отделалась только синяками. Пульсировали виски, немели следы ударов и ребра, наверное, треснули. Ничего, пройдёт.

Анна быстро обшарила чужие карманы, забрала себе несколько смятых купюр. Шатаясь, побрела прочь, поминутно останавливаясь и щурясь, чтобы не сбиться с пути. Шум в голове усиливался, и Анна юркнула в первый попавшийся подвал, уже на лестнице поняв, что теряет сознание.