Душа для Вампира

©Свод правил для щенка

Под страхом мучительной смерти ЗАПРЕЩАЕТСЯ:

- упоминать о своей видовой принадлежности и обсуждать ее с кем бы то ни было, кроме представителей клана;

- игнорировать указания Верховного Вампира и Карателей (для щенков – еще и старших вампиров);

- искать встреч с людьми, до заражения называвшимися родственниками и друзьями, полностью отказавшись от прошлого;

- в положении щенка: самовольничать, отказываться выполнять наставления обратившего, самостоятельно охотиться, жить отдельно от наставника, заводить знакомства с людьми с целью создания кратковременных или длительных отношений;

- в положении вампира: покидать место жительства и менять имя без уведомления об этом Верховного Вампира, совершать больше одного убийства в месяц без особых причин (исключение – воспитание щенка, доступ к хосписам и больницам);

Примечание: периодически устаиваются красочные казни для поддержания самосознания

Полагается:

- относиться к Верховному Вампиру и Карателям с должным почтением и уважением, не переходя границ субординации, и безоговорочно выполнять их поручения;

- способствовать развитию и процветанию клана, ставя интересы новой семьи выше человеческих;

- всеми силами преумножать свои силы и количество принадлежащих ей душ, за счет убитых людей, по первому требованию делясь ими с Верховным Вампиром и по своему усмотрению – с другими вампирами;

- досконально знать анатомию и регулярно освежать знания, посещая морги (щенки – еженедельно с наставником, вампиры – раз в полгода, каратели – по собственному усмотрению);

- жить оседло не более 15 лет, потом менять город, страну и легенду о прошлом, покидая предыдущее место не менее чем на 50 лет;

- заботиться о своём физ. состоянии путём регулярных занятий физ. культурой;

- регулярно совершенствовать искусство грима и актерского мастерства

Общие сведения

Вампир - человек, зараженный особым вирусом, который соединяется в стойкую структуру с молекулой ДНК, вызывая в организме необратимые изменения. Для этого необходимо пройти заражение: быть укушенным переносчиком и напоенным его кровью.

Под действием нового образования в нёбной части заболевшего начинается активный рост двух дольных уплотнений, в одном из которых вырабатывается парализующий яд (ПЯ), в другом – обращающий (ОЯ). Постепенно, до того, как начнутся проверки, болезненно растут костные полые клики, подобно змеиным, соединенные кожной складкой с железами.

Ввиду того, что клыки оставляют четкие следы, теперь охотники повреждают кожу жертвы колюще-режущими предметами. ПЯ действует на охоте, реагируя на голодные сигналы мозга. ПЯ бесцветен, вызывает у жертвы и охотника кратковременное чувство эйфории.

Только после проверки Верховным появляется ОЯ - темная маслянистая жидкость с горьким вкусом и смолянистым привкусом. Проверка – то же, что и заражение, но проводится исключительно Верховным Вампиром. Не все щенки выживают после сильного яда, поэтому проверка проводится через 10-50 лет или не проводится вообще. Зрелость определяется количеством убитых людей и личным отношением к этому щенка. Большинство сходит с ума, в первые пять лет, не вынося чувства вины.

Для ОЯ решающим фактором являются эмоции. Только под действием возбуждения, влечения, жалости, чувства вины, сожаления или слишком сильного желания спасти, возможно появление нужного яда. На заражение нужно время (около 4 недель), до первого полнолуния. Поэтому ОЯ наиболее силен неделю до и после полнолуния. При первом полнолунии новообращенный вампир убивает жертву, осознает ее смерть и заражение становится абсолютным. С этого момента зараженный считается щенком. Постепенно, обычно в течение одного-трех месяцев, кровь становится однородного фиолетового оттенка.

Особенностью является способность привязывать к себе души жертв, которые, выступают в роли аккумуляторов энергии и продлевают жизненный век вампира. Обычно они добавляют ее за счет незавершенного земного пути предыдущего носителя.

Особенности вида:

- вид не является нежитью. Выступает в качестве самостоятельного ответвления от человеческого древа;

- при удачном заражении цвет крови в течение нескольких месяцев меняется с красного на синеватый или голубовато-лиловый, обусловленный добавлением меди;

- кровь обладает повышенной свертываемостью и поэтому в основном отсутствуют обильные кровопотери;

- большинство микробов и вирусов не опасны для медных клеток;

- кровь других существ необходима для разжижения собственной, поскольку та является предрасположенной к тромбозам; в качестве антидота, подавляющего чрезмерную агрессивность вида, которая обостряется в полнолуние у всех без исключения (у щенков - во время злости, ярости и пр.) и как связующее звено между хищником и душой жертвы; в исключительных случаях, вампир постоянно принимает кровь во время обращения нового щенка;

- пища обычная, привычная людям;

- способность регулировать температуру тела, пульс, дыхание;

- редкие болезни проходят с высокой температурой, которая смертельна для человека;

- переломы и травмы щенок заживляет в два раза быстрее человека, вампир и Каратели в три раза и быстрее (в зависимости от опыта и возраста);

- видит и привязывает души жертв, за счет которых продлевает жизнь и при желании развивает экстрасенсорные способности;

- переломным является период в сотню лет. За это время зараженный успевает осознать и принять все происходящие метаморфозы и, в основном, обретает право лично обращаться к Верховному вне зависимости от статуса;

- невозможность длительного пребывания на солнце, ввиду его агрессивного воздействия на радужку глаза и особую чувствительность кожи обращенного, пока он пребывает в статусе щенка (вампиры способны находиться на солнце до двух часов в день, кроме палящего, южного, Каратели – до шести, Верховный Вампир – по желанию);

- невозможность совершить самоубийство, т.к. слишком сильно чувство самосохранения, вплоть до кратковременной потери сознания и дееспособности;

- смерть возможна при повреждении жизненно важных органов, - сердца, мозга, - и после перерезания горла.

Примечание: любые мысли о самоубийстве вызывают резкий упадок сил и диссонанс в работе жизненно важных органов, пока опасность не покинет разум

Иерархия

Верховный Вампир – Маркус фон Адельгейм - один из старейших вампиров, в результате генной мутации которого и пошло распространение болезни. Особенностью является особое видовое различие душ (не в виде точек, тел, призраков) и невозможность смерти. При убийстве телесной оболочки души Вампира переселяются в наиболее подходящее тело человека. Поощряет создание вампиров для собственного тщеславия и зачастую устраивает между ними искусственные склоки и столкновения, поглощая всплески энергии. От скуки решил воспитать себе достойного младшего брата - Марона - с подобным набором способностей

Главный Каратель - Антон Валерьевич Камынский - один из исполнителей воли Верховного; особо доверенное лицо, посвященное во все его тайны, пользующееся благосклонностью и правом совета. Способен самостоятельно принимать решения по поводу щенков и вампиров в случае их проступков и наказаний. Ценится за исполнительность, хладнокровность, опыт и кровожадность. Отличается изощренностью пыток, способностью наводить морок, гипноз, внушать благоговейный трепет.

Каратель - Павел Сергеевич Кротов - один из исполнителей воли Верховного. Пользуется привилегиями Главного Карателя, но действовать без его одобрения не может; чаще выступает в роли переговорщика и увещевателя, нежели в качестве запугивателя. Не слишком приветствует силу в достижении целей.

Именно Каратели, вместе или по отдельности, представляют судебно-исполнительную власть среди вампиров.

Вампир - человек, прошедший заражение вампиром или Карателем и все проверки, установленные Верховным. Может создавать щенков, заключать Договор, поглощать всплески энергии.

Щенок - человек, прошедший заражение вампиром или Карателем. Не имеет права голоса, обязан подчиняться создателю, видит души, ауру, всплески эмоций.

Новообращенный вампир считается щенком первые 10-50 лет, в зависимости от психологического состояния.

Чтобы считаться вампиром, щенок должен пройти проверку ядом Верховного, показным убийством человека и спаррингом, в котором щенок должен доказать, что его силы не намного меньше, чем вампира-противника. Бой длится до получаса или до серьезных травм одного из противников. Спорные моменты и признание, либо повторная проверка обсуждаются Верховным и Карателями.

При желании получить особый статус и привилегии (больше денежных средств, возможность власти в человеческих кругах, добро на открытие спец. заведений, иногда с пыточными камерами), заключается Договор с Верховным Вампиром. Оплата - душами.

Заключительную проверку боем с вампиром проходят редко. Больше всего устраивает вечное положение щенков (нет ответственности, регулярное содержание, нет необходимости развиваться, усиленно заниматься)©

Листок в Аниной руке дрожал, и сама она стала совсем белой. Очень долго молчала, не зная, что сказать. Антон взял со стола какую-то книгу, листок бумаги и карандаш, сел рядом, набросал людскую фигуру.

— Пуля прошла вот так, — он сделал резкий росчерк через тело. — Здесь повреждена сердечная сумка, здесь — точка вылета.

— Легкое пробито и... сердце задето? — спросила Аня. Антон кивнул. — Почему тогда я не двигалась? Или мне все приснилось?

— Тебя везли на машине. Была авария, добавились другие травмы, — он отметил позвонки, обвел нижний грудной отдел, поставил точку. — Здесь повреждены позвонки, смещение, трещина вдоль. Мозг задет.

— Я бы не смогла ходить.

— Но ходишь. Здесь, — одним быстрым движением вампир обозначил травму, — сломаны ребра. Проверь, места переломов прощупываются.

Ане было страшно найти еще одно подтверждение нереальному. Она не стала проверять.

— Сколько времени прошло?

— Чуть больше месяца. Всё срослось быстрее, но я не был уверен, решил выждать больше.

Анна выронила листок, долго смотрела в пустоту. Она молчала так долго, что вампиру надоело ждать.

— Тебе нужно поесть, — сказал Антон. Аня вздрогнула и залилась краской, вспомнив, что он все еще рядом.

— Можно потом? Хочу побыть одна.

— Недолго. Потом пострадаешь. Тебе нужно самой сил набираться.

— Кровью? — бесцветно спросила она. Смирилась?!

— Нормальной едой. Кровью позже.

Она даже не обрадовалась. Только отвернулась, положила руку на кровать, обреченно согнулась, представляя не радужное будущее.

— Я не думаю, что смогу убивать...

— Я есть, не нужно никого убивать. Стакана моей крови в день тебе достаточно.

— А потом?

— А потом — полная луна, и ты всё сделаешь сама. К тому дню твоя кровь станет иной, инстинкты проснутся и сами станут руководить. Тебе просто нужно не сопротивляться.

Нью-Йорк

В Нью-Йорк Марон и Элис прилетели рано. Солнце еще не успело подняться, хотя горизонт уже светлел, широкими мазками красил облака в лиловый и оранжевый. Спустились по трапу, вошли в город и поймали такси. Элис смотрела в окошко, как мимо быстро проносятся высокие дома с блестящими стеклами, машины, как меняются прохожие и яркие витрины магазинов.

— Их здесь столько, что я боюсь потеряться, — тихонько выдохнула она. Маленькая ладошка дрожала в крепкой ладони Марона.

Таксист улыбнулся её детской наивности, но только они вдвоем знали, что Элис говорит не о магазинах или людях, а о призраках, которые видимы ей и вампиру.

— Не волнуйся, дорогая, я же рядом, во всём тебе помогу, — успокоил ее Марон.

— У вас чудесная дочурка. Сколько ей? — таксист попался разговорчивый.

Марона такие раздражали. В другое время он бы использовал гипноз, чтобы навязчивый водитель замолчал. Но сегодня сытый вампир оставался спокоен. Все шло гладко.

— Пятнадцать, — ответил он таксисту.

— Вы в гости или по работе?

— Ни то ни другое. Решили сменить обстановку, после смерти её матери.

— О, простите. Я не знал, — человек покраснел и невольно сжался, чувствуя, что коснулся опасной темы.

— Ничего, — Марон с Элис посмотрели друг другу в глаза. — Мы уже смирились с утратой.

— И начинаем новую жизнь, — мило улыбнулась она.

И кто там уже помнил, что год назад всё у девочки-ангела было по-другому.

Подмосковье

Мир стал оглушительно-шумным, хоть и сузился из огромной страны до крохотной избенки в лесу. Анна свернулась калачиком, прижав к груди колени, зажмурилась и мечтала только о том, что, раскрыв глаза, увидит себя дома. Но каждый раз возвращались потемневшие бревенчатые стены, пыльный потолок с кружевной паутиной и стрекотание десятков букашек. Кто бы представил, что в природе столько шума! Непривычно-навязчивый он мешал обдумать произошедшее, Анна хмурилась, затыкала уши, но ничего не помогало. Временами чудились ей вампирские шаги снаружи, но Антон так и не вошел.

Когда опять открыла глаза, поняла, что уснула, и теперь за окном уже темно. В комнате стало душно, горько пахло сухим деревом и костерным дымом. А ещё мясом. Теплым таким, свежим, только что приготовленным. Анна поднялась, опасливо дошла до стола, потрогала в миске большой аппетитный кусок. Пить хотелось сильнее. Огляделась. Воды не было, вампира тоже. Рискнула выйти наружу.

Шелест, стрекот и шуршание обрушились внезапно, оглушили, заставили присесть. Короткий спазм минул быстро, запахло сухостоем, полынной горечью, чабрецом и кисловатой терпкостью иных трав. Анна плохо помнила их, но запах узнавался легко. Тянуло отхожим местом и откуда-то сыростью. Сориентировалась, пошла к воде. Тонкий ручеек бежал за домом, журчал весело и беззаботно, омывал большие камни и прятался под разросшимся шиповником.

Она легла на живот, пила долго и жадно, жмурясь от ледяной воды, сводящей зубы, от болотного привкуса и ощущения слизи на языке. Девушка передохнула, перекатилась на спину. Вверху, куда ни глянь, звёзды рассыпаны, переливаются разноцветными лучиками, подмигивают. Только руку протяни, — и позовут, утянут за собой. Анне вдруг жалко стало, что не осталась с ними, откликнулась на чужой зов, в тело вернулась. Быть бы теперь там, с ними, и ничего бы этого не знать.

Она поднялась. Голова наполнялась то свинцом, то легкостью, перед глазами вспыхивали искры. Анна выпрямилась и замерла. По деревьям, кустарникам и травам от корней до макушки пульсировали разноцветные радуги, бродили, как живые, к небу и обратно, двигались вразнобой, мешались, затухали. Наркотический дурман с ней, не иначе! Вдали меж деревьями бродили живые тени, мелкие и крупные, средние и едва различимые. Пока сообразила, что это лесная живность, не раз перекрестилась, хоть в бога и не верила особо.

Анну что-то закрутило на месте: отовсюду посыпались искры, цвета, блики, разные звуки. С ума можно сойти! Остановилась. Закричать?! А если Антон в крови вернётся? А если разозлится, что она испугалась и звала на помощь? Аня часто задышала, сглотнула. Почувствовала вдруг, как блики стали волной, схлынули прочь, окатив ее насквозь, оставив на коже тонкую несмываемую пленку.

И все стихло. Звуки стали прежними, как люди слышат, исчезли радуги и тени. Будто и не было ничего. Тело само задрожало, покрылось мурашками, испариной, остыли ладони. Анна вдруг ощутила цепкий внимательный взгляд, от которого стало холодно, от которого руки свело, а тело будто окаменело. Чужой взгляд, злой. И плоть стала тугой, кукольной, по костям словно нити протянуты. Обернись же! Посмотри!

Она обернулась. На нем были черные одежды, а над ними светлая голова с белой кожей и лазурными глазами. Утонуть в них можно, упасть и не выплыть. Мальчишка совсем, черты знакомые, злые, губы едва видны. Ненависти столько, что не передать. И гады черные по плечам. Мотают плоскими головками, щурят желтые тонкие зрачки, выпускают подвижные жала, пробуя воздух. Аня хотела отступить, и не пошла.

— Анннна, — юнец нарочно протянул её имя. Будто змея шершавым языком перекатила.

"Дьявол, как есть!" — почувствовала Аня. Только вместо черного – белый, как мыши в больничной лаборатории. Ее передернуло. Швырнуть бы в него чем-нибудь, чтоб не смотрел так, чтоб прочь пошел. У него была отвратительная ухмылка, и девочке не хотелось знать, чему рад этот черт.

— Я заждался тебя, Ангел мой. Верни мне огонь, — его голос, как шелест падалишней листвы. Сразу зазвенел ветер в ушах, отовсюду шум, визг.

— Я не знаю, что ты хочешь, — она закрыла уши руками. Вокруг подымалась буря, хлестала ветром по щекам.

— Тебя хочу. Хочу твою душу, — прорычал незнакомец, и пальцы его вдруг сомкнулись на ее запястье. — Сама мне отдашь... Сама...

Его глаза провалились в череп, оставив темные провалы глазниц. Оскалились челюсти с острыми клыками. От прежнего облика остались только змеиный язык, да небесные радужки, от которых бросало в дрожь. Анна дернулась, вырываясь, но призрак цепко схватился, не оторвать. Завизжала, закричала, забилась. А пальцы его все крепче держат...

Больно ударило что-то по щекам, по лбу, окатило ледяной водой. Аня стала задыхаться, сердце подпрыгнуло к горлу, ребра стиснули легкие так, будто пронзили их насквозь. "Отпусти, чудовище! Отпусти!" — мысленно кричала она.

— Не отпущу! Просыпайся! — в самое ухо рявкнул Антон, и снова ударил ее по щекам.

— Всё... Хватит... — Аня выдохнула с трудом. Откашлялась, дышать невозможно.

Она повернулась на бок, но вампир не отпускал её, — так и держал на коленях, прижав к себе.

— Что случилось? — спросил он и стиснул зубы. Присутствие Маркуса было слишком явным, чтобы ошибиться. И на её запястье Каратель увидел след от его пальцев.

— Не знаю. Я увидела что-то... Кого-то... Он говорил про какую-то душу... Это просто от страха... Слишком много всего... Нового... — прошептала она, испуганно вздрагивая.

— Я больше не уйду надолго. Прости. Не знал, что так будет. Ты еще слишком слаба, чтобы быть одна.

Антон поднялся, на руках отнес её в дом. "Легкая совсем стала, холодная. Дрожит, как из полыньи вынырнула. Рубашка к спине прилипла, надо бы сменить. Волосы пахнут ландышем, душно так, до горечи в горле. Зачем согласился? Разве можно её... ему?!" — пока Маркус его не контролировал, вампир себя ненавидел.

Он кое-как успокоил Аню, покормил, заварил крепкого сладкого чаю. А у неё озноб только сильнее стал, зуб на зуб не попадает. "Маркус, Маркус, зачем же так сразу? Так она никогда не останется", — сокрушался Антон. Проще простого догадаться, что Верховный и не хочет этого. Но из-за чего тогда так настаивал, чтоб именно Антон ее заразил?

Каратель нашел ей другую одежду, заставил переодеться, вышел покурить, пока она закончит. И вдруг представил Анну... своей. Теплой, мягкой, родной. С тонким запахом сирени, с огнем на кончиках пальцев, с золотом на коже. И руки ее нежные на своей шее, жар сквозь одежду.

Нельзя! Не его она. Маркуса.

А чувства в Карателе уже проснулись, — горячие, сумасшедшие. От них вода по спине, сердце бешеное и горло сухое. От них трясучка в руках, боль в суставах и паника в душах. "Отпусти их, Анна! Уничтожь обратно! Без них лучше было..." — Антон запрокинул голову, стиснул зубы.

***

Следующий день начался у Анны с навязчивого стука, а выспаться она не успела. После случившегося ночью долго ворочалась, боялась закрыть глаза и вернуться в кошмар, где бледный юнец сжимает запястье. Долго думала, что делать дальше.

Верить Антону в то, что он вампир, отказывалась. По всему выходило, что он буйно тронутый умом. Спорить с таким — себе дороже, придется какое-то время поддержать его игру, а не то прибьет чего доброго. Ничего, она обязательно выберется, только б не бил да рук не распускал, с остальным и смириться можно, если жить хочешь.

День был пасмурный, Антон колол дрова. Анна отчего-то продрогла, но теплой одежды не нашла, вышла, накинув шерстяное тонкое одеяльце и обняв себя за плечи. Мужчина разделся по пояс, лихо закидывал жилистые руки, ронял топор на полено. Звонко кололось сухое дерево, прочь отскакивали щепки. Она смущенно остановилась, не зная, как правильно к нему обратиться, невольно глянула на резко очерченные мышцы живота, на дорожки пота по запыленной коже.

Вампир не замечал её, споро подымал и опускал сильные руки, резко делал удары. Иногда только выжидал чуть дольше перед тем, как опустить топор. Анна пригляделась внимательнее. Что-то не так. Появилось странное ощущение, что что-то мешает. Антон резко повернулся в сторону и вдруг замер. В тот же миг и её саму пронзила резкая боль. От неожиданности на глазах выступили слёзы. Неужели все вернулось?!

— С добрым утром. Давно здесь? Разбудил тебя? — Антон ее заметил, скоро обтирался полотенцем и сыпал вопросами. Анна растерялась.

— С добрым. Недавно. Я...замерзла просто, — она испуганно опустила глаза, а он шёл совсем не прикрытый, не стесняясь и не замечая ее смущения.

— Я понял, сейчас печь затопим, — эх, знала бы она, сколько других способов, чтобы согреться, ему известно.

— Я и сама могу, ты мне только расскажи, где что лежит.

— Не сегодня, — вампир ласково поднял ее подбородок, пристально рассмотрел глаза. — Не мутит тебя? — она помотала головой. Только бы руку убрал, не смотрел так, отошёл подальше. Дубовый дух от его тела сводит с ума. — Уже хорошо, значит всё идет правильно. Пойдём, завтрак сегодня неприятный.

Он провел ее в избу, сам обмылся из ручья и только потом прошел следом. Анна, замирая, наблюдала, как вампир достает длинный тонкий кинжал с витой кожаной рукоятью, как быстро и спокойно проводит концом по запястью и собирает кровь в кружку. Ей стало тошно уже от запаха, о том, чтобы пить это, девушка старалась не думать.

— Только можно я сама, — взмолилась она, когда он подал ей еще теплое питье. Вампир пожал плечами, вышел, зашумел дровами.

Анна опасливо поднесла кружку к губам, поморщилась от запаха. Кто сказал, что ей это нужно? Тяги к крови нет. Но Антон придет проверить, может вспылить. С помешанными это бывает.

Аня посмотрела, куда бы вылить, поморщилась, сделала глоток. Солоноватое. Если бы не запах... Пальцами зажала нос, опрокинула все, что было, и едва не подавилась. Ничего, ко всему можно привыкнуть.

И сразу вошел вампир, одобрительно глянул в пустую кружку, принялся за печь.

— Зачем мне кровь? Она мне не нравится, — Анна осторожно стала выведывать противоречивые сведения.

— Для того, чтобы держать чувства под контролем. Я как-нибудь покажу тебе.

— А тебе часто нужно... это пить?

— Примерно раз в месяц, — соврал Антон. Только Каратели и Маркус знали, что вампирам кровь не нужна вовсе. Сам он просто привык, да и вкус нравился. — Сейчас нужна каждый день.

— Это из-за меня? — догадалась она.

— Для тебя. Так разжижается моя кровь и становится не такой... приторной, легче усваивается, лучше действует.

— Зачем тебе это? Ну, со мной возиться? Это же время, силы...

— От скуки. А это хоть какое-то, но разнообразие, — она нахмурилась, ему стало смешно. — Да пошутил я. Просто... ну, не знаю, как правильно объяснить. Это такое состояние внутреннее, когда чувствуешь потребность с кем-то поделиться тем, что знаешь, чем отличаешься. Хочешь сделать кого-то похожим на себя.

— Это же без согласия. Это... — ей хотелось возмутиться, но она сдержалась. Кто знает, как он отреагирует, а она ещё слаба, чтоб сопротивляться.

— Ужасно?! Да брось! Немного чужой кровушки за возможность жить вечно, — Антон нервно хмыкнул. Она успела почувствовать фальшь:

— Ты и сам в это не веришь. Зачем врёшь?

— Потому что не вру. Всё надоедает и приедается, но возможность знать, что ты можешь быть бессмертным, — только пожелай, — ни с чем не сравнится.

— И долго ты так... проверяешь?

— Почти две тысячи. Без пятидесяти лет.

— Врёшь! Давно бы в труху превратился, — она хлопнула себя по коленкам, подалась вперед и громко рассмеялась. Антону понравилось, — она совсем еще озорная девчонка. Только... Линия губ и золотистые блики на ее щеках...

Он сглотнул, отвернулся к огню, напряглось внизу живота. Что с ним творится? Она же не нравится ему совсем, ему другие по вкусу. Почему тогда тело так тоскует по её теплу, так желает касаться волос и рук, так жаждет прижимать ее и ласкать губы? Где его контроль над собой? Что с чувствами? Взбесились все разом.

— Не вру, — глухо возразил вампир, бросил в огонь полено, отвлекаясь от дрожи в руках.

— Расскажи, — попросила она и жалобно добавила, — пожалуйста, — таким тоном, что голова вампира пошла кругом и колени защекотало судорогой.

И он рассказал. О рабстве, о том, как его купил богатый господин. Потом долго присматривался к мальчику, пока не поручил "черную работу". Была у господина забава — каждую неделю покупать сильных рабов, и мучить их в пыточной. То, что оставалось, Антон увозил прочь. Тогда, правда, звали его не Антоном, а Диего, но он уже столько имен сменил, что помнил все.

Потом рассказал, как Маркус укусил его, как он долго метался в бреду, пока не выжил. Верховный только много лет спустя обмолвился, сколько "вариантов" погибло до Диего. И тот был горд собой, что выжил, и очень боялся разочаровать Хозяина, пообещавшего свободу.

Ему хотелось стать достойным. Мальчик старательно учился управлять вампирским ядом, правильно заражать и воспитывать щенков. Он учил языки, тренировался и копировал разных людей, перенимая их привычки. Антон попросил Маркуса только об одном — найти старшего двоюродного брата (или может он был просто его другом по детским играм, кто теперь вспомнит точно) и сделать его таким же.

Удивительно, но всё удалось. Верховный потом не раз упоминал, что ему несказанно повезло в те три года, когда он решился "подарить" яд сразу двоим.

И долго и красочно Антон описывал свое прошлое. Ярко рисовал правителей, с которыми довелось встретиться, страны, в которых бывал. Рассказывал, как все менялось, какие раньше были битвы, какие забавы у знати, как пестро одевались красавицы, как люди боялись воды и видели ведьм и чертей там, где их не было.

Анна слушала, широко и восхищенно распахивая глаза, громко смеялась или вскрикивала, когда мужчина показывал особенно резкий выпад в ее сторону. А он только краем глаза отмечал, как маняще блестит её взгляд, как восторженно она смеется, смущенно касаясь пальцами губ, как золотом отсвечивает тело. И нет-нет да и вспыхнет незаметно на ладони огненная искорка.