Девиант. Расцвет Мортэ

Резкий свист, и кнут Сантинэль прочертил по треснувшей, заплесневелой плитке глубокую борозду: там, где ещё мгновение назад стояла незваная гостья.

— Что за?! — Девушка вскрикнула и резво отскочила в сторону — рефлексы сработали, похоже, чудом, ведь во тьме она была слепа, как новорожденный котенок.

Вторая прищурилась. Её холодный смех пробирал до мурашек. Надо же, человеческий детёныш остался, чтобы качать свои права. Сколько ей? Мелкая, хотя не сильно ниже, истощенная, с блеклыми веснушками на бледной коже и синяками под глазами — даже поживиться нечем. Конечно, копна взъерошенных рыжих волос смотрелась симпатично, но...

Недостаточно.

— Дворняжкам нечего здесь искать, — сказала извечная обманчиво ласково, но чертовски высокомерно, и бросила световую иллюзию догорать под ноги девчонке.

Цвета почти не искажались, только мрак и запустение говорили о том, что они всё ещё находились на нижнем слое реальности. Необработанный молчаливый камень всё же глушил хоть что-то, но способности оставались при ней. Занятно. Чего же здесь забыла эта девочка?

— Ошиблась дверью. Я искала Брук.

— Да что ты? — Сантинэль взглянула на свои идеальные ногти и плавно двинулась вбок. — Я не спрашивала, почему ты пришла. Я сказала: тебя здесь быть не должно.

Оправдания, оправдания... Сколько раз она слышала их в своей жизни? А сколько — таким же дрожащим голоском, сопровождаемым шальным, шокированным взглядом? Некоторые вдобавок захлебывались кровью, похоронив предсмертные слова в жалких попытках ухватиться за жизнь.

Никчёмные.

Но она не опустилась бы до убийства беззащитных, беспризорных щенят — это слишком даже для неё. Какой в этом интерес? Но и отпускать девчонку так просто не собиралась. К тому же, раз рыжая оказалась на нижнем слое, значит обладала некими способностями. Впрочем... по хрен. Если гнаться за каждым недоодарённым, ресурсов перебирать ценные материалы среди тонн шлака не хватит ни у одного клана.

Металл хлестнул в воздухе. Девчонка машинально дернулась назад, хвостик кнута задел её по ноге, и она зашипела. Фантомная боль ничуть не уступала настоящей, вот только не оставляла следов. О, человеческий разум порою творил удивительные вещи, избавляя от лишней грязной работы. Достаточно было намекнуть, чего бояться.

Например, мерцающего кровавым на изнанке взгляда.

— Знаешь, что делают со шкодливыми щенками, забредшими куда не надо? — усмехнулась извечная, проговаривая каждое слово тягуче, словно мед. Чтобы затем ударить, как хлыстом, словом. — Их наказывают.

— Да мне плевать! — выпалила человечка, её голос звучал будто из-под рёбер, где бешено колотилось сердце.

Внутренне содрогаясь, она запрыгнула на скейт и как дурная набрала скорость, пролетая по длинному убитому коридору. Сантинэль вполне искренне рассмеялась припрятанным в хрупком теле коготкам. Жаль только, они не были подкреплены достаточной силой, чтобы хамить таким, как она... Ведь это могло стоить жизни. Если бы сиротка её действительно не развеселила. Чего только стоил распахнутый яркий взгляд и аппетитно зашкаливающий у нежной шеи пульс. Ведь способности расходовали силы. А силы — это кровь.

— Далеко всё равно не уйдёшь, — снисходительно веселилась Сантинэль, развеяв иллюзии и бросив взгляд на залежи позади.

Она до сих пор не была уверена в том, что находка действительно оправдает себя. Слишком малое месторождение. Слишком малый импульс. Почти разочарование. Его выместил азарт: Вторая вальяжно шагнула в сторону распахнутой двери. В этой комнате они всё равно почти закончили.

— Сантинэль, это не стоит твоего времени, — Аямэ, до того стоявшая неприметной тенью, ожила и направилась за главой.

— Неужели? Сиротка сунула свой прелестный носик, куда не должна была. Глупо считать, что собака не сгрызёт брошенную кость. За информацию иные убивают.

— Мы дали слово: не причинять вреда воспитанникам.

— Уйми кровожадность, Аямэ. Я говорю, что нужно стереть воспоминания о встрече.

На гнилых досках валялся чёрный, пропитанный грязью заяц с оторванными лапами и надкусанным ухом — некогда красивая плюшевая игрушка, как и всё в этом мире, теперь был обезображен временем и мраком второго слоя. Как и всё, способное превратиться в тлен.

Санти, бросив равнодушный взгляд под ноги, оттолкнула потерянную игрушку носком туфель прочь со своего пути.

— Брук!! — надрывно звал злой, испуганный голосок из коридора.

Сердечко уносилось прочь, сопровождаясь скрежещущим звуком колес скейта. Не успела Санти поморщиться, как чужой пульс сделал кульбит, и глупое тельце с грохотом выбило дверь в противоположной стороне коридора.

— Глупая, — губы Второй презрительно усмехнулись. — Плохие детки будут наказаны, ну а те, кто вёл себя хорошо, может, даже получат милость.

— Вероятность второго крайне низка.

— Сегодня я — само милосердие, Аямэ. Не серди меня.

— Не посмею.

— Прислушайся лучше: к нам присоединились.

В отдалении звучал второй перестук сердца — замедленный, холодный, жёсткий, как и любой Мортэ. Их улыбки порою принимали за слабость и человечность, но не стоило заблуждаться: превыше всего выступали интересы клана, личные потребности и всепоглощающая жажда.

Крови. Мести. Власти.

Каблуки отбивали глухой, мерный ритм по длинному коридору.

— Дэй наконец насытился человеческими речами. Надолго же его хватило, — почти сладостно заметила Сантинэль.

— Господин Мортэ высоко ценит его переговорные и аналитические качества.

Упоминание брата наконец подтолкнуло её мысли озвучить то, что тревожило последние минуты, перед тем как появилась та девчонка.

— Я надеюсь, мы вернёмся к Адонису с хорошими вестями, — неожиданно понизила голос Вторая, едва заметно качнув головой. — Мне не понравилось, что ограничения энергии слишком лёгкие.

— Все последние исследования подтвердили, что без обработки молчаливый камень слаб. Делать выводы преждевременно.

— Даже чёртов аманит более активен, чем то, что мы видели сегодня.

Пухлые губы сжались в тонкую линию. Сантинэль очень не нравилось, когда хоть что-то шло не по её планам или немедленно не отвечало на поставленные ею вопросы, даже если это "что-то" — погребённое в земле месторождение.

— Есть смысл вернуться и расколоть камень до сердцевины, — Аямэ оставалась хладнокровна, как и всегда. Любой исход, победа или проигрыш, воспринимались ею ровно, как благодатное поле для дальнейшего движения и развития.

— После того, как решим нашу маленькую задачку. Заодно возьмём с собой лабораторный образец.

Пока они дошли, злость за неожиданное вторжение постепенно утихла, сменившись равнодушием к чужой судьбе. Мысли Второй занимали насущные проблемы, и любопытная девчонка — лишь досадное недоразумение на её пути.

Тем более, её уже встретил Дэймос.