Девиант. Расцвет Мортэ

И как только Кара позволила себя уговорить?

Теперь стояла на пороге совсем чужого дома — маленького, но уютного — и мялась на месте, хмуро поглядывая на тренера. Тот отвечал ей вполне уверенной улыбкой. В этом весь Лео: каким бы отвратным ни был день, он каждому находил слова утешения. И волшебный пендель, чтобы не прохлаждались и продолжали работать, ведь нюни распускать — это надо было в актёрское идти, а не в спортсмены.

Да, они были знакомы больше десяти лет, пережили вместе сотни разбитых коленок и несколько переломов, упрямые взгляды и стиснутые от боли зубы, разочарования и победы, украдкой вытертые слёзы и хрупкую, зарождающуюся веру в себя.

Лео был тем, кто помог шестилетней девочке впервые встать на доску и кто показал ей новую жизнь. Яркую, стремительную, бесстрашную. Без компромиссов. С высокими рисками — и такой же ценой за ошибки, но чем крупнее играешь, тем больше получаешь. Важно лишь знать, когда остановиться, и это всегда было первым правилом на тренировках. Границы возможностей двигались неспешно, они не могли сразу угнаться за амбициями.

Девушка была одной из первых подопечных у тогда ещё долговязого подростка, и вот теперь перед ней стоял молодой мужчина, который не боялся брать на себя ответственность. И... кажется, он хотел назвать таковой и Кару, по крайней мере на сегодняшний вечер.

Лео долго копался в кармане джинсов и наконец выудил оттуда связку ключей с очаровательным детским брелком. Если бы настроение Кары не было настолько отвратным, она бы не удержалась от шуточки.

Дверь распахнулась. Изнутри потянуло ароматом свежей выпечки, таким манящим, что захотелось немедленно окунуться в него. Вот только рыжая застыла, в неуверенности поглядывая на тренера, и прикусила губу.

Тысячи мыслей мешались в голове, главная из которых — ей здесь не место.

К Мэнди в прошлый раз она тоже пришла за помощью, а чем все обернулось?..

— Ты чего замерла-то? Мелкие снова обмазали клеем коврик? — его светлые брови медленно поползли вверх. — Так, проходим, не задерживаемся, чувствуем себя как дома... Брук! У нас гостья.

Он повысил голос, когда звал свою девушку. Или невесту? Кара не разбиралась, она и видела-то её всего пару раз в жизни, но знала, что у них всё серьёзно. Не как в сопливых фильмах, а по-настоящему тепло, без притворства и прикрас. Как бы она скептически не относилась к «долго и счастливо», но здесь, похоже, всё действительно так. По крайней мере, тренер никогда не приносил на занятия собственные проблемы или плохое настроение, да и в те редкие встречи Брук казалась очень милой и заботливой.

Таких людей не существовало в личной вселенной Фостер.

Где-то в недрах уютной квартиры загремели кастрюли, а затем раздались торопливые шаги.

Я этого не заслуживаю...

Мысли кололи Кару, заставляя чувствовать все грани неудобства, угрызений совести и сомнений. А Лео между тем продолжил, легонько подтолкнув её в плечо:

— Выполняем прием: протереть ноги о коврик и проходить в гостиную. В тесноте, да не в обиде. Давай-давай, смелее.

Она неуверенно ступила вперёд, обняв себя обеими руками. Мокрая ткань холодной тряпкой липла к коже, а на светлый линолеум стекала мутноватая вода с кед и штанин. Некрасивая лужа — то, что она привнесла в этот милый дом. И прежде чем она успела бы передумать, Лео потеснил её у прохода и запер за ними дверь, простым поворотом защёлки отрезая любые пути отступления.

— Я...

Кара не договорила, да и не знала, что хотела сказать. Все слова остались там, дома — в бывшем доме, вместе с севшим голосом.

Она не хотела взваливать свои проблемы на других, тем более на тренера и его семью — особенно на них, единственных людей, кто всегда был добр и терпелив к ней. Не счесть, сколько бесплатных тренировок он провёл с ней, просто потому что у девочки всегда горели глаза... И не важно, что совсем не было денег. Даже её последняя доска — подарок Лео взамен сломанной несколькими месяцами ранее. Чёрт, он даже дал ей возможность подзаработать и тренировать младшие группы.

Кара уже давно не могла ничем расплатиться за причинённое добро, а список всё рос... Да, Лео - точно ничем не заслужил сравнения с долбанутой Мэнди, он никогда бы не подставил Кару, не нужно было допускать даже искру сомнений.

В горле встал ком, и всё, что она могла — беспомощно смотреть на тренера, чей взгляд стал уж больно понимающим и мягким. Благо, от необходимости собрать в голове слова в невнятную фразу её спасла Брук. Она показалась из другой комнаты, на ходу протирая запыленные в муке ладони кухонной тряпкой.

Жалость — вот, что читалось в тёплом карем взгляде.

Последнее, что хотела видеть по отношению к себе Кара, но единственное, что она заслужила. Она опустила взгляд вниз, рассматривая посеревшие носки своих кед, и устало привалилась спиной к двери.

— Кара? — странно, что в этом мокром недоразумении её признали сразу, ведь даже потяжелевшая, спутанная медь волос значительно потемнела. — Ох, детка, ты совсем продрогла.

Брук метнула быстрый взгляд на своего парня, но тот лишь развёл руками в стороны. У него в голове тоже скользили сотни вопросов, но по дороге домой он не получил ни одного внятного ответа от Кары. Слишком давить на неё он тоже не стал. Он не спец в человеческих душах, и разбить воцарившееся хрупкое равновесие, когда девушка хотя бы перестала крупно дрожать, ему не хотелось.

Чёрт возьми, он просто был растерян. Девочка никогда не отличалась излишней улыбчивостью и не могла похвастать хорошей жизнью или семьёй, но настолько потерянной он не видел её никогда.

— Я лучше пойду, — Кара старательно избегала пересекаться с ними взглядами.

Она обняла себя обеими руками, но почему-то осталась на месте. Ей действительно некуда было идти, поэтому что здесь, что под проливным дождём... Не похрен ли? Она бежала, не разбирая дороги, и оказалась в итоге здесь. Может, это ещё не самое плохое место, даже если от сладких ароматов становилось тошно на душе.

— Не говори глупостей. Куда ты пойдёшь в такую погоду в таком виде? Сразу в сводки новостей? — высокий, звонкий голос Брук куда проще доходил до её черепушки, нежели низкий мужской. — Ты уж прости, но выглядишь не краше приведения. Давай-ка мы тебя отогреем и накормим до человека, а уже потом расскажешь нам, куда ты там собираешься идти.

Рыжая подняла взгляд на каштановые кучеряшки и глубоко вздохнула, борясь с тысячей назойливых мыслей, взявших её в плен. Она нахмурилась, на мгновение задумалась, собирая воедино то, что ей сказали... и закашлялась, едва успев прикрыть запястьем рот.

— Восемнадцать лет, а всё тот же ребёнок, — Брук закатила глаза, скрывая подкрадывающееся волнение в голосе. Ей не нравилось, как порозовели щёки Кары, а голубой взгляд помутнел и бегал по незнакомой комнате. Пусть они не вели задушевных бесед, да и их разделял лишний десяток лет, а эта девочка была дорога Лео — а значит, и ей. — Сходи посмотри, что у нас в аптечке, ладно? И градусник бы. Мы тут пока разберёмся.

— Не надо, правда, всё хорошо, — покачала головой Кара, всё ещё пытаясь отвертеться от обрушившейся на её голову заботы, но уже как-то вяло. Ладонь за спиной нащупала дверную ручку, но замок был предусмотрительно закрыт. — Не надо.

— Хорошо будет, когда в сухих вещах синнабоны чаем на кухне будешь запивать, а ещё лучше — когда наконец вернёшься на тренировки. У нас турнир через несколько месяцев, забыла?

— Я готова.

— Мы видим, ага.

Кара раздражённо фыркнула. Она с большим удовольствием встала бы на скейт хоть прямо сейчас и прокатилась бы с ветерком, но была херова куча вещей, которые от неё не зависели.

Тренер скрылся за одной из дальних дверей, откуда доносились заразительные песни из мультиков и детский гул, а Брук шагнула ближе. Её ладонь, мельком коснувшаяся покрасневшей щеки и затем накрывшая полностью лоб, на контрасте показалась холодной. Кара прикрыла глаза. Голова ощущалась, словно её приложили тупой частью топора, засунули в печь и одновременно окунули в зимний Гудзон.

— Надеюсь, это нервное, а не зараза. Ладно, пошли провожу в душ, а там мы разберёмся. У меня лежало на кухне что-то успокаивающее, должно помочь.

Каре очень хотелось съязвить, для каких это целей в их идеальном мире они держат такие лекарства, но ей стало стыдно за свои мысли. Щёки порозовели, и она сдалась. Брук приобняла её за плечи и мягко увела от порога, позволяя чавкать промокшими кедами по чистому полу. Ванная оказалась за первой же дверью.

— Ты кидай в эту корзину свои вещи — и обувь тоже. Мы сразу отнесём постираться... Так, подожди секунду, сухие вещи! Я чуть крупнее тебя, но сейчас что-нибудь подберём.

Кара кивнула, устало прислонившись к раковине. Она сняла мокрую ветровку и повесила за капюшон на цветастый крючок у двери. Затем наклонилась, быстро стянула кеды и носки — ноги горели, и девушка поморщилась, глядя на покрасневшую кожу. Она попыталась шевельнуть пальцами, но почти их не чувствовала, а стоять продолжала и вовсе на чистом упрямстве. Всё тело ломило от усталости и холода, но больше всего хотелось смыть с себя очередной ужасный день.

Когда Брук вернулась с аккуратной стопкой чистых, пахнущих свежим кондиционером вещей, Кара даже робко улыбнулась. Однако облегчённо вздохнуть она сумела лишь тогда, когда встала под тёплые струи воды.

***

Чужая одежда на теле смотрелась необычно. Слишком мягко, что ли? Да, уютно, все дела, но... Чёртово "но"! Кара сама не могла понять, что не так. Дело явно не в вещах, не впервые приходилось носить их с чужого плеча. Эти были почти ей как раз, лишь слегка свисали у груди, а тканевые штаны пришлось затянуть потуже.

Зато свои мокрые вещи лежали упреком в корзине, так и говоря: «Ты сбежала, ты слабая! Не смогла!»

— Чушь какая, — почти беззвучно проговорила Кара сквозь стиснутые зубы, рассматривая отражение в зеркале. Покрасневшие глаза и дикий взгляд никак не вязались с милой домашней одеждой.

Она несколько раз провела по запутавшимся волосам чужой щёткой, ведь если не прочесать их сейчас — не распутает примерно никогда. У неё не такие вьющиеся, как у Брук, но рыжие пряди были слишком густыми и завивались от влаги в крупные кольца и волны.

Кара кривилась каждый раз, когда расческа сдирала слишком много волос, которые по-хорошему давно пора бы освежить, но сухие, выгоревшие ещё прошлым летом кончики — меньшая из её проблем. И всё равно она продолжала упрямо вычёсывать волосы, не зная, что делать ещё, чтобы оттянуть момент возвращения к семье тренера.

Но реальность вторглась в её разрушенный мир тихим стуком в дверь и обеспокоенным женским голосом.

— Всё в порядке?

— А, да... Я почти всё.

«Воды немного истратила... постаралась», — язвительные мысли всё же просочились в этот светлый дом. Тьма давно обосновалась внутри самой Кары.

Поэтому она чувствовала себя дерьмово.

— Оставь вещи и присоединяйся к нам, ладно? — продолжало приглушённо доноситься из-за двери.

Ограждаться от явно хорошего человека не хотелось, хотя больше всего девушка желала прикрыть глаза и остаться одной, чтобы из чужих ртов не вылетало ни гадких, ни добрых фраз. Никаких. Вот только Кара уже давно просто стояла перед зеркалом, отложив расчёску обратно на полку, и рассматривала себя, словно не узнавала. Даже вьющиеся пряди успели чуть подсохнуть.

Вместо ответа она отвела взгляд и щёлкнула замком, выглядывая из-за двери.

— Я... всё, — голос звучал глухо, непослушно. — И... спасибо.

— О, не стоит благодарности. Любое добро обязательно вернется в сто крат, если идет от чистого сердца, — весело проговорила девушка Лео и похлопала Кару по плечу.

Она была не особо тактильной, так что слегка съёжилась и смутилась.

— Тебе комфортно или поискать другую пижаму? — заботливо поинтересовалась Брук, поглядывая на гостью. — А, по-моему, тебя очень идёт! Давай-ка отправим твои вещи стираться, мы как раз недавно починили стиралку. Ты пока проходи, там Лео с моими младшими уже ждут за столом.

Она неопределённо махнула рукой, указывая в конец длинного коридора, откуда доносились перебивавшие друг друга смехом голоса и заманчивые ароматы.

Обняв себя обеими руками, Кара не торопилась делать лишний шаг. Почти не мигающим взглядом она наблюдала за тем, как ловко Брук закидывала её вещи в стиралку, а она ещё даже не придумала, что ей ответить. Когда в голову всё-таки пришли нужные слова, они обе уже направлялись в комнату, а вещи совершили первый оборот в барабане.

Брук... была слишком энергичной, или Кара сегодня беспощадно тормозила. Даже отогревшись в душе, она продолжала мелко подрагивать, почти незаметно.

— Значит, если любое добро возвращается, то и зло — тоже? — поинтересовалась она, шлёпая в тёплых тапочках по полу. Такой странный вопрос для взрослой девушки, почти детский, но и выглядела она чуть младше своих лет из-за вечных стрессов и не самого лучшего для растущего организма питания.

— Конечно, — легко и просто ответили ей, даже не задумавшись. Брук просияла мягкой, солнечной улыбкой. — Поэтому те, кто творит зло, постоянно в нём и находятся. У меня есть хорошая сказка об этом, я часто её рассказываю младшеньким. Хочешь послушать перед сном или расскажешь свою? Шучу, я не хочу тебя напрягать, просто знай, что всё преодолимо, вот и всё.

Кара опустила взгляд вниз, замешкавшись перед входом на кухню. Но её не торопили.

Я офигеть сколько зла когда успела совершить? В прошлой жизни? Это точно какая-то дичь... которая работает со всеми, кроме меня.

Мысли о вселенской несправедливости не отпускали рыжую голову. Деньги, нормальные семьи и поддержка близких сыпались с неба — но всё это доставалось тем, кто в школе травил слабых, кто ломал чужие судьбы просто так, ради забавы. А она? Она никогда не начинала первой. Никогда. Разве что защищалась.

Она сглотнула, чувствуя, как предательская влага скапливается в уголках глаз. И всё же слёзы — последнее, что она привыкла показывать людям, особенно тем, кто и так видит её донельзя слабой и жалкой — такой она себя ощущала. Кара упрямо сморгнула и посмотрела на Брук с натянутой улыбкой.

— Ты всегда так говоришь?

— Нет, обычно я ору на детей и заставляю их мыть посуду, — рассмеялась девушка. — Но ты сегодня гостья. Так что всё по-другому.

Почему-то ей было сложно представить, как эта девушка повышала на кого-то голос, но внешность и первое, второе, да и порою двадцатое впечатление бывали обманчивыми. Не то, чтобы тренер больше десяти лет притворялся хорошим для самой обычной девочки, с которой ничего не взять... Просто доверять людям в принципе сложно.

— Девочки, вы там долго ещё? Мы уже устали смотреть на еду без вас, — насмешливый голос Лео поторопил их всё-таки надавить на дверную ручку и впустить в коридор запахи кухни.

На Кару уставились сразу три пары глаз... нет, четыре, если посчитать ещё большущего, пушистого пса, который даже на миг оторвался от миски. Тренер с его длинными ногами, смотревшийся почти комично за втиснувшимся в комнату столом, двое детей лет восьми-девяти на вид, уж очень похожих на Брук и симпатичными лицами, и буйными каштановыми волосами. По центру стояли два больших блюда с основной едой и сладким, а по кругу пока ещё пустые тарелки.

— Лили, Эван, поздоровайтесь с Карой. И ну-ка, глаза на рис, а не на десерт.

— Но в нас потом опять не влезет всё сладкое! — надулся мальчик, а девочка помладше просто молча его поддержала кивком, смущённо поглядывая на гостью. — Привет, Кара.

— А всё и не надо. Так, ужинать, уроки, зубы — и спать.

Дети заныли, как и всякие нормальные дети, а рыжая невольно улыбнулась, словив себя на мысли, что была бы и рада, если бы кто-то гонял её с домашкой. Конечно, такого в действительности бы не хотелось, но...

Я как будто попала в рекламу зубной пасты, где все улыбаются.

— Это... очень мило.

— Это пока ты не играла с нами в «Монополию», поверь мне, — Брук заправила за ухо непослушные каштановые пряди. Они кучерявым облаком окутывали её голову и очень подходили её энергичному облику. — Ещё пару лет, и никакой знакомый прокурор не отмажет.

Лео хмыкнул, взявшись накладывать каждому по порции какого-то длинного риса с птичьим мясом, и ненадолго воцарилось молчание. Пёс отужинал раньше всех, после чего подошёл к мужчине и по-простому уложил морду на его колени. Пушистый хвост болтался в воздухе, изредка щекоча лодыжки Кары.

Идиллия.

Тренер казался до смешного естественным в этой домашней обстановке, будто всё это — тёплые тапочки, собака и заботливая Брук — было его привычной частью жизни. Чёрт, это и было его жизнью.

Всё это очень... странно. Она наконец поняла, что так смущало её в новом облике: дома Кара даже не раздевалась толком для сна, чтобы в любой момент оставалась возможность сбежать. Старые обрезанные джинсы, такая же застиранная, растянутая футболка — вот и вся домашняя одежда.

А тут все сидели в чём-то очаровательном и уютном, особенно девочка.

Несмотря на урчащий желудок, еда не лезла в горло. Ради приличия она покопалась вилкой в ужине и медленно прожевала несколько кусочков.

— Кара, почему ты ничего не ешь? Брук будет ругаться, — спросила Лили, нахмурившись, когда тарелки всех почти опустошились, кроме гостьи. — И сладкого... нам достанется побольше. Ладно, можешь не есть.

Кара подняла взгляд на совершенно невинно хлопнувшую глазками малышку и едва не подавилась от неожиданного нервного смешка. Лео и с Брук тоже подозрительно закашлялись. Только Эван по-мальчишески довольно ухмыльнулся и не без гордости посмотрел на сестру.

— Тебе восемь, а Каре восемнадцать, юная леди, — удивительно, но за воспитание взялся мужчина, а от Брук детворе достался лишь строгий взгляд. — Считай, она выстрадала своё право перейти от нормальной еды сразу к сладкому. Да?

— Я просто поела... недавно, — конечно, неловко врать, глядя в честные детские глаза, которые вылупились на неё.

К еде она больше не притронулась, лишь обхватила тёплую кружку чая обеими ладонями и поднесла ко рту. Лео с Брук не давили и не пытались втянуть в их семейный разговор, и в какой-то момент Кара просто отстранилась от них, уплывая обратно в свои невесёлые мысли.

Ей тяжело давалось находиться в этом доме, смотреть, с каким теплом и заботой следят за этими детьми, которые даже не их собственные, а... почему-то оказавшиеся на их попечении младшие брат и сестра Брук. Кара невольно задумалась над тем, как они все вместе оказались здесь. Ведь если дети находились при Брук, значит, с их родителями что-то случилось. Погибли ли? Были ли такими же безответственными, как Либерти Фостер?

Они все казались полноценной семьей, где каждый переживал за другого. Нельзя сказать, что они жили супер богато, но... чёрт возьми, они жили так, как заслуживает каждая семья.

Видимо, все, кроме неё.

Чашка опустела, как и неожиданно столовая. Кара моргнула, чтобы проводить удаляющиеся спины Лео с детьми, и встретилась взглядом с Брук. Девушка подпёрла ладонью щёку и, кажется, уже достаточно долго следила за гостьей.

Пёс вильнул хвостом и ткнулся Каре в руку, настойчиво принимая поглаживания. Она с удовольствием зарылась пальцами в короткую шёрстку и даже улыбнулась, потрепав питомца между свисающих ушек.

— Ты ему определённо понравилась, он не к каждому ластится, — усмехнулась Брук, поднимаясь из-за стола. Она ловко собирала грязную посуду, быстро ополаскивала и расставляла в посудомойку.

— Просто в моей тарелке осталось много еды, — пожала плечами рыжая.

Она не верила в весь этот бред про то, что животные тянутся к добреньким, хорошим, маленьким девочкам. Животными управляют инстинкты, а ещё некоторые люди бывают, как животные.

Несколько минут прошли в тишине, если не считать отдалённые разговоры мелочи из другой комнаты. Когда девушка Лео справилась с уборкой, она опустилась на соседний с гостьей стул, уложив локоть на спинку.

— И долго ты ещё будешь так сидеть и жалеть себя, а? — усмехнулась вдруг Брук. Кара вздрогнула, переведя на неё непонятливый взгляд, ведь такого она не ожидала услышать. — Да-да, не смотри на меня так. Выглядишь как Лили, которая смертельно обиделась на весь мир и не хочет ни с кем разговаривать... но очень хочет, чтобы поговорили с ней.

— Я не хочу, чтобы говорили со мной, — резко ответила Кара, отвернувшись. Пальцы случайно оттарабанили нервную дробь до опустевшему столу.

— А твой вид прямо кричит об этом. Но... Ладно, это не моё дело. Просто к слову пришлось.

— Только не говори, что ты тоже из этих... кто хочет распотрошить все мозги, втирает про помощь и доверие, а потом отправляет на все стороны. Без помощи и доверия.

Брук неожиданно рассмеялась.

— Нет, «эти» мне тоже не нравятся, Карамелька, — карий взгляд смотрел особенно мягко, из-за чего Кара вновь смутилась. Она спрятала пальцы в тёплых рукавах. — Я просто много работаю с детьми и подростками, особенно с теми, кому в жизни не так повезло.

— Из опеки, что ли?

Девушка напряглась, ухватившись ладонями за края мягкой сидушки на своём стуле. С опекой её связывали самые неприятные воспоминания: многочисленные разговоры из-за проблем с матерью, несколько лет в приюте, равнодушные ко всему кураторы, у которых сотни такие проблемных, как она, и ни одному они по-настоящему не хотели помочь. Думать о том, что тренер полюбил девушку из «таких», отчего-то неприятно.

Она немного недобро глянула на Брук, но после её ответа льдинки в голубом взгляде чуть растаяли. Тем более когда по рукам прошёлся влажный, шершавый язык.

— А, нет, не в этом смысле работа. Так-то я закончила юридический, как когда-то мои родители, просто в свободное время мы часто посещаем приюты. Как волонтёры. Ну, знаешь, Лео иногда мастер-классы проводит, мы играем с детками помладше, помогаем навести порядок, собираем с неравнодушных людей одежду, тетрадки, игрушки и книжки — и всё это привозим туда. Да и мои брат с сестрой, честно говоря, далеко не идеальные дети. Это сегодня они ещё спокойные с тобой.

Шатенка вдруг издала весёлый смешок, запустив ладонь в свои мягкие, как облако, волосы. Отчего-то Каре показалось, что между строк сквозило, что она вообще не готова была заменить мать двум малышам, но... пришлось.

— Они... что-то случилось? — рыжеволосая облизнула пересохшие губы, чувствуя себя неловко из-за своего любопытства. Тут не нужно быть гением социальности, чтобы понять, насколько неуместно мог звучать вопрос.

— Авария четыре года назад.

Кара кивнула, не зная, что сказать. Почему-то простое «мне жаль» казалось недостаточным, да и никому не нужным. Отпустив стул, она сцепила ладони в замок перед собой.

Пёс, потерявший интерес к новому лицу, вильнул хвостом и удалился в другую комнату, искать компанию повеселее — и помоложе.

— Было — и случилось. Такова иногда жизнь, детка, — удивительно, как легко Брук могла говорить о своём прошлом. О своих, получается, родителях? — И иногда она действительно херовая, но думаю, ты это не хуже меня знаешь. Только это не повод разгуливать без зонта в дождь и губить своё здоровье, ты ведь понимаешь?

— Всё равно тепло на улице, да и... Я реально не специально. Оно само.

Она не понимала, зачем оправдывалась, но как будто бы за то, что её сегодня приютили, а не прошли мимо и не прогнали с порога, она чувствовала себя обязанной хотя бы объясниться. Наверное.

Или просто Брук располагала к себе тем, кто не давила и казалась простой, тоже не без трагедии в жизни.

— Просто не очень понимала, куда шла, вот и всё. А потом Лео...

Прервал на моменте, когда она поняла, что всё-таки не сумасшедшая, вот только теперь она снова засомневалась. Хотелось залезть в телефон и посмотреть, что вышло сфоткать, но девайс она оставила в ванной. Девушка прикусила губу, бросив задумчивый взгляд в окно, за которым темень. Мир не торопился взрываться зелёными всполохами... и, пожалуй, это хорошо. На сегодня потрясений хватало.

— Знаю. Ну, хоть сейчас немного отогрелась. Я уже испугалась, что тебя действительно начнёт лихорадить, но после душа выглядишь получше. Давай-ка только всё равно выпьешь лекарство, на всякий случай?

Кара кивнула, не имея ничего против. Голос слегка похрипывал то ли действительно от влажной прогулки, то ли от криков до неё.

— Отоспишься, отлежишься завтра дома... — по пути за аптечкой Брук взялась загибать пальцы, чтобы перечислить все предстоящие активности. Вернее сказать, пассивности. — А там посмотришь, чего ты хочешь, ладно? Мы совершенно не против, если ты останешься пожить здесь, пока не сможешь встать на ноги. У нас тут каждый день немного дурдом, но зато никогда не бывает скучно.

— Да и я загибаюсь без тебя на тренировках уже весь этот месяц, малыши завалили меня открытками и вопросами, где же их Кара? — оказалось, Лео незаметно вернулся на кухню вместе со своим чувством юмора. — Да и кто мне соревнование выиграет, а?

Только глаза оставались почти серьёзными и слегка обеспокоенными, когда он смотрел на свою подопечную.

— Мне бы сперва раскататься после перерыва, да и... Кататься мне не на чём. Мою доску забрали.

Честно говоря, ей не хотелось больше ездить на той самой, даже если бы она дожидалась дома, а не среди улик в полицейском участке.

— Нашла из-за чего переживать, конечно. Так, нет, завтра всё-таки никакого отдыха, вы уж извините меня, девочки. На кону репутация тренера, так что мы пойдём готовиться.

— Лео, опять ты со своими штучками! — шутливо погрозила ему Брук, закатив высоко глаза. Из-за невысокого роста ей пришлось залезть на тумбу, чтобы дотянуться до аптечки: с чрезмерно любопытными детьми в безопасности она будет лишь наверху. — Ей бы покой и отдых, и...

— Скорость и адреналин, уж я-то не знаю, как она от них оживает и кайфует? Тем более ты реально права, что придётся сперва раскатываться и дать телу вспомнить всё, что оно не делало уже много недель.

— Только если она хорошо себя будет чувствовать.

— А вот с этим поможешь уже ты. Да ведь?

Молодой мужчина широко улыбнулся, мельком коснувшись плеча своей девушки, пока ты высматривала нужные таблетки. Достав новый блистер, Брук уже собиралась вновь лезнь наверх, но Лео перехватил всю аптечку и, пользуясь привилегией своего роста, легко затолкал её на верхнюю полку.

Кара прикусила губу, поднимаясь со стула. Ослабшие ноги подрагивали, но всё-таки стояла она крепко.

— Да, я бы правда прокатилась... Ну, если завтра всё высохнет после дождя. И... спасибо.

— Брось, всё в порядке. Не чужая ж, в конце концов, — отмахнулась от её благодарностей Брук, поставив перед ней стакан с водой. — Лео, разложишь тогда для неё диван в гостиной?

Вот так она и не заметила, как её убедили остаться. После сегодняшней нервотрёпки у неё уже не оставалось сил, чтобы спорить, да и Кара окончательно запуталась, зачем ей это вообще было нужно. Она уснула сразу, как только фен досушил её волосы и голова коснулась мягкой подушки.

И вроде всё должно было наладиться... Но на днях жиза снова решила конкретно вильнуть влево.