Глава 20. Ошибка
Отдел. Утро. 09:47.
Свет в кабинете тусклый. В окне — пасмурное небо, капли ползут по стеклу.
На столе две кружки. Горький кофе. Пар уже почти не поднимается.
Женя сидит, курит, смотрит в монитор. Рядом — Никита, прислонился к столу, рассказывает:
— …в общем, они спокойно отдали колбу. Никакого сопротивления. И даже прямо сказали, что Дмитрий Добрынин исчез. Три дня, как сгинул.
Женя делает глоток, смотрит в кружку, будто хочет там увидеть смысл.
— Хорошо. Значит, химик у нас в бегах… — потирает переносицу, морщится. — С каждым днём всё веселее.
Никита кивает, задумчиво крутит ручку в пальцах:
— Меня больше поражает, что они так легко отдали яд. И открыто сказали, что он исчез. Без страха. Без истерики.
Женя затягивается, глаза на мониторе. Открыт сайт "НАУ". Фото, списки, биографии, лаборатории.
— Может, хотят внимание отвести. Типа “мы ни при чём”. Хрен этих учёных разберёшь… — выдыхает дым в сторону окна.
— Может и так… — усмехается Никита.
Женя вдруг поворачивается к нему, прищуривается:
— Как звали мужика, который тебе колбу отдал?
Пауза.
Никита на секунду замирает. Понимает. Прикусывает губу.
— Я… не спросил.
Женя откидывается в кресле. Смотрит на Никиту. Глаза как нож:
— Зашибись, Лосев.
Никита опускает взгляд, виновато:
— Может, он есть на сайте. Давай я по фото опознаю.
Женя делает резкий кивок:
— Ну иди сюда.
Они вдвоём склоняются над монитором. Листают. Десятки учёных. Фамилии, регалии, лица в очках. Проходит пять минут.
Никита вдруг замер. Протягивает руку:
— Стой. Вот он.
Женя кликает на фото.
Мужчина в чёрном медицинском халате. Та же улыбка. Те же очки.
Подпись:
ДОБРОВОЛЬСКИЙ ДМИТРИЙ ПЕТРОВИЧ. Главный химик, отдел ядов.
Тот самый, кто "исчез".
Тишина в кабинете повисла глухо.
Женя и Никита переглянулись. Медленно.
В этот момент — дзынь.
На экране всплывает уведомление: Почта. Входящее. Результаты экспертизы.
Женя щёлкает.
Открывается документ. Текст сухой, формальный:
«Сравнительный биохимический анализ. Образец крови потерпевшей / Образец вещества "А". Совпадение молекулярной структуры: 100%.»
Женя встал. Резко. Стул отъехал с лязгом.
— Никита, я тебя, блядь… — рявкнул он, не докурив сигарету. — Ты вчера пил кофе с убийцей и благодарил его за сотрудничество!
Никита побледнел. Молчит. Глаза бегают по экрану.
Женя схватил куртку с вешалки.
— Бери наряд. Немедленно. Выезжаешь в НАУ. Всех проверить. Камеры, архив, охрану, чёртов пропускной журнал.
Он уже на выходе.
— А я — к начальству. Нам нужно постановление. Срочно.
Дверь хлопнула. Кабинет остался пуст.
На экране — лицо Добрынина.
Улыбается.
______
Лаборатория “НАУ”. 10:40 утра.
Машины одна за другой выкатываются на парковку. Фары гаснут. Люди в бронежилетах выходят, откидывают капюшоны.
Холодный утренний воздух будто ждёт выстрела.
Никита стоит рядом с Жениным авто. Рядом — двое из оперативной группы. У них на лицах — напряжение.
Женя Лопатин подходит, сжимая в руках папку с постановлением.
— Готовность — пять минут. Дальше — вяжем всех, — сухо бросает он, передавая документы старшему по группе.
Никита подошёл ближе. В голосе — виноватая искренность:
— Жень… клянусь, если бы я знал, что это был он…
Женя только махнул рукой:
— Потом. — и пошёл к фургону, где на мониторе уже был выведен эфир с камер “НАУ”.
Он встал, глядя в экран.
Тишина вокруг будто уплотнилась.
Всё это время он был здесь. А мы — рядом.
Женя опёрся на капот машины. Достал сигарету. Щёлкнул зажигалкой. Сделал глубокую затяжку.
В голове — гул. От злости. От бессилия.
---
В здании “НАУ” включается свет. Автоматика сработала. Замки разблокированы. Кто-то нажал кнопку изнутри. Или по таймеру.
Женя выпрямился, кивнул в сторону двери:
— Начали. Работаем.
Хруст обуви, рёв «ломаек».
Дверь выносится с одного удара. Внутри — темно.
Раздаётся звон разбитого стекла, звук падающего металла.
Оперативники входят. Замерли у входа.
Женя шагнул за ними. Никита следом.
Они останавливаются.
Картина перед глазами:
Учёные — мёртвые. Разбросаны по полу. Кто-то — с вскрытыми венами, кто-то — с пеной у рта.
Шприцы, кровь, документы.
И в центре, под потолочной балкой — тело Добрынина, висящее на проводе.
Тишина.
Женя медленно опускает взгляд.
Сухо, будто задыхается:
— Сука…
— Жень… — тихо, из-за спины Никита.
Женя не оборачивается.
— Вызывайте скорую. Фиксируйте. Каждый труп. Состав — полностью.
Он смотрит на мертвого химика, словно ожидая, что тот ещё откроет глаза.
---
Через час. Внутри “НАУ” — тишина.
Пахнет дезинфекцией и гарью. Все колбы с ядами уничтожены. Всё, что было — стёрто подчистую.
Женя осматривает пустые шкафы. Пустые контейнеры. Только пыль.
Никита подходит с папкой. Голос осторожный, но чёткий:
— Если он не хотел, чтобы всё вскрылось… тогда зачем дал нам образец?
Женя не оборачивается. Открывает ящик, осматривает папки.
— Возможно, хотел. Может, совесть проснулась. Может, решил выйти из игры. И за это его убрали.
— Колбы уничтожили, чтобы мы не копнули глубже. Осталась только версия. И всё.
Никита хмыкнул, листая документы. Вытаскивает один — пожелтевший контракт, с печатью.
— Вот это поинтересней. Заказ на синтез вещества. Подпись — спонсор. Имя…
Он протягивает бумагу Жене.
Женя берёт, пробегает глазами. Замер.
Имя заказчика: СВЕТЛАНА ТРУНИНА.
На секунду он перестаёт дышать.
Смотрит на подпись. Потом — на Никиту.
— Охуеть. — говорит почти шепотом.
Потом громче, злее, хриплее:
— Просто… охуеть.
---
В дверях “НАУ” — утро.
Снаружи — сирены, жёлтая лента, подъезжающие репортёры.
Внутри — начало нового витка кошмара.