Глава 19. Холод
Морг. Утро. Холодный свет.
В помещении стоит глухая тишина. Только тихо гудит холодильная камера, а лампа над телом подрагивает от вибрации.
На стальном столе — тело девушки лет шестнадцати. Светлая кожа, фиолетовые круги под глазами, тонкие пальцы.
Женя Лопатин стоит рядом. В перчатках. Склоняется над телом, осматривает — медленно, внимательно. Словно хочет найти ответ не в ранах, а в молчании самой смерти.
Рядом с ним — Григорий, судмедэксперт. Усталый, в мятом халате.
— Приблизительное время смерти — часов семь назад, — сказал Гриша, глядя на живот девушки. — Причина… предположительно — передоз.
Женя не поднял сразу глаза. Пальцы на мгновение замирают на коже тела.
Тихо, с сарказмом:
— Что-то дохрена “приблизительно” и “вероятно”, Гриша.
— Тело привезли час назад, Жень… — развёл руками эксперт. — Не волшебник. Времени мало.
Женя вздохнул, снял перчатки, подошёл к умывальнику.
Смотрит на эксперта:
— Есть следы борьбы? Сопротивление? Может, синяки, царапины?
Григорий отрицательно качает головой:
— Ни единого. Как будто она сама пришла, легла — и умерла.
В этот момент в морг заходит Никита Лосев. В руках — папка, на лице — напряжение. Он кивает Жене:
— Ознакомился с делом Трунина.
Женя поворачивается, оценивающе смотрит. Кивает:
— Молодец. Тогда скажи мне, что думаешь. — он кивает на тело. — Что это по-твоему?
Никита, не теряясь, надевает перчатки, подходит. Осматривает тело, слегка надавливает на кожу, осматривает вены.
— Следы инъекции в предплечье... Если это связывать с делом Трунина — возможно, тот же “Андроникс”, что ввели Гаврилову.
Он переводит взгляд на эксперта.
Григорий хмыкает:
— Сомневаюсь, молодой человек.
Женя поворачивается к эксперту. Тон — жёсткий, сдержанный:
— Ты вообще планируешь включиться в дело? Или просто выжидаешь, пока за тебя всё сделают?
— Анализ крови. Срочно. И работай, Гриша, а не наблюдай.
Эксперт, осёкшись, начинает шуршать бумагами, готовит инструменты. Атмосфера — как перед бурей.
Женя отходит к стене, достаёт сигарету. Щёлк зажигалки, затяжка, дым.
Он смотрит на тело, потом на Никиту:
— Допустим. Допустим, это связано с Труниным. — выдох. — Но он сидит в камере временного содержания.
Адвокат — под следствием. Кто тогда продолжает работать? Кто травит девок этой дрянью?
Никита качает головой, достаёт сигарету, закуривает. В голосе — задумчивость:
— А Ольховский? Сын его? Их тоже закрыли?
Женя кивает:
— Да. Оба. Диме только обвинения предъявили — доказательств мало, арестовать не можем. Домашний арест. Временный. Пока копаем.
Никита щурится:
— Может, съездить к нему? Поговорить по-человечески.
Женя отводит взгляд, качает головой:
— Нельзя. Запрет на приближение. Психика у него сыпется. Чердак поехал.
Короткая тишина. Только капает из крана.
Никита тушит сигарету о стальную кромку стола, выкидывает в урну. Жест — нервный.
Женя посмотрел на него. Пауза.
— Делай вот что. Поезжай в “НАУ”. Там работает брат Добрынина. Химик. Допроси его. Пока по-хорошему. Без давления. Будет вякать — уходи. Потом вызовем официально.
Никита поправляет куртку. Кивает:
— Понял. На связи, если что.
Он уходит, дверь за ним закрывается.
Женя остаётся с телом. Сигарета почти догорела. Он смотрит на лицо мёртвой девочки.
— Из-за вас, ублюдки... — тихо, в пустоту. И тишина в ответ.
________
Частная химическая лаборатория “НАУ”. 16:21.
Хлопок двери.
Мотор остывает. Никита Лосев вышел из машины, глянул на экран телефона — 16:21 — и убрал его в карман. Щелчок сигнализации.
Он выдохнул, оглядел здание: современное, стеклянное, чужое.
Панорамные окна, будто лаборатория специально хотела показать, что ей нечего скрывать. Но Никите казалось — наоборот: всё самое страшное тут как раз и прячется за прозрачностью.
Он вошёл.
Первым навстречу вышел мужчина в чёрном медицинском халате, в очках, с нервной улыбкой.
— Прошу прощения, это частная лаборатория. Проход без разрешения невозможен, — голос мягкий, но в нём что-то дрогнуло.
Никита молча достал удостоверение, показал:
— Следователь Лосев. Мне нужно поговорить с Дмитрием Добрыниным. Задать пару вопросов.
Мужчина тут же напрягся. Руки сжались, глаза дрогнули.
— Мы… сами хотели бы его найти, — тихо сказал он. — Он исчез неделю назад. Никто его с тех пор не видел.
Тишина. Только приборы гудят фоном.
Никита огляделся: гладкие стены, ламинированные плакаты: “НАУ — Научно-Альтернативное Учреждение”, фотографии с симпозиумов, кубки, грамоты, улыбающийся Добрынин на фоне флагов и дипломов.
Никита медленно обернулся к мужчине:
— Почему заявление не подали?
Мужчина отвёл взгляд. Вздохнул. Пожал плечами:
— Понимаете… мы здесь все кандидаты. Яды, химия, синтез — это наша жизнь. Лаборатория оснащена по последнему слову, спонсоры серьёзные...
Пауза.
Он говорит тише:
— Если Добрынин пропал — начнётся проверка. Оборудование изымут, проект закроют, нас опросят… и мы не успеем закончить яд. Последний.
Никита наклонил голову, глядя ему в глаза:
— То есть вы молчите, потому что боитесь потерять рабочее место?
Мужчина развёл руками. Просто — “да”.
Никита усмехнулся, провёл рукой по волосам.
— Что за яд вы там делаете, раз уж на то пошло?
Мужчина — неожиданно оживился. В его глазах вспыхнул азарт.
— Пойдёмте, покажу. Только... осторожно.
---
Лаборатория 7.
На двери — табличка: “Отдел синтетических компонентов. Доступ ограничен.”
Внутри — стерильный белый свет, ровные ряды колб, компьютеры, датчики, вытяжки.
Мужчина первым надел перчатки и противогаз. Протянул комплект Никите.
— Обязательная мера.
Никита натянул резину на руки, застегнул маску.
Мужчина достал небольшую колбу с жёлтой жидкостью. Держал её как младенца — осторожно, с благоговением.
— Это — прототип. Основан на модифицированном наркотике. Разработка — для фермерских нужд. Скота обездвижить, усыпить без боли. Но пока... — он покосился на прибор. — …слишком нестабильный. Порог должен быть не выше 6.3. Сейчас — выше 9. Он смертелен.
Колба тихо поблёскивает. Жидкость будто дышит внутри.
— Недавно… у нас пропали три образца. Уже готовых. — сказал он, не поднимая глаз. — Как раз за два дня до смерти того следователя... Кажется Гаврилова
Никита напрягся.
— Вы думаете, это был ваш яд?
— Я не знаю. — мужчина пожал плечами. — Но совпадение… тревожное.
Он аккуратно запечатал колбу в пластиковый контейнер. Подал Никите.
— Проверьте. Пожалуйста. Мы не хотим вредить людям. Никто здесь не хотел этого.
Никита молча взял контейнер. Положил в рюкзак. Глянул на мужчину:
— Спасибо за сотрудничество. С вами свяжутся.
Развернулся и пошёл к выходу.
По спине шёл холодок.
Если Добрынин и правда украл яд… то он не просто исчез. Он начал игру по своим правилам.