Глава 6. Расходный материал
>Граница
21:40, дождь с порывами ветра который разгоняет ветки деревьев заставляя их танцевать. Грузовик остановился с коротким хрипом. Из кузова раздался глухой удар. Мужик в чёрной куртке открыл ворота, не спеша. Внутри — три тела, две девочки и парень, свернувшийся, как животное. У всех — следы уколов. Один глаз открыл, увидел Трунина, и закрыл снова.
— Что за состояние? — рявкнул Ольховский, подойдя к перевозчику.
— Как передали, так и привёз. — равнодушно ответил тот. — На Востоке сейчас жёстко. Уколы под кожу — чтобы везти проще. Моё дело - привезти и деньги взять, кстати вон та рыжая много брыкалась при посадке, пару вмятин могла получить.
Трунин курил, прислонившись к стене. Пепел срывался на бетон. Он смотрел на подростков как на товар: без интереса, без жалости.
— Ну тут то мы её научим вести себя, да ?—с ухмылкой посмотрел на рыжую девушку лет пятнадцати, подмигнул и выпустил сигаретный дым.
— Слишком шумно стало. — сказал Ольховский. — Лопатин роет. Я тебе говорил.
— Пусть роет. — ответил Трунин. — На него уже досье толще, чем у меня. Мы ему подсобим — он и сам себя закопает.
Он подошёл к девочке, которая пыталась приподняться. Щёки впалые, взгляд — мутный, из другого мира.
— Улыбнись, принцесса. — прошептал он. — У тебя жизнь только начинается.
И пошёл обратно к машине.
— Ольховский, если надумаешь играть с ними - не оставляй сильных следов, при продаже будут вопросы, понял ? — сухо произнёс Трунин садясь в свою машину, Ольховский только ухмыльнулся и посмотрел на перевозчика
— Кто брыкался там говоришь? — Улыбаясь произнёс и подошёл к рыжей девочке которая свернулась в угол — не бойся, всё хорошо будет, слышишь? — притянув её за ногу к себе взял за волосы и заставил смотреть в глаза — будь хорошей.
___________
Квартира Трунина
Свет в прихожей был жёлтым и мягким. Запах домашней еды и стирального порошка. Женя стоял на коврике, снимая обувь.
— Женя! — Светлана улыбнулась. — Какая неожиданность. Заходи, конечно, проходи!
Он вошёл, кивнул.
— Просто был рядом, подумал… давно не виделись.
— Правильно подумал. Чай будешь? У меня как раз пирог свежий, с вишней.
Из-за угла появилась Алиса.
Женя замер. Она тоже.
На секунду они просто смотрели друг на друга. Девочка сжала губы.
— Привет. — сказала она тихо и, не дожидаясь ответа, ушла в комнату, закрыв за собой дверь.
Светлана опустила взгляд. Помолчала.
— Переходной возраст… Шестнадцать лет. Обычно она — золото. Добрая, заботливая, с отцом всегда как папина дочка. А теперь — что-то случилось. Я не знаю что, но я чувствую… Она отстранилась.
Женя сел за стол. Чашка постукивала по блюдцу от напряжённых пальцев. Светлана наливала чай, что-то говорила о школе, о погоде. Он не слушал.
Он видел за её спиной старую фотографию — Трунин с дочкой на пляже. Улыбка. Очки. Лето. Всё ложь.
— А ты как? — спросила Светлана. — Ты ведь с Сергеем давно… вместе работаете?
— Работали, да. — ответил Женя. — Сейчас пореже общаемся.
— Он изменился, правда? — шепотом спросила она. — Я ведь вижу. Холодный стал. Отстранённый. Ночами уходит. Не разговаривает. Я думала — работа. Но, может, что-то ещё?
Женя смотрел в чашку, как в омут.
— Я не знаю. — сказал он.
И соврал впервые за вечер.
Светлана села на стул напротив Лопатина, посмотрела в глаза с надеждой и тихо спросила
— У него нет никого?.. Он, совсем ничего не говорит, ходит хмурый весь.. не обнимает
Женя растерялся от такого рода вопроса, Улыбаясь произнёс
— Нет, в этом вы можете не сомневаться. У него точно никого нет кроме вас
__________
Подъезд. Дождь. Вечер.
Женя вышел на улицу. Дождь хлестал по козырьку, ветер гнал капли в лицо. Он зябко передёрнул плечами, собираясь шагнуть к машине, как за спиной раздалось:
— Жень… Подожди.
Он обернулся. Алиса. Стоит на пороге, дышит тяжело, волосы мокрые от дождя.
— Ты ведь не просто так пришёл, да? — выдохнула она. — Ты опять копаешь под отца?
Женя остановился под навесом, обернулся, улыбнулся почти по-доброму:
— А что значит снова? Будто я когда-то переставал.
Он медленно подошёл, поправил её капюшон— по-отцовски. Алиса прижалась к стене, скрестила руки, смотрела на него с прищуром, чуть наклонив голову.
— Тебе настолько не дорога жизнь, Жень? — тихо сказала она. — Хочешь вместо него сесть?
Женя хмыкнул, обернулся, открыл дверь подъезда и шагнул внутрь, жестом подозвав её. Она вошла, мокрая, с глазами полными усталости. Он закрыл дверь, встал прямо перед ней.
— Так ты, выходит, много чего знаешь, да? — спросил он. — И молчишь. Боишься его?
Алиса расправила ворот его куртки, подняла взгляд:
— Мне бояться нечего, понимаешь? А вот тебе — стоит. Мама скажет, что ты приходил. Отец разозлится. А он, сам знаешь, долго не разговаривает. Он сразу действует.
Женя опустил голову, выдохнул. Снял её руки со своей груди, отступил на шаг. В глазах — упрямство и что-то похожее на жалость.
— Спокойной ночи, Трунина.
Он открыл дверь, шагнул в темноту, дождь сразу ударил по лицу. Сел в машину, хлопнул дверью.
Алиса стояла в темноте подъезда, глядя ему вслед. Потом села на ступеньку. В кармане завибрировал телефон — «Папа».